Каждая глупость в этой жизни имеет право на существование и самая большая глупость — лишать её этого права (Виталий Сундаков).
Как-то на полётах в Очакове подошла ко мне молодая, красивая девушка, работала у нас в группе Объективного контроля, и говорит: «Василий Васильевич, Вы сейчас остались за Начальника Парашютно-Десантной Подготовки Центра?» — отвечаю: «Я». Девушка: «Мне надо прыгнуть с парашютом». Я отступил на шаг. Демонстративно её осмотрел с ног до головы: «Оксана, ты такая юная, стройная, зачем тебе жизнь на тряпку парашюта вешать»? Она отвечает: «Мне надо».
Говорю: «Со мной такие вещи не проходят. Рассказывай, иначе прыгать не будешь». Вот тогда и поведала она мне свою «душещипательную историю». По большой любви вышла замуж за лейтенанта-подводника, а у него папа адмирал. Ну, сами понимаете, если папа контр-адмирал, то его жена, в данном случае свекровь, как минимум вице-адмиральша. В общем, прослужили они 7 лет на Севере, она родила ему сына, но ни одного дня, как она сказала, я не чувствовала, что я замужем за мужчиной. Он всё делал только так, как скажут мама и папа, в том числе, и в постели.
В один прекрасный день Оксана «психанула», схватила сына в охапку и уехала обратно к маме в Очаков. Через год влюбился в неё мичман с острова Майский (спецназ – Морские котики). Она сыну объясняет: «Коленька, нам одним тяжело жить, давай дядя Петя будет нашим папой, тебе же нужен папа», и стали они жить с ним гражданским браком. А Оксанка ж красивая, дядя Петя стал ревновать, а как подопьет, то и «распускать руки». В итоге, пацан сказал сам: «Мама, давай и от этого папы уйдём, нам такой папа не нужен». В общем, Оксана опять ушла к маме. Прошло уже два года с того дня. «Ухажёров куча», но все предлагают «постель», но никак «не руку и сердце». Она потеряла веру в себя как женщина, и вдруг поняла, что хочет прыгнуть с парашютом, возможно, тогда что-нибудь изменится. «Ну, что ж,- сказал я, — причина уважительная, проходи медкомиссию, отдадим тебя приказом по Центру и будешь прыгать».
Прошло с момента нашего разговора три недели, а она никак медкомиссию пройти не может. Врачи говорят, надо сначала зуб подлечить, а по плану осталась крайняя парашютная смена. Я позвонил ей: «Оксана, в этом году прыгнуть уже не успеваешь, жду тебя на следующий год». Что тут началось в телефонной трубке – мольбы, рыдания… весь смысл которых сводился к тому, что если она в этом году не прыгнет, её личная жизнь никогда не наладится. В общем, я «дрогнул», и даже не от «страха за её личную жизнь» — просто мне всегда импонировали люди, которые рвутся в небо. «Хорошо,- говорю, — медкомиссию возьму на себя, осмотрю лично, что годишься на прыжки. Приезжай в четверг на предварительную подготовку, прыжки в пятницу, прыгнешь».
В четверг её нет. В пятницу начали смену по плану, сделали три подъёма, Оксаны нет. Я вздохнул с облегчением: «Слава Богу, дурь кончилась, баба с возу – кобыле легче». Но я рано обрадовался. Незадолго до крайнего в этот день подъёма на горизонте возникла Оксана. Она приехала на прыжки в комбинезоне и натуральных парашютных ботинках на толстой подошве. Тогда это считалось «самым крутым парашютным прекидом!» «Василий Васильевич, я на прыжки», — произнесла она, мило улыбаясь.
«Не торопись коза в лес, все волки твои будