Посвящаю внукам своим Алексею, Веронике, Тимуру
Село Урлук, 28 июня 1966 год, еду в автобусе мимо своего дома по улице Горюновской. У дома сиротливо стоят и прощально машут руками брат Сашка – 14 лет и сестра Нина – 12 лет. Спазма сдавила горло. Почему-то я верил, что уезжаю из своего дома детства и юности в город Владивосток навсегда. Пожалуй, это самое острое воспоминание всей моей жизни.
В ТОВВМУ им. С.О. Макарова, во Владивостоке я попал неожиданно. Ещё в 9-м классе, во время приписки в военкомате, по совету заместителя военкома Потапова Сергея Антоновича, я написал заявление в училище и благополучно об этом забыл.
После школьного выпускного вечера в урлукской средней школе мы, почти всем классом, поехали получать паспорта в районный центр – село Красный Чикой. Там меня разыскала секретарь райвоенкомата и сказала, чтобы я прибыл в РВК, где мне показали мое заявление в ТОВВМУ. Я, не задумываясь, подтвердил, что согласен поступать и мне приказали через два дня убывать во Владивосток для сдачи экзаменов.
Курсант Тихоокеанского высшего военно-морского училища им. С.О. Макарова г. Владивосток.
Немного об училище.
В ноябре 1918 году адмиралом А.В.Колчаком было открыто Морское училище во Владивостоке. Начальником училища был назначен капитан 1 ранга М.А. Китицын, известный черноморский подводник с блестящим боевым прошлым. Ему было приказано собрать всех гардемаринов, оказавшихся на Дальнем Востоке и завершить их образование с присвоением звания «мичман».
Морское училище было восстановлено в помещении школы специалистов (шефнеровские казармы). К началу занятия, 15 декабря, рота насчитывала 129 гардемарин, учебный персонал был набран из офицеров училища и флотилии, и приватных педагогов.
Весной 1919г. был объявлен приём в младшую роту, набор составлял 150 человек.
Старшая группа в октябре ушла в плавание на Камчатку на судах учебного отряда: «Якут», «Улисс», «Диомид», младшая группа летом проходила практику на канонерской лодке «Маньчжур» стоявшей в бухте Новик на Русском острове. В конце октября обе роты вернулись во Владивосток, пробыв в море 64 дня. В октябре в качестве автономного отделения 2-ой роты в училище были приняты 25 чехословаков, в большинстве это были бывшие студенты, пожелавшие изучать морское дело для будущего чехословакского флота.
В конце января 1920г. пало правительство адмирала А.В. Колчака. Опасаясь расправы над гардемаринами, начальник училища 28 января приказал им погрузиться на транспорт «Орёл» и посыльное судно «Якут», и следовать в Японию. Там М.А. Китицын принял командование «Орлом» и отрядом из 40 офицеров и 250 гардемарин. Из числа матросов и кадет сухопутных корпусов, оказавшихся во Владивостоке, была сформирована 3-я рота училища из 60 человек.
Отряд судов не возвратился во Владивосток, а начал переход из Японии в Севастополь. Суда из Цуруги пошли в Модзи и дальше в Гонконг и Сингапур. 11 апреля 1920 г. в Сингапуре начальник училища присвоил звание корабельных гардемарин первому выпуску из 119 человек. 12 августа 1920г. «Орёл» и «Якут» пришли в югославский порт Дубровник. Большая часть участников похода осталась в Югославии. С М.А. Котициным пошли в Севастополь 49 гардемарин 2-й роты и 15 – 3–ей роты. Через 5 дней после прихода «Якута» в Севастополь началась эвакуация. На переходе в Константинополь, генерал Врангель произвёл 49 гардемарин в мичманы, эскадра ушла в Константинополь, а затем в Бизерту. В Бизерте Владивостокское училище и Севастопольский морской корпус были объединены в Морской корпус. 2 марта 1921г. 34 старших гардемарина 1-й (владивостокской) роты были произведены в корабельные гардемарины. 2-я рота была произведена в корабельные гардемарины 5 июля 1922г. приказом №145, в их числе 11 владивостокских гардемарин.
Гардемарины Морского училища во Владивостоке были выпущены на флот в трёх выпусках: 11апреля 1920г. в Сингапуре – 119 человек. 2 марта 1922г. в Бизерте – 3 человека, 5 июля 1922г. в Бизерте – 11 человек.
Многие самостоятельно совершенствовали своё образование и, сдав экзамены, служили на флотах разных стран. Часть офицеров и гардемарин вернулись в СССР.
В годы Гражданской войны особенно тяжёлый урон понёс военно-морской флот, он лишился большей и лучшей части корабельного состава.
21 апреля 1932г. создаются Морские Силы Дальнего Востока, переименованные в 1935 г. в Тихоокеанский флот
19 октября 1937г. на основании «Постановления Совета народных комиссаров» была издана Директива о формировании 3-го военно-морского училища во Владивостоке, с этого дня отсчитывается история ТОВВМУ.
Солнечным морозным утром 30 января 1938 г. после окончания 1-го семестра курсанты-первокурсники ВМУ им. Фрунзе специальным поездом из Ленинграда прибыли к берегам Тихого океана в славный город Владивосток. Их было 329 человек, влюблённых в море. На территории училища состоялся митинг, на котором с приветствием выступил командующий флотом флагман 2 ранга (это звание соответствует нынешнему контр-адмиралу) Николай Герасимович Кузнецов.
После прибытия последних курсантов и зачисления на первый курс лучших старшин и матросов флота, имевших среднее образование, начались занятия.
Однако, помимо учёбы они возводили жилые корпуса, лаборатории, учебные классы. В училище готовились штурманы, артиллеристы и минёры. С целью ускоренной подготовки офицерских кадров для ТОФ весной 1938г. приказом командующего флотом на базе 3-го ВМУ были сформированы курсы ускоренной подготовки командного состава ТОФ (КУПКС ТОФ), которые организационно подчинялись начальнику училища.
В период Хасанских событий, часть курсантов принимали в них участие, а в годы войны, все курсанты участвовали в ней, в том числе и выпускавшиеся досрочно в различных воинских званиях.
8 ноября 1938 года приказом наркома ВМФ был установлен Годовой Праздник училища.
В марте 1942 г. при ТОВВМУ был создан подготовительный курс из 2-х рот, 300 человек, а осенью 1942г. -314 человек. Постановлением Совета народных комиссаров от 31 марта 1944г №330 было сформировано Владивостокское военно-морское подготовительное училище с целью повышения качества подготовки кадров для комплектования военно-морских училищ.
В 1943 г. в корпусах ТОВВМУ временно разместилось Училище береговой обороны имени ЛКСМУ. Сразу же после войны училище пережило ряд реорганизаций. Сначала оно послужило в какой-то мере базой для развития западных ВМУЗов Каспийского, Ленинградских. А в 1952 года тихоокеанские первокурсники были отправлены в Ригу для формирования балтийских училищ.
Часть курсантов переводят в ДВПИ, во Владивостоке для комплектования военно-морского инженерного факультета.
21 апреля 1954 года Указом Президиума ВС СССР училищу присвоено имя выдающегося русского флотоводца и талантливого учёного Степана Осиповича Макарова. Здесь на Тихом океане, в Охотске, где в 1732 году была открыта навигационная школа, он, кадет штурманского училища из Николаевска-на-Амуре, сделал первые шаги в службе на кораблях Сибирской флотилии. Его заветы становятся частью жизни курсантов, а главный из них: «Помни войну» — встречает сегодня каждого ступающего на центральный трап училища.
