Беспрепятственная высадка десанта союзников под Евпаторией
“2 сентября на рассвете, французский флот, подойдя к берегу, расположился против Кичик-бельского озера в четыре линии: первая линия стала на якорь в расстоянии около 700 сажень от берега; остальные за нею в расстоянии 200 сажень одна от другой. Позади этих линий расположился французский парусный флот. Английский флот расположился левее, а турецкий правее французского, на одной с ним высоте.
Французские суда выстроились бортом к берегу. В то же время с другого борта спускались и выстраивались боты, лодки и другие гребные суда, ожидая сигнала для начатия высадки; в 7 часов 40 минут утра на корабле «Город Париж» подан был ожидаемый сигнал, и 1-я дивизия начала садиться на гребные суда; в 9 часов вышли на берег первые войска, а в полдень высадилась вся первая французская дивизия, и для прикрытия высадки остальных войск, расположилась дугою по восточную сторону Кичик-бельского озера, примкнув правым флангом к морю. Некоторое время спустя, левее её и почти под прямым углом с нею, расположилась 2-я дивизия, а к концу дня, левее 2-й и на одной с ней высоте, расположилась и 3-я дивизия. Вместе с тем производилась и выгрузка артиллерии. До ночи 59 орудий с упряжью и лошадьми были уже на берегу.
Высадка англичан началась двумя часами позже французов. Тем не менее, однако, она шла довольно быстро и к вечеру две английские дивизии с частью своей артиллерии были уже высажены на берег и расположились под углом с французскими, примкнув правым флангом к 3-й дивизии, левым к озеру Камыш.
Сильный ветер усилился к ночи до такой степени, что высаживание войск сделалось опасным, почему как французы, так и англичане прекратили дальнейшую высадку.
Итак, к ночи три французские пехотные дивизии, 59 орудий и две английские дивизии с частью своей артиллерии были уже на берегу Крыма. Общая численность неприя-тельских войск, высадившихся в этот день на берег, простиралась свыше 45000 с 83 орудиями. Английские войска имели при себе трёхдневный, а французские четырёх-дневный запас провианта”. («Описание оборона г. Севстополя» под ред. Э.И.Тотлебена СПБ 1883 тип. Н.Тиблена Часть I стр.161-162).
На зависть всё чётко организовано и безукоризненно исполнено. Заранее прове-дённая разведка, которой Корнилов с имеющимися пароходами даже не стремился помешать. И не всегда союзники, обследуя берег Крыма и изыскивая удобное место для дебаркации десанта, приходили внушительными отрядами. И выбранное ими оптимально место между двумя солёными озёрами, говорит о том, что они беспрепятственно проникали и на берег…
Ночью прошёл сильный дождь и пришельцы, не успевшие развернуть свои палатки, вымокли до нитки. Следующие два дня выгружали тяжести, повозки, лошадей.
Поражает наша неподготовленность к агрессивным действиям неприятеля на собственном Крымском берегу. Безусловно, тех войск, с учётом флотских экипажей, которых удалось набрать Меншикову в Крыму, не превысило 60 тысяч, и держать под контролем сотни километров побережья, хотя бы и в важнейших портах, было невоз-можно. Но надёжно заранее спрятать или переместить вглубь полуострова ценности, склады продовольствия, фуража с момента демонстрации его решимости при нападении в начале апреля на Одессу до конца лета, мы могли и обязаны были сделать! Тогда не хозяйничали бы в Керчи грабители из Европы в музейном собрании «Золото скифов», не захватили бы в Симферополе амбары с 60 тысячами четвертей пшеницы, способных прокормить ораву интервентов в течение 4-х последующих месяцев и пр. …
Главой администрации всего Крыма тогда с 1845 г. оставался 56-летний генерал-губернатор Тавриды генерал-лейтенант Владимир Иванович Пестель, родной брат казнённого декабриста Павла Ивановича. В бесчисленных печатных изданиях и прочих публикациях о Крымской войне его имя не упоминается. А ведь он должен был олицетворять власть в Крыму через подчинённых ему губернаторов крупных городов и глав всевозможных поселений. Он не мог не знать о вступлении России в конце марта 1854 г. в войну с европейской коалицией, преследующей, в первую очередь, цель ‒ уничтожение Черноморского флота. Следовательно, должен был составить план дейст-вий структуры администрации Крыма в случае нападения неприятеля, включавшем эвакуацию жителей из мест боевых столкновений, наиболее ценных документов и предметов искусства, устройство временных госпиталей и пр. Всё это пришлось делать впопыхах, когда в Севастополе уже гремели пушки. Или ему подобно своему брату, поборнику незамутнённой чести и справедливости, были чужды интересы России?
