Трофимов Н. История одной аттестации

Публикация к 98-летию со дня рождения контр-адмирала Трофимова Александра Александровича.

Глава 1. Аттестация

Командующий Северным флотом адмирал Владимир Афанасьевич Касатонов вошёл в свой кабинет, сел за стол и раскрыл рабочую тетрадь. Вошедший вслед за Командующим адъютант на всякий случай напомнил:

– Товарищ Командующий, у Вас сегодня запланирован доклад Начальника Отдела кадров. Он ожидает в приёмной.

– Хорошо, приглашайте.

Адъютант неслышно открыл дверь кабинета, вышел и в ту же минуту в проёме двери появился контр-адмирал, Начальник ОК, с внушительным портфелем в левой руке.

– Здравия желаю, товарищ Командующий! Разрешите представить Вам аттестации на командиров и старших помощников командиров кораблей 6-ой дивизии ракетных кораблей.

Адмирал Касатонов всегда уделял много внимания подбору и подготовке командных кадров флота, особенно плавсостава. Будучи подводником по годам корабельной службы и первый раз ставший командиром именно на подводной лодке («Щ-112» Тихоокеанского флота), Владимир Афанасьевич лично занимался подготовкой командиров подводных лодок, прививал им чувство ответственности за всё происходящее на лодке, тем более, что на флот стали массово поступать совершенно новые и пока ещё не освоенные должным образом подлодки с атомной энергетической установкой. Однако опыт командования флотами (а Северный флот был уже третьим флотом, командование которыми руководители государства доверяли В.А.Касатонову) позволял адмиралу также глубоко и вдумчиво работать и с командирами надводных кораблей флота. Как подводникам, так и надводникам Командующий ставил задачу – постоянно быть в море. Именно нахождение кораблей в море, учения, дежурства поднимали уровень подготовки командиров и их экипажей, вселяли в них уверенность в своих силах, совершенствовали их тактическую подготовку и боевую выучку.

Командующий встал, пожал руку контр-адмиралу и указал ему на стул. Начальник ОК расстегнул портфель и выложил на стол Владимира Афанасьевича стопку одинаковых красных папок с завязками и надписью «Личное дело» на каждой. В этих красных папках аккуратно подшивались документы, содержащие всю жизнь и даже будущее офицеров, звание, фамилия и имя-отчество которых было указано на обложке.

Сегодня в каждом «Личном деле» первыми листами лежал ещё не подшитый кадровиками документ – Аттестация.

Командующий по очереди брал каждую папку, читал аттестацию, листал в случае необходимости материалы предыдущих представлений, аттестаций, приказов, задавал вопросы Начальнику ОК. Иногда брал из стоящего на столе стакана карандаш (по давней привычке Владимир Афанасьевич любил иметь на столе по-штурмански идеально остро и аккуратно заточенные карандаши разной твёрдости и цвета) и делал отметки в документе, обращая внимание контр-адмирала на вызвавшие его интерес моменты в аттестации. Временами делал записи в своей рабочей тетради. Затем авторучкой писал в аттестации решение, расписывался и ставил дату.

Адмирал Касатонов взял в руки очередную папку. На её обложке было написано: «Капитан 2 ранга Трофимов Александр Александрович»

54878                                                                                      637-17/63

АТТЕСТАЦИЯ

За период с ___сентября ___ 19_59_ г. по _ноябрь__ 19_62_ г.

___Старшего помощника командира лёгкого крейсера «Александр Невский»___

___6 дивизии ракетных кораблей Северного флота ________________________

___Капитана 2 ранга ТРОФИМОВА Александра Александровича, В-890847_____

Год рождения ___1924___ Партийность и стаж __Член КПСС с 1946 года______

Национальность ___русский___ Стаж службы в СА и ВМФ ___с июня 1941 г.___

Стаж в должности с 15 сентября 1959 г._ Дата присвоения звания 04 ноября 1961 г.

Общее образование __Высшее _________________________________________

Военное образование__Каспийское ВВМУ – 1949 г., ВОЛСОК ВМФ – 1955 г.____

____________________Военно-Морская Академия – 1962 год._______________

1. ТЕКСТ АТТЕСТАЦИИ

В должности служит три года. Допущен к самостоятельному управлению манёврами лёгкого крейсера проекта 68бис. Кораблём управляет грамотно и уверенно. К службе относится добросовестно, не считаясь с личным временем. Неоднократно оставался за командира корабля, самостоятельно выходил в море для решения задач БП и обеспечения пл.

Дисциплинированный, исполнительный и требовательный офицер.

Свою требовательность сочетает с повседневной заботой о личном составе. Часто бывает в кубриках матросов, в каютах офицеров и на боевых постах.

Организаторские способности развиты хорошо. Подготовлен к руководству боевой подготовкой в масштабе корабля. Умеет планировать и вести своевременный учёт всех видов подготовки корабля. Подготовлен к проведению учёбы офицеров. Большое внимание уделяет подготовке старшин, лично проводит с ними занятия.

За время непрерывной службы на кораблях приобрёл богатый опыт обучения и воспитания личного состава.

В 1962 году заочно окончил полный курс Военно-Морской Академии и сдал экзамены кандидатского минимума. Постоянно изучает всё новое и передовое в технике и тактике и умело это использует в подготовке офицеров. Регулярно занимается изучением Марксистско-Ленинской теории, а также изучением английского.

Принимает непосредственное участие в партийно-политической работе на корабле. Регулярно выступает на партийных и комсомольских собраниях. Партийные поручения выполняет аккуратно. Повседневно разъясняет решения XXII съезда КПСС, новую программу и устав партии.

В решении служебных вопросов честен и принципиален. Хорошо знает хозяйство корабля, умеет осуществить правильный контроль за служебной деятельностью старших специалистов.

Как недостаток в служебной деятельности необходимо отметить ослабление требовательности в поддержании чистоты на корабле. На замечания реагирует правильно, свои недостатки стремится быстро устранить.

Состояние здоровья хорошее. В море не укачивается, в походах вынослив.

Внешний вид подтянут, опрятен. В быту скромен.

Требовательно и принципиально относится к вопросам сохранения военной и государственной тайны и бдительности. Постоянно осуществляет контроль за секретным делопроизводством.

