Блытов В. Кумжа

Ку́мжа (лат. Salmo trutta) — проходная, озёрная или ручьевая рыба из семейства лососёвых (Salmonidae). Озёрная или ручьевая — жилые формы этого лосося называются форелью. Название «кумжа» (или кемжа) происходит от саамского kuu︢dz︣a, посредством фин. kumsi

«Кумжа» — условное наименование мероприятия, проводимого ежегодно на флотах для слушателей академии Генерального штаба по изучению новой военно-морской техники.

17 апреля 1975 году – первый советский авианосец ПКР «Киев»*, под флагом Главнокомандующего ВМФ адмирала флота Советского Союза Горшкова С.Г., впервые вышел на государственные испытания, по так называемому БДЛК (Бугско-Днепровскому лиман-каналу) мимо острова Первомайского, где в былые годы базировались боевые пловцы Черноморского флота (так называемые «морские котики») в Черное море для перехода в Севастополь. Кто-то меня, из наиболее щепетильных любителей правды, начнёт поправлять, что не авианосец, а противолодочный крейсер с авиационным вооружением. Но фактически — это был первый авианосец, как не смотри.

18 мая 1975 года начались Государственные испытания нового корабля. Возглавить проведение Государственных испытаний было поручено Председателю государственной комиссии 1-ому заместителю командующего Северным флотом вице-адмиралу Волобуеву Евгению Ивановичу. Первое его прибытие на корабль для нас черноморцев (а экипаж «Киева» был набран на 90% именно из черноморцев) вызвало шок.

— Здравствуйте товарищи североморцы – поздоровался Евгений Иванович, выйдя перед строем матросов, старшин, мичманов, офицеров, построенных в две двушереножных линии на полётной палубе, лицом навстречу друг к другу.

Его необычное приветствие вызвало недоумение, и экипаж «Киева» промолчал. Мы, как черноморцы планировали, что «Киев» останется на Черном море, где уже служили его предшественники противолодочные крейсера «Москва» и «Ленинград». И кадровые органы, набирая нас — черономорцев в первый экипаж, так нам и говорили — «Киев» будет служить на Черном море. Нам уже выделили дом в Севастополе, где обживали Севастополь и выделенный нам дом на улице Генерала Коломийца наши семьи. Многие офицеры и мичмана корнями вросли в черноморскую землю и переводиться куда-то даже не думали.                  

— Здравствуйте товарищи североморцы – повторно поздоровался с нами вице-адмирал.

— Здравия желаем товарищ вице-адмирал – нестройными голосами ответили оба строя, построенные по обе стороны полётной палубы корабля лицом друг к другу.

— Что мало каши на завтрак ели? Или что-то вас удивило в моей речи? Повторяю, для тех, кто плохо слышит — вашему кораблю командованием ВМФ предоставлено почетное право служить на самом современном флоте СССР – Северном флоте.

Для многих коренных черноморцев и севастопольцев – это был большой шок. Они не мыслили себе другой службы, кроме как на Черном море и в Севастополе. Многим нравилась служба на ЧФ — тепло в любое время года, южная флора и фауна, а тут раз служить на Северном флоте.

Потом в каютах долго обсуждали неприятную для многих из нас весть. Некоторые офицеры и мичмана сразу приняли решение любыми средствами уйти с корабля.

На корабле начались государственные испытания. Еще не была закончена до конца полетная палуба. Гражданскими специалистами приклеивались специальные пластины огнеупорного покрытия, как нам говорили, закупленные специально для корабля в Швеции¸ которое тут же покрывалось специальной огнеупорной краской и каждая плтка крепиласмь на палубу с помощью девяти заветрывающихся специальных гаек. Палуба тут же красилась и на ней проявилась разметка, взлетные полосы и посадочные площадки.

18 мая 1975 года на борт корабля произвел посадку первый самолет ЯК-36м, пилотируемый летчиком-испытателем Кононенко О.Г. Перед посадкой самолет прошел над кораблем с набором высоты, крутя бочки.

Все, кто мог —  экипаж и представители промышленности, облепили надстройки корабля и махали самолету бескозырками, фуражками и просто руками.

Для экипажа это было большое событие. Сразу вслед за первым самолетом на палубу корабля сел второй самолет пилотируемый полковником Хомяковым В.П. И хотя до этого момента я видел несколько посадок таких же самолетов на ПКР «Москва» осенью 1972 года¸ тем не менее посадка произвела неизгладимое впечатление. Самолеты садились и могли взлетать почти вертикально, как вертолёты, могли зависать над палубой. Самолет ЯК-36 м этим и отличался от обычных самолетов.  

