Сикорская Л. Справочник вахтенного офицера (рассказ второй).

Я ОТВЕЧУ ТРЕМЯ ГУДКАМИ «Вот эта повесть, ясная не очень. Она туманна, как осенней ночью туманны Патриаршие пруды». Е. Евтушенко

Анна Тимофеева, сорока лет, никогда не гуляла на Патриарших прудах в Москве. Приехав на день рождения к  подруге, с которой она училась в институте, воспользовавшись ситуацией свободного времени — отправилась по  местам героев  «Мастера и Маргариты». Она  не была ярой фанаткой этого бессмертного произведения, но ей безумно нравилась основная идея бестселлера, что любовь способна преодолеть все преграды, если она является настоящим и великим чувством.  Только любовь может привести к истинному счастью даже через множество препятствий.

Анна шла медленно по незнакомому скверу и приглядывалась к каждой мелочи, которая казалась ей интересной и необычной.

Четыреста лет назад, в этих  местах «хозяйничали» сплошные болота. И, как поговаривали тогда местные жители, водилось в них много нечести. Патриарх Иоаким, живший в то далекое время, решил разобраться с этим.  Тем более что ходили упорные слухи у староверов, что здесь было еще и языческое капище, где совершались кровавые жертвоприношения. Патриарх местность освятил, приказав вырыть несколько прудов. Уцелел лишь один, окруженный липами, с тихой водой. 

Было начало октября. Бабье лето ласкало москвичей теплом и восхищало невероятной красотой осенних листьев, которые тихо падали на тротуары.

Несмотря на то, что был субботний день, в парке отдыхающих было немного: несколько влюбленных парочек, мальчуган с  трехколесным велосипедом и его бабушка.

Неожиданно подул резкий ветер. Анна сняла косынку с шеи и повязала ее на голову. Возле самого пруда она решила присесть на лавочку и полюбоваться падающими от ветра листьями. Они «пилотировали», словно золотые планеры.

Анна села  так, чтобы  пруд был в обзоре.

Умиротворенная внутренним и внешним спокойствием, девушка подняла голову вверх и стала рассматривать старые липы.

Неожиданно ее взгляд упал на столб с очень необычным знаком: в красном круге были силуэты Воланда, Коровьева и Кота Бегемота. Ниже было написано: «Никогда не разговаривайте с неизвестными». Круг был перечеркнут красной линией. Легкая улыбка скользнула на ее лице.

За время, на которое Анна отвлеклась,  неожиданно появился мужчина, который шел не спеша вдоль дорожки Бульвара Патриарших Прудов.  Он держал в руке  какой-то пакет.

В принципе, была обыкновенная картина: осень, пруд, бульвар, отдыхающие люди, по дорожке идет спокойно человек. Но Анна смотрела на незнакомца с особенным любопытством. Мужчина притягивал к себе взгляд, как магнит. 

Анна стала его внимательно  рассматривать: незнакомец был среднего роста, лет сорока, спортивного телосложения, одетый в черную куртку.  Шел он как-то  отрешенно, не замечая никого вокруг. Взгляд был обращен «в себя». Бывает такое состояние, когда  при внешнем спокойствии — сдержанность, задумчивость и хладнокровие, но при этом  погруженность в мир внутренних переживаний. Состояние, при котором разум господствует над всеми земными страстями.

Анна видела, как мужчина подошел к скамейке, осмотревшись по сторонам, присел, положив сверток рядышком. Так продолжалось около минуты.  Потом, незнакомец прикоснулся ладонью к свертку, и, охватив его крепко пальцами, так сидел некоторое время. Это было какое-то ментальное действие.  Ладонью ощущение каната, как при подъёме у альпинистов. Это заставляет разум  принять и удержать точку ощущения вне физического тела. В этот момент почему-то вспомнились слова: «А когда ты упал со скал, он стонал, но держал…». Создавалось такое впечатление, что этот сверток для мужчины был каким-то протянутым канатом над пропастью или рукой молчаливого друга.

Женщине стало как-то не по себе. Холод пробежал по телу. Она  не понимала, что происходит сейчас. Но то, что происходило, вызывало скрытую тревогу.

В этот момент незнакомец спокойно  встал, поправил куртку и направился в сторону метро. Пакет остался лежать на скамейке.

Пройдя некоторое время, мужчина  замедлил шаг, остановился и резко обернулся.  Сверток лежал на лавочке. Для Анны было ясно, что он оставляет его умышленно. На миг ей показалось, что он передумал, что сейчас вернется и заберет пакет. Но принятое решение  было окончательным. Незнакомец  поднял вверх воротник куртки, ускорил шаг и  исчез за парковыми деревьями сквера.

Анна наблюдала за всем происходящим в состоянии биопаузы, когда  дыхание и жизненные процессы замедленны до состояния непонимания: где ты и что с тобой.  Она не сразу заметила, что когда уходил незнакомец, рядом абсолютно никого не было. Странное место — странные события. Через минут десять  она пришла в себя, поднялась и подошла к пакету. » А если он не безопасен?» — мелькнуло у нее в голове. — » Нет. В этом случае все не просто». И Анна несмело прикоснулась к свертку, не снимая перчатки. Осторожно  его развернув, она увидела внутри книгу со странным названием —  «Справочник вахтенного офицера». Она огляделась и положила ее в сумочку, направилась к метро той же дорогой, что и незнакомец, не понимая, зачем она так поступила и зачем ей эта книга.

Дома Анна достала  находку и стала  внимательно рассматривать.

Справочник  был подписан, но не очень разборчиво. Стояли две подписи, которые, возможно, в себе заключали имена владельцев. Одна подпись была неразборчива, напоминала компас. Под ней стояла дата 1968 г. и город Ленинград.  А другая подпись, ниже:  Саницкий ( Владимир или Владислав, Владлен). У подписи была четко прописана фамилия, а имя начиналось с букв «Вл». Под подписью была дата : 1985 год. ТОВВМУ.

Книга была далеко не новой, с потертыми страницами. И, казалось, она издана была в 1967 году, но вид  у нее был старинной рукописи. Пожелтевшие страницы, которые открывались каждая не  один раз и не два, и даже не сотню. На полях много записей разными  ручками с разными чернилами, а то и карандашом. Листы скорее напоминали папирусы, промоченные и просоленные ветрами и штормами, словно они побывали в кораблекрушении. Что пережили эти непростые страницы — паруса, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению?

«О человеке можно судить о двум вещам: по книгам, которые он читает, и по друзьям, которых он выбирает, — подумала Анна,  вспомнив чьи-то слова. — Что заставило этого человека оставить справочник? Какие события произошли в его жизни , если он решил расстаться с  ним таким образом? Книга, по своей сути — это же молчаливый друг. А, может, и не один друг, а переплетенные на страницах люди, с непростыми судьбами с бесценными диалогами, в которых звучит самое лучшее, чем хочется поделиться! «

Ночью Анна не могла уснуть. Ей вспомнился случай в Херсонесе, когда она там была с пятилетним сынишкой. Замурзанный, в беленькой бескозырке и матросском костюмчике, в коротких шортиках, он бегал среди археологов и выпрашивал кусочки старой глиняной посуды. А потом, придя домой, положив их на тумбочку возле себя, боялся заснуть.

— Мама, представляешь, ведь эти кусочки помнят своих хозяев, помнят еду, которая была, когда они были тарелками, — шептал мальчик, словно боялся, что эти артефакты его подслушивают.

Такое же  чувствовала Анна. У нее было такое состояние, словно в комнате она была не одна.

На полях книги есть много записей, сделанных кем-то. Текст не только изучали — с ним работали и жили.

«Человек, который оставил справочник, либо сам сделал эти пометки, или хотя-бы знает, кто их автор. Но скорее, пометки делали два человека. Те, что на полях, карандашом — один, а другой вклеил небольшие белые листочки между страницами «, — рассуждала женщина, тщательно рассматривая каждую страницу.

Электронные часы пикнули, оповестив час ночи.

Подруга была на ночном дежурстве, и Анна могла спокойно  рассматривать книгу.

«Зачем мужчина оставил ее в таком непростом месте? » — Анна пложила книгу на стол и пошла на кухню заварить крепкий чай. Когда она вернулась, увидела, как ночной свет от  уличного фонаря  ярким лучом освещал  ее. » Словно маяк!» — подумала она в этот момент.

Сев за стол, укрыв плечи пледом, Анна продолжила рассматривать справочник.

Вклееный листочек между твердой обложкой и первой страницей.

Стихи:

«Туманны Патриаршие пруды.

Мир их теней загадочен и ломок,

и голубые отраженья лодок

видны на тёмной зелени воды…»(Е. Евтушенко)

«Голубые отраженья лодок…» — повторила Анна, задумавшись.

В поисковой системе она набрала большими буквами

«ТОВВМУ». Через секунду Анна получила ответ: Тихоокеанское Высшее Военно-Морское Училище имени адмирала С.О. Макарова.

«Эта книга хочет мне что-то рассказать. Или о ком-то! В этом мире не бывает ничего просто так», —  прошептав себе эти слова, Анна тут же на сайте училища, в разделе: » Списки выпускников штурманского отделения» (информации по другим факультетам не было), нажала на год 1985. Среди фамилий — Саницкого не было. Она набрала 1990 год. Стрелка курсора сползла к букве «С» — Саницкого  не было.

Анна отложила телефон и спиной почувствовала перекладины спинки стула, словно это были шпанкоуты корабля.

«Человек без сюрприза внутри, в своём ящике, неинтересен». Следуя булгаковскими словами, будем разбираться, —  подумала Анна, поправляя очки. — Зачем же гнаться по следам того, что уже окончено? Никто не знает, что окончено, а что нет! Судя по записям на полях, писал тот, кто даже после смерти не собирается умирать«.

В тиши всегда спокойно. Ничего не отвлекает, чтение глубокое и сосредоточенное.

