Из Библии. В Евангелии от Иоанна (гл. 8, ст. 7) приводятся слова Иисуса, обращенные к книжникам и фарисеям, приведшим к нему блудницу: «Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось в нее камень».
История эта приключилась со мной, когда я учился на первом курсе Ленинградской ВМА. Если бы мне сказали, что я способен на такие поступки, скорее всего не поверил бы, а может просто набил морду за попытку дискредитировать честь и достоинство советского офицера. Впрочем, всё по порядку:
Накануне дня Победы 9 мая 1980 года до нас довели решение начальника Военно-Морской академии, что весь первый курс Авиационного факультета будет расписан по 30 памятникам и братским могилам Морских лётчикам, упавшим в море, (всего 1200 фамилий), чтобы у родственников была хотя бы такая символическая возможность помянуть героев своих семей. В общем, нас всех распредели по группам 2-3 человека, и обязали 8 мая, не позже 9.00 утра быть каждый на своём месте в окрестностях города Ленинграда
Мне в пару достался подполковник Валера Бородин, а местечко, в которое надлежало прибыть заранее – посёлок Мурино, в здании Школы нас будут ждать. Мы немного не рассчитали с расписанием электричек, поэтому минут на 10 опоздали к назначенному времени. Импровизированный концерт для гостей уже шёл, но получилось даже лучше. После песни о Морских лётчиках в зале появляемся мы – два бравых офицера с кортиками в чёрной морской форме, со значками «Военных лётчиков 1-го класса». Нас провели сразу в президиум, повязали красные пионерские галстуки, и концерт, состоящий, в основном, из фронтовых военных песен, продолжился.
Так получилось, что школьники – мальчики и девочки – певцы сменяли друг друга, а им всем на пианино аккомпонировала юная, и очень красивая девушка, (учитель пения). Расположение инструмента на сцене слегка под углом, и мы двое, сидящие напротив, оказались таковы, что каждый раз, когда её глаза отрывались от нот, они встречались с моими глазами. Я буквально купался весь концерт в её обаянии и постоянно думал: «Ведь достанется кому-нибудь это чудо», — мысль была неконкретной и уж тем более, не имеющей связи с моей скромной особой. Я никогда не заблуждался о своих мужских данных с 53-им размером фуражки и боевым весом 57 кг, (это если вместе с трусами и контрабасом). Но, видно, что какие-то флюиды или индексы души тогда сошлись, потому что мы оба к концу концерта стали ощущать явную симпатию друг к другу…
Да, я забыл упомянуть, что в зале помимо нас сидело человек 30 ветеранов, все в орденах и медалях, с жёнами, детьми и внуками, и 5 армейских офицеров, как и мы, в парадной форме одежды. Далее, прошли к памятнику, после чего состоялся импровизированный митинг, на котором я даже сказал трёхминутную речь. Как финал праздника три роты с оркестром прошли торжественным маршем, и только мы с Валерой собрались стартовать домой с чувством выполненного долга, как к нам подошло несколько человек ветеранов:
«Ребята, вы не торопитесь? Побудьте немного с нами. Мы хотим помянуть наших погибших товарищей, и нам будет приятно, что с нами сидят те, кто сейчас за штурвалом пилотирует современные самолёты и вертолёты». Ясно, что мы не могли не уважить такую просьбу. Прошли в Учительскую. Стол накрыт, море водки, самая простая закуска – варёная картошка, сало, огурчики, солёная рыба, грибы… В общем, сели, фронтовики наполнили стаканы, и праздник начался. Но была в нём одна особенность – я впервые увидел, как пьют ветераны. Стаканы наполнялись водкой почти до краёв. Когда я сказал, что мне это много, председатель – генерал, который руководил нашим застольем, строго произнёс: «Василий Васильевич, держите марку. Вы же Морской лётчик, меньше – нельзя». «Итак, за Победу!!!» Второй тост – «За женщин, которые нас ждали с фронта и были нашим надёжным тылом!!!» Третий – «За тех, кто не дожил!!!» …
В общем, раз меньше дозу — нельзя так нельзя, тем более, налито было всем практически одинаково, а ещё сыграла свою роль сама атмосфера праздника – самого дорогого, который был в истории нашей страны. Я, кстати, эту историю вспомнил спустя 10 лет, когда мой правый лётчик – Герой России Юра Лончаков, в сопровождении генерала ФСБ Саши, экспромтом завалились ко мне в гости в Николаев. Юра тогда тоже на первый тост налил по стакану коньяка, а на моё замечание: «Зачем так много?» — ответил: «5 лет не виделись, меньше нельзя, Командир!!!»
