Анализ эффективности советских подводных лодок в Великой Отечественной войне

Сами по себе эти цифры мало что говорят, но вот в сравнении… Например, Германия потеряла 67% подводных лодок от числа участвующих в боевых действиях, Италия — 66%, Япония — 77%, Великобритания — 28%, США — 21%.

Теперь посмотрим, как обстояло дело с эффективностью применения подводных лодок основных воюющих государств.

Приведенные в таблице данные во многом условны, в том смысле, что их нельзя воспринимать как абсолютные цифры. Это связано, прежде всего, с тем, что довольно сложно точно вычислить количество подводных лодок иностранных государств участвовавших в боевых действиях. А их количество необходимо знать, что хорошо видно на примере Германии, так как если бы в 1945 г. в боевые походы вышли все построенные германские подлодки XXI и XXIII серий, то потери союзников были бы совершенно иные. До сих пор имеются разночтения в количестве потопленных целей**. Однако, приведенные значения дают общее представление о порядке цифр и соотношении их между собой. А, значит, можно сделать некоторые общие выводы.

Во-первых, советские подводники имеют наименьшее количество потопленных целей*** на каждую участвующую в боевых действиях подводную лодку. Следующими по данному показателю идут США, но там реальная цифра будет значительно выше указанной, так как фактически в боевых действиях на коммуникациях участвовало только порядка 50% подводных лодок от общего их количества на театре военных действий, остальные выполняли различные специальные задачи.

Во-вторых, процент потерянных подводных лодок от числа участвовавших в боевых действиях у Советского Союза практически в два раза выше, чем у других стран-победительниц.

В-третьих, по количеству потопленных целей на каждую потерянную подводную лодку мы превосходим только Японию, и близки к Италии. Остальные страны по данному показателю превосходят Советский Союз в несколько раз. Что касается Японии, то в конце войны происходило настоящее избиение ее флота, в том числе подводного, так что сравнение ее со страной-победительницей вообще не корректно.

Рассматривая эффективность действий советских подводных лодок нельзя не коснуться еще одного щепетильного вопроса. А именно соотношения этой эффективности с теми средствами, которые были вложены в подлодки и теми надеждами, которые на них возлагались. Оценить в рублях нанесенный противнику ущерб очень сложно, да и реальные трудо- и материальные затраты на создание какой либо продукции в Советском Союзе, как правило, не отражали реальную стоимость. Однако косвенно этот вопрос рассмотреть можно. В предвоенные годы промышленность передала советскому флоту 4 крейсера, 35 эсминцев и лидеров, 22 сторожевых корабля и более 200 (!) подводных лодок. Да и в денежном выражении строительство подводных лодок явно было приоритетным.

Из таблицы видно, что до третьей пятилетки львиная доля ассигнований на военное судостроение уходила на создание подводных лодок и только с закладкой линейных кораблей и крейсеров в 1939 г. картина стала меняться. Подобная динамика финансирования полностью отражает взгляды на применение сил флота существовавшие в те годы. До конца тридцатых годов главной ударной силой флота считались подводные лодки и тяжелая авиация. В третьей пятилетке приоритет стал отдаваться крупным надводным кораблям, но и к началу войны подводные лодки оставались самым массовым классом кораблей и, если на них не делалась главная ставка, то уж надежды возлагались очень большие.

В «Наставлении по ведению морских операций» 1940 г. говорилось, что

Это не расходилось и с изданным ранее «Боевым уставом Морских Сил РККА» 1937 г., который гласил, что

В целом теоретически правильные положения не подтверждались материально. Те эскадры надводных кораблей, что должны уничтожать ударные соединения флота противника в морском бою, были еще на стапелях и фактически единственной силой способной воздействовать по противнику в открытом море оставались подводные лодки и авиация. Необходимо также помнить, что для таких флотов, как Северный и Тихоокеанский подводные лодки, наряду с малочисленными эсминцами, вообще являлись самыми крупными кораблями.