«У многих из нас наступает такой момент в жизни, когда необходимо на что-то опереться, чтобы обрести устойчивость и остановить нежелательный ход событий«, — это была надпись над текстом про остойчивость корабля.

Анна очень удивилась, уточнив в Толковом словаре Даля, что «остойчивость» — первоначальный вариант слова » устойчивость», которым мы сегодня все пользуемся в обычной жизни. И что  Владимир Иванович Даль закончил Морской Кадетский Корпус вместе с П.С. Нахимовым и служил мичманом.

«Наверное, борьба за чистоту русского языка началась у Даля после службы в ВМФ», не иначе как», — подумала Анна, зная, что «крепкими» и своеобразными фразами могуч и силен морской лексикон.

«Остойчивостью называется способность корабля, выведенного из положения равновесия внешними силами, возвращаться в первоначальное положение после прекращения действия этих сил»(СВО)*.

Анна задумалась.

«Нужен шторм в душе, потому как при штиле не рождается ничего стоящего, — тихо, самой себе произнесла она. — Шторм отбрасывает все ненужное и концентрирует самое важное. Человек борется в шторме за живучесть с неистовой силой, потому, как сражается, прежде всего, за свою жизнь!»

На белых листочках  тексты были написаны ровным, мелким и очень разборчивым почерком. Предложения были построены так, словно слова в них не просто сочетались по смыслу, они соединялись по логике в союзе «один за всех и все за одного».

Удивительно хорошо читать и представлять то, о чем читаешь.  В голове Анны возник отчетливо образ сурового моряка, который, закрываясь от ветра, спешит на свой корабль.

Она отвлеклась от книги и закрыла глаза, чтобы вспомнить мужчину, детали его поведения.

Осанка, статность, походка … Да, это безусловно был человек моря. И приподнятый воротник куртки. Да, так обычно закутываются воротником шинели от ветра, который дует прямо в лицо. И еще, он сел на лавочку. Положил книгу, и его рука еще некоторое время была на книге.

Ведь, по большому счету, в этой книге —  КОРАБЛЬ! Он же с ним прощался!

» А вообще что такое КОРАБЛЬ?» — задала вопрос сама себе Анна.

«Корабль — это не просто киль, палуба, паруса. А если это подводная лодка? То это не просто рубка, перископ, винты…. Просто, корабль — это свобода! Моряк — это прежде всего свободный человек. И таким он может  быть только в море. И это даже понятно почему! МОРЕ — место, где не лгут. В море ложь — камень на шее.  Только свободный человек может себе быть предельно честным и правдивым, потому, что он ценит как никто свое существование в этом мире, находясь каждый день на волоске от смерти.

Истинная свобода – единственно возможная, как и  истинный мир Божий – начинаются в пяти милях от берега. Почему пяти? Это где-то девять километров. У яхтсменов это значимое расстояние, когда горизонт «чист», т.е. никого и ничего — одна видимая даль, соединяющая море и небо.

Дальность от земли смывает тоску и разочарование. Море — это вечное движение, не вписывающееся в квантовую механику, потому как выходит за рамки трехмерного пространства, и любовь, потому как  в конце концов все возвращается в  этот круговорот океана, в вечно текущую «реку времени», у которой нет ни начала, ни конца».

Анна вздрогнула. На улице поднялся ветер, и открытая форточка зашевелила портьеры. Было уже слишком поздно и, закрыв книгу, наполненная мыслями, женщина пошла спать.

Дедуктивное мышление включило в Анне  целостное построение причинно-следственных связей, которые просто «встроились» в нее фактом реального существования книги (СВО) и связи ее с Незнакомцем.  И был вопрос: как  эта связь повлияет на будущее Незнакомца? Станет ли он свободнее и счастливее?

На первый взгляд: что здесь такого? Человек добровольно избавился от  книги,  с другой стороны: это не просто книга — это «обрезанный пупочный канатик», питающий его долгие годы «артериальной кровью», дающий право ДЫШАТЬ!

Казалось, совершенно профессиональный текст, предназначенный для морских офицеров, становился понятным и для простой женщины. Великая философия моря оказалась универсальной. В четырех буквах оказались в одной лодке Мудрость, Отвага, Решимость и Единство.

На 45 странице справочника Анна нашла следующую фразу: » Если человек  не может пересечь море просто стоя и вглядываясь в воду.  В море надо выйти, чтобы узнать: что там за горизонтом».

58 страница: «Море не вознаграждает тех, кто слишком обеспокоен, слишком жаден или слишком нетерпелив … спокойствие, спокойствие, спокойствие — вот чему учит море».

99 страница: «Море может понять только тот, кто нахлебается ним до рвоты, чтобы его понимать. Его солено-горький вкус — это и есть вкус жизни, которая чаще такая, нежели сладкая».

На 104 странице Анна застыла: » Море и Любовь не терпят педантов» (Грин). Эти стихия слишком своенравны. Запланировать морское путешествие  или любовь от и до -просто невозможно. Чтобы ходить в море — нужно уметь быстро менять планы и подстраиваться под стихию. Расписаний у штормов нет! Так же и в любви. Нельзя ничего планировать заранее. Любовь слишком непредсказуема. Нужно ценить каждое мгновение, ведь завтра будет новый день, и неизвестно, что он принесет».