С ноября 1957 г. училище вступило в новый этап своей истории. Начался переход к командно-инженерному профилю с пятилетним сроком обучения. Всего училище выпустило более 18 тысяч морских офицеров различного профиля. Из них около 300-т получили высокие воинские звания от контр-адмирала до адмирала флота. Из них 3-е были главнокомандующими ВМФ. Более 20 человек удостоены звания Героя Советского Союза и России, 2-е полные кавалеры ордена «За службу Родине в ВС СССР».
В конце июля 1966г. в ТОВВМУ им. С.О. Макарова закончилась сдача вступительных экзаменов очередного набора. В августе-сентябре проводился курс начальной подготовки (в основном строевая и физическая подготовка, изучение общевойсковых Уставов ВС СССР и основ военно-морского устава). В училище наш набор зачислили 18 августа 1966г. набор был большой, более 400-т человек на два, существовавших тогда, факультета. Штурманский – надводники и подводники. Минно-торпедный, также — надводники (противолодочники) и подводники. Курсы (роты) от 100 до 120 человек, по два на каждом факультете, подразделялись на взводы (классы- 4 взвода на каждом курсе по 30-40 человек), взводы на отделения (10 – 13 человек). Каждому был присвоен боевой номер, у меня, например, 3-1-1 – 3-й факультет, 1-ый курс, 1- ый взвод, который нашивался на карман рабочего платья.
Это были два, на мой взгляд, самых напряжённых месяца. Начальная подготовка когда- то проводилась в Славянке. Курсанты жили в казармах полка морской пехоты или в палатках. Но ко времени нашего поступления там многое обветшало и у нас начальная подготовка проводилась в училище. В основном на плацу и в классах. Строевая подготовка («муштра») казалось, была бесконечной…
Солнце, раскалённый асфальт, на ногах тяжеленые башмаки (гады-без шнурков, на резинках) или прогары, это то же самое, только со шнурками. В первые же дни ноги стирались до кровавых мозолей, казалось строевой подготовке не будет конца. А август и сентябрь в Приморье самые солнечные дни. Дожди большая редкость. Тем не менее, к окончанию начальной подготовки мы основательно окрепли, мозоли огрубели и стали частью наших ног. Об этом не расскажешь, это надо прочувствовать. С 1 октября 1966г. начались плановые занятия, а 2 октября мы приняли Военную Присягу и стали полноправными военнослужащими, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Нас разместили по казарменным помещениям. Каждую роту (она же курс) отдельно. В помещениях стояли 2-х ярусные солдатские кровати, тумбочки и небольшие встроенные шкафы для нашей нехитрой одежды, основной из которой было синее рабочее платье из плотной ткани. Кроме этого нам выдали белые летние, темно-синие шерстяные (парадно-выходные) и фланелевые (повседневные) форменки, черные брюки из грубого сукна, бушлаты и шинели, темно-синие береты, бескозырки и шапки-ушанки, плюс «сопливчик» (что-то вроде нашейника с пришитым к нему фартучком, закрывавшим горло). В холодные времена мы даже на зарядку бегали, одевая «сопливчик» и рабочее платье, чтобы не продуло горло. Одевался он всегда под бушлат или шинель, плюс к нему нужно было пришивать белый подворотничок.
На флоте у курсантов и матросов было шесть форм одежды:
— №1 – белая форменка, белые брюки (выдавались только на Черном море), белая бескозырка (у нас её называли – форма раз – трусы противогаз);
— №2 – белая форменка, чёрные брюки, белая бескозырка – летом;
— №3 – темно-синяя форменка, черные брюки, чёрная бескозырка (на 5-м курсе-фуражка;
— №4 – бушлат –весна, осень;
— №5 — шинель, бескозырка или шапка, перчатки;
— №6 – шинель, шапка с завязанными под подбородком «ушами», перчатки.
Из белья – синие или черные трусы, зимой – кальсоны. Тельняшка и майка.
После зачисления в училище нам назначили командира роты. С началом занятий 1 октября, когда из отпусков, практики и стажировок все курсанты возвращались в училище, назначили старшин со старших курсов (в основном с 4-го), заместителей командиров взводов и старшин рот.
Командиры взводов из офицеров к нам не назначались (в отличии от сухопутных училищ). Командиры отделений также были из числа старшекурсников. Кроме этого, назначались старшины классов (взводов) из своих одноклассников. Были созданы комсомольские организации факультетов и рот, а позднее и партийные. Назначались спорторги факультетов.
С началом формирования факультетов, рот (курсов) и т.д. мы начинали нести дежурства и вахты. Прежде всего дежурные по роте и дневальные. А вообще дежурно-вахтенная служба в училище была организована так:
— дежурный по училищу, как правило, начальники кафедр или их заместители,
— заместитель дежурного – офицер училища,
— дежурные по факультетам – командиры рот или офицеры- преподаватели,
— помощник дежурного по училищу, как правило, курсант ы 5-го курса.
И ещё множество дежурных, вахтенных, патрульных, рассыльных и т.д. Караул для охраны Боевого Знамени училища, складов и т.д.
Об организации училища я напишу позднее, в той части своего повествования о службе, когда был назначен начальником ТОВВМУ им. С.О. Макарова в 2002г. О чём никогда и не мечтал. Однако, уместно сказать, что во время нашего обучения начальником училища был Герой Советского Союза контр-адмирал (впоследствии вице-адмирал) Стариков В.Г. – подводник, получивший звание Героя во время войны. Заместитель начальника училища – капитан 1-го ранга Щербаков А.А., сын которого Михаил учился в одной роте с нами.
Начальником политотдела был капитан 1-го ранга Осавлюк А.В. Кроме этого, был начальник тыла (отдела материального и тылового обеспечения). Замы начальника по вооружению, учебной и научной работе. Начальники учебного отдела, кадров, строевого отдела и ещё множество должностных лиц – помощников начальника училища. Военно-морскими дисциплинами руководили офицеры – начальники кафедр, гражданские служащие или отставные офицеры, преподавали – теорию машин и механизмов, сопротивление материалов, математику, физику, химию, иностранный язык и т.д.
Начальником факультета у нас (минёров) был капитан 1-го ранга Морозов В.А., его заместителем капитан 1-го ранга Пархоменко А.А. (любимец курсантов факультета). Командиром нашей, 31-й Аз роты был капитан-лейтенант (впоследствии капитан 3-го ранга) Теплоухов Николай Захарович.
Начальники кафедр и преподаватели, того времени, в училище были очень грамотные, с богатым служебным и жизненным опытом. Нам повезло. Многие из них воевали во время Великой Отечественной войны и войны с Японией. О преподавателях я ещё буду писать коротко, когда это будет касаться того или иного периода моего обучения. По сути дела, первые занятия начались у нас с 3 октября накануне моего 18-тилетия. А памятными датами на всю жизнь остались – День принятия Военной Присяги и День выпуска из училища, когда тебе вручают лейтенантские погоны, диплом и знак об окончании училища, и морской кортик (не знаешь, что из них дороже).
Но от этой первой памятной даты, когда ты стоишь с автоматом, на плацу на общеучилищном построении, в присутствии родных, близких и друзей (кто на тот период сумел приехать в училище) и принимая присягу, клянёшься на верность Родине и народу своей страны (тогда Союзу Советских Социалистических Республик), и до выпуска из училища, казалось, была немыслимо длинная и нелёгкая дорога. Ведь мы становились не просто студентами, а военно-морскими курсантами, когда учёба и служба были неразделимы, а после принятия присяги ты становишься военнослужащим со всеми вытекающими правами и обязанностями.