Изъявляет желание в дальнейшем продолжать службу на бригаде эскадренных миноносцев или кораблей ПЛО в качестве начальника штаба.

Предан делу Коммунистической партии и Советскому Правительству.

ВЫВОДЫ:     1. Занимаемой должности соответствует полностью.

2. Достоин выдвижения на должность командира крейсера, начальника штаба бригады эскадренных миноносцев или кораблей ПЛО, заместителя начальника штаба дивизии кораблей.

КОМАНДИР ЛЁГКОГО КРЕЙСЕРА «АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ» 6 ДИВИЗИИ РАКЕТНЫХ КОРАБЛЕЙ СЕВЕРНОГО ФЛОТА

         Капитан 1-го ранга

                                      = ПЕСТОВ Григорий Григорьевич =

М.П.

15 ноября 1962 года.

1. ЗАКЛЮЧЕНИЯ СТАРШИХ НАЧАЛЬНИКОВ, АТТЕСТАЦИОННОЙ КОМИССИИ

1. Должности соответствует.
2. Достоин продвижения по службе на должности командира крейсера, начальника штаба бригады эм эм или кораблей ПЛО, заместителя начальника штаба дивизии кораблей.

Председатель комиссии: Начальник штаба 6 дирк СФ

Капитан 1 ранга                                = ЧЕРДЫНЦЕВ В.К. =

Члены комиссии:           начальник политического отдела 6 дирк СФ

                                    Капитан 2 ранга                                = АРХИПОВ А.В. =

                                    Начальник службы ПВО

                                    Капитан 2 ранга                                = КАНТОРОВИЧ В.Я. =

Секретарь комиссии: старший офицер по кадрам 6 дирк СФ

                                    Капитан 3 ранга                                = МЕДНИС Ю.И. =

Протокол заседания аттестационной комиссии 6 дирк СФ №2 от 29.11.62г.

          Секретарь комиссии капитан 3 ранга                            = МЕДНИС Ю.И. =

Должности вполне соответствует.

Может быть назначен командиром крейсера, заместителем начальника штаба дивизии кораблей. Грамотный, культурный офицер.

                 КОМАНДИР 6 ДИВИЗИИ РАКЕТНЫХ КОРАБЛЕЙ СФ

                 КОНТР-АДМИРАЛ:-

                                                                      = БЕЛЯКОВ ВЛАДИМИР ПАВЛОВИЧ =

1.12.1962 года.

(Адмирал Касатонов пододвинул к себе свою рабочую тетрадь и написал:

СПК КРЛ «А.Невский» к 2 р А.А.Трофимов

1. На службе с 17 лет, с июня 1941 года, доброволец.
2. Командовал тральщиками Т-15 и Т-17 ОВР, наплаванность в боевом тралении 17830 миль (!!!), ЭМ «Отрадный».
3. Уже был старпомом на крейсере «Чапаев», переведён на «Невский» для усиления участка работы.
4. Английский, кандидатский минимум.
5. Беляков не хочет отпускать офицера на бригаду ЭМ или ПЛО? Значит, хочет оставить себе.
6. Чистота на корабле?!

Командующий вновь вернулся к Аттестации, размашисто написал «Утверждаю», расписался и поставил дату.)

1. РЕШЕНИЕ УТВЕРЖДАЮЩЕГО АТТЕСТАЦИЮ

УТВЕРЖДАЮ

КОМАНДУЮЩИЙ СЕВЕРНЫМ ФЛОТОМ

АДМИРАЛ

                          М.П.                                                                             КАСАТОНОВ

_22_ _декабря_ 1962 г.

Командующий закрутил колпачок перьевой ручки и положил на стол. Взяв новое личное дело, он углубился в его изучение.

Отпустив Начальника ОК, адмирал подошёл к окну и посмотрел на рейд Североморска. Погода была не по-зимнему тихой, губа Алыш слегка парила, сквозь клочья понимавшихся от воды испарений на внутреннем рейде хорошо просматривались силуэты лёгких крейсеров «Адмирал Ушаков», «Александр Невский» и «Мурманск», стоявших на своих якорных бочках.

«Надо будет один из выходов в море спланировать на «Невском», – подумал Владимир Афанасьевич, – «хочу посмотреть на этого старпома. Прошёл всю войну, воевал после Отечественной и на Дальнем Востоке, и только потом поступил в Высшее военно-морское училище. Командовал тремя кораблями… Почти 18000 миль на боевом тралении, с тралом! Интересный старпом!»

Но посетить КРЛ «Александр Невский» в ближайшие месяцы Командующему не довелось – флот всё-таки был первым в освоении атомных подводных лодок, в том числе и с ракетным вооружением, с началом нового периода обучения, в 1963 году подводники флота впервые осуществили дальние походы для решения оперативных задач.

Одним из таких походов был и намеченный на сентябрь 1963 года одиночный выход подводной лодки под командованием капитана 2 ранга Ю.А.Сысоева для длительного подлёдного плавания, разработки тактических приёмов поиска, слежения в готовности к немедленному уничтожению с началом боевых действий ракетных подводных лодок вероятного противника в Арктическом бассейне. Возглавить этот поход решил сам Командующий. Задачи похода были успешно решены, в том числе было осуществлено всплытие подлодки в географической точке Северного полюса Земли. На полюсе были установлены Государственный и Военно-морской флаги СССР. За столь выдающийся поход командир ПЛА капитан 2 ранга Ю.А.Сысоев и Командующий СФ адмирал В.А.Касатонов были удостоены высокого звания «Герой Советского Союза».

Не прекращалась боевая подготовка и на силах общего назначения Северного флота, к которым относились боевые надводные корабли. Росла морская и тактическая выучка командиров и экипажей.

И, может быть, благодаря резолюции Командующего СФ на Аттестации старпома крейсера «Александр Невский» капитана 2 ранга А.А.Трофимова, командир 6 дивизии контр-адмирал Владимир Павлович Беляков, опытный и ответственный флагман, прошедший всю войну офицером на Балтике, написал представление на назначение старпома уже командиром крейсера.