Каждое прочитанное и принятое  слово  — было волшебным.

Между 120 и 121 страницами  вклеенный листочек: «Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит»(Булгаков). Ревность убивает Любовь. Это варварский пережиток, сжигающий человека изнутри, отравляющий его жизнь. Причём, пережиток этот в корне нелогичен. Ведь если я люблю какую-то женщину, я должен быть только счастлив. Если этой любимой женщине будет хорошо с другим мужчиной, значит  я  должен быть этому рад? Мужчина слишком  эгоистичен, чтобы принять такое осознанно».

Столько всего в один день. Анна, почувствовав, что устала, закрыла книгу и пошла спать. «И зачем мне все это надо? — подумала она засыпая. —  Это все равно , что  «пусть меня ждут в пирамиде Хеопса у восьмой мумии, третий коридор налево», как у капитана Врунгеля. А правда, сколько мумий внутри пирамиды?»

Незаметно прошли три месяца. Анна вся ушла в работу, в бытовые дела. «Справочник вахтенного офицера» в руки брала редко. Только тогда, когда выдавалось спокойное личное время и можно было спокойно почитать и подумать над прочитанным. Иногда она гуляла по своему родному городу Санкт -Петербургу, и, немного продрогнув, любила зайти в любимое кафе на Мойке, и за чашечкой кофе наблюдать за прохожими, которые идут по улице.

История на Патриарших не забывалась, но и не было   ее продолжения. Да, конечно, Анна попыталась найти этого Владислава Саницкого в «интернетовской паутине», но у нее ничего не получилась.

Это случилось почти в Новый год, когда до боя курантов оставалось несколько минут. Сын накладывал в тарелку оливье и просил маму:

— Не трогай шампанское! Я сам! А то будет, как в том году у нас. Пока Санька Савицкий ее откупоривал, то взболтал так, что мы само шампанское потом обозревали в виде фонтана.

— Как ты сказал?- уточнила Анна.

— В смысле?

— Санька Савицкий?

— Ма! С Новым годом! — и потекло полусладкое вино по бокалам.

Уже собирая тарелки со стола, Анна прервалась и пошла в свою комнату. Она достала «СВО» и открыла на развороте.

«Точно! Это же фамилия САВИЦКИЙ! И почему мне показалось, что вместо буквы «В» -«Н»?.

Анна  села за компьютер. Да, она  сразу нашла среди выпускников штурманского факультета, которые окончила в 1990 году, Савицкого Владислава Сергеевича. И нашла его страничку  «ВКонтакте», рассчитав приблизительно его год рождения. Сомнений не было. В строке » образование», было указано ТОВВМУ им. Макарова, а на заставке красовалась подводная лодка. Место проживания — Мурманск.

— Вот так новогодний подарок!

— Ма, Андрей звонил, мы пойдем погуляем? — сын уже был одет и в шапке.

— Иди, только не долго.

«Ну, если сегодня волшебная ночь, то я сейчас ему напишу письмо и он мне ответит!- подумала Анна, — Только что писать? Сразу сказать, что «СВО» у меня? Нет. Сразу нельзя. Я его поздравлю с Новым годом! Да, я его поздравлю, он ответит… Не надо сразу » в лоб». Надо постепенно разобраться в этом вопросе». И она послала открытку с пожеланиями здоровья и счастья.

Сообщение было прочитано мгновенно. Но ответа не было.  Почти до утра, Анна ждала обратной связи, но, не дождавшись, так и уснула.

Ответа не было и через неделю, и через месяц. Он пришел 23 февраля.

» Добрый день, Анна! (простите, не знаю Вашего отчества). Извините, что ответил не сразу. Спасибо за поздравление и за книгу. Я, так понимаю, что «Справочник вахтенного офицера» у Вас? Я прав? Когда увидел Ваше фото, вспомнил: Вы сидели на лавочке на Патриарших прудах. Догадываюсь, что возникли вопросы ко мне. Давайте созвонимся и поговорим. Мой номер телефона ——. С уважением, Владислав Сергеевич. г. Мурманск

Анна обрадовалась, но не могла принять решение: ответить на сообщение или позвонить? Сочтя, что звонить незнакомому мужчине неудобно, она ответила: » Добрый день, Владислав Сергеевич. Да, книга у меня. Это я была тогда на лавочке, когда Вы  ее оставили. Я забрала ее. Думаю, что мне надо вернуть ее Вам. Мой номер телефона:——. С уважением, Анна Сергеевна г.Санкт-Петербург.

Ответ: » Добрый вечер, Анна Сергеевна! Вы живете в Питере? Тогда поступим так: через недели две я буду в Санкт-Петербурге  по служебным делам. С Вашего позволения, как прибуду, я свяжусь с вами, и мы сможем встретиться. С уважением, Владислав».