Подводя итог небольшому экспресс-анализу нужно признать, что, во-первых, эффективность действий советских подводных лодок в годы Второй мировой войны была одна из самых низких среди воюющих государств, и уж тем более таких, как Великобритания, США, Германия. Во-вторых, советские подводные лодки явно не оправдали возлагавшихся на них надежд и вложенных в них средств. В качестве примера можно рассмотреть вклад подводных лодок в срыв эвакуации немецко-фашистских войск из Крыма 9.04 — 12.05.44 г. Всего за этот период 11 подводных лодок в 20 боевых походах повредили 1 транспорт. По докладам командиров якобы были потоплены несколько целей, но подтверждения этому нет. Да это и не очень важно, пусть было потоплено 5, 10 целей. Но за апрель и двадцать дней мая противник провел 251 конвой! Даже если в каждом конвое было по одному транспорту, это уже более 250 целей! Аналогичная картина сложилась на Балтике в последние месяцы войны при массовой эвакуации войск и мирного населения с Курляндского полуострова и района Данцигской бухты. При наличии десятков целей, в том числе крупнотоннажных, зачастую с совершенно условным противолодочным охранением в апреле-мае 1945 г. 11 подводных лодок в 11 боевых походах потопили всего транспорт, плавбазу и плавбатарею.

До недавнего времени столь низкая эффективность действий советских подводных лодок в годы войны никак не комментировалась. Точнее, она просто таковой не признавалось. Во-первых, цифры успешности торпедных атак в официальных источниках были завышены. Во-вторых, эта информация являлась секретной. Причем уже в восьмидесятые годы многие сходились во мнении, что причина засекречивания результатов боевой деятельности советского ВМФ в годы Великой Отечественной войны кроется не в возможности нанесения ущерба делу обороноспособности страны, а именно в дутых цифрах. В-третьих, не принято было сравнивать цифры характеризующие успешность действий наших сил с аналогичными цифрами, относящимися к флотам других государств.

Последнее обычно объясняли исключительно сложными, «не стандартными» условиями обстановки на отечественных театрах военных действий. Действительно, аналога обстановки для действий подводных лодок на Балтике в 1942—1944 гг. наверно просто нет в мировой практике. Но, во-первых, в 1943 г., да и большую часть 1944 г. советские подводные лодки на Балтике и не действовали. А во-вторых, это на Балтике, а существовали еще Баренцево и Черное моря. Обстановка там тоже не была простой, но в этих же условиях действовали подводники противника и не только они. 4 августа 1941 г. в Полярное прибыла британская подводная лодка «Тайгрис», а затем «Трайдент». В начале ноября их сменили две другие подлодки «Сивульф» и «Силайен». В общей сложности до 21 декабря они совершили 10 боевых походов, уничтожив по разным данным 8 целей. Много это или мало? В данном случае это не важно, главное, что за этот же период 19 советских подводных лодок в 82 боевых походах потопили торпедами всего три транспорта. Так что ссылка на исключительность условий обстановки не совсем корректна, во всяком случае она далеко не все объясняет.

Другая причина низкой эффективности действий отечественных подводных лодок может крыться в самом их качестве. Однако в отечественной литературе данный фактор отметается сразу. Можно найти массу высказываний о том, что отечественные подлодки, особенно, типа «С» и «К» являлись лучшими в мире и вызывали законное чувство зависти у союзников, в крайнем случае, они не уступали аналогичным иностранным образцам. Действительно если сравнить основные справочные тактико-технические данные отечественных и иностранных подлодок, то такие высказывания можно считать вполне обоснованными.