Когда на стол Командующего СФ адмирала Касатонова легло представление для назначения капитана 2 ранга Трофимова командиром крейсера, Владимир Афанасьевич вспомнил о своём решении посетить «Александр Невский». Адмирал удовлетворённо улыбнулся, сделал пометку в рабочей тетради, после чего подписал преставление и приказал новому Начальнику ОК капитану 1 ранга Ф.П.Евсееву незамедлительно отправить представление в Москву, в Управление кадров ВМФ.

09 июля 1963 года приказом №01007 Главнокомандующего ВМФ Адмирала флота С.Г.Горшкова капитан 2 ранга А.А.Трофимов был назначен командиром лёгкого крейсера проекта 68бис «Александр Невский» 6 дивизии ракетных кораблей.

Глава 2. В море

Стать командиром корабля – это высокая честь и высокая оценка качеств офицера. И пусть даже это был уже четвёртый корабль, которым довелось командовать Александру Александровичу Трофимову, но это был не просто корабль, а крейсер! Крейсера всегда и на всех флотах считались венцом корабельной службы и организации, с которых брали пример экипажи других кораблей – эсминцев, сторожевиков… Поэтому, став во главе крейсера в 39 лет, командир считал себя счастливчиком – флот, благодаря бездумной политике Н.С.Хрущёва, сокращался, как, впрочем, и все Вооружённые силы. Командование таким крупным кораблём в таком возрасте считалось большой удачей. А ведь первое офицерское звание А.А.Трофимов получил в 25 лет – намного позже, чем большинство его сослуживцев!

Приняв корабль у капитана 1 ранга Григория Григорьевича Пестова, новому командиру, казалось бы, всё должно было быть легко и знакомо, ведь он 2,5 года сам был на нём старпомом и часто оставался за командира, но резко возросшая из-за сокращения корабельного состава флота интенсивность боевой подготовки и количество выходов в море расслабляться не позволяли. Ведь задачи перед флотом не только не сокращались, а наоборот увеличивались.

Так же, как и соседи – 2-я дивизия противолодочных кораблей под командованием контр-адмирала Г.Г.Борисова, 6-я дивизия ракетных кораблей большую часть времени проводила в море. Оперативная и боевая подготовка сил были нацелены на борьбу с атомными подводными ракетоносцами вероятного противника. Расширялись районы поиска и к решению противолодочных задач привлекались все корабельные соединения и вся авиация СФ. В то время отрабатывались вопросы взаимодействия различных сил флота, что в дальнейшем, на следующих этапах развития, привело к созданию в составе флотов ВМФ флотилий разнородных сил.

В дивизию ракетных кораблей приходили совершенно новые корабли – ракетный крейсер «Грозный» проекта 58, ракетный корабль «Дерзкий» проекта 57бис. Новое оружие позволяло решать совершенно немыслимые для артиллерийских кораблей (к каким относился крейсер «Александр Невский») задачи уничтожения кораблей и корабельных соединений противника на расстояниях в сотни километров. Артиллерийским кораблям теперь отводилась роль сил непосредственного прикрытия ракетных кораблей.

В один из ноябрьских дней 1963 года Командующий СФ адмирал Касатонов принял решение выйти в море на выполнение мероприятий боевой подготовки кораблями 6 дивизии ракетных кораблей.

Вызвав на связь командира дивизии, Командующий сказал:

– Товарищ Беляков, завтра Ваши корабли выходят в море на отработку задач БП. На каком корабле планируете поднять свой флаг?

– На крейсере «Мурманск», товарищ Командующий!

– На «Мурманске»? Вот и отлично, тогда я с группой офицеров штаба флота размещусь на «Александре Невском», чтобы понаблюдать за мероприятиями со стороны и не мешать Вам.

Утром следующего дня в 7.00 белый разъездной катер Командующего Северным флотом отошёл от первого причала Североморска и направился к борту лёгкого крейсера «Александр Невский». Над катером развевался трёхзвёздный должностной флаг Командующего флотом.

Над внутренним рейдом Североморска, где стояли на бочках готовые к съёмке и выходу в море крейсера 6 дивизии, зазвучали горны – корабельные горнисты играли «Захождение» – веками повторяющийся ритуал приветствия проходящего мимо корабля старшего начальника. Командир «Александра Невского» стоял на тиковой палубе юта у парадного правого забортного трапа, слегка покусывая от волнения губы – ведь ему предстояло первый раз принимать на борту своего корабля Командующего флотом, а тем более идти с ним в море. Он не беспокоился за порядок и организацию службы на корабле, за состояние материальной части, но всё-таки необычность происходящего будоражила кровь – одно дело, если бы на борту был комдив, а тут… Когда до появившегося белым пятном катера оставалось два кабельтова, командир скомандовал: «Горнист, играть «Захождение»!

С первыми звуками горна командир и стоявшие рядом с ним замполит и дежурный по кораблю поднесли правую руку к виску, отдавая честь прибывающему Командующему.

Катер замедлил ход, погасил инерцию и мастерски застыл у трапа крейсера, поданы швартовы и вот уже фалрепные подают ослепительно белые фалрепы Командующему для безопасного перехода на трап. Как только адмирал вступил на нижнюю площадку трапа, командир крейсера скомандовал: «Смирно!»

Когда В.А.Касатонов поднялся на борт корабля, командир доложил:

– Товарищ Командующий! Лёгкий крейсер «Александр Невский» к бою и походу приготовлен, личный состав на борту, запасы топлива и воды полные. Командир крейсера капитан 2 ранга Трофимов.

– Вольно, товарищ командир!

– Вольно! – повторил команду для своих подчиненных командир.

Вслед за Командующим на борт поднялись несколько человек походного штаба с чемоданами и тубусами для карт в руках.

Касатонов посмотрел на высокого и стройного командира – раньше он видел его только мельком на заслушиваниях решений на выполнение различных задач командира 6 дивизии, где присутствовали командиры крейсеров и эсминцев.

– Товарищ Командующий! Разрешите поднять Ваш флаг?

– Разрешаю! – ответил Касатонов и в тот же момент увидел, как на грот-стеньгу крейсера начал быстро подниматься, развеваясь на ветру, его флаг, флаг Командующего флотом с тремя белыми звёздами на красном полотнище с Военно-Морским флагом в крыже, и в ту же секунду на его катере такой же флаг был спущен. Катер отдал швартовы и, взревев двигателями, рванул от борта крейсера.