В одной из заметок в «СВО» Анна когда-то прочла интересное сравнение схожести внутреннего стержня человека  с метоцентрической высотой корабля. Такая же высота есть и  у египетских пирамид.

Заметка на вклеенной бумаге была такая: » Все создано Богом так, чтобы удерживать мерность пространства в определённом «диапазоне».  А для человека еще очень важно жить и стимулировать  свое сознание в условиях этой мерности. Все, что имеет построение остойчивости, имеют Места Силы. Безразличное равновесие опасное для корабля, так и для человека. Как же важно это понимать, особенно, когда принимаются важные и судьбоносные решения.  Эмоциональное истощение для человека или безразличное равновесие  для корабля — факторы преждевременной гибели».

Ровно через две недели Владислав Сергеевич позвонил Анне. Он пригласил ее в очень необычное место, которое располагалось о адресу: улица Марата, 24,  Музей Арктики и Антарктики.

Анна Сергеевна пришла раньше, потому как не любила опаздывать. Она стояла на крыльце музея и рассматривала витрины.

— Добрый день, Анна Сергеевна, — услышала она мужской  голос за спиной.

— Добрый, — ответила она, повернулась лицом к Владиславу Сергеевичу и застыла от удивления.

Анна ожидала увидеть военного- морского офицера,  а перед ней стоял капитан дальнего плавания!

— Я пригласил Вас сюда, потому что здесь и поговорить можно  спокойно, и я бы хотел Вам показать новую музейную экспозицию «Сквозь льды Арктических морей». Шестьдесят редких фото Арктики с 1930 года.

Да, Анна видела, что перед ней стоит тот мужчина, которого она встретила на Патриарших, но  совсем другой.

Она немного смутилась.

Когда они зашли  внутрь музея, Анна украдкой,  близко пыталась рассмотреть Владислава Сергеевича. Он ей нравился. В нем было столько потрясающей мужской энергии, которая и бывает у людей, посвятивших свою жизнь морю.

Фото Севера.  Фотографии, от которых захватывает дух. Фотографии мистических земель, где даже время течет по-другому. Где человек постоянно в гостях. Страна ледяного ужаса и холодной недосягаемой красоты.

Анне Сергеевне нравилось, что Владислав пригласил ее именно сюда. Мистическая встреча на Патриарших каким-то образом из мира иллюзий перенесла  их в мир реальной магии.          

Возле одного фото Владислав Сергеевич остановился. С него, прямо нам в глаза , смотрел Георгий Седов.

— Эта фотография висела у отца в кабинете. Я мальчишкой любил пробраться в эту комнату и все перетрогать. Меня там завораживало все: компасы, карты, книги, картины. И, когда мне это удавалось, мне все время казалось, что этот капитан с портрета следит за мной. Иногда я его закрывал маминым платком.

Анна подошла ближе к фото и внимательно стала рассматривать.

— Владислав Сергеевич, почему Вы оставили книгу на лавочке Патриарших прудов? Почему решили с ней так поступить? — Анна посмотрела в глаза собеседника.

— Это коротко не расскажешь, — моряк сделал паузу — Я Вам обязательно все расскажу, Анна. Только не сейчас. Хорошо?

Анна достала из сумочки справочник, аккуратно  завернутый в непромокаемую бумагу. Владислав Сергеевич  взял его в руки.

— Спасибо Вам. Если бы Вы только себе могли представить, как я Вам благодарен и Господу Богу, что Вы оказались в тот день на Патриарших и сохранили ее.

Моряк взял в свою ладонь руку Анны Сергеевны и поцеловал ее.

После выставки Савицкий проводил  домой спутницу, пообещав с ней  встретиться и все рассказать.

Но вскоре Анна получила письмо от него, где Владислав  поведал все, что произошло с ним.

Вот это письмо.

«Когда я был молод, мне казалось, что жизнь — самое увлекательное путешествие, которое может произойти с человеком на этой планете. Я верил в себя, верил в любовь. Зачитывался своим любимым романом «Мастер и Маргарита» и был уверен, что именно такую любовь встречу и пройду с ней по-жизни. Когда Маргарита встретила своего Мастера, вся ее жизнь изменилась, потому что теперь ничто не имело значения, кроме её любви, которая с каждым днем становилась только крепче. Из холодной скучающей дамы она превратилась в любящую и заботливую. Любовь оказалась сильнее людской молвы, сильнее гнева. Ради спасения любимого она оказалась готова на всё, потому что «тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит». Их любви суждено было пройти пламя, лед, даже в потустороннем мире она не погасла, а продолжила жить вопреки всему. Мастер и Маргарита стали единым целым, они не смогли бы существовать раздельно.

Но в жизни у меня произошло ровным счетом наоборот. Я не хочу плохо говорить о женщине, которую я очень любил. Скажу только одно, что наши чувства не выдержали даже самого легкого  ветра в летнюю погоду.