Да, он окажется не просто слабым, безынициативным, но и готовым на преда-тельство!
“12 (24) сентября почтовой службой для Севастополя, по достижении станции Дуванкой, были получены сведения, что рядом с Севастополем располагаются армии союзников, и, следовательно, человек, в чьём ведении находились почтовые мешки, вернулся в Симферополь, дабы получить от генерал-губернатора Пестеля сопровож-дение или охрану.
Губернатор в ответ на это, возомнив о неминуемой угрозе, приказал всем покинуть город со всей возможной скоростью. Тот же приказ повторили во всех подчинённых ему ведомствах. Батальон гарнизона с отрядом инвалидов, которые отступили от Евпатории, было приказано эвакуировать за город в лагерь. Все важные персоны, такие как шеф жандармов, начальник полиции и иже с ними, получили указание незамедлительно собраться в резиденции губернатора. Горожане, имеющие соответствующие средства, немедленно изготовились к эвакуации, в то время как их более бедных соседей можно было наблюдать со всем их имуществом в мешках за спиной с явным намерением переждать лихое время в степи.
В.И.Пестель, же лично, в сопровождении жандармов, полицейских проехал с помпой по улицам и демонстративно выехал из города в сопровождении толпы татар, которые успели одеться в праздничные одежды, верхом, и кричали в восторге: «Гяуры бегут! Освободители рядом!
Майор Броницкий, последний комендант Симферополя, устроил совет с командиром гарнизонного батальона, и они пришли к решению информировать Меншикова о событиях, творящихся в городе. Когда Меншиков узнал о вышеописанном инциденте, он буквально вышел из себя ‒ «Как Пестель осмелился сотворить всё это без моего приказа? Передайте ему мой приказ немедленно возвращаться в город и даже не шевелиться без моих указаний!»
Последствиями этого необдуманного (?) действия стало то, что татары получили надежду на освобождение, а несколько греков и армян-христиан пали жертвами возмущения этих “угнетённых”, так как извещение об эвакуации было столь скорым, что многие не смогли покинуть город с губернатором и военными и остались без всякой защиты.” (Ходасевич Роберт «Голос из-за стен Севастополя» «MILITARY КРЫМ» № 3 2011 стр. 50).
Нетерпение союзников отразилось и в их пропаганде, разносимых продажной прессой, принуждаемой к ложным оглашениям ближайших намерений союзного командо-вания в Крыму. То они сообщали о генеральном штурме Севастополя, то о планах высадки десанта в тыл позиций армии Меншикова… Действительно, мысль о необхо-димости занятия Северной стороны Севастополя рассматривалась в то время в высших военных кругах Англии и Франции как действенное средство к преодолению нашей упорной обороны. “Ничто не показывает, ‒ заявлял, к примеру, сэр Говард Дуглас, ‒ чтобы успешный лобовой штурм укреплений позволил союзным армиям овладеть городом, а тем менее открыть гавань для соединённых флотов дотоле, пока господ-ствующая позиция на Северной стороне Севастополя не будет взята: только одно это дозволит взять крепость, порт и всё находящееся в Севастополе”. (Дубровин Н.Ф. «История Крымской войны и обороны Севастополя. тип. тов. «общественная польза» С.-Петербург 1900 Т II стр. 400-401).
Союзники рассчитывали достигнуть этого совместными наступательными действиями корпуса, высаженного в Евпатории, и части войск, сосредоточенных под Севастополем с его южной стороны.
“Считая исполнение этого намерения весьма возможным в будущем и принимая меры к обеспечению себя с этой стороны, князь Меншиков не ожидал, однако, скорого нападения англо-французов, так как по имевшимся сведениям, в Евпатории не было такого числа войск, с которым можно было предпринять наступательное движение. (Дубровин Н.Ф. «История Крымской войны и обороны Севастополя. тип. тов. «общест-венная польза» С.-Петербург 1900 Т II стр. 401).