«Ну, что ж – интересно будет посмотреть, как работает в море этот командир, не ошибся ли я в нём!» – подумал Командующий и, сопровождаемый командиром, двинулся в направлении ходового мостика. Над трубами крейсера едва заметно колыхалось облачко пара – механики знали своё дело и не позорили корабль чёрными шапками дыма. Адмирал цепким взглядом осматривал состояние корабля – память услужливо подсказала сделанную когда-то заметку: «…Чистота на корабле?!»

Однако всё выглядело безукоризненно – высокая морская культура была визитной карточкой крейсеров флота! Великолепно покрашен, все медные вещи надраены и блестят, нигде ни соринки. Специально выделенные матросы провели офицеров штаба по выделенным для них каютам. Командующий и командир поднялись на ходовой мостик крейсера. Касатонов осмотрел рейд и приказал командиру:

– Дать светограмму на «Мурманск»: «Командиру дивизии. Комфлот прибыл на борт, действуйте согласно утверждённого плана».

– Есть, товарищ Командующий!

На сигнальном мостике немедленно защёлкал рукояткой шторок ратьера (специального сигнального прожектора) старшина-сигнальщик, посылая сигнал вызова на флагманский крейсер дивизии. В ответ на крейсере вспыхнул ответный сигнал. Сигнальщик с невероятной скоростью выстрелил в сторону «Мурманска» длинную очередь точек и тире азбуки Морзе. С крейсера опять ответили длинным световым тире.

Вахтенный офицер крейсера доложил Трофимову:

– Товарищ командир, сигнал на флагман передан и принят правильно!

– Есть! Товарищ Командующий, сигнал передан и принят!

– Вижу-вижу, командир! Действуйте по плану! – ответил Касатонов.

На мостике появились офицеры походного штаба и доложили о готовности штаба к выходу в море.

Дивизия снималась с бочек и якорей, отдавала швартовы и отходила от причалов в режиме полного радиомолчания. Первыми на выход с внутреннего рейда устремились эсминцы проекта 57бис, уходя северными воротами в направлении острова Сальный. За ними двинулся «Мурманск», потом снялся с бочки «Адмирал Ушаков», настала очередь «Александра Невского».

Командующий с интересом наблюдал за действиями командира. Тот командовал без показной лихости, совершенно спокойно и уверенно, невольно передавая эту уверенность в своих силах личному составу. Матросы, старшины, мичманы и офицеры работали подобно отлаженному механизму, было видно, что все действия доведены до автоматизма, но при этом автоматизм был вдумчивый и расчётливый, чувствовалось, что экипаж готов к изменениям обстановки.

Касатонов в управление не вмешивался, внимательно слушая прибывшего к нему с докладом об обстановке оперативного дежурного походного штаба, делая при этом себе отметки в рабочей тетради с красной коленкоровой обложкой с тиснением золотыми буквами «Рабочая тетрадь Командующего СФ».

Вытянувшись в длинную кильватерную колонну, корабли дивизии выходили из Кольского залива в Баренцево море. По правому борту осталась высокая тёмная масса острова Кильдин, корабли начали перестроение в походный ордер – определённое по направлениям и расстояниям положение охраняемых кораблей и сил корабельного и ближнего противолодочного охранения. Изредка переговариваясь вспышками ратьеров или клотиковых огней (всенаправленных ламп, находящихся на самом верху мачты), корабли дивизии совершали перестроения, выполняли различные боевые упражнения.

Командующий, контролируя выполнение задач боевой подготовки кораблями дивизии, благодаря работе своего походного штаба владел всей необходимой информацией, которую передавали для него с узла связи Северного флота. Специалисты БЧ-4 (боевой части связи) обеспечивали устойчивую одностороннюю связь, не выдавая своего места вероятному противнику. Между командным пунктом связи крейсера и развёрнутым походным командным пунктом Комфлота сновали экспедиторы, носившие в опечатанных портфелях секретные телеграммы для оперативного дежурного и непосредственно для Командующего.

Погода меж тем портилась и очередной этап плана подготовки срывался из-за невозможности поднять с береговых аэродромов авиацию. С командного пункта СФ Командующему доложили, что сильный боковой ветер не позволяет выполнить взлёт самолёту-буксировщику мишени Ил-28 из состава 574-го МТАП СФ. Следовательно, стрельб зенитной артиллерии кораблей по мишени-конусу, буксируемому Ил-28, на сегодня не будет. Полигонное время дивизии продлили, в расчёте на улучшение погоды, о чем докладывали метеорологи штаба флота.

Качка усиливалась…

Командир 6 дивизии контр-адмирал В.П.Беляков принял решение вывести корабли дивизии из полигона, причём более крупные корабли – крейсера – вышли за северную кромку полигона, а эскадренные миноносцы ушли за южную кромку, где волна была ниже и эсминцы меньше качало, и ожидать улучшения погоды.

Корабли шли двумя кильватерными колоннами на чистый Вест (то есть на Запад). Расстояние между крейсерами и эсминцами составляло 20 миль, поэтому даже с высоких мостиков крейсеров колонну эсминцев видно не было. Впрочем, они прекрасно наблюдались на экране радиолокационной станции обнаружения надводных целей «Риф», в чём и убедился Командующий. Запрет на выход в эфир в связи с переносом боевых упражнений был снят, поэтому управление соединением уже осуществлялось средствами УКВ-радиосвязи. При этом все команды управления были сведены к минимуму – Беляков, учитывая свой богатый военный опыт, старался приучить командиров к максимальной скрытности действий.

Командующий заметил, что командир крейсера как-то вдруг погрустнел.

– Что Вы не веселы, командир?

– Всё нормально, товарищ командующий, только вот жаль, что не прилетел Ил-28 с конусом. Сейчас приличная качка и комендорам зенитной артиллерии и дивизиона универсального калибра было бы очень хорошо потренироваться в стрельбе в условиях качки.

– Вы правы, командир, но и лётчикам тоже надо учиться летать в плохую погоду, а раз на аэродроме приняли решение, что взлёт невозможен по боковому ветру – значит, действительно нельзя.