Я, будучи командиром группы связи с авиацией непосредственно обеспечивал посадки на ПКР «Москва» и находился рядом с руководителем полетов Героем Советского Союза Комаровым.

  С мая по октябрь 1975 года первый советский авианосец проходил государственные испытания и именно в весенний период Главнокомандующий ВМФ адмирал флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков принял решение провести на «Киеве» показ новой техники ВМФ «Кумжа» для слушателей Академии Генерального штаба, Военно-Морской академии и адмиралов ВМФ.

Готовились к мероприятию недолго. Провели всего одну репетицию – у нас взлетали самолеты и отбомбившись по бурунной мишени с ревом садились на палубу, мимо нас проходили новые корабли различных проектов, многие стреляли из различных видов оружия, всплывали подводные лодки, пролетали самолеты берегового базирования. Последними пролетали самолеты СУ-17, специально ради «Кумжи», перелетевшие с Балтийского флота.

И вот наступил день показа техники. Вдоль всего обходного мостика, кормового и носового сигнального поставили кресла из кают-компании. Главком со своей свитой разместился на носовом сигнальном мостике, а вдоль обходного мостика правого борта расположились все приглашенные в основном адмиралы и генералы. Я никогда не видел одновременно такого количества начальников высшего ранга.

На корабле была сыграна «Учебная тревога», личному составу было категорически запрещено покидать свои боевые посты. Я по своим обязанностям находился на СКП, рядом с руководителем полетов. На СКП набилась масса любопытствующих офицеров, мичманов и матросов, приникших ко всем иллюминаторам, и с удовольствием наблюдавших за показом новых образцов вооружения ВМФ.

Но целый день это было выдержать сложно, тем более, что погода стояла не жаркая, дул сильный холодный ветерс моря. Сигнальщики и снабженцы выдали адмиралам все свои канадки и теплые куртки. Если честно говря на адмиралов было страшно смотреть.

По какому-то делу я был вынужден спуститься в боевой пост связи с авиацией. Едва я вошел, как старшина команды мичман Кривошея сделал мне жест, чтобы входил тихо:

— Тише, тише у нас здесь вице-адмирал – и показал вглубь боевого поста за аппаратуру.

Я протиснулся туда и увидел, что за столом, где мы заряжали аккумуляторы для переносных станций действительно сидел вице-адмирал. Я от удивления остолбенел и попытался незаметно исчезнуть. Не каждый день в своем посту встретишь высшего начальника, который зашел возможно для проверки.  Любая проверка — это плохо.

Повернув голову на шум адмирал, увидев меня, поманил к себе:

— Товарищ вице-адмирал командир группы связи с авиацией старший лейтенант Блытов.

— Понятно товарищ старший лейтенант. Там холодно наверху я устал и озяб. Если можешь сделай мне горячего чайку, а я пару минуток посижу здесь. Если меня будет искать Главком, то предупреди меня. Понятно?

Я потихоньку вышел к пульту комплекса связи – там стопились все матросы, больше половины просто сидели на палубе. На боевом посту было всего три посадочных места. А мне в группу зачем-то дали аж 15 старшин и матросов по штату, которых я даже не знал куда разместить.

— Так все лишние потихоньку в кубрик, и чтобы никому не попасться на глаза. Мичман Кривошея организуй чайку из кают-компании для товарища адмирала. Слушайте, а как его фамилия?  Он сказал предупредить, если его будет искать Главком, а фамилию не сказал.

— А он не представился — ответил старшина 2 статьи Вася Куц.

Вот незадача, его не хотелось беспокоить. Кривошея убежал сам за чаем в кают-компанию офицеров, все не стоявшие на вахтах потихоньку ушли в кубрик — спать там.

Я приглушил все динамики и приказал дежурному по связи с авиацией старшине 1 статьи Васе Куцу взять все каналы на прослушивание на головные телефоны. Через некоторое время прибежал с чаем Валера Кривошея, но не успел он войти, как в дверь раздался сильный и протяжный звонок. Наши так не зваонилди.

Я открыл дверь и увидел еще одного вице-адмирала. Он смотрел мимо меня и заглядывал за мое плечо, как будто чего-то искал.

— Товарищ вице-адмирал командир группы связи с авиацией старший лейтенант Блытов.

— Василий Тимофеевич у вас? – спросил он

Я смотрел озадачено на него:

— У нас на боевом посту вице-адмирал, но я не знаю, как его зовут.

— А мы это сейчас посмотрим, и он шустро протиснулся мимо меня на боевой пост и пошел вглдубь на пульт комплекса. Кривошея со стаканом чая тоже посторонился и рукой показал, где искать вице-адмирала.