В учёбу особо втягиваться не пришлось, особенно первые полгода (семестр). Предметы были не сложные, физика, химия, история КПСС и марксизм-ленинизм, физподготовка и пр., начальные военно-морские науки.
Но при этом приходилось выполнять обязанности по службе. От подъёма до отбоя. Вахты, чистка картошки (по ночам), приборки. После обеда – самоподготовка в классе, на кафедрах.
Спали в кубриках казармы на двухъярусных солдатских кроватях. Кормили сносно – три раза в день плюс вечерний чай (хлеб с маслом и сладкий чай). Спали, после трудового дня, как убитые. Вечером перед сном вечерняя строевая прогулка на плацу, обязательно с песней. Утром в любую погоду физзарядка, опять же на «любимом» плацу, который продувался всеми ветрами насквозь. Затем умывание, завтрак, занятия четыре часа, обед и ещё два часа занятий, небольшой перерыв и самоподготовка до ужина. Так что учиться приходилось волей-неволей. Вахту в начале учёбы я нёс дневальным по роте, наверное, один раз в неделю, а то и реже, затем меня «повысили», и я стал дежурным по роте. В то время, дневальный нёс вахту 4 через 8 часов, со штык-ножом, а дежурный с морским палашом — что- то вроде прямой и тупой сабли. Раньше все курсанты ходили с палашами, но затем, после какой- то драки, с их применением, палаши отменили и оставили только у дежурных. Спать с оружием было положено по уставу, поэтому комфорта от такого сна было не много. К тому же были ещё «шутники», по ночам снимали штык-нож или палаш и прятали. А это считалось утратой оружия, конечно, всё находилось, но нервы трепали изрядно. Вахта отличалась от дежурства тем, что на вахте стоишь у тумбочки, следишь за порядком в помещении, иногда наводишь порядок в помещении, не выходя из кубрика, а дежурный мог отлучаться из ротного помещения на построение, приём накрытых столов в столовой, перед приёмом пищи и т.д. Привык я к учёбе и службе быстро. Сказалась деревенская закалка. На первых порах особенно трудно давалась физподготовка, но через полгода я её преодолел. Вскоре познакомился с двоюродной сестрой Марией и её мужем Валентином. Они жили во Владивостоке, работали на Дальзаводе. С ними жили и родители Валентина – дядя Коля и тётя Надя Осиповы. Ребята они были молодые и задорные, но встречались мы первое время редко. В увольнение нас почти не пускали – учёба, вахты, дежурства, карантины и оргпериоды, по — поводу и без… После 1-го семестра, в феврале 1967г. нам, у кого не было «хвостов» после сессии, полагался 10-тидневный отпуск, отличникам добавляли ещё 5 суток, а мне с одной четвёркой – трое. Я полетел домой в Урлук. Зимой можно было летать (ехать) за свой счёт, а летом выдавались проездные документы.
Итак, слегка обветренный, едва научившийся носить флотскую форму, но ещё не совсем окрепший, я прибыл в родной Урлук. Родители с трудом верили, что я поступлю в военное училище, но, увидев меня, в бравой курсантской форме, поверили и обрадовались ещё сильнее. Родители, брат и сестра за полгода почти не изменились, но всё-таки я уже не чувствовал себя дома как раньше, до учёбы. Прежние заботы отошли куда-то в сторону и хотя я, как и раньше, помогал им по хозяйству (они – кто на работу, кто в школу) в течение почти двух недель. Встречался с одноклассниками Светой Леоновой, Анной Спиридоновой и теми, кто оставался ещё в Урлуке. Многие уехали учиться, кое-кто служил в армии. Особого веселья не было. Не могу сказать, что меня очень тянуло во Владивосток, в училище, но и оставаться в Урлуке особого желания не было. Для себя я знал, что бывать дома, на «малой родине», буду теперь лишь в гостях и то, чтобы повидаться с родными.
Время отпуска пролетело быстро, уезжал – сердце щемило, как оказалось потом – так было всегда, когда я уезжал из родного дома. Почему- то больше всего было больно, когда прощался с мамой, сестрой и братом. Уж так они смотрели на меня в эти минуты, как будто прощались навсегда. Пишу – а в глазах слёзы и сейчас. Но у нас в семье плакать не было принято, равно как и целоваться на прощание. Крепкое рукопожатие и объятия — всё! Сурово по-забайкальски, по-деревенски, по-урлукски. Ехал я сначала на автобусе до райцентра — Красный Чикой-3 часа, затем на самолёте АН-2, в котором промерзал до костей в своих флотских ботинках и шинели, до Читы, короткая ночь в ожидании самолёта в Читинском аэропорту, а затем на большом самолёте до Владивостока. Иногда добирался за сутки, но чаще за двое.
После зимних каникул, как правило, я прилетал во Владивосток в конце февраля, начале марта. Было относительно тепло (после Забайкалья), текли ручьи, набухал снег, но, всё-таки, до середины апреля, ещё было холодно, а иногда в апреле выпадал снег. По приезду в училище все были несколько подавлены, отходили после встречи с родными. Однако, время, учёба брали своё. Мы быстро втягивались в курсантскую жизнь. Во втором семестре учиться стало труднее, с нас больше спрашивали, программа наращивалась. По-прежнему, мы мало бывали в городе, да нас туда и не тянуло, разве что в воскресенье, если не был в наряде. Навалилась высшая математика и, как всегда, марксизм-ленинизм, марксистко-ленинская философия, история КПСС и остальные похожие предметы, которые требовали уйму времени для написания большого количества конспектов по первоисточникам. Флажные семафоры, азбука Морзе, устройство катеров и шлюпок, морская практика, химия, физика и многое другое чему учат в военно-морских командно-инженерных институтах на первых порах, вернее – первые два курса.
Эти полгода не прошли даром. Я окреп физически, начал верить в свои силы и правильность принятого решения – стать военно-морским офицером. Ближе к весне стало веселее. Уходила надоевшая, малоснежная, но с сильными, промозглыми, приморскими ветрами зима. Тёплый воздух, дувший с берега, в сторону моря, растапливал льды заливов и бухт, повылезала зелёная травка на откосах вместе с неизменными одуванчиками, которые нас, почему-то, заставляли срывать, набухли почки, а потом зазеленели листики на деревьях, ещё не тронутые летней пылью. Жизнь налаживалась.
Но впереди маячила летняя сессия, затем корабельная практика и только где-то вдалеке, как во сне, брезжил конец первого года учёбы и долгожданный отпуск. Второй семестр 1-го курса, и весь второй курс, дались мне нелегко. В основном это была высшая математика с её дифференциалами и интегралами, сопротивление материалов (сопромат), теория машин и механизмов и многое другое. Вот когда я в очередной раз пожалел о том, что практически не уделял внимания математическим наукам в школе, да и многому другому. Почему-то не думал о техническом ВУЗе.
Тем не менее, уже с помощью преподавателей, которые видели, что я хочу одолеть эти науки, занимались со мной дополнительно, я их преодолел. Не помню их фамилий, но помню – лица, одна из них была в возрасте, а вторая совсем молодая, только что из института. Одновременно на первых курсах мы изучали химию и физику. Учился я со скрипом, но двоек не получал. Несколько человек отчислили на первом курсе по неуспеваемости. Кто-то ушёл сам. Отчисленных ребят отправляли дослуживать на флот, а тех, кто уходил по здоровью – «на гражданку». Забегая вперёд, скажу, что желание уйти из училища обычно возникало на первом и третьем курсах самых, на мой взгляд, переломных.