Турецкий корпус Осман-паши начнёт прибывать только с 26 декабря и к январю составит 15000 аскеров, во главе которых встанет Мегмет Ферик Паша. К этому времени оборона Евпатории заметно усилится, город окольцует глубокий ров, исключающий прямую атаку…
Да и Сардинское Королевство ещё колебалось со своим решением по присое-динению к завязшим в Крыму коалиционным силам. Оно объявит войну России только 4 марта 1855 г. и их первые воинские части прибудут в Крым на британских кораблях 6 мая чтобы занять позиции по гребню холмов в 3-х верстах западнее Балаклавы. Всего в Крым будет доставлено около 20 т. сардинцев. С первых же дней пребывания в Крыму их посетит холера. Боевое участие войска Королевства ограничится сражением на Чёрной речке.
Доподлинно неизвестно: встречали ли в Евпатории в начале сентября угнетённые Россией татары высаживавшихся союзников как своих освободителей, с раскрытыми объятиями. Но очень скоро в городе станут слышны барабанный бой, ружейные и нередко пушечные выстрелы обучавшихся татар, записавшихся в аскеры (турецкие солдаты). По показаниям перебежчиков, положение татар на территории, контролиру-емой союзниками, было весьма тягостно. От недостатка фуража скот их падал или был употреблён неприятелем в пищу. Продовольственные запасы в самой Евпатории были незначительны, и татары терпели страшный голод. Многие из них вынуждены были питаться гнилым луком, отрубями и зёрнами кукурузы. Союзники выдавали им по горсти сухарей на 24 часа.
‒ В настоящее время, ‒ говорил выбежавший из Евпатории татарин, ‒ шатается по городу до трёх сот мужчин и женщин с опухшими лицами. Когда сделалось гласным воззвание главнокомандующего, обещавшего прощение возвратившимся в свои селе-ния, то ежедневно до 200 женщин и девок стоят около полиции и просят у коменданта Токарского пропуска из города. Но Токарский строго воспрещает это… Объявив, что всякий самовольно решивший выйти из города будет расстрелян, что всех возвра-щающихся татар русские тиранят и вешают, и уверял, что скоро привезут из Варны столько продовольствия, что его будет достаточно для всех жителей города.
Татары не верили уже этим обещаниям, и бессемейные выходили скрытно по направлению к селению Сакам, и ежедневно по нескольку человек являлось на наших аванпостах. Семейные же татары принуждены были оставаться в Евпатории, по невозможности вывезти тайно свои семейства. Они переносили страшные лишения и умирали сотнями. Хлеб продавался по таким ценам, которые были недоступны татарам, и ходили слухи, что союзники, специально для татар, солили падших лошадей и верблюдов.
Продовольствие для гарнизона Евпатории доставлялось из Балаклавы и Херсо-несского полуострова, занятого французами, и для этой цели один или два парохода ежедневно приходили на Евпаторийский рейд, на котором постоянно находилось до 10-и кораблей, предназначенных для защиты собственно города. В конце декабря в гарнизоне Евпатории насчитывалось до 10.000 турецкой пехоты, 300 кавалеристов и около 5.000 татар способных и готовых взять в руки оружие. Англичан и французов в Евпатории было не более чем 700 человек. Для предполагаемых наступательных действий ожидалось прибытие в Евпаторию турецких войск под начальством Омер-паши. И когда с 7-го января 1855 г. в Евпаторию по морю стали прибывать турецкие войска, то они сходили с судов босыми и должны были обуваться во французских запасных магазинах… (Дубровин Н.Ф. «История Крымской войны и обороны Севастополя» С.-Петербург Тип. тов. «Общественная польза» 1900 Т II стр. 402-403)
Генерал-лейтенант В.И.Пестель 11 ноября 1854 г. в разгар войны будет отозван в Петербург. Очередным Генерал – губернатором Тавриды будет назначен градоначальник Таганрога 35-летний генерал-майор Владимир Фёдорович Адленберг, из этнических шведов, уже не в первом поколении достойно служивших в Российской армии.
Единственным, кто оказался в эти грозные для России дни испытаний на своём месте и не допустившим стратегических просчётов, явился Светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков. Приходится удивляться и восхищаться его перенасыщенному грозными событиями доблестному служению интересам России.
Да он был ироничен, кой-кого обижал, но за дело! Себя он не щадил. Страдая простатитом, остаётся по своей инициативе в Крыму после безуспешного Чрезвычайного посольства в Константинополе в феврале-апреле 1853 г..
30 ноября 1854 г. Государь Император, исходя из реальной обстановки, назначит, его командующим сухопутными и морскими силами в Крыму. Просто больше было некого!