Как видно из приведенной таблицы, советская подводная лодка превосходит иностранных одноклассниц в скорости хода, в дальности плавания в надводном положении уступает только германской подлодке и безусловно обладает наиболее мощным вооружением. Однако даже при анализе самых общих элементов заметно отставание в дальности плавания в подводном положении, глубине погружения и скорости погружения. Если начать разбираться дальше, то окажется, что на качество подводных лодок огромное влияние оказывают как раз не те элементы, которые фиксируются в справочниках и обычно подлежат сравнению****, а другие, напрямую связанные с новыми технологиями. К ним можно отнести шумность, ударостойкость приборов и механизмов, способность обнаруживать и атаковать противника в условиях плохой видимости и ночью, скрытность и точность применения торпедного оружия и ряд других. К сожалению, отечественные подводные лодки к началу войны не имели современных радиоэлектронных средств обнаружения, торпедных автоматов стрельбы, устройств беспузырной стрельбы, стабилизаторов глубины, радиопеленгаторов, амортизаторов приборов и механизмов, но зато отличались большой шумностью механизмов и устройств. Не был решен вопрос связи с подводной лодкой, находящейся в подводном положении. Практически единственным источником информации о надводной обстановке у погрузившейся подводной лодки оставался перископ. Имеемые на вооружении шумопеленгаторы типа «Марс» позволяли на слух определить направление на источник шума с точностью ±2°. Дальность действия аппаратуры при хорошей гидрологии не превышала 40 кб. Командиры германских, британских, американских подводных лодок имели в своем распоряжении гидроакустические станции. Они работали в режиме шумопеленгования или в активном режиме, когда гидроакустик мог определить не только направление на цель, но и дистанцию до нее. Германские подводники при хорошей гидрологии обнаруживали одиночный транспорт в режиме шумопеленгования на дистанции до 100 кб, а уже с дистанции 20 кб могли получать дальность до него в режиме «Эхо». Аналогичные возможности имелись в распоряжении союзников. Все это, безусловно, напрямую влияло на эффективность применения отечественных подводных лодок, требовало от личного состава большой выучки, а от командиров большого тактического мастерства. Иными словами, недостатки технических характеристик и обеспечения боевых действий, тяжелые условия обстановки можно было частично компенсировать только человеческим фактором. Вот здесь, наверное, и кроется главная определяющая результативности отечественного подводного флота — Человек! Но у подводников, как ни у кого другого, в экипаже объективно существует некий главный человек, некий Бог в отдельно взятом замкнутом пространстве. В отличие от надводного корабля командир подводной лодки периода войны зачастую был единственным, кто владел обстановкой, так как только ему был доступен перископ, все решения он принимал единолично, а цена его ошибок была для всех одинакова. В этом смысле подлодка похожа на самолет: весь экипаж может состоять из профессионалов высшей квалификации и работать исключительно грамотно, но штурвал находится у командира и сажать самолет будет именно он. Летчики, как и подводники, обычно или все выходят победителями, или все гибнут. Таким образом личность командира и судьба подводной лодки — это нечто целое.

За годы войны на действующих флотах 358 человек исполняли обязанности командиров подводных лодок, 229 из них участвовали в этой должности в боевых походах, 99 — погибли (43 %).

Из 229 участников боевых походов 135 (59 %) хоть раз выходили в торпедную атаку, но только 65 (28 %) из них сумели поразить цели торпедами. Двое из них потопили по четыре цели, шестеро — по три цели, тринадцать — по две цели, а остальные по одной цели. Наибольших успехов достигли:

Власов Владимир Яковлевич — шесть достоверно потопленных целей (3736 брт), 12,5 суток в море на одну потопленную цель, погиб;
Лисин Сергей Прокофьевич, Герой Советского Союза — пять достоверно потопленных целей (9164 брт) и одна возможно повреждена, 18 суток на цель;
Котельников Виктор Николаевич — пять мотоботов потопленных артиллерийским огнем, 17,8 суток на цель;
Щедрин Григорий Иванович, Герой Советского Союза — четыре достоверно потопленных цели (10152 брт) и одна повреждена, 31,2 суток на цель;
Мохов Николай Константинович — четыре достоверно потопленных цели (6080 брт) и одна повреждена, 9 суток на цель, погиб;
Грешилов Михаил Васильевич, Герой Советского Союза — четыре достоверно потопленных цели (2293 брт) и одна повреждена, 64,7 суток на цель;
Трофимов Иван Яковлевич — четыре достоверно потопленных цели (13857 брт), 41 сутки на цель, погиб;
Коновалов Владимир Константинович, Герой Советского Союза — три достоверно потопленных цели (6641 брт) и предположительно погибли на выставленных минах один транспорт (762 брт) и один боевой корабль, 18,4 суток на цель;
Осипов Евгений Яковлевич, Герой Советского Союза — три цели достоверно потоплены (3974 брт) и одна повреждена, 16,3 суток на цель, погиб;
Богорад Самуил Нахманович, Герой Советского Союза — три достоверно потопленных цели (6100 брт), 34,3 суток на цель;
Матиясевич Алексей Михайлович — одна достоверно потопленная цель (2414 брт) и предположительно погибли на выставленных минах четыре транспорта (5067 брт) и два боевых корабля, одно судно повреждено и еще два боевых корабля потоплены не достоверно, 10,3 суток на цель;
Августинович Михаил Петрович — предположительно погибли на выставленных минах шесть транспортов (16052 брт) и два боевых корабля, 21,5 суток на цель;
Могилёвский Сергей Сергеевич — две достоверно потопленных цели (105 брт), предположительно погибли на выставленных минах один транспорт (749 брт) и три боевых корабля, одна цель потоплена торпедами не достоверно, 13,3 суток на цель;
Грищенко Пётр Денисович — одна достоверно потопленная цель, предположительно погибли на выставленных минах пять транспортов (16352 брт), 13,5 суток на цель;
Поляков Евгений Петрович — две достоверно потопленных цели, предположительно погибли на выставленных минах два транспорта (2304 брт) и один боевой корабль, одно судно повреждено, 41,6 суток на цель.

