https://ria.ru/20221010/baranov-1822252116.html
Конструкторская оружейная мысль никогда не должна стоять на месте. Это аксиома. Как только из цеха выходит первый новый экземпляр оружия или военной техники, сразу же начинаются работы по созданию следующего поколения оружия. Центральное конструкторское бюро (ЦКБ) «Рубин» является российским флагманом создания (проектирования) подводных лодок, беспилотников, роботов и другой морской техники. О том, какие планы у КБ, проекты каких подлодок и беспилотников разрабатываются, и как идет работа по созданию анаэробной энергетической установки для неатомных субмарин, рассказал в интервью руководителю профильной редакции РИА Новости Сергею Сафронову заместитель генерального директора АО «ЦКБ «Рубин» по внешнеэкономической деятельности и военно-техническому сотрудничеству Андрей Баранов.
– На выставке «Армия-2022» «Рубин» представил модель – концепт атомной подводной лодки следующего поколения «Арктур», которая может появиться в составе ВМФ РФ во второй половине ХХI века. В чем будут ее главные отличия?
– Основные отличия нашего видения подводной лодки будущего – расширение возможностей и новый подход к обеспечению скрытности. Эти отличия, безусловно, «внутри» лодки, но они видны и снаружи. Самые наглядные проявления – новые обводы, рассчитанные на снижение отраженного акустического сигнала, и необитаемые аппараты на борту. Не так заметны на модели, но не менее важны и работы по уменьшению других полей – электромагнитных, тепловых и прочих, ведь космические системы обнаружения – уже не фантастика, а вполне реальная угроза.
С нашей точки зрения, у нас есть и возможность несколько уменьшить водоизмещение новых лодок. Впрочем, от больших размеров трудно уйти, от них зависит многофункциональность корабля. Нам представляется, что эти большие лодки будущего должны постепенно стать универсальными платформами-носителями, на которых можно разместить максимальное количество самых разных технических средств, включая оружие. Поэтому в концепте «Арктура» мы видим и универсальную шахту для малых и средних подводных беспилотников, и забортные ниши для крупных подводных аппаратов. Все это позволит такой лодке действовать максимально эффективно, то есть, на максимально безопасной дистанции.
– Как командование ВМФ РФ отреагировало на ваш концепт?
– Заинтересованно. Мы с флотом активно работаем над созданием лодок нового поколения.
– Руководство ВМФ РФ планирует размещать на борту новых неатомных подводных лодок анаэробную (воздухонезависимую) энергетическую установку (ВНЭУ). Тем не менее, самой ВНЭУ пока нет. Как продвигаются работы в этом направлении?
– ВНЭУ в работе, «Рубин» – исполнитель этой опытно-конструкторской работы (ОКР). По госконтракту определены рубежи создания установки в виде действующего, полномасштабного, оморяченного отсека.
– В создании ВНЭУ участвует также морское бюро машиностроения «Малахит». Есть ли разница в подходах?
– На концептуальном уровне – нет. Любая ВНЭУ должна быть надежной, безопасной и обеспечить длительное скрытное, то есть в первую очередь бесшумное, плавание под водой без контакта с атмосферой. А вот к тому, как именно сделать такую ВНЭУ, могут быть разные подходы. Мы создаем ВНЭУ на базе топливных элементов с получением водорода из дизельного топлива. Получаем воду из кислорода и водорода, при этом выделяется электричество. Самый сложный вопрос: откуда брать водород? Возить его с собой громоздко, грузить – сложно и опасно. Поэтому мы предлагаем получать его из дизельного топлива, эта схема называется риформинг. Такую схему ВНЭУ мы и продвигаем. Мы считаем, что наш подход перспективен и по скрытности, и по простоте базирования, и по другим параметрам, важным для отечественного флота.
«Малахит» выбрал другой путь – это турбина с замкнутым циклом. Оценивать работу коллег было бы некорректно, тем более что очевиден, скажем так, организационный интерес флота – разработка двух типов установок позволяет не упустить ничего важного и получить действительно оптимальное решение весьма сложной технической проблемы. Таким же образом в свое время создавались и первые реакторы для АПЛ – работы по водо-водяным и жидкометаллическим реакторам шли почти параллельно.
Существуют и иные пути создания ВНЭУ, каждый со своими преимуществами и недостатками. В западных ВНЭУ с риформингом, например, водород планируют получать из метанола или этанола. Но мы считаем эти решения не оптимальными.
– При создании ВНЭУ вы работаете исключительно самостоятельно или в сотрудничестве?
– Мы работаем с Крыловским центром, потому что их концепция тоже отталкивается от топливных элементов.
– Некоторые страны, например, Япония, перешли на использование вместо ВНЭУ литий-ионных батарей на своих подводных лодках. Не ставят ли они конец на истории с ВНЭУ?
– Дискуссия открыта, даже о самом вопросе можно спорить: да, Япония применяет литий-ионные батареи на своих новых подводных лодках, но их опыт эксплуатации очень мал, и делать выводы о конце истории ВНЭУ преждевременно. Мы предлагаем совместить преимущества одного и другого, то есть иметь ВНЭУ и литиевую батарею. Потому что в отличие от свинцовой, литиевая отличается высокой энергоемкостью и меньшей капризностью в цикличности заряда и разряда. В литий-ионной батарее заложена большая гибкость, можно варьировать мощности, быстро увеличить или уменьшать скорость движения подводной лодки.