Когда мы только начинали встречаться, на прогулках, я рассказывал о подводных лодках, о  Севере, Камчатке. Я бредил стать командиром. Тогда я не обращал внимание на ее вопросы. Они мне казались по-женски наивными: А когда ты купишь квартиру в Питере? А я хочу машину «Аудио 5». Странно, но она ни разу не спросила меня: как бы я назвал сына или дочь.

Когда я заканчивал училище, мы поженились и я направился служить на Камчатку. Она ко мне не приехала ни разу. Осталась во Владивостоке. Я приезжал только в отпуск или  когда получалось. Я очень ее любил. Вся моя жизнь была подчинена ей. Мне всегда казалось, что мужчина должен взять на себя всю ответственность за жену. Она не работала, так как в деньгах не нуждалась. Я гордился, когда получал фото, на которых она была как голливудская актриса.

Впервые я понял, что происходит что-то не то, когда она однажды,попросила срочно  большие деньги, якобы на операцию. Я их одолжил у ребят, потому как сумма была немаленькая,  выслал и при первой же возможности вылетел  во Владивосток. Но оказалось, что она улетела  в Москву. Сняла там квартиру и никуда из нее уезжать не собиралась. Страшное заключалось не в нее хитрости и обмане, оно заключалось в том, что я стал зависим от любви к этой женщине. Первый «ледяной душ» я получил, когда попытался выяснить причину такого внезапного решения переехать в столицу. И услышал кучу обвинений в то, что виноваты во всем я, мои лодки, служба, друзья.  Это я потом узнаю, что манипуляция начинается с нападения, напугать возможной потерей отношений и стимулировать последующее послушание. Жалел ее, понимая, что быть женой моряка-подводника трудно.

И я превратился в «соковыжималку». Служба пошла не так и закончилась она тем, что я оставил Флот и уехал за ней в Москву.

И вот здесь произошло самое страшное, что со мной могло произойти. Но об этом я напишу Вам в следующем письме. Не судите меня строго. Мне просто захотелось хоть кому-то высказаться и чтобы меня поняли не осуждая.

С уважением, В. Савицкий».

Анна Сергеевна прочитала письмо и задумалась.

Ей вспомнилось, как в студенческие годы, живя в общежитии, она наблюдала за таким поведением некоторых девушек. В них ребята души не чаяли, Бегали за ними, осыпая цветами и вниманием. Скроницы больше в учебниками сидели и только вздыхали, мечтая о таком отношении.

Однажды она застала на кухне плачущую у плиты подругу, которая готовила суп, и слезы просто градом катились в сковородку, где жарился лук. Оказывается, что ее ненаглядный и горячо любимый Степа женится, потому как  у него два года есть другая девушка в деревне, из которой он родом. Не помогали ни валидол, ни валерианка. Подруга плакала и причитала: «Почему он мне не сказал об этом раньше? Почему так долго молчал? Кто я теперь?» Степан был курсантом военно-морского училища, и стоявшая рядом еще одна подруга, прибежавшая на плачь, произнесла тогда одну фразу, которая запомнилась Анне на всю жизнь: » У моряка в каждом порту по жене. Нафиг тебе такой?» Тогда в душе ее появилась опаска к морякам как к людям непостоянным и неправдивым.

Сама она, после окончания института, получила распределение в Новосибирск, где работала долго в одном НИИ. Вышла замуж за коллегу и рассталась с ним через три года, поняв, что не только у моряков бывает несколько жен, но и у инженеров тоже, по соседним институтам. Вторым легче — переплывать моря не надо. Забрав с собой сына, она вернулась в Питер, пройдя все «прелести» жизни матери- одиночки.

Неоднократно задумываясь над сюжетом «Мастер и Маргарита», Анна понимала, что мало желать уметь так любить, надо, чтобы еще был тот, кто хотел такой любви и сам был готов к такому чувству.

Хотя наша культура склонна превозносить именно романтическую любовь, словно она, как Святой Грааль, — что-то, к чему нужно стремиться, за что стоит умереть. Не имея реальной любви, человек, независимо от пола, начинает ее придумывать.  Анна была не исключением. Эфемерная любовь всегда направлена на наши проекции. Главное, не забрести с такой «романтикой» в «джунгли» отношений, где все начинается со сладкого яблока, а потом понимаешь, что оно было отравлено: эгоизмом, отсутствием заботы, невыполнеными обязательствами, односторонними претензиями, недоверием и контролем. В таких отношениях может  работать только правило  — «Каждый сам за себя». Понимая все это, Анна решила для себя, что  будет придерживаться одной, естественной для себя линии поведения. Ей не надо перебирать маски и роли, чтобы завоевать конкретного мужчину. Мужчина — не трофей на поле битвы, не награда за «мужество». А она не «нарцисстическая амазонка» с шизоидными отклонениями, для которой манипуляция — способ выживания. Нужно самой уметь в этой жизни делать что-то своими руками и иметь неплохие мозги, для того, чтобы ИМЕТЬ ПРАВО НА ЛЮБОВЬ!       

Когда-то, отдыхая в парке, Анна увидела картину у уличного художника. На ней изображены две птички, которые сидят на одной веточке  и смотрят на солнце.