ВАРИАНТ — ПМУ
В общем, после 4-го тоста я предложил подполковнику Бородину покинуть зал заседаний «по английски», т.е., не прощаясь, и не привлекая к себе внимания. На что Валера ответил: «Вася, банкет в самом разгаре. Если мы оба сразу уйдём, это заметят, и будет неудобно. Предлагаю, у тебя жена с детьми сейчас в Оренбурге, т.е. дома никто не ждёт. Поэтому, сначала ухожу я, а ты минут через 10, предварительно потолкавшись среди народа. Так и сделали. Я отвлёк тостом: «За Морскую авиацию» внимание на себя, Валера слинял, согласно, плану, я тоже стал готовиться, но тут меня слегка «развезло». Причём, это не значит, что моя голова упала лицом в салат, но я просто стал «кемарить», прямо сидя за столом.
Вдруг увидел перед собой холёную женскую руку с перстнем, которая стаканом стучала о мой стакан, показывая, что дама хочет, чтобы я с ней выпил. Поднимаю глаза и вижу напротив себя шикарную, красивую блондинку, с бюстом не менее 6-7-го размера, которая чувственным низким голосом прошептала: «Ты чего, морячок, загрустил? Я хочу с тобой выпить: «За любовь!!!» — естественно, говорю: «Ладно», — мы чокаемся, пригубливаем водку, и она мне шепчет: «Пойдём, выйдем». Встаёт и идёт вниз по лестнице на первый этаж. Я как под гипнозом, иду за ней. Вдруг она неожиданно разворачивается, и меня по инерции выносит прямо в её грудь: «Морячок, ты мне нравишься, я хочу с тобой переспать, в честь дня Победы».
Чисто на автомате, отвечаю: «Хорошо, я согласен. Кто ты, и как тебя зовут?» «Я – директор магазина, где ветераны брали водку. Они меня и пригласили отметить с ними праздник. А зовут меня Ромуальда, не трать время, всё равно – не выговоришь. Меня сначала усадили на другой конец стола, и я не сразу заметила моложавого майора – морского лётчика. Ты мне сразу понравился. Я свободная женщина и хочу в честь праздника оказаться с тобой в одной постели». Сколько лет прошло, а этот необычный «радиообмен» я запомнил дословно. Спрашиваю: «Ромуальда, когда и где?»
У меня тут работает подруга-учительница, обещала дать ключ от своего кабинета. Подожди полчаса, и всё будет. Только больше не пей, тебе хватит. Вернись за стол и жди. Я дам знать». Выполнив её команду, я сидел и чувствовал, как бешенное желание обладать этой женщиной захватило меня безраздельно. Пару раз кто-то подходил с тостом, я чокался, но пил. О том, что я женат, мыслей никаких – алкоголь начисто отключил долговременную память. Ромуальда сидела в стороне, отбивалась от ухажёров, а я ждал условного сигнала от неё. И тут меня обступили армейские офицеры, приглашённые на праздник. По памяти: капитан и майор ВДВ. Два артиллериста и подполковник танковых войск, чем-то похожий на моего батю.
Короче, они минут на десять отвлекли моё внимание, и когда я от них освободился, Ромуальды на месте уже не было. Сама ушла, или кто-то её увёл, выяснить мне это, так и не удалось.
Она растворилась как сон, оставив страстное желание переспать хотя бы с какой-то живой женщиной. Сейчас, когда я пишу эти строки, ассоциация памяти вынесла на стихи моего любимого военного поэта Константина Симонова:
На час запомнив имена…
На час запомнив имена, —
Здесь память долгой не бывает, —
Мужчины говорят: «Война…» —
И наспех женщин обнимают.
Спасибо той, что так легко,
Не требуя, чтоб звали милой,
Другую, ту, что далеко,
Им торопливо заменила.
Она возлюбленных чужих
Здесь пожалела, как умела,
В недобрый час согрела их
Теплом неласкового тела.
А им, которым в бой пора
И до любви дожить едва ли,
Все легче помнить, что вчера
Хоть чьи-то руки обнимали.
Я не сужу их, так и знай.
На час, позволенный войною,
Необходим нехитрый рай
Для тех, кто послабей душою.
Пусть будет все не так, не то,
Но вспомнить в час последней муки
Пускай чужие, но зато
Вчерашние глаза и руки.
В другое время, может быть,
И я бы прожил час с чужою,
Но в эти дни не изменить
Тебе ни телом, ни душою.
Как раз от горя, от того,
Что вряд ли вновь тебя увижу,
В разлуке сердца своего
Я слабодушьем не унижу.
Случайной лаской не согрет,
До смерти не простясь с тобою,
Я милых губ печальный след
Навек оставлю за собою.
1941 г.