— Ага, Василий Тимофеевич – вот ты где, а я тебя ищу. Это тебе чай принесли с печением? Мичман давай сюда еще один стакан.

Кривошея поставил перед первым адмиралом стакан чая и блюдечко с печением и побежал ещё раз в кают-компанию. Я протиснулся за аппаратуру и встал за их спиной, понимая. точ это приказание не последнее.

— Ага, лейтенант – ты начальник этой красоты и тепла? – спросил меня вновь прибывший адмирал.

— Так точно. Это боевой пост связи с авиацией.

— Значит связисты – это Мих Миха подчинённые — поясил он своему напарнику.

— А где он сейчас? – спросили меня, видимо имея ввиду, начальника связи ВМФ вице-адмирала Крылова Михаила Михайловича, которого мы то же между собой называли Мих Михом.

— Он наверно в КПС-е (командном пункте связи) обеспечивает связь Главкома.

— Понятно он там устроился в тепле, а мы мерзнем. Значит, будет так лейтенант – нас с Петром Афанасьевичем напоить чаем и в случае если будет искать Главком, немедленно доложить!  Понятно?

— Так точно понятно, только я не лейтенант, а старший лейтенант.

— На флоте до капитан-лейтенанта включительно – всей лейтенанты.

— А как я узнаю, что вас Главнокомандующий ВМФ ищет? Я ведь даже не знаю ваших фамилий.

Они оба рассмеялись, затем первый адмирал сказал со смехом:

— Начальство надо знать в лицо! Я начальник №-ого управления ВМФ – то есть Ваш в том числе начальник, а Петр Афанасьевич начальник №-ого института ВМФ. Если нас будут искать конкретно — предупредишь, а мы здесь у тебя чайком побалуемся.

Они оба засмеялись.

Через несколько минут мичман Кривошея принес еще один стакан чаю, и адмиралы с удовольствием принялись за не хитрое флотское угощение.

С их разрешения я побежал на СКП, где продолжил работу по обеспечению связью авиации.

Шли учения «Кумжа», проходили мимо корабли, подводные лодки, пролетали самолеты. По громкоговрящей связи кто-то хорошо поставленным голосом рассказывал, что за корабль мимо проходит, расказывал тактико-технические характеристки и назначение этого корабля или самолёта.

Связь требовалась постоянно и мне было не до гостей. да и мичман Коривошея был толковым мичманом, который меня ни разу не подводил.

Один раз меня вызвали в ходовую рубку, по вопросам связи и там я лицом к лицу столкнулся с Главкомом. Я встал по стойке смирно и пропустил его, он остановился внезапно и спросил, кто я и чем занимаюсь на корабле? Сопровождавший его командир корабля капитан 1 ранга Соколов Юрий Георгиевич ответил за меня. По ходовой рубке метался вахтенный офицер, начальник химической службы капитан-лейтенант Захаров Виктор Михайлович. Я подумал, как ему сложно решать одновременно тысячи вопросов. Но он действовал сноровисто, быстро и я подумал, что он умница и очень уверен в своих силах. Наверно я так бы не смог.

Корабль возвращался в базу, когда раздалась команда: «Участникам учений «Кумжа» собраться в кают-компании офицеров». Я побежал в боевой пост предупредить «своих адмиралов». Они о чем-то оживленно спорили. Тужурки с большими погонами адмиралов висели на Радиостанциях «Чернослив – Бис». Я доложил, что их собирают в кают-компанию офицеров и учения уже закончились. Одев тужурки, они прощались со мной у кают-компании, куда я их проводил.

— Ты лейтенант не стесняйся, если что – заезжай в Москву и обращайся – поможем, ежели что надо. – предложил мне начальник управления.

Мне в этот момент не надо было ничего, просто смертельно хотелось спать и мечталось о моей каюте. ночь перед этим не спал — готовил технику связи к работе.

Учения закончились, и я вместе с матросами пошел помогать помощнику командира убирать стулья с обходного мостика. На многих стульях висели снятые адмиралами и генералами канадки и теплые шубы. Корабль становился к Угольной стенке.

В каюту я так и не попал, прибежал экспедитор и вызвал в КПС заступать дежурным по связи, вместо заболевшего товарища. Что делать — Служба есть служба!

* По справке, полученной от контр-адмирала Глущенко Василия Николаевича старшего помощника командира и командира ТАКР «Киев» с 1986 по 1992 годы: «Противолодочный крейсер с авиационным вооружением» — так был назван корабль в «Акте государственной приемки ПКР «Киев» в состав кораблей ВМФ СССР». В дальнейшем «Киев» был переклассифицирован в тяжёлый авианесущий крейсер ТАКР «Киев», но это было потом.