И это тогда, когда 67 – летний вице-адмирал, отнюдь не обладавший громовым голосом трибуна, не любивший красоваться на публике, не мог без посторонней помощи взобраться на коня…
24 сентября 2011 г. в селе Воздвиженском Клинского р-на Московской области, принадлежавшем ранее Светлейшему Князю, моряки и представители общественности, открывали памятник замечательному сыну России, адмиралу, Управляющему Морского Министерства Александру Сергеевичу Меншикову.
Автор этих строк, председатель Морской секции Российского Дворянского собрания, был приглашён присутствовать на этом знаменательном действии и выступил со словами признательности достойнейшему человеку в высшем управлении Российского государ-ства первой половины XIX века… После выступления ко мне подходили присутство-вавшие, чтобы высказать свою благодарность за услышанную впервые, как они говорили, объективную оценку исторической роли своего земляка в роковых испытаниях России в XIX веке.
Занимаясь историей рода Нахимовых применительно к их морской доблести на российских флотах и на бастионах Севастополя, я не мог согласиться с извращённым толкованием авторами публикаций XIX и XX веков роли и самой личности князя Александра Сергеевича в событиях, в которых ему довелось участвовать.
Я и ныне считаю, что достаточно добросовестно ознакомиться с полным послужным списком Светлейшего, чтобы проникнуться уважением и здоровым восхищением за судьбу щедро одарённого природой человека, и тем как он тратил свой потенциал, презрев личную выгоду и уютное существование…
В Севастополе должны появиться памятники русским витязям ‒ Г.А.Потёмкину и А.С.Меншикову ‒ тем, кому Россия многим обязана.
Возможно, я и не беспристрастен, поскольку всякий раз, когда речь заходит о Голицыных, в глубине моего сознания начинают звучать какие-то нотки, … Моя прабабка по отцовской линии, урождённая княжна Варвара Сергеевна Голицына. На необъятной поколенной росписи рода князей Голицыных мы в III — ей ветви…
Мать Александра Сергеевича ‒ урождённая княжна Екатерина Николаевна Голицына.
И я, наблюдая примеры беззаветного служения России своих предков, нахожу и в этом очевидное сходство с Голицынами – Меншиковыми…
Но Светлейший Князь видел с одного взгляда сущность всякого, ещё только появ-лявшегося на пороге своего кабинета в домике за 4-й батареей на Северной стороне. Так он равнодушно, и вполне оправдано, встретит подполковника Э.И.Тотлебена, полковника В.И.Васильчикова, засылаемых ему за их невостребованностью из Южной армии…
А забыв своё раздражение на Нахимова, вследствие, как я предполагаю, подлой вы-ходки Корнилова по возвращению из Синопа, на Новый 1855 г. представит безупречного вице-адмирала П.С.Нахимова к ордену Белого орла, введя его тем самым, в круг государ-ственной чиновничьей номенклатуры. Так что не надо спешить соглашаться с мнением соратников Павла Степановича по обороне, что награждение Белым орлом было созна-тельным унижением боевого адмирала.
Затем 1 февраля 1855 г. Меншиков назначит Нахимова помощником начальника Севастопольского гарнизона на место, которое до него официально занимал в обороне города погибший В.А.Корнилов.
Нельзя не отметить проникнутый тревогой и горячим участием поступок командую-щего Южной армией генерала от артиллерии М.Д.Горчакова поспешившего на помощь слабым нашим силам в Крыму…
Не имея просьбы о помощи от князя Меншикова, ни повеления императора, князь Горчаков двинул 4-й корпус в Крым по личному своему распоряжению, тотчас по получении известия о высадке неприятеля при Евпатории и предписал Даненбергу следовать туда форсированным маршем без дневок, делая до 60-ти вёрст в сутки. Для облегчения войск, которые за неделю пред тем воротились из княжеств Валахии и Молдавии и не успели ещё отдохнуть, князь Горчаков приказал заготовить на пути следования корпуса обывательские подводы для возки солдатских ранцев и мешков, а также слабых и усталых во время марша; а для поддержания сил и здоровья солдат производить им во всё время похода «усиленное содержание», состоявшее ежедневно: кроме провианта ещё 3-х порций водки, 3-фунтоввых порций мяса и третной пропорции круп и соли.
Каждый переход был разделён на три привала, куда заблаговременно высланы были комиссионеры с продуктами и артельщики с котлами для варки пищи; так что, идучи день и ночь, войска имели от 10-ти до12-ти часов в сутки отдыха на каждом отдыхе (привале) находился готовый обед, ужин или завтрак с водкою. При таковом попечении начальства, войска достигли Севастополя без усталости и в совершенном здоровье”.
