Воронов С. Лейтенант ступил на трап первого своего корабля

Звание лейтенанта в Рабоче-крестьянском Красном Флоте  было введено в 1935 году. Первоначально оно было самым младшим званием командного и начальствующего состава ВС Союза ССР и располагалось между старшиной и старшим лейтенантом.

В 1937 году было введено предшествующее лейтенанту звание младший лейтенант. Лейтенанты советского флота в 1935 — 1943 годах носили нарукавные знаки различия (галуны) с двумя полосками (одной широкой и одной узкой), а также расположенной над ними звездой.

В 1943 году знаками различия лейтенантов стали погоны, аналогичные таковым в РИФ — с одним просветом и двумя звёздами. Эти погоны, а также вышеуказанное положение звания лейтенанта в системе корабельных воинских званий, сохранились до настоящего времени в российском флоте.

Были ещё и звания инженер-лейтенант. А после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18.11.1971 года звания поменяли местами – лейтенант-инженер. С 1984 года убрали слово инженер. Шутники говорили: «В связи с сокращением флота, сократили и звания».

Но это было всё позже, а 1967 году инженер минус лейтенант Сергей Воронов прибыл в город Святого Николая, где строился первый советский авианесущий корабль — противолодочный крейсер «Москва». Представился командиру:

 — Инженер-лейтенант Воронов Сергей Дмитриевич представляюсь по …». Командир капитан 2 ранга Копылов Г.П. прервал меня:

— Кто по специальности?

— Применение ЭВМ и автоматизация управления силами флота.

— …?

— Короче — программист.

Командир отправил меня к старпому. Старший помощник командира капитан 2 ранга Романов Борис Сергеевич, выслушав мой доклад, назвал меня «счетчиком»:

— Со дня на день экипаж покидает казармы 3-го городка, и  переселяется на корабль. Пересчитай все койки, тумбочки, ну и всё остальное, что мы брали у завода для обеспечения жизнедеятельности экипажа, для составления акта.

Я понял, чем это кончится, и пошел к главному конструктору и сдатчику БИУС «Корень». Обрисовал ситуацию. Минут через 15 в руках у меня были две бутылки медицинского спирта. По пути к завхозу (баба, и как мне сказали, злая, «аки пёс»). купил коробку конфет, с заводской клумбы срезал жёлтую полураспущенную розу.

«Аки пёс» спокойно смотрела как я достал из дипломата пару бутылок и поставил их на стол. Так же молча – на коробку конфет. И вдруг резкая реакция на розу:

— Б…дь, шило носят, конфеты носят, но ни одна с…ка не сообразила подарить цветок. Что у тебя там, лейтенант?

Я подал, заранее подготовленный, акт сдачи-приёма имущества. Пока она его смотрела, я взял одну из бутылок со спиртом, и подошел к угловому умывальнику. Вылил спирт. Наполнил до половины водой осиротевшую бутылку. Вставил в горлышко розу и поставил на стол… .

С вечерним докладом мною был представлен документ, из которого явствовало, что претензий к кораблю от МТО завода нет.

— Ну что ж, неплохо, счётчик,- объявил старпом.

— Программист!

— А что, есть разница?

— Есть. Счетчик, согласно вашему указанию, принёс бы вам список недостающих простыней, подушек, поломанных тумбочек и рваных одеял. А дальше, это ваша головная боль. Программист всё это промоделировал и, как видите, решил эту проблему от начала и до конца.

 К чему я это так подробно расписал в своём маленьком опусе? Крейсер не имел книги корабельных расписаний. Ещё до моего прибытия на корабль в РТС начали с боевых расписаний: расписания по боевой тревоге и по боевой готовности №2 с различными вариантами обороны. Ничего не получалось из-за катастрофической нехватки людей для обслуживания техники по боевой тревоге. Офицеры РТС «забили тревогу». Дошло до того, что на крейсер прибыли офицеры организационного мобилизационного управления ВМФ.  Начались «сражения» за каждую единицу.

«Сражение» было выиграно. В РТС штат увеличили на 8 офицеров и на 30 старшин и матросов. В группе ЭВТ, которой командовал старший лейтенант Е. Богданов, стало 4 инженера ЭВТ и один программист. На всех вычислителей была расписана материальная часть, как говорят, а что дать в заведование инженер минус лейтенанту С. Воронову никто не знал.

Когда, после переселения на корабль, стали отрабатывать расписания по боевой тревоге, я сам нашел себе место в БИПе, который располагался на ФКП. Сидел за одним столом с начальником РТС. Там в голове В. Хохлова и родилась мысль – сделать С. Воронова командиром флагманского командного пункта (ФКП).

На ФКП размещались посты: радиотехнической разведи, наведения истребительной авиации, противовоздушной обороны, радиоэлектронного противодействия, противолодочной обороны, состояния вертолётной эскадрильи, боевой информационный пост.   На всех этих постах свои командиры и, естественно, подчинённые, а я над ними виртуальный начальник.

Настоящим командиром я был на объекте приборки. Объект назывался спардеком левого борта или артиллерийской площадкой. На ней были установлены артиллерийская башня спаренных 57-мм орудий («Барс»), постановщик помех «ЗИФ-121» («Терция»), спасательный плотик и спасательный круг. И вот оно незабываемое событие. Первое учение по проверке расписания по приборкам. Встречаем командира корабля:

— Командир приборки лейтенант Воронов. Старшина приборки старший матрос Овод. Приборщик матрос Оборотов.

— Где остальные приборщики?

— Согласно корабельному расписанию по приборкам «остальные приборщики» на моём объекте не расписаны.

Немая сцена. Командир, старпом, помощник командира молча покидают мой объект.  Я посмотрел на Мишу Оборотова и мне почему-то вспомнилась сказка «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» Салтыкова-Щедрина. Так началась моя лейтенантская служба на первом авианесущем крейсере «Москва».