Сами понимаете, что в той ситуации, о которой написал Симонов, я оказался среди тех, «кто послабей душою»…
ПЕРЕХОДИМ НА ВАРИАНТ СМУ
Для расширения кругозора гражданского читателя, который в Авиации не сильно «копенгаген», доведём такой факт: для максимальной эффективности проведения планируемой лётной смены, плановая таблица на полёты составляется, как правило, в трёх вариантах: ПМУ, СМУ и Минимум, (для простых, сложных метеоусловий, и на случай совсем сложной погоды). Именно, такая мысль у меня мелькнула, когда я понял, что своей Ромуальды уже не дождусь. Не успела эта мысль оформиться в моей пьяной голове, как я увидел, что мне призывно машет женщина в яркой красной кофточке в дальнем конце стола. Я подошёл: «Вася, меня зовут Наташа, предлагаю продолжить отмечание праздника у меня дома. Он в двух шагах от Школы». «Хорошо, пойдём».
«Пока, нельзя. Я ответственная за сегодняшний вечер. Надо дождаться, когда крайний гость-ветеран покинет Учительскую. Тем более, этого же ждёт директор Школы, вон он сидит. Я думаю, это будет уже скоро». В общем, в конце концов нас осталось трое. Мы в состоянии приятной пьяной меланхолии, решаем, сейчас допиваем начутую бутылку водки и расходимся по домам. Вдруг в окно ударил камешек, потом ещё один. Наташа: «Я пойду, гляну, кто там хулиганит?» Она пошла на первый этаж, а в кабинете директора зазвонил телефон. Он тоже вышел. Каково же было моё удивление, когда вернулась Наташа, но не одна, а с юной учительницей пения, с которой мы около часа смотрели в глаза друг другу, и после этих «гляделок» осталось изумительное послевкусие.
ПЕРЕХОДИМ НА САМЫЙ СЛОЖНЫЙ ВАРИАНТ
«Леночка, Вы почему здесь?» — спросил подошедший директор. «Иван Васильевич, Вы что, забыли, я на сегодня назначена ответственной по Школе, и в мои обязанности входит, когда все уйдут, проверить, закрытие дверей, свет везде выключен, в общем, везде порядок. А тут увидела горящий в Учительской и ещё в нескольких классах свет, вот и пришла навести порядок, но если я Вам мешаю, сейчас же уйду». «Нет, оставайся, нам как раз одной женщины не хватает». Сразу на столе освежилась закуска, возникло новое вдохновение для общения. Неслучайно, ещё Антуан де Сент Экзюпери вывел формулу: «Самая большая роскошь человеческого бытия – это роскошь человеческого общения!!!»
Я смотрю, а Лена по сравнению с утром тоже находится в состоянии очень приличном состоянии подпития. Это было по её сбивчивой речи, и ещё потому, что начав высказывать мысль, она не могла довести её до конца. Девушка объяснила, что вместе с отцом и дедом, пережившем в Питере блокаду, были в гостях у его фронтового друга, и если бы не необходимость проверки закрытия школы, она бы осталась ночевать в квартире друга отца, а так она сейчас поедет домой пока рейсовые автобусы ещё ходят.
У директора вновь зазвонил телефон, он вышел, а Наташа отправилась выключать в комнатах свет. Мы с Леной остались одни, и я понял, что другого шанса объясниться у меня не будет. В общем, без всяких «сентиментов» я выпалил: «Лена, Вы мне понравились сразу как только Вас увидел, но я же не знал, что Вы появитесь. Поэтому с Наташей договорились, что сейчас пойдём продолжать «банкет» у неё дома. Но я не с ней хочу, я с Вами хочу. Можно?
На что мне Лена ответила: «Вы знаете Вася, Вы мне тоже сразу понравились, когда спортивной, летящей походкой вошли в зал, и потом я ещё почти час любовалась Вашим горным загаром, который ни с чем не спутаешь, (у меня тут же мелькнула мысль – «Спасибо Терсколу»). Тем более, наша квартира сегодня свободна. Но Наташа – моя подруга, поэтому, если я Вас уведу – это будет просто непорядочно». Тут вернулась Наташа, за ней директор, мне с Леной не дали договорить. В общем, закончили посиделки, вышли вчетвером из школы. Я отправился провожать Наташу, с планом остаться на ночь, а Иван Васильевич с Леной пошли в сторону автобусной остановки.
Дошли мы до калитки частного Наташиного дома, и я окончательно понял, что не хочу оставаться с этой женщиной на ночь: «Наташа, давай всё перенесём на завтра? Я сегодня столько выпил, с меня, как с мужчины навара – ноль. Мне нужен отдых»… Не знаю, про что подумала Наташа: «Поступай, как знаешь». Она хотела ещё что-то сказать, но я буквально заткнул ей рот поцелуем, в качестве какой-то символической компенсации своей вины, и не поворачиваясь пошёл обратно. Вдруг сзади мелькнул зелёный огонёк такси. Чисто машинально вскинул руку, и, о чудо, машина оказалась свободной. Назвал адрес, куда ехать, как увидел, что Лена с директором ещё никуда не уехали и голосуют, пытаясь остановить наше такси.