Сомневаюсь, что после вступления в Крым подобный распорядок марша можно было сохранить. Не даром Липранди выпросит у Меншикова специально день на то, чтобы полки пришли в себя…
Дивизия 10-я и 12-я прибыли туда в первый, а дивизия 11-я во второй половине октября. Вслед за пехотой были посланы в Крым и принадлежавшие корпусу № 11-й, 12-й и 15-й артиллерийские подвижные парки с полным количеством боевых запасов для снабжения ими корпуса. Узнав о посылке в Крым 4-го пехотного корпуса, государь император собственноручным письмом благодарил князя М.Д.Горчакова и в изъявление своего полного удовольствия сказал ему в высочайшем рескрипте: “ты угадал мою мысль, и сам я не мог бы лучше распорядиться”. (Духонин Л.Г. «Под Севастополем в 1853-1856 гг. …» «Русская Старина» 1885 Т 47 стр. 264).
А тогда, 2 сентября 1854 г. Корнилов с раннего утра предпишет своей эскадре (судам, стоявшим на входе в Южную бухту) и просил Нахимова отношением № 1013 от 2 сентября 1854 г. сделать следующие распоряжения: “всем судам взять все осторожности от пожара. Крюйт- камеры оградить от бомб, наложив на них паруса.
Купеческие суда, какой бы величины они ни были, поставить в глубину Инкермана на мель, оставив только свободное место против плотины, по коей идёт почтовая дорога, для обстреливания её бригами и или малыми пароходами…
34-м батальоном командовать Капитан-Лейтенанту Ширинскому-Щихматову 1-му.
36-м батальоном ‒ Капитан-Лейтенанту Воеводскому.
37-м батальоном ‒ Капитан-Лейтенанту Стройникову.
1-м рекрутским ‒ Капитану 2-го ранга Коцебу.
Всеми четырьмя ‒ Капитану 2-го ранга Скоробогатову.
Для сбора этих батальонов будет особое назначение.
При сформировании батальонов оставить на кораблях только необходимое число людей для пожарного случая”. (Жандр А.П. «Материалы…» стр. Это как понимать? Одно созерцание накануне Владимиром Алексеевичем необъятной тучи судов союзников, прошедшей на виду Севастополя к месту дебаркации, ввергло его в прострацию так, что он потерял самообладание? То, что он предлагал это было явно на случай, когда противник, преодолев сопротивление нашей армии, захватит Северную сторону Севасто-поля.
Павел Степанович, видимо, успокоил и вразумил Корнилова, и тот издаст приказ с объявлением составленной Нахимовым диспозиции флота “на случай, если понадобиться выйти в море”. (Жандр А.П. «Материалы… стр. 188)
Т.о. Нахимов самостоятельно и заранее продумал порядок вывода флота из Севастопольских бухт для отражения нападения флота союзников непосредственно на Севасто-поль.
Итак ‒ в ордере двух колонн “наветренную должны составлять корабли: 120-ти пушечный «Вел. Кн.Константин» (В.А.Корнилов), 84 пушеч. «Чесма» и «Святослав», 120 пушеч. «Три Святителя» Вице-ад. Новосильский, 84 пушеч. «Ростислав», «Уриил» и «Ягудиил» (контр-ад. Панфилов), а подветренную корабли: 120 пушеч. «12 Апостолов» (вице-ад. Нахимов), 84 пушеч. «Храбрый» и «Гавриил», 120 пушеч. «Париж» (Контр-ад. Истомин), 84 пушеч. «Селафаил», «Императрица Мария» и «Варна» (Контр-ад. Вукотич 1-й). В боевом строе подветренной колонне надлежало быть впереди и всем кораблям следовать друг за другом в том же порядке; фрегаты же большого размера: «Кулевчи», «Коварна», «Сизополь», «Месемврия, «Мидия» и 44 пушеч. «Кагул» и «Флора» ‒ должны были составлять особую линию на ветре эскадры.
Дабы ничто не могло замедлить внезапного выхода в море, Владимир Алексеевич приказал ещё командирам всех судов дополнить запас морской провизии на трёх-месячное плавание!”. (Жандр А.П. «Материалы…» Приказы Корнилова № 87 и № 89 стр. 188-189). Ну и вновь бросается в глаза отсутствие наших боевых пароходов в строю флота, собиравшегося в 3-х месячное плавание!