О первом, втором курсах можно сказать – труд, тяжёлый, изнуряющий своей дисциплиной, распорядком дня, учёбой, а иногда и придирками младших командиров, порой никчёмно-обидными. Нет, это была не годковщина. В училище её не было, но элементы самодурства у иных присутствовали. После первого курса мы отправились на практику на артиллерийский крейсер «Александр Суворов» всем курсом. В основном были в море, район Японского моря и Татарского пролива. Штормило постоянно, и без привычки было муторно. Некоторые ребята лежали ничком на кроватях или на боевом посту, не притрагиваясь к еде. Но большинство держались. Мы занимались изучением устройства корабля, оружия и технических средств, службой первичных корабельных нарядов, основами навигации и штурманской практики, бесконечными приборками и многим другим. Там я впервые увидел командира дивизии, впоследствии моего командира эскадры, капитана 1-го ранга Круглякова В.С., с которым, позднее часто сталкивала нас служба. На крейсерской практике узнал, что такое штормовое море, настоящая качка, когда постоянно выворачивает наизнанку и много того, чему, будучи уже зрелым моряком, не придавал значения.
В конце плавания корабль встал на рейде бухты Патрокл, для сдачи корабельного боезапаса перед подготовкой для постановки в док и чистки корабельных цистерн от остатков мазута. Вот эта практика – хуже каторги, которая присуща всем артиллерийским паротурбинным кораблям Крейсера данного проекта (68 бис) были водоизмещением около 14000 тонн, длина 199 м, ширина по ватерлинии 19,5 м, осадка 6,9 м, общая мощность главной энергетической установки (ГЭУ) 110 тыс. л/с. Скорость хода достигала 32,5 узлов. Толщина брони от 175 до 100 мм (борта), на вооружении были 4 х 3 орудийные башни 152 мм вес снаряда до 79 кг, и другое артиллерийское вооружение.
На корабле общая численность личного состава составляла 1181 человек:
— 60 офицеров, 75 мичманов, 156 старшин и 900 матросов.
Очередной отпуск после 1-го курса все ждали с нетерпением. Всё-таки лето, позади первый курс и первый выход в море, определённая усталость, но прежде была первая серьёзная сессия, которую, как и большинство, я достойно сдал. А те, кто не сдал — в отпуск не ездили. Так было и в обычной учёбе. Если полученную на неделе двойку до субботы не пересдал в увольнение не идёшь.
Было лето. В деревне дел хватало, но моему приезду родные были рады. Я удивился, увидев брата, заметно выросшего и по-юношески возмужавшего, похорошевшую, но ещё очень юную сестру Нину. Особенно рад был родителям, которые за год практически не изменились, а на меня смотрели уже как-то по-другому. Дома чем мог — помогал родным по хозяйству, любил встречаться с одноклассниками, друзьями. Была ностальгия по прошлому, но возврата к прежней жизни она уже не вызывала. Отпуск пролетел быстро и снова – ТОВВМУ, учёба, служба, новые друзья и заботы.
На втором курсе изучаемые предметы были более сложными – много математики, инженерных дисциплин, начало изучения специальной техники, основ будущей профессии. Учёба давалась нелегко, на развлечения и отдых времени почти не оставалось. В городе бывал редко, уставал физически от учёбы, физподготовки, несения нарядов по службе и многого другого. Но этот год стал для меня переломным, как в тяготах военной службы, так и в учёбе. Зимой опять 10 суток отдыхал дома, но прошли эти дни как-то быстро и незаметно. По окончании 2-го семестра мы проходили морскую практику уже на учебных катерах училища и шлюпках. Управление катером, шлюпкой, баркасом. Практика была интересной, а главное на море, где можно было купаться и загорать. Часть времени прошла на миноносцах, где мы изучали корабль, свою специальность и драили на них ржавое железо. Я был на эм. «Вдохновенный», не ведая тогда, что мне придётся командовать им уже будучи капитан-лейтенантом.
И опять отпуск, можно было ехать куда угодно, но меня тянуло домой, в Урлук. Но это уже был другой, осознанный отпуск, хотя деревенский. Новизны в нём не было, но встреча с земляками была уже как бы на более серьёзном взрослом уровне. Я опять же как мог помогал по хозяйству: сенокос, дрова, огород и прочие мелочи, хотя встречи с друзьями не отменялись. Все мы были студентами, и нам было что вспомнить, о детстве, о школе и прежней юношеской жизни, хотя у каждого уже появились свои заботы и проблемы. Заехал в Читу к ребятам, в Тарбагатай к Захаровым. Саша с Ниной заметно повзрослели. Хозяйство поубавилось, но деревенские хлопоты и заботы оставались прежними. Уезжал из дома как всегда с щемящим чувством, понимая, что всё больше отрываюсь от родных, друзей, сельской жизни…
В этом году Саша окончил школу с серебряной медалью и собрался поступать в ТОВВМУ, начал проходить медкомиссию в районе. Нина, из детей, на хозяйстве оставалась одна.
Летом Саша прилетел во Владивосток, однако флотская медкомиссия, которую проходят все абитуриенты перед вступительными экзаменами его «задробила», были выявлены шумы в сердце. До этого он занимался боксом, а может и не поэтому, мы думаем это последствие отцовских «посиделок». Правда, когда в училище поступал я, зам. военкома Потапов, как он говорил, писал письмо начальнику ТОВВМУ с просьбой, чтобы не брали во внимание судимость нашего отца. Так ли это судить не берусь, но моего брата к экзаменам не допустили.
Посоветовавшись – решили, что он будет поступать в ДВВИМУ им. Невельского (гражданский флот), на судомеханический факультет, по-деревенски размышляя, что механики нужны везде. Потом я об этом пожалел, наверное, нужно было идти на судоводительский, хотя и морской офицер из Саши получился бы не плохой. В ДВВИМУ он поступил успешно, учился хорошо, был старшиной класса. Организация у них была полувоенная. Заместитель начальника училища по военно-морскому делу, и командир роты (класса) военно-морские офицеры, дисциплина в училище была на должном уровне, хотя гораздо «демократичнее» чем в ТОВВМУ. Саша стал курсантом ДВВИМУ, чему мы с братом были несказанно рады. Та же курсантская форма, казарменное положение. В общем, из дома ничего не тянули.
Я учился на 3-ем курсе и имел возможность чаще навещать брата, учиться мне стало легче. Начали изучение в основном специальных предметов.
На 4-м курсе некоторых однокурсников назначили старшинами на младшие курсы, мне досталась комсомольская работа, был избран заместителем секретаря комитета комсомола факультета. Должность секретаря была освобождённая, т.е. он назначался из офицеров, как правило, наших же выпускников, но т.к. он часто отсутствовал, то основная работа доставалась мне. Кроме этого, меня назначили спорторгом факультета, а это тоже довольно непростая нагрузка. Правда, всё это позволило мне больше познакомиться с командованием училища, а особенно факультета. Мне эти должности не были в тягость, а наоборот, давали возможность быть более свободным в своих действиях, хотя курсантские наряды и вахты никто с меня не снимал. Я нёс службу начальника караула, патруля и ещё много чего, что предписано Уставами Вооружённых сил.
Кроме того, был членом сборной шлюпочной команды факультета. И это мне нравилось больше всего. В свободное время мы с весны до осени пропадали на шлюпочной базе, готовили шлюпку, тренировались, выходя в море на вёслах и под парусом. На соревнованиях в училище и на флоте выступали неплохо.