Водитель, естественно, притормозил, а я тут же на месте рядом водителем притворился, что сплю. Через какое-то время меня узнал Иван Васильевич: «Лена, смотри, кто сидит впереди?» Я сделал вид, что очень удивлён встречей. Мы радостно загалдели странности совпадения. Водитель уточнил маршрут. Сначала, получалось, отвозим Лену, (улицу сейчас уже не вспомню), потом директора возле станции метро «Лесная», и в конце меня в гостиницу на проспекте Пархоменко. Но я, повернувшись через правое плечо, попытался всё изменить: «Лена, сначала доставляем Ивана Васильевича, а потом вместе к тебе?» Она: «Василий Васильевич, Вы же меня скомпрометируете. Что подумает обо мне директор, что я с первым встречным мужчиной в постель ложусь. Делаем так. Высаживаете меня, запомнив подъезд дома, куда я войду, далее – второй этаж, квартира направо. Дверь я закрывать не буду. Очень жду и пока накрою стол. Вы же доставите его по адресу. А потом вернётесь ко мне».
В общем, так всё и сделали. Высадили Лену. Я тщательно отсчитал подъезд пятиэтажного дома – слева второй, а если считать справа – то четвёртый. Отвезли директора школы, водитель повёз меня дальше по моему адресу, но тут я разыграл сцену, будто экспромтом вспомнил что-то важное: «Шеф, я передумал, отвези меня на адрес, где девушку высадили». Он: «Ок, но у меня заказ, поэтому я Вас высажу на другой противоположной стороне улицы возле перехода. В общем, из-за этого маневра указанного дома и квартиры я не нашёл, хотя обошёл практически все подъезды трёх домов.
Чтобы вы хотите, после такого количества выпитой водки тяжело вести нормальную ориентировку. Где-то около двух часов ночи я добрался до своей гостиницы на проспекте Пархоменко. Дверь оказалась закрытой. В общем, хожу я кругами и сам думаю: «Как же так, Вася, тебя сегодня хотели три женщины, а ты даже с открытой форточкой переспать не можешь. Да, всё по науке – обычные потери при наступательном бое – один к трём». – подумал я с самоиронией про себя. Тут вышел из гостиницы знакомый моряк и показал кнопку скрытого звонка, чтобы мог вызвать дежурную в любое время дня и ночи. Проснулся я 9 мая к обеду. Долго вспоминал все приключения предыдущего дня, а потом сказал себе: «Как же тебе повезло Вася, что ты не нашёл вчера свою прекрасную Елену. Представляешь, какой был бы пассаж – утром приезжает её папа, и застаёт свою 18-летнюю дочь в постели с 30-летним мужчиной. Так и с академии можно вылететь, её не закончив.
Общий же вывод такой – каждый должен понимать, сколько зла принесла эта водка – спивались целые народы, разрушались семьи, дети рождались уродами, а люди помирали как мухи, особенно, если взять примеры из Авиации, от так называемой шлемы, шила, технического спирта, массандры и прочих подобных «напитков», потому что всё «на халяву»…
Вот что пишет для примера геолог Тулпар Немшан: «В СССР все профессиональные и личные «дела» решались на Севере исключительно через «пузырь» -все за всё традиционно «проставлялись». Фактически ежедневно экспедиция пила до потери человеческого облика, если не «праздновала», то опохмелялась.
Пили все: и женщины, и молодёжь и корифеи геологии. В итоге – сплошной неконтролируемый алкоголизм со всеми вытекающими последствиями. И как-то нужно жить – растить, учить детей и самой не стать последней алкашнёй. – Сколько женщин спилось! Про мужиков и речи нет – давно большинство там… — на том свете. Удалось удержаться от рабства зелёного змия, оттого и всегда, как бельмо в глазу компаний- всегда белая ворона с перемытыми сплетнями до блеска костями. – Не пьёшь, — значит, не уважаешь! Брезгуешь коллективом. – Только где они теперь все?!.. – порушены семьи, развалена промышленность, развалена страна… — пропито, разграблено, предано».
И главное – пьяный мужик или баба себе не хозяйка. Снимаются все нравственные устои, а тут и до беды недалеко. Я это не постеснялся, господа, показать на своём примере, а вы сделайте соответствующие правильные выводы, особенно в наш профессиональный праздник – День Советской армии и Военно-Морского флота.
© Copyright: Полковник Чечель, 2022
Свидетельство о публикации №222022201981
Полковник! Вот сколько Вас знаю ( читая ваши произведения), никак не пойму. Почему у Вас к женщине не очень хорошее отношение. Почему «баба»? Почему Вы описываете часто случаи, где женщина не в очень достойном виде? Или такой образ больше привлекает? Или такие женщины достойны подражания? Или я чего-то не понимаю.