– Так точно, товарищ Командующий, но я, с Вашего разрешения, воспользуюсь паузой и ещё потренирую расчёты комендоров.

– Работайте, командир!

На корабле начались учения по отражению средств воздушного нападения вероятного противника. Руководил старпом, а командир внимательно наблюдал и периодически усложнял обстановку, давая внезапные вводные по её изменению. По всему было видно, что на крейсере вопросами боевой обстановки на крейсере занимаются всерьёз, вдумчиво и инициативно. Присутствовал соревновательный дух, расчёты артустановок стремились перекрыть нормативы и приготовиться к стрельбе раньше своих соседей.

Но выполнить в этот день зенитные стрельбы крейсеру «Александр Невский» было не суждено. В 23.55 на ходовой мостик крейсера поднялся командир БЧ-4 и доложил командиру корабля:

– Товарищ командир! В 23.46, во время режима тишины на частоте 500 кГц был получен сигнал SOS от рыболовецкого траулера. Связь с траулером установлена. Координаты траулера переданы в штурманскую рубку. Передают, что у моториста температура выше 38^оС и сильные боли в районе живота. Подозревают аппендицит. Врача на траулере нет. Сильно качает. Радиостанция у них слабенькая, судя по всему, сигнал получен только нами.

– Ясно, вахтенный офицер, штурмана на ходовой!

Рядом с командиром появился Командующий, со стаканом очень горячего чая в руке. Касатонов попросил приносить ему чай практически кипящий – была у него такая привычка, и сейчас он маленькими глоточками отхлёбывал горячий напиток, прижимая большим пальцем чайную ложку.

– Что тут у Вас случилось, командир?

Трофимов коротко доложил. В этот момент на мостике появился командир БЧ-1 – корабельный штурман – и пригласил Командующего и командира к столу автопрокладчика «Путь-1» с закреплённой на нём и подсвеченной снизу картой.

– Товарищ Командующий, траулер в точке с координатами 69^о05’22”северной широты, 39^о16’35” восточной долготы. Там на траверзе рейда Семь островов в 40 милях от берега есть банка с глубинами около 90 метров (штурман указал карандашом на изобату), рыбаки на этой банке всегда пасутся. Пеленг на точку 118^о, дистанция 91 миля.

К Командующему подошёл оперативный дежурный походного штаба:

– Товарищ Командующий, по нашим данным, мы к терпящему бедствие траулеру ближе всех, посты НиС докладывали только об уходящих на Ост двух судах Минморфлота, они со своей скоростью будут в районе траулера не раньше, чем через 7-8 часов.

– Командир, Ваше решение? – спросил Командующий у капитана 2 ранга Трофимова.

– Докладываю командиру дивизии о получении сигнала, прошу разрешения выйти из строя и начать движение на помощь траулеру. Скоростью 30 узлов, если позволит волнение моря, я буду там через три часа, за это время Начальник медслужбы развернёт операционную и подготовит всё необходимое для приёма больного и проведения операции. Подготовлю командирский катер и рабочий барказ, на месте оценю обстановку и решу, как принимать на борт больного.

– Решение утверждаю, стоит также рассмотреть вариант швартовки траулера к Вашему борту, но это будете решать уже в районе банки.

Командир крейсера вышел на связь с контр-адмиралом Беляковым и доложил ему обстановку и своё решение, отметив, что оно одобрено Командующим. Комдив пожелал командиру успеха и обратил внимание на строгое соблюдение мер безопасности и правил хорошей морской практики при оказании помощи терпящему бедствие траулеру.

– Александр Александрович, желаю удачи и прошу тебя сберечь людей! – совсем неформально вдруг прозвучал голос комдива. – Ещё раз – удачи!

Крейсер вышел из строя кораблей влево и стал поворачивать на курс 118^о. Командир вызвал на ходовой мостик старшего помощника, помощника командира, командира БЧ-5, Начальника Медицинской службы, Главного боцмана.

Командующий не вмешивался. Он наблюдал, как командир корабля проводил инструктаж своих подчинённых и удивился тому спокойствию, с которым они выслушивали распоряжения.

После того как инструктаж закончился, командир достал «Диаграмму качки В.Г.Власова», оценил длину и высоту волны, её курс, запросил у штурмана фактическую погоду, после чего доложил Командующему:

– Товарищ Командующий, возможно идти 30-узловым ходом, к трём часам ночи должны выйти на дистанцию обнаружения траулера.

Командующий утвердительно кивнул, и командир скомандовал:

– Вахтенный офицер! Обе машины «вперёд самый полный», держать ход 30 узлов.

Вахтенный офицер перевёл рукоятки машинного телеграфа на «вперёд самый полный», телеграф наполнил ходовой мостик звоном, до тех пор, пока механики у себя в посту энергетики и живучести не перевели стрелку телеграфа на «самый полный вперёд», подтверждая получение приказа на увеличение хода.

Крейсер начал плавно увеличивать ход, всё быстрее и быстрее разрезая бегущие практически тем же курсом волны.

Касатонов подозвал к себе командира и тихо приказал:

– Командир, Вы уже все необходимые распоряжения отдали, Вам предстоит очень тяжёлая работа, поэтому приказываю – два часа спать! Распорядитесь, чтобы Вас подняли за полчаса до точки.

Командующий покинул ходовой. Трофимов, проинструктировав вахтенного офицера, также спустился к себе в каюту и мгновенно, по выработанной годами службы способности засыпать сразу, провалился в сон.

Расчёты оказались правильными и около трёх часов ночи сначала на экране РЛС «Риф», а потом и визуально был обнаружен траулер, болтающийся между волнами. Судно ходило галсами, пытаясь выдерживать курс, на котором качка была бы минимальна.

Связисты установили УКВ-радиосвязь и командир крейсера приготовился начать инструктаж капитана траулера по организации передачи больного на борт крейсера. Спускать катера ночью, да ещё в такую качку, было очень рискованно, тем не менее, помощник командира доложил о готовности к спуску всех корабельных плавсредств:

– Товарищ командир, будьте уверены – экипажи катера, барказа и шлюпки справятся!