В училище мы изучали практически все корабельные дисциплины, начиная с кораблевождения, заканчивая судомеханической подготовкой, не говоря уже о минно-торпедных науках. Все-таки, училище называлось «командно-инженерным» и готовили из нас не только специалистов, но и будущих командиров кораблей.
Во Владивостоке жила моя двоюродная сестра Мария (Бутурлина) вместе с мужем Валентином Осиповым, сначала они снимали квартиру, а затем получили на окраине города свою, район назывался «Тигровая гора», а позднее, когда появились у них дети Коля и Наташа, им дали хорошую, благоустроенную, квартиру недалеко от флотского стадиона. В этом же районе жили и родители Валентина – дядя Коля и тётя Надя Осиповы. Ребята работали на Дальзаводе, Валентин бригадиром в котельном цехе, Мария в заводоуправлении. Изредка я заезжал к ним, ездил в Уссурийск к Гене Бутурлину, а ещё реже в Занадворовку, к тёте Марии и дяде Гавриилу, у них был свой дом, недалеко протекала река Амба. В селе располагалось несколько воинских частей – сначала в связи с Японией (Маньчжурская армия), а затем после пограничного конфликта на о. Даманском в 1969. Везде встречали нас дружелюбно, хотя сами жили не богато. Да нам много и не требовалось. Мы жили далеко от родного дома, скучали, а здесь всё-таки родные люди. Когда у них случались праздники, то в Занадворовку съезжалось много гостей. Было дружно и весело. Да и всё-таки мы с Сашей должны были родиться там, и, хоть и не помним, прожитых там 2-3 года. Наших родителей в Занадворовке знали, особенно маму, ведь она была учительницей. Как я уже писал, в Занадворовке с тётей Марией и дядей Гавриилом жили их младшие дети – Толя, Витя, Коля, Нина и дед Логвин, дяди Гавриила отец. От первого брака дяди Гавриила и тёти Ганны дети были уже взрослые: Полина (1938 г.р.) жила на станции Приморская, Гена (1940 г.р.) – в Уссурийске, Мария – во Владивостоке. Раньше в Занадворовке жили и две сестры отца –тётя Надя и тётя Рая, они повыходили замуж и разъехались: тётя Надя с Колей Первышевым, и их дети Алла и Николай — в станицу Александровская Ставропольского края, а тётя Рая, с Вилей Гуранским, сыновьями Юрой и Гришей – в Белую Церковь.
В начале, после училища мы с Наташей ездили к ним в гости, но с каждым годом всё реже.
После развала СССР совсем потеряли с ними связь. У Наташи на Украине и в Москве тоже было много родственников. Дядя Дима Тржецинский, брат Наташиной мамы, с семьёй жил в Запорожье. Фронтовик, с множеством ранений, очень заслуженный человек, у него два сына Александр и Сергей. Дядя Илья Тржецинский с женой жили во Владивостоке, он работал на Дальзаводе главным технологом. У Наташи в Приморье было «море» родни, родители её мамы дед Лев и баба Дуня, были из числа переселенцев с Украины, и у них было семеро детей, сначала обосновались в д. Рождественка Шкотовского района Приморья, потом переехали во Владивосток. Дети все выучились – и были вполне достойно устроены. Жизнь у них сложилась по-разному, кто-то воевал, включая и женщин, а кто-то работал. Сейчас из старших Суркиных – Тржецинских в живых никого нет, остались их дети, внуки и правнуки. Но я с добротой вспоминаю этих людей – столько в них было жизнелюбия, стойкости и доброты. Не малую роль в этом сыграл, и Наташин отец Василий Селиверстович Суркин, которому во многом благодарен и я. Он долгое время служил офицером на флоте. Участник войны с Японией, много и поучительно рассказывал мне о службе особенно в военное время. У нас с ним сложились хорошие добрые отношения.
На старших курсах я учился уже без нагрузки, но «берегу» по-прежнему времени мало уделял.
Учёба, спорт, общественные нагрузки привлекали больше, хотя были и досуговы мероприятия- по субботам в клубе училища устраивали вечера танцев, осенние и новогодние балы. Обязательное участие в строевых праздничных парадах города.
После 3-го курса я уехал домой, в Урлук. Было прекрасное лето, родители и Нина были дома. Приехали и одноклассники, но веселья и радости встреч было уже меньше. Все старались помогать родителям по хозяйству. Все, кто когда-то жили в интернате в Урлуке, почти не появлялись. Я был холостой, но к местным подругам, да и в клуб меня не тянуло.
В том отпуске я подружился с председателем нашего колхоза «Родина» Николаем Ивановичем Дубинным. Мы жили рядом, его жена Нина Ивановна работала с мамой в школе учителем, у них было трое детей. Родители дружили семьями. Мне было интересно с Николаем Ивановичем — он много рассказывал о жизни, его фронтовых дорогах и о работе, на фронте он потерял руку. У них была большая домашняя библиотека, которой я пользовался без препятствий. Не буду углубляться в характеристиках, а приведу статью моего товарища «Он сделал для Родины много», последнего председателя колхоза, а сейчас директора агрохолдинга «Родина», Заслуженного работника сельского хозяйства России, Шарапова Григория Константиновича:
«Сегодня хочу выразить слова огромной благодарности уважаемому человеку, который сделал очень много для моей малой родины, где родились, жили и работали мои родители, родственники и односельчане. Человек этот – Николай Иванович Дубинный, которому в декабре 2012 года исполнилось 90 лет со дня рождения. До 1958 г. в Урлуке существовало 4-е колхоза. Летом в июле-августе 1958 г. было принято решение все наши колхозы объединить в одно хозяйство – колхоз «Родина». Мои родители рассказывали о том собрании и о том объединении. Всё это было не просто, но это произошло. Колхоз «Родина» оказался самым крупном хозяйством в районе, в нём насчитывалось более1200 колхозников. Председателем был избран Николай Иванович Дубинный, он в это время возглавлял Урлукскую МТС. Участник войны, без руки, агроном с высшим образованием, бывший руководитель двух МТС, с присущей ему энергией, трудоголик от природы, смело, как на фронте, приступил к работе. И я уже тогда понимал, как нелегко было руководить таким огромным «кораблём» и с огромным уважением относился к этому человеку. На наших глазах начались в Урлуке перемены к лучшему. И первое, с чего начал председатель, выбранный единодушно на эту хлопотную должность – подбор кадров. Он подбирал и назначал на должности не только спецов, но и людей от земли, с хозяйской жилкой, пусть и не имеющих профессионального образования но, имеющих житейский крестьянский опыт.
Николай Иванович Дубинный бессменно возглавлял колхоз «Родина» до марта 1977г. В период его руководства, колхоз «Родина» был самым экономически крепким хозяйством не только в Красночикойском районе, но и в Читинской области. За высокие социально-экономические показатели колхозу «Родина» неоднократно присуждались переходящие Красные Знамёна райкома КПСС и районного Совета Красночикойского района, обкома КПСС и облисполкома Читинской области Знамя ЦК КПСС и Совета министров СССР и РСФСР.
Председатель колхоза «Родина» Н.И. Дубинный в 1971 году на 24 съезде КПСС, куда он был избран делегатом от коммунистов Читинской области, награждается орденом Ленина. В 1958 и 1966 году за умелое руководство коллективом он награждается орденами «Знак Почёта». Имеет награды как участник ВОВ – два ордена Отечественной войны.