Самого большого успеха за одну атаку добился командир «С-56» Г.И. Щедрин. 17 мая 1943 г. четырехторпедным залпом он поразил сразу два транспорта. Один из них затонул, а второй только получил повреждение — торпеда не взорвалась. Самым объективным командиром нужно признать Н.К. Мохова, все заявленные им победы впоследствии подтвердились. В качестве противоположенного примера можно привести И.В. Травкина, который заявил 13 побед, за ним утвердили 7 побед, фактически он потопил 1 транспорт, на что израсходовал в общей сложности 50 торпед, что является своеобразным рекордом. Следующими по расходу торпед следуют М.В. Грешилов — 49 (16,3 на одну потопленную цель) и Н.А. Лунин — 47 (23,5 на одну потопленную цель).

В целом, надо признать, что советские подводники воевали в исключительно сложных условиях. И дело не только в уникальности противолодочного рубежа в Финском заливе. Сложность ведения боевых действий для советских подводников зачастую заключались не в объективных физико-географических условиях регионов, не в особенностях противолодочной борьбы противника, а в отсутствии необходимого обеспечения и эффективной боевой подготовки. Это касается как чисто технических вопросов (гидроакустика, средства связи, шумность работы приборов и механизмов и т.д.) так и оперативно-тактических (разведка, управление, обеспечение развертывания из баз и возвращения). Что касается боевой подготовки, то она имела низкое качество еще в мирное время, что предопределило низкую успешность подводных лодок в начальный период войны. В этих условиях, с одной стороны, необходимо признать безусловное мужество, проявленное абсолютным большинством подводников буквально в каждом боевом походе. С другой стороны, объективно трудно было ожидать от советских подводных лодок большей эффективности, нежели она имела место фактически.

—————————————

* Здесь не учтены балтийские подводные лодки Л-1, М-72 -76 (всего 6 ед.). К началу войны они находились в ремонте, вскоре их законсервировали и в строй так и не ввели. Кроме этого, не учтена «В-1», которая вышла из Великобритании, но в Полярное не прибыла.

** В данной таблице при определении количества подводных лодок участвовавших в боевых действиях из их общей списочной численности вычитались подлодки вступившие в строй в 1945 г. (для Италии в 1943 г.) как не успевшие пройти курс боевой подготовки; транспортные подводные лодки, поскольку нас интересует успешность применения оружия, а также подводные лодки о которых достоверно известно об их неучастии в боевых действиях. В частности известно, что из всех германских подлодок XXI серии в боевых действиях фактически участвовала только одна. Исключение составили подводные лодки США, которые в отличие от всех остальных стран участвовали в боевых действиях по принципу ротации и самое большое их количество на театре военных действий не превышало 182. В количество потопленных целей вошли только транспорты и подводные лодки. Это сделано для корректности сравнения, так как все потопленные советскими подводниками надводные боевые корабли являлись или самоходными баржами, или эскортными кораблями переоборудованными из гражданских судов.

*** Часто эффективность действий подводных лодок оценивают по потопленному тоннажу. Однако этот показатель в большой мере зависит от качества потенциальных целей, и в этом смысле для советского флота совершенно не приемлем. Действительно, на Севере основную массу транспортов противника составляли суда среднего тоннажа, а на Черном море и таких целей можно было по пальцам пересчитать. По этой причине в дальнейшем в основном будем вести речь просто о потопленных целях, лишь выделяя среди них боевые корабли.

**** Кстати, глубина погружения и скорость погружения в справочниках также, как правило, не указываются.