– Хорошо, помощник, но это на крайний случай, а сейчас готовьте с Главным боцманом все кранцы, что есть, на правый борт в район юта, обвяжите концами аварийные брусья – тоже пригодятся. Будем принимать траулер к правому борту. Швартовым командам работать на верхней палубе только со страховочными концами, ясно?

– Так точно, товарищ командир!

Командир взял в руку трубку УКВ-станции и нажал на тангенту:

– На рыбаке, говорит старший большого «Бугеля» (хоть на многие мили вокруг и не было кораблей вероятного противника и тех, кто мог бы услышать сигнал маломощной радиостанции, командир всё равно соблюдал правила радиообмена в открытых радиосетях, а «Бугель» — это позывной военных кораблей ВМФ СССР), капитана на связь, я – «Бугель», приём!

– Слушаю Вас, «Бугель», на связи капитан, спасибо, что быстро откликнулись. Мотористу нашему совсем плохо, временами сознание теряет, приём.

– Понял Вас, готовьте к передаче, оденьте его в непромокаемую робу, укройте одеялами, привяжите к металлической койке, обложите матрасами и подушками, всё это тщательно принайтуйте к раме, по углам рамы прикрепите четыре прочных конца. Будете передавать либо непосредственно мне на борт, либо в наш катер, который подойдёт к Вам. Как будете готовы – сообщите, я – «Бугель», приём!

Командующий не вмешивался в действия командира, однако попросил дать ему канадку и сам вышел вслед за командиром на крыло сигнального мостика. В кромешной тьме мелькали, временами пропадая между волн, ходовые огни траулера – белый топовый и красный бортовой. Траулер шёл параллельным крейсеру курсом. На поверхность моря были направлены несколько мощных прожекторов. Командир, закрытый от ветра выставленными по-походному толстыми плексигласовыми прозрачными щитами, командовал в микрофон вахтенному офицеру:

– 10 градусов влево по компасу! Так держать. Ещё десять градусов влево по компасу! Так держать. Пять градусов влево по компасу! Обе машины «вперёд самый малый»! Так держать…

– Что Вы делаете, командир?

– Товарищ Командующий, выбираю курс и скорость, при которых будет удобнее подходить ко мне рыбаку. Он маленький, его бросает, как щепку, хочу идти левым бортом к волне, чтобы прикрыть траулер корпусом от ветра, да и волна на подветренном правом борту от корпуса меньше становится и более гладкой. Подбираю оптимальный угол к волне, товарищ Командующий.

Адмирал посмотрел вниз на освещённые прожекторами волны и признал для себя правоту командира – восемнадцатитысячетонный бронированный корпус крейсера, самого крупного корабля ВМФ в данное время, – действительно сглаживал волнение и закрывал от ветра.

Из динамика послышался голос вахтенного офицера:

– Товарищ командир, капитан рыбака просит на связь.

Трофимов нырнул в проём тяжёлой двери на ходовой мостик.

– Слушаю, я – «Бугель», приём!

– «Бугель», мы готовы, моториста закатали в койку, как пельмень, приём!

– Отлично, капитан, значит, слушайте. Я иду курсом 15^о, буду держать ход пять узлов. Подходите параллельным курсом на траверз моего правого борта на расстояние пятьдесят метров, я Вас от волны и ветра прикрою, уравнивайте скорость и начинайте по моей команде сближаться, как сможете – подадите с бака на мой шкафут бросательный, заводим швартов, прижимаетесь к моему юту и передаёте моториста, как поняли? Я – «Бугель», приём!

– Вас понял, «Бугель», начинаем подход, приём!

На крейсере включили палубное освещение, прожектора правого борта направили практически вертикально вниз – чтобы осветить борт корабля и одновременно не ослепить капитана подходящего траулера. Стараниями боцманской команды и электриков на юте установили переносные прожектора, хорошо подсвечивавшие палубу юта и направленные вперёд, в нос.

Командующий и командир в кожаных канадках с застёгнутыми капюшонами смотрели с крыла мостика, как маленький траулер описывал дугу вправо, чтобы, совершив поворот, лечь на курс 15^о. Маленькое судёнышко бросало так, что на крейсере у всех замирало сердце, когда траулер проваливался между волн.

На крейсере зажгли огни «Ограничен в возможности маневрировать» – красный, белый и опять красный фонари, поднятые на одном фале.

Рыбак вышел на траверз.

– «Бугель», я готов к подходу!

Командир крейсера взглянул вопросительно на Командующего и тот ободрительно кивнул – мол, действуйте, командир.

– Ют – Ходовому, командир! – сказал командир в микрофон швартовой группы.

– Ходовой – юту, помощник командира на связи. Товарищ командир, у нас всё готово, кранцы и три аварийных бруса на концах за бортом, швартовые команды со страховочными концами. Рыбака наблюдаем.

Командир вывалился плечами за ограждение мостика, чтобы лучше видеть свой правый борт и идущий на расстоянии тридцати – тридцати пяти метров маленький траулер. Рыбаку действительно стало легче – его уже не так бросало и не заливало, качало, конечно же, но вполне терпимо. В левой руке командира на длинном проводе была зажата трубка УКВ-радиостанции, в правой микрофон корабельной громкоговорящей связи, который был включен для трансляции на ходовой мостик, на ют, на все динамики верхней палубы.

– Капитан, начинайте подход к моему правому борту, я – «Бугель», приём!

– Понял Вас, командир, ну, с Богом, помолясь, начинаю!

Касатонов усмехнулся – «С Богом, помолясь… Поморы, их не исправишь!»

Рыбак начал едва заметно сокращать дистанцию. Видно было, как капитан с трубкой радиосвязи так же свесился с крыла мостика и через открытую дверь давал команды рулевому.

На носу рыбака чернела фигура в зюйдвестке и промысловой непромокаемой робе, держащая в руках моток бросательного конца. Когда расстояние сократилось метров до пятнадцати, он зычно крикнул: «Полундра!» – и метнул лёгость бросательного на шкафут крейсера. Шкафутовая швартовая команда, состоявшая из специалистов РТС (радиотехнической службы), мгновенно поймала отскочившую от переборки лёгость и начала стремглав выбирать бросательный, а следом за ним проводник и, наконец-таки, сам швартов. Заведя швартов через киповую планку на кнехт, матросы отскочили от кнехта.