Николай Иванович за период руководства колхозом «Родина» очень много внимания уделял и социальному развитию села. Строится на 25 мест участковая больница и амбулатория. В 1965 году запускается новая, построенная из дерева средняя школа, в 1973г. при активном участии колхоза в строительстве, сдан в эксплуатацию Дом культуры. Ведется строительство начальных школ и детских садов в бригадах. Первым в Красночикойском районе он решает все вопросы с подключением хозяйства и села к централизованной электроэнергии, притом не в Читинской области, а в республике Бурятия, запускается телевидение.
При огромной материальной поддержке руководителя колхоза «Родина» Н.И. Дубинного создаётся и до сих пор выступает Урлукский народный хор. Его песни звучали на сценах Кремлёвского Дворца в Москве, Иркутске, Чите, Хабаровске, Новосибирске, фольклорная группа хора выступала на Кипре.
При руководстве хозяйством Николай Иванович очень высоко ценил деловые и организаторские способности руководителей и специалистов. Многие из них получали хорошую подготовку и выдвигались на самостоятельную работу для руководства хозяйствами и организациями района. Очень серьёзно он подбирал кадры среднего звена, руководителей бригад, ферм как правило это были очень ответственные и порядочные люди, такие как Горюнов И.С., Безбородов И.В., Дроздов Н.Е., Пыткин Л.В., Резников И.Б., Семёнов И.А., Верхушин И.Ф., Широких И.Т.
После руководства хозяйством Николай Иванович также продолжает занимать активную жизненную позицию, внося особый трудовой вклад в развитие района, будучи главным архитектором района».
В отпуске Николай Иванович часто брал меня с собой, когда ездил на колхозные поля, производственные участки, на острова реки Чикой, которая граничила нас с Монголией и Бурятией. Где были сенокосные луга. С особой теплотой вспоминаю поездки на острова Цаган-Орал, Савельевский в сенокосную пору. Острова были посреди реки Чикой, куда летом перебирались по бурной реке на лодках. Там косили траву, заготавливали сено. А какая там росла черёмуха. Ягоды величиной с вишню, сочная и сладкая, мы её ели с косточками и без, собирали, сушили, привозили домой, перемалывали. Получалась отличная черёмуховая мука. А пироги с черёмушкой вспоминаю с детской непосредственностью и восторгом всю жизнь! На островах было много молодёжи. Жили в палатках, ловили рыбу, купались, но в основном, конечно, работали.
В конце 3 курса и отпуска, курсантская практика у нас проходила на о. Русском, минно-торпедной базе. Жили в казармах, там в это время, размещались флотские учебные отряды. Мы, в основном, занимались изучением минно-торпедного оружия, его переукладкой, чисткой, смазкой и т.д., там же практически изучали минно-тральное и подрывное дело. Особенно нам нравилось последнее. Подрывали мины на воде на шлюпках, береговые и подводные объекты. А заодно, в свободное время, ловили чилимов (креветок) и другую морскую живность. Плавание и служба на кораблях нам была интереснее и поэтому, большинство из нас, после выпуска распределились на корабли.
4-ый, как и 5-ый курсы, давались мне легко. Мы изучали в основном специальные предметы, осваивали противолодочную, минно-торпедную специальность, основы тактики надводных кораблей, боевые эволюционные сигналы (флагами, прожекторами, по радио, звукоподводной связи и т.д.). По-прежнему, изучали разновидность торпед, мин, противолодочное вооружение, на тренажёрах выходили в торпедные атаки. Изучали кораблевождение (навигацию), радиотехнику, радио- и гидролокацию, корабельные главные электромеханические установки, теорию устройства и живучесть корабля, корабельную артиллерию и, только зарождавшееся, ракетное дело. Модную к тому времени химическую защиту и защиту от оружия массового поражения, ну и, конечно, «любимые» науки по марксизму-ленинизму, философии, социалистической экономике и прочее, и прочее. К сожалению, уделялось небольшое внимание изучению морской авиации и подводным лодкам, и ещё многому другому, что должно знать военному человеку вообще, а морскому офицеру в частности. И как всегда, в стержне шли физическая подготовка, корабельный и другие воинские уставы, и законы, и кипучая служебная и общественная жизнь. В начале 4-го курса нам присвоили воинское звание главный старшина. Меня назначили командиром отделения на третий курс, и я год провёл в этой роте, встречаясь с сокурсниками лишь во время занятий. В последствие эта начальная командирская деятельность пошла мне на пользу. Позднее я часто раздумывал, как студенты гражданских ВУЗов становятся руководителями предприятий, различных заведений, а затем и более высокими руководителями, не имея начального опыта руководства людьми. В военных или военизированных учебных заведениях их обучают этому изначально. Сначала почти каждый из них назначается дневальным по роте, т.е. следят за чистотой и порядком, затем дежурными по роте, начальником караула или дежурным по столовой, затем командиром отделения, старшиной роты (курса) или класса (взвода), заместителем командира взвода и т.д. Плюс общественные нагрузки: комсорги, физорги и пр., то есть к окончанию училища (военного института) они уже имеют определённые навыки руководителя (ведь учили же царевичей на царей, коммунистов на секретарей первичных организаций и даже на генсеков – практически руководителей районов, областей, краёв, республик и даже страны). А сейчас не понятно, кто, как и на кого учит, поэтому у современных руководителей целая кучка помощников и советников. Но это отступление, вызывающее недоумение.
На зимние каникулы я поехал в Иркутск, там жили мои родственники. Алексей Михайлович, двоюродный брат моей мамы, троюродная сестра Ольга, которые раньше жили в Тарбагатае. Время я провёл прекрасно, особенно запомнилась снежная зима, огромные запорошённые снегом сосны, да и сам город с замершей Ангарой, в котором я никогда раньше не был. Я даже побывал в политехе, в котором училась Ольга. Она не смогла пойти на лекцию, и я поехал вместо неё, в гражданской одежде. Однако меня всё равно заметил преподаватель, но я ему всё объяснил и меня с лекции не удалили. А летний отпуск в 1970 г., после 4-го курса я провёл сначала в Иркутске, в основном, на пляжах Иркута (река впадает в Ангару), а затем на Байкале, где так же оказался впервые. Там в посёлке Култук на берегу Байкала тоже жили наши родственники, дети тех же урлукских выселенцев по бабушкиной линии. Незабываемые дни! Холодная, а в небольших заводях, и не очень, вода Байкала. Лодка, белые водяные лилии, оставлявшие сине-голубой неотстирывающийся след на белоснежном чехле бескозырки, и ещё мы окучивали картошку и чем могли, помогали хозяевам, почти нашим ровесникам, которые жили в простом, но заботливо ухоженном деревенском доме. При этом мы много веселились и по- настоящему отдыхали. Позднее, я много раз бывал на Байкале, но ничего подобного никогда не повторялось. Об этих поездках, возможно, напишу ниже. Из Култука я уехал домой в Урлук, в свой последний летний курсантский отпуск. Дома ничего нового не произошло, Саша был на практике в море, а Нина заканчивала школу. Родители практически не изменились, лишь в глазах появилась грусть, скорее всего, по детям. Они понимали, что мы уже никогда насовсем не вернёмся в Урлук. А вскоре и Нина уедет на учёбу в Читу. Тогда начал понимать это и я. Я прощался с юностью, детством и своим родным селом. Хотя позднее в Урлук приезжал почти каждый год, даже когда там уже не было моих родителей, но оставались мои близкие родственники и друзья.