Анна ее купила и повесила у себя в спальне напротив кровати. Без слов в ней было выражено все, что в ее понимании составляет истинное отношение между мужчиной и женщиной. С обратной стороны полотна, когда она вешала ее стену, было что-то написано. Анна всмотрелась . » Ты живешь в своих поступках, а не  в теле. Ты — это твои действия, и нет другого тебя!». (Экзюпери) Ниже дописано было художником следующее: » Тот, кто воистину любит, на «ветке жизни» сидит не один».

Через неделю пришло следующее сообщение от Владислава.

«Добрый день, Анна. Вот выдалась минутка, и я продолжу свой рассказ. Книга, которую вы спасли, принадлежала моему отцу. Он был также моряк. С ней он прошел всю свою службу от первого до последнего дня. Заметки, сделанные карандашом, — его. Вставленные листочки — это уже мои размышления. «Справочник вахтенного офицера» — первая моя книга, по которой я начинал постигать науку моря. И дана она мне была  как реликвия от отца сыну.

Когда я стоял перед выбором — Флот или Любовь, я с отцом не посоветовался, и даже не  стал рассказывать о своих проблемах в семейной жизни. Я сделал это, когда этот выбор уже был определен, и я приехал к нему в гости.

       Анна, мне больно и стыдно вспоминать наш тогда разговор. Он оказался последним. Через полгода его не стало.

Отец не понял  меня, он не принял моей позиции. Я до сих пор помню, как он ходил по комнате и кричал: «Ты штурман или бабский угодник? Ты — моряк! Твое место в море! Ты — офицер! У тебя прекрасный послужной список, впереди Академия! Влад, очнись! Памяти матери, прошу тебя!» И помню его лицо, когда я сказал, что уже поздно что-либо менять. Я выбор сделал — любимая женщина! Помню, он как-то сразу сник, сел за стол, на котором стояла бутылка водки, налил рюмку, взял ее и сжал до такой степени, что она лопнула, вонзившись осколками в ладонь. На скатерть потекла кровь. Я бросился с салфеткой помочь ему, но он оттолкнул меня. » Я думал, что по жизни держу  тебя своими руками. Сейчас ты мне переломил спину». Когда я получил извещение о его смерти — думал, что сойду с ума. За эти полгода в Москве я не нашел работы, закончились деньги, которые были мне выданы при увольнении из Вооруженных Сил и от меня ушла жена, сказав напоследок, что я неудачник, уехав к новому избраннику в Италию. Позже я нашел работу в речном пароходстве, возил туристов по Москве-реке и медленно умирал… Да, медленно умирал. И я бы умер, если бы  не встретил на своем пути своего Спасителя!

Как-то, во время экскурсии, ко мне на мостик подошел  пожилой человек. Он был одет в обычную одежду, в какой-то несуразной белой панамке и с детским биноклем на груди.

— И как тут у вас? — обратился он сразу с вопросом.

— Нормально, — ответил я.

— Эх, широта и долгота не та.

— Согласен, все не то, — ответил ему я тут же.

— Речное закончил? — поинтересовался незнакомец.

— ТОВВМУ. Штурман,- ответил я и заметил, что чуть не «захлебнулся дыханием» от произнесенных слов.

— Ясно. Не буду спрашивать причину твоего присутствия на этом «корыте», спрошу только одно » В моря хочешь?».

Ответил я не сразу. Я не мог. Онемел. И, собравшись,  произнес:

— Пополз бы, как молящийся паломник, отмаливая грех за предательство.

Незнакомец посмотрел на часы.

— Шестнадцать часов. Считай, что Бог тебя простил. На Афоне время исчисляют по солнцу. Сутки там начинаются как раз в это время. Вот тебе моя визитка. Позвони мне через неделю. Бывай.

Я взял визитку и прочитал: » Мурманское морское пароходство.  Капитан дальнего плавания. Суходонский Николай Андреевич». Анна, не верьте никогда тому, кто скажет, что мужчины не плачут.

Когда отдыхающим подали трап, я видел, как сойдя на берег, Николай Андреевич помахал мне рукой. Я ответил ему тремя гудками.

Пока все. Мне пора на вахту. Продолжу чуть позже.

Владислав».

Прочитав письмо, Анна отошла от компьютера. «Хорошо, что сегодня выходной день,  — подумала она, —  Хочется побыть наедине».

Многое теперь становится понятным.

Нравственные испытания мы все проходим на своих судьбах. «Так кто ж ты наконец? – Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, — пошептала Анна слова Фауста, в  первые минуты после прочтения письма Владислава Сергеевича. —  Моряк на корабле всегда юнец. И только сойдя на берег, он моментально становится стариком. Человек моря без моря — это же священник без Бога. Правду говорят, что истинный моряк ни на что  другое не годен, как ни привязывай его  к суше. С цепью на шее, он будет сколько есть сил грызть ее, и даже лишившись зубов — все равно будет продолжать грызть деснами. Вот она, свобода!»

Третье письмо пришло через три недели. Анна ждала его, как не ждала ни одной весточки в своей жизни.