– Ходовой – шкафут правый борт, швартов заведён!

– Есть, шкафут! – ответил командир и тут же спокойно сообщил по УКВ капитану рыбака, – швартов закреплён, прижимайтесь к юту, как поняли, я – «Бугель», приём!

– Понял Вас, «Бугель», прижимаюсь, приём!

Метр за метром на натянутом носовом швартове, заведённом через буксирный клюз судна, траулер сокращал расстояние между бортами. Чем ближе подходил рыбак, тем больше становилось буйство волн между бортами. Вода выстреливала вверх вертикальными столбами, подбрасывала кранцы и аварийный лес.

С юта на ходовой проходили доклады:

– До рыбака десять метров… восемь… пять…

С крыла ходового мостика крейсера Командующему и командиру было хорошо видно, как на палубе траулера светлел стоящий почти вертикально свёрток – привязанный к койке и закрытый со всех сторон подушками и тощими матрасами моторист. Два морячка стояли по обе стороны от него, одной рукой придерживая свёрток от падения, а в другой руке держали моток прочного фала для передачи его на палубу крейсера.

Боцмана бегали с кранцами вдоль лееров юта, чтобы поставить их между бортами в момент соприкосновения корпуса крейсера и рыбака.

И вот борт траулера приложился к борту крейсера – взлетели в воздух щепки аварийных брусьев, мгновенно размочалились и превратились в бесформенные лохмотья кранцы и до ходового мостика долетел страшный крик помощника командира:

– Бросай фалы, й..иху мать! Бросай!

Моряки на траулере размахнулись и кинули свёрнутые бухты фалов матросам крейсера. Ещё мгновение – и сильные руки боцманов и комендоров выдернули на палубу свёрток с мотористом и тут же побежали в сторону входа внутрь крейсера.

– Ходовой – юту, груз на борту, без замечаний!

Трофимов мгновенно скомандовал капитану рыбака:

– Капитан, отваливай!

На траулере резко прибавили оборотов дизеля, судно пошло вперёд, носовой швартов ослаб, и капитан махнул рукой на крейсер: «Отдавай!!!» Шкафутовые споро сняли с кнехта огон швартова, на рыбаке тот же самый моряк на носу сноровисто выбрал слабину и рывком втащил швартов на борт, после чего снял с головы свою рыбацкую зюйдвестку и помахал ею на прощание.

Зарываясь в волну, траулер начал круто забирать вправо, удаляясь от крейсера. На мостике капитан благодарно махал рукой в сторону корабля. Ещё мгновение – и его очертания пропали из виду, растаяв в темноте наступающего утра. Только продолжали мелькать в волнах его ходовые огни.

Касатонов вытер пот со лба. Вот это да! На ветру, в холод – и не заметил, как вспотел! Адмирал вошёл внутрь ходового. Командир уже снимал канадку, и к Командующему подскочил старшина команды рулевых и помог снять задубевшую куртку.

Опять на ходовом ожил голосом рыбацкого капитана динамик УКВ-радиостанции:

– «Бугель», ответьте, пожалуйста!

Трофимов взял трубку и произнёс:

– Я – «Бугель», приём!

– Спасибо тебе, старший, и всем ребятам твоим спасибо от старика-капитана, век Бога за вас молить буду! Братцы! Вы уж постарайтесь, спасите Егора – он уже минут двадцать, как без сознания был, когда мы его вам передавали. Сын это мой, понимаешь…

– Всё будет нормально, отец, не волнуйся, наши доктора его быстро прооперируют. Держи связь со мной, пока сможешь, я – «Бугель», приём!

На мостике появился старший помощник, спросил разрешения у Командующего и доложил командиру:

– В операционной начали операцию, просят выбрать курс с наименьшей бортовой качкой.

Командующий вызвал своего дежурного и приказал подготовить в госпитале Полярного всё необходимое для приёма больного, на входе в Екатерининскую гавань поставить торпедный катер. После подхода «Александра Невского», катеру снять больного с борта и доставить на берег.

Крейсер развернулся навстречу ветру и начал движение к Кольскому заливу. Далеко за кормой прыгали огни рыбака, устремившегося вслед за крейсером.

Командир продолжал управлять кораблём, принимать доклады подчинённых, как будто и не было этих тяжёлых незабываемых минут в ночном штормящем море.

Адмирал Касатонов, сидя в кресле и наблюдая за работой командира, подумал: «Да, не ошибся я, утверждая аттестацию и подписывая потом представление на назначение командиром этого офицера… Надо будет проследить за его дальнейшей карьерой. Он этого достоин».

Следующий час Командующий расспрашивал и внимательно слушал командира – почему сразу в военно-морское училище с началом войны не пошёл, где воевал, когда женился, кто жена, очень заинтересовался тем, что жена командира всю войну работала в США, в Вашингтоне, в Советской закупочной комиссии по ленд-лизу по Военно-морскому флоту, расспрашивал о боевом тралении: «Везучий Вы, командир, 18000 миль с тралом прошли по минным полям!», и ещё о многом другом смогли переговорить Командующий и один из его подчинённых командиров…

Когда сигнальщики крейсера увидели вырастающую вдали в серой тьме громадину Кильдина, на ходовом мостике мелькнул белый халат Начальника Медслужбы, который со счастливой улыбкой на лице доложил командиру:

– Товарищ командир, всё нормально – зарезали моряка! В смысле – прооперировали, острый аппендицит! Успешно! Хорошо, что вовремя начали, иначе был бы перитонит. После операции температура спала, пришёл в сознание, дали ему успокоительное, сейчас спит.

– Молодец, доктор! Вся медслужба – молодцы, всех поощрю по приходу в базу. Спуститесь, Начмед, в Командный пост связи, передайте на траулер отцу парня, если он ещё нас слышит в эфире, всё то, что сообщили мне.

Корабли дивизии всё ещё ожидали у кромок полигона улучшения погоды. Командир доложил контр-адмиралу Белякову о решении задачи по спасению моряка с траулера и о приказании Командующего следовать в Кольский залив. Комдив поблагодарил командира и приказал действовать по указаниям Командующего.

Крейсер вошёл в Кольский залив и уменьшил скорость.

Касатонов подозвал к себе оперативного и командира корабля.

– Ну, что, командир, я увидел, волею обстоятельств, больше, чем предполагал. Замечания, которые выявили офицеры моего походного штаба, будут до Вас доведены. А я со своими офицерами перейду на торпедный катер и отправлюсь в Полярный.

– Есть! – в один голос ответили командир и оперативный.

– Прикажите катеру обозначить своё место зелёной ракетой!

Через несколько секунд на фоне черных берегов с проплешинами снежных пятен ярко вспыхнула зелёная звёздочка – торпедный катер обозначил себя. С крейсера ответили такой же ракетой и тут же застучал ратьер, передавая приказ: «Катеру подойти к правому юту для приёма Командующего со штабом и больного моряка!» С катера ответили: «Ясно вижу!», под кормой катера взбурлила вода и он помчался навстречу крейсеру, через пять минут он уже пришвартовался к кораблю, идущему по инерции с остановленными машинами.

На палубе юта стояли носилки с заботливо укатанным в одеяла рыбаком, рядом с носилками стояли Начмед и второй корабельный доктор.

– Ну, взяли, бойцы, и несём на катер! – скомандовал Начмед санитарам. Те аккуратно подняли носилки и, стараясь идти плавно, понесли больного на катер и заботливо передали его катерникам, рядом с носилками появился госпитальный врач, прибывший на катере.

Около катера на юте выстроилась дежурно-вахтенная служба крейсера, горнист. Рядом в одну шеренгу стояли офицеры штаба флота. Все чемоданы и тубусы уже были перенесены в катер.

Командующий, сопровождаемый командиром, появился на палубе юта.

– Товарищи офицеры, прошу в катер, – обратился Касатонов к своим операторам и развернулся лицом к командиру.

– Александр Александрович, я доволен состоянием корабля и Вашей личной работой. Возвращайтесь к соединению, к своему комдиву! До свидания!

– До свидания, товарищ Командующий!

Торпедный катер отвалил от борта, над Кольским заливом пронзительно запел свою песню горн. Катер удалялся в сторону Екатерининской гавани, к Полярному.

Крейсер развернулся влево на обратный курс и начал движение на норд к кораблям дивизии, в полигон боевой подготовки.

* * *

Более на Северном флоте Командующий и командир крейсера не встречались. 2 июня следующего, 1964 года адмирал Касатонов сдал дела и обязанности Командующего Северным флотом вице-адмиралу С.М.Лобову, а сам убыл в Москву на новую свою должность – Первого заместителя Главнокомандующего Военно-морским флотом.

В июле 1966 года новенький ещё крейсер «Александр Невский» был выведен из боевого состава, законсервирован и поставлен в Сайда-губу на отстой. Бездумно проводимая руководством страны политика сокращения надводного флота и артиллерийских кораблей продолжалась. Капитан 2 ранга А.А.Трофимов уже второй раз в жизни становился из командиров плавающего корабля командиром корабля консервации. В 1957 году он так же привел в Сайду новенький эсминец проекта 30бис «Отрадный».

6 декабря 1967 года приказом Министра обороны СССР капитан 1 ранга А.А.Трофимов был назначен Начальником штаба – Заместителем командира 8 эскадры кораблей специального назначения КЧФ. Эскадра выполняла задачи в Индийском океане и была предшественницей 8 оперативной эскадры ВМФ СССР. Одной из задач эскадры была космическая тематика, обеспечение проведения испытаний советских космических аппаратов, а также поиск, подъём и возвращение в Советский Союза приводнявшихся в Индийском океане спускаемых космических аппаратов.

В сентябре 1969 года капитан 1 ранга А.А.Трофимов был назначен командиром 8-ой эскадры, а 29 апреля 1970 года Постановлением Совета министров СССР ему было присвоено воинское звание контр-адмирал.

Когда в 1972 году планировался официальный визит кораблей голландских военно-морских сил в порт Одесса, кораблём-хозяином со стороны Советского ВМФ был назначен бпк «Проворный», которым командовал капитан 3 ранга И.В.Касатонов.

В ГШ ВМФ долго не могли решить, кто из советских адмиралов будет принимать командира отряда голландских кораблей – контр-адмирала, пока Первый заместитель Главкома не вспомнил о командире крейсера, а ныне командире 8 эскадры, который знал английский язык, совершил множество официальных визитов в различные государства Индийского океана, и о его жене, работавшей в Посольстве СССР в Вашингтоне и прекрасно знавшей английский и французский. Так и произошло – контр-адмирал Александр Александрович Трофимов и его жена Светлана Петровна с блеском провели программу визита, причём часть мероприятий проводилась на борту «Проворного».

В январе 1974 года жизнь контр-адмирала А.А.Трофимова резко изменилась, он впервые за всю службу ушёл с палуб кораблей – был назначен Военным советником Командующего Военно-морским флотом Сирийской Арабской Республики – старшим группы советников и специалистов Военно-Морского флота.

Через полгода, 26 июля 1974 года, спустя 15 дней после своего пятидесятилетия, контр-адмирал Александр Александрович Трофимов трагически погиб в Сирии.

Похоронен он в своём родном Севастополе, где родился и откуда убыл добровольцем на войну сразу после выпускного вечера 22 июня 1941 года.

Он покоится на мемориальном кладбище Севастополя – Кладбище Коммунаров на центральной алее. Через 42 года в его могилу захоронили урну с прахом его любимой и единственной на всю его короткую жизнь жены Светланы.

Адмирал флота Владимир Афанасьевич Касатонов после многих лет на посту Первого заместителя Главкома ВМФ был в сентябре 1974 года был переведён в Группу Генеральных инспекторов МО СССР военным инспектором-советником.

Скончался 9 июня 1989 года и похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.

***

Контр-адмирал Трофимов Александр Александрович, ввиду своей внезапной гибели, не оставил нам книг своих воспоминаний.

Адмирал Флота Касатонов Владимир Афанасьевич успел написать три книги, одна из которых называется «Нам жизнь дана на добрые дела».

Помните, люди, адмиралов, отдавших свои жизни без остатка служению Отчизне на флоте!