5-курс незабываемое время! Вроде бы и всё позади, касаемое обучения в училище, но впереди окончание учёбы, госэкзамены, дипломная работа, корабельная стажировка на флоте. Пружина сжалась. Доучивались мы нормально, на тот период я сдружился с Виктором Мартыновым, друзьями по шлюпке Олегом Кочетыговым, Володей Вахтеровым, Сашей Ильиных, Валерием Коневым, В. Кротовым да, наверное, и со всеми в классе и на курсе. Из 120 человек курса нас оставалось 84, из 4-х взводов (классов) -3, Старшиной курса многие годы был наш одноклассник Виктор Хуторной, неплохой парень из Уссурийска, но уж очень большой «солдат», ему бы служить в пехоте. Свою службу он закончил заместителем командующего, по боевой подготовке, Кольской флотилии контр-адмиралом. Я раньше не писал — командиром отделения на первом курсе у нас был четверокурсник Гена Заречнев, закончил службу командиром ракетного катера на Улиссе, на 2-м- Валера Симович с 3-го курса, боксёр, порядочный человек. Закончил службу капитаном 2-ранга, командиром среднего, десантного корабля, перезваниваемся с ним до сих пор. Заместителем командира роты у нас был пятикурсник Иван Масяйкин, человек неоднозначный, но моряк и командир, по-моему, что надо, один из тех, кто после поступления в училище год прослужил на флоте. С ними я встречался позднее, уже будучи офицером. За успешную работу в комсомоле меня наградили Почётными Грамотами Приморского краевого Комитета ВЛКСМ и Центрального Комитета ВЛКСМ. В начале 5-го курса нам присвоили воинское звание МИЧМАН. В декабре 1970 года стал членом КПСС. Чем гордился и горжусь, и о чём ни разу не пожалел. Вспоминаю об этом с гордостью и грустью. НАСТОЯЩИЕ Коммунисты подняли и возвысили ту Великую Страну, стояли в первых рядах защищая её. Надеюсь и я был похожим на них. Не даром «реформаторы» первым делом ликвидировали КПСС. А ведь началось всё ещё с Хрущёва. Ну да не об этом моё повествование.
После отпуска зимой, в конце февраля нас направили на стажировку на флот. Я попал на Камчатскую флотилию, в бригаду кораблей охраны водного района, почти по своей специальности на малый противолодочный корабль, в так называемую Старую Завойко.
Там когда- то начиналось создание сил охраны стратегических подводных лодок. По началу люди ютились в хилых домиках или даже в землянках, но теперь было несколько благоустроенное жилье. Корабли были не большие, по рангу, да и по размерам, но необходимые для выполнения поставленных им задач. На свой МПК я шёл с неохотой, сказав себе, что на малых кораблях и вообще на Камчатке, служить не буду. Зима, снег выше головы. Впервые (после Урлука) понял прелесть военных сапог, которые там носили, особенно зимой, из-за погодных условий. Штурманом на корабле оказался выпускник ТОВВМУ прошлого года. Мы подружились. Ещё раз напомню, зима, лёд в 0,5-1метр. И мы несколько десятков человек, постоянно выходившие в море, (залив Авача) под скрипы и удары тяжелых льдин впереди выходящих на задание подводных лодок. В Аваче качка была ужасная, плюс глыбы льда. Вот тогда я впервые почувствовал, что вряд ли стану военным моряком, всё то, что я съедал, тут же выворачивал за борт вечно голодным чайкам и бакланам. Постепенно к морской качке я привык. И благодарен начальнику штаба бригады капитану 2-го ранга Рябухе, командиру БЧ-1-4-РТС Ю. Марченко за их науку побеждать себя. Я перестал болеть от качки, мы выходили далеко в море, хотя это были рискованные выходы. Сапоги мне оказались в пору и в первую необходимость, в чём я не раз убеждался. Периодически, не часто, мы со штурманом сходили на берег для получения боезапаса, оформления документов, чему я там и научился. Лишь один раз посетили ресторан в Петропавловске-Камчатском. Командование бригады предлагало мне вернуться после окончания училища в их бригаду. Попасть служить на Камчатку, в то время, было очень престижно, но я отказался, т.к. хотел служить на больших кораблях.
Возвращались мы с Камчатки уже весной, на гражданском теплоходе более 4-х суток параллельно Курильским красивым, заснеженным островам. На материк (так звали его курильчане), я вернулся в мае 1971 года, поскольку деваться мне было некуда кроме училища, сразу с парохода под утро приехал в дом Наташи на Чайку. Наташа в полусне открыла мне дверь сказала где еда, полагая, что приехал её брат Виктор. Я её разбудил. Цвела весна, особенно это ощущалось после Камчатки, несколько дней до начала занятий я прожил у Суркиных. А потом продолжилась учёба, подготовка к госэкзаменам, написание и защита дипломного проекта. И любовь.
После стажировки несколько месяцев мы занимались на лекциях и практических занятиях, но уже не так строго и активно. Нас больше интересовало распределение на флоты, соединения кораблей, будущие должности. Затем началась подготовка к государственным экзаменам, написание курсовых и дипломных проектов. Все уже жили будущим. Чаще стали ходить в увольнение. Зимний отпуск домой я уже помню плохо.
Тему дипломной работы я выбрал себе по применению новых образцов минного оружия. В это же время нам уже шили лейтенантскую форму, причём подгоняли ее всем персонально. Многим хотелось иметь её по изящнее, чтобы сидела как «влитая». Благо, за годы учёбы мы окрепли, были подтянутыми, стройными. Но опытные офицеры советовали шить её просторнее, с учётом не такой физической нагрузки как в училище и корабельного офицерского пайка, который явно отличался от курсантского рациона. Многие так и делали, в том числе и я, о чём не пожалел, встречая уже на службе подраздобревших на корабельных харчах бывших однокурсников.
«Госы» я сдал хорошо и дипломный проект защитил вполне успешно. После госэкзаменов и защиты дипломных работ нам выдали знаки об окончании училища, и мы с гордостью, до производства в офицеры носили их на курсантских форменках. Выпуск состоялся на училищном плацу после торжественного выноса Знамени училища, с построением всех училищных подразделений и большом количестве приглашённых родственников, знакомых и друзей. Лейтенантские погоны, кортики и дипломы нам вручали флотские начальники. Командующий флотом адмирал Смирнов Н.И., его заместители и командиры объединений.
Было яркое летнее утро, только что закончился ночной дождь. Мне погоны, морской кортик и диплом вручал командующий флотом. Уставным шагом, по не совсем ещё высохшим лужам, я подошёл к нему, слегка обрызгав его дождевой, но чистой водой. Принял поздравление, ответив на его приветственные слова «Служу Советскому Союзу», встал в строй выпускников, не чуя под собой ног.