Но надо понимать, что литиевые батареи взрывоопасны. Помните, как раньше взрывались мобильные телефоны, в которых стоят такие батареи? Сейчас этот вопрос решен. Поэтому сейчас мы смотрим на их потенциал с интересом, не случайно же мы предложили проект «Амур е600» – лодку с водоизмещением около 600 тонн, мощная литий-ионная батарея дает ей подводную автономность до 17 суток.
– И какой в итоге вывод?
– Решение за Военно-морским флотом.
– Сейчас можно сказать, что проект «Варшавянка», которому уже более 40 лет, завершился, и больше он модернизироваться не будет?
– Точку ставить рано, этот проект может быть модернизирован за счет применения новых материалов, нового оружия, систем. Конкурентоспособность как раз поддерживается за счет его постоянной модернизации. Сейчас, в общем, эта лодка абсолютно современная по своей начинке. Она, конечно, великовата для некоторых покупателей, но с другой стороны, в большую лодку можно заложить больше механизмов и оружия. И, конечно же, все это венчается малой шумностью этой лодки, что принципиально важно – шумную лодку не спасут никакие модернизации.
«Рубин» выполнил множество проработок, показывающих возможные направления совершенствования проекта – от оснащения гидроакустическими протяженными буксируемыми антеннами до очередной модернизации энергетической установки. Сохраняющийся спрос на эти лодки со стороны отечественного ВМФ и зарубежных заказчиков показывает, что в этот потенциал верим не только мы. Посмотрите, только за последние годы крупная серия лодок вошла в состав Черноморского флота, скоро столько же будет в составе Тихоокеанского флота. Флоту нужны неатомные лодки, а корабли проекта 636 – отличные, серийные, недорогие. Параллельно с ними «Адмиралтейские верфи» строят серию неатомных подводных лодок следующего поколения, проекта 677, две разные серии дают флоту больше возможностей.
Сейчас решается вопрос о продлении срока службы и модернизации экспортных лодок, и все пока развивается позитивно. Важно, что экспортные «Варшавянки» при модернизациях получают не только отечественные комплексы, но и поставляемые заказчиком. Проект совместим с зарубежной акустикой, комплексами связи, целым рядом вспомогательного оборудования и многим другим – можно сказать, что он лишен «национальных предрассудков».
– Изначально какой срок службы закладывался в проект «Варшавянки»?
– На переговорах нас не раз спрашивали, есть ли у них предел по службе. Официально считаем, что это 25 лет, в течение которых лодка должна пройти два ремонта с модернизацией и заменой оборудования. Однако в составе иностранных флотов есть лодки проекта 877, предшественницы проекта 636, срок службы которых насчитывает 30-35 лет.
– То есть 25 лет – не предел?
– По проекту 636 пока такого опыта нет, но допускаю, что да. Совместно с ЦНИИ конструкционных материалов «Прометей» и Крыловским центром мы оцениваем сейчас состояние металла прочного корпуса лодок.
– Так ведь пора уже и «Ладу» модернизировать?
– Так и есть, мы это и делаем. Первая лодка «Санкт-Петербург» вошла в состав ВМФ в 2010 году, и четыре следующие лодки, которые находятся на различных стадиях готовности, строятся по улучшенному проекту. Они уже сильно отличаются от головной лодки, хотя внешне никто не заметит: корпус тот же, но внутри оборудование, аппаратура, «мозги» совсем другие.
– В «Варшавянку» можно врезать отсек с ВНЭУ?
– Можно, но зачем? Врезали отсек, значит, поменялись масса лодки, водоизмещение, центровка; для проекта «Варшавянка» это нецелесообразно, он, в отличие от «Лады», не задумывался для возможной интеграции ВНЭУ. Например, индийцы хотят установить свою ВНЭУ на только что построенные неатомные подводные лодки типа «Кальвари» по французскому проекту «Скорпена» во время прохождения среднего ремонта. Пусть попробуют и проверят, настолько это улучшит проект, который изначально ВНЭУ не предусматривал.
– В России (СССР) был опыт врезки нового отсека в корпус уже построенных лодок?
– Опыт есть. Это было сделано для решения специальных задач. Без подробностей.
– Помимо создания проектов новых подлодок, «Рубин» стал активно заниматься подводными беспилотниками. Это ваш новый тренд?
– В прошлом году мы показали первые модели подводных беспилотников типа «Амулет». Сейчас у нас в разработке дюжина разных проектов, работаем совместно с Минобороны. «Рубин» владеет компетенциями создания подводных беспилотных аппаратов широкого спектра, от малых до больших. Можно сказать, что подводные технологии – это наш конек. Подводная лодка, как подводная платформа, – это носитель других подводных технических средств. Если лодка раньше была носителем оружия: торпедного, ракетного, минного и другого – то сейчас, помимо этого, она носитель различных технических средств, в том числе беспилотников.
– Работа над «Амулетами» уже завершена?
– Опытно-конструкторские работы будут закончены в этом году, но мы с этим не торопились, поскольку обкатывали на этих аппаратах, а их несколько – «Амулет», «Амулет-2», телеуправляемый «Талисман» – правильность выбора технических решений. Мы отрабатывали детальное 3D моделирование роботов, занимались импортозамещением, активно испытывали аппараты, в том числе в условиях Арктики. То, что мы наработали, воплощается или уже воплощено в более крупных роботизированных комплексах, например, тех, которые видели посетители «Армии» на нашем стенде.