» Добрый день, Анна!

Я думаю, что теперь вам стало многое понятно, что заставило меня оставить книгу. Перед вылетом в Мурманск я побывал на могиле отца и дал ему слово, что вернусь на Флот. Пусть  не командиром подводной лодки, а капитаном атомного ледокола. Ему не будет стыдно за меня. Помните, я рассказывал вам, как на меня строго смотрел всегда с портрета Седов в детстве? Наверное, он мне и помог. Его фотография сейчас у меня в каюте.

«Справочник вахтенного офицера» мне напоминал постоянно мой первый корабль. Подводный. Мне так часто снился он. И когда это происходило — просыпаться не хотелось, а просыпаясь, мне было настолько плохо, что словами описать невозможно.  Помните песню, Анна Герман пела : Надежда — мой компас земной…», так я ее пою по — другому: » Надежда — компАс неземной..». Мне надо было уйти от этих ночных видений. Надо было начинать новую жизнь. Я сейчас понимаю, что жизнь надо не менять в угоду кому-то, надо просто смотреть в одну сторону и идти по ней, взявшись за руки.

Я очень благодарен Вам, Анна, что Вы тогда забрали книгу и вернули ее мне обратно.

Скоро я сдаю экзамены на право выходить в море штурманом на самом большом в мире атомном ледоколе. Это серьезный для меня в жизни этап. После предлагаю нам встретиться в Москве на Патриарших прудах. При первой же возможности,я сообщу, когда буду собираться в Москву.

С уважением, Владислав».

Самый важный талант человека — понять другого. Но не просто его услышать, а прочувствовать. Мы мало задумываемся над тем, что есть голосовой код (как код речевой, код тела), через который и проникают в наше подсознание вибрационные импульсы души человека, который решился поделиться личными переживаниями. Даже, если человек не говорит, а пишет, вибрационные импульсы, как специальный информационный биольгический код шифруется и передается через написанный текст гораздо сильнее. Написанная художником картина — это послание, разговор через молчаливые сверх эмоции.

Прочитав письмо, Анна вспомнила самый первый взгляд Владислава Сергеевича. Он был открытым. Зрительный контакт — негласное оповещение о готовности говорить честно и откровенно.

Теперь, когда три письма объединились в одно, стало ясно и понятно поведение Владислава тогда в парке. Справочник был для него его внутренним противоречием, внутренним капканом, от которого и освободиться хочется и расстаться тяжело. Просто, наступило такое время, когда он  уже не мог и не хотел быть под постоянной опекой книги. Он, как уже выросший ученик, достаточно окреп и был уже готов к самостоятельной новой жизни.   Справочник долгое время служил некой поддержкой, к которому образовалась психологическая зависимость. Но, как любой сильный человек , он должен был сделать самостоятельный твердый шаг, чтобы поверить в собственные силы.

«Справочник вахтенного офицера» не был для него учебным пособием. Он на нем выстроил свою жизненную философию, согласно которой он выжил и продолжил жить.

Эпилог

Снег скрипел под ногами, когда Анна бежала по дорожке сквера. Она опаздывала. Самолет задержали, но слава Богу он приземлился благополучно. Было уже темно. Недалеко от назначенного места она увидела знакомый силуэт мужчины. Анна замедлила шаг. Владислав заметил ее и пошел навстречу. Некоторое время они стояли и просто смотрели друг другу в глаза. И вдруг моряк схватил Анну, приподнял и закружил. Она расхохоталась. Когда  ее ноги коснулись земли, Владислав по-прежнему не отпускал ее из своих объятий.  Своей ладонью  он провел по ее голове, словно она была маленькой девочкой.

— Когда я буду уходить в море, ты меня провожать не будешь у причала. Мама никогда не провожала отца, но она всегда слышала сердцем три гудка его лодки.

— Три гудка? Это что-то значит? — спросила Анна, робко подняв глаза на Владислава.

— Это значит: «Я тебя люблю», — ответил он и поцеловал Анну в губы.

****

Когда влюбленные ушли, в сквере было тихо, и только небольшой снег нарушал тишину.

— Эти будут счастливы, — сказал Коровин, повернув голову к Бегемоту.

— Они будут счастливы на этом свете, а не на том, — подтвердил Кот.

— Господа, вы выиграли пари. Моряк оказался сильнее Мастера. Да, эту «полночь можно и задержать». Бегемот, вам также по-прежнему комфортно без штанов?

— Сирр, каждый уважающий себя кот, развлекает себя чем может.

— Вы хотели сказать — украшает себя чем может?- уточнил Коровин.

— Я сказал то, что сказал. Сирр, хочу напомнить, что вы мне обещали настоящий морской бинокль в обмен на мой старый  дамский перламутровый.

После этих слов трое встали и пошли совершенно в пустом сквере одни.

Знак, что висел на столбе, стал совершенно пустой, зачеркнутый линией. Пустота  заполняется  лучшим тогда,  когда приходит лучшее. А оно всегда приходит, как штиль после шторма… Всегда.