Затем нас отправили переодеваться в офицерскую форму, после переодевания всех построили в парадные роты, впереди за знаменной группой мы в последний раз вместе прошли торжественным маршем по училищному плацу. Это был 31 –вый выпуск училища, правда сейчас сложно посчитать — сколько всего было выпусков, вмешалась война и, в ту пору, было несколько досрочных выпусков с неполным образованием. А всего из стен ТОВВМУ до наших дней было выпущено около 18 тыс. офицеров из них адмиралами и генералами ВМФ стали около 300-т человек (теперь, наверное, гораздо больше), от главкомов до командиров соединениями (вице-адмиралов – 0,04%). На выпуске из моих близких была только Наташа, вечером в Доме молодёжи состоялся бал выпускников. Было одновременно радостно и грустно, большинство из нас расставались на всю жизнь. На следующий день мы занимались получением документов, офицерской формы одежды, клянясь, что не раз ещё увидимся в юбилейные годы. Встречались, но, как правило, далеко не все. Мы уже знали, кто на каком флоте, а иные и на каких соединениях будут служить. Хотя конкретные корабли, подводные лодки, части, ещё не знали. Я знал только, что остаюсь на ТОФе, в Совгаванской военно-морской базе. Был холост, Наташе надо было доучиваться последний год в Институте Советской торговли. А впереди, маячил мой первый офицерский отпуск. Решив свои дела во Владивостоке, я полетел в Иркутск. Там собиралась группа студентов иркутского политеха на практику в г. Братск, где только что закончилась грандиозная стройка – Братская ГЭС. Их практика проходила в основном на вновь построенном целлюлозно-бумажном комбинате, там я воочию впервые увидел, как из древесины делают картон и бумагу, но больше всего мы занимались по своему плану – отдыхали. В Братске была, да и сейчас, наверное, есть наша подшефная детско-юношеская организация «Юные моряки флота». Руководил её прекрасный педагог и организатор Юсфин Фред. У них была своя база, лодочная станция и многое другое. Они летом прилетали к нам в училище, а мы отправляли к ним своих вожатых из числа старшекурсников. В выходные на лодках мы выходили в Братское море, переплывали через Ангару на другой берег, под незабываемый рёв ангарской воды, падающей с Братской плотины. Холодная прозрачная ангарская вода – проверяла нас на прочность. Однажды мы поехали со студентами в ресторан. Был понедельник, а по понедельникам почти все развлекательные заведения, как правило, не работали. Мы ехали автобусом, я был в парадной форме, девушка кондуктор, впервые увидев морского офицер, даже не взяла с нас денег за проезд. На наше счастье, подойдя к ресторану, мы услышали звук рояля, оказалось, что там отдыхала делегация комсомольцев из ГДР в сопровождении инструктора ЦК ВЛКСМ. Нам накрыли скромный столик, я подошёл к пианисту и попросил нам что-нибудь сыграть, он вначале отказался, а потом, увидев мой офицерский кортик, сказал: «Что, если уж играет для немцев – для русского морского офицера и его товарищей будет играть весь вечер.» Так и произошло. Повеселились мы вдоволь. Это был незабываемый вечер, через несколько дней я улетел к родителям в село Урлук, а ребята остались в Братске. Это были последние дни, которые ещё тесно связывали меня с домом, родными и друзьями, да и самим Урлуком. Я понимал, что закончилась моя юность, да и часть ранней молодости. Ушла беззаботная жизнь с опорой на родителей, тесная связь с братом и сестрой, родственниками и друзьями. Позднее, почти каждый год, я приезжал в отпуск в Урлук, Тарбагатай, Читу к сестре Нине, она уже училась в читинском пединституте, но это было уже не то. Другая жизнь, начертанная судьбой, захватила и увлекла меня. Хотя, при воспоминании детства, Урлука, у меня до сих пор щемит сердце. В августе, простившись с родителями, я улетел во Владивосток, а оттуда попрощавшись с Наташей и её родителями, ничего окончательно не решив в наших отношениях, улетел в город Советская Гавань.
P.S. Несколько строк о судьбе моих одноклассников. В роте (на курсе) было три класса. Хорошо помню почти каждого из них. Толя Антонов ОМУ штаба ТОФ, капитан 1 ранга, Коля Кочергин командир 22 дивизии десантных кораблей – контр-адмирал; Стас Аванесов — командир дивизиона десантных кораблей – капитан 2 ранга; Миша Щербаков -командир атомного ракетного крейсера «Фрунзе» — капитан 1 ранга; Саша Кравчук-командир корабля на Севере; В. Игнатович — командир тральщика, за боевое траление получил медаль «За боевые заслуги», рано умер; Витя Захаров, земляк из Читы- пограничник, капитан 1 ранга, живёт в Анапе; Валера Конев — командир отряда подводных диверсантов, капитан 2 ранга, живёт в Анапе; Саша Полоротов –Тихас, занимался ВПД ; капитан 2 ранга, Коля Рыкун — ГРУ контр-адмирал; Володя Бородкин – военкомат, участник ликвидации Чернобыльской катастрофы, капитан 2 ранга – Владивосток; Игорь Колосков – Север НИИ; В. Петров- Балтика; А. Верхотуров — ТОФ Большой Камень, Гена Жерин – Север, командир дивизии десантных кораблей, контр-адмирал, живёт во Владимире; В. Котихин – ТОФ минно-торпедная база, капитан 1 ранга; В. Вахтеров – начальник КП ВМФ, Москва капитан 1 ранга; П. Журавлёв — командир корабля Черноморский флот; В. Хуторной – Кольская флотилия, зам. командующего по БП, контр-адмирал живет в Санкт-Петербурге; А.Ильиных – начинал в Совгавани след потерян; О.Кочетыгов — флагманский артиллерист морских погранвойск, капитан 1 ранга Москва; В. Кавелин — Балтика, залив Владимира ТОФ – зам командующего ФлРС по БП капитан 1 ранга, живёт под Улан-Удэ; Н.Скориков — ЧФ командир МПК, офицер УБП ЧФ, капитан 1 ранга Севастополь; Глебов Александр – Балтийск, командир ТЩ , командир бригады, преподаватель кафедры тактики ВМА им. Ленина, Москва; Саша Солдатенков – Сахалин, последнее время капитан-наставник пароходства; Сергей Павлов – Сахалин, оперативный дежурный; Витя Фентисов офицер ГРУ, капитан 1 ранга, Москва; Саша Колесников – Советская Гавань, военная комендатура, капитан 2 ранга; Витя Мартынов – командир СКР, затем командир РКР «Владивосток» капитан 1 ранга — Владивосток; В.Тисленко – Таллин, следы затерялись. Своих однокурсников помню всех, со многими встречаюсь или общаюсь в той или иной степени
Выпускники училища 1971 года
Вице-адмиралами стали: Ильин В.А., Конев А.В., Побожий А.А., Литвиненко Е.Я., Востриков А.И., Кольченко В.И.Контр-адмиралами: Дудко В.Я., Жерин Г.П., Кочергин Н.Ф., Корнилов Л.И., Хуторной В.В., Яковлев Г.С., Рыкун Н.П.
Из других взводов помню всех, но особенно Мишу Иванова, В. Кротова, В. Фланберга, Б. Теплова, братьев Минко, А .Преображенского, О. Ситкина, В. Прищепу, К. Матюшкина, В. Сюткина, В. Хижняка, Е. Чертовикова, С. Кравчука и многих других. Все давно оставили службу.
Некоторые рано ушли из жизни: Петя Жойдик, В. Игнатович, К. Диденко, А. Мальцев, Е. Проскурин, К. Чавдаря, Н. Диденко, А. Логинова, В. Фланберг и другие.
Позднее мы не раз встречались в стенах училища, но уже в небольшом составе.
В настоящее время я поддерживаю хорошие отношения со своими сокурсниками и считаю их хорошими товарищами, а некоторых друзьями с А.Ф. Глебовым, В. Коневым, В. Мартыновым, В. Фентисовым, В. Бородкиным, В. Кротовым, А. Антоновым., М. Щербаковым, В. Захаровым, В Вахтеровым и многими другими.
Эту часть воспоминаний я посвящаю моим первым боевым друзьям, с которыми делил всё поровну – радости, невзгоды, трудности начала военной службы и лучшие курсантские годы моей жизни. Позднее мы не раз встречались в стенах училища, но уже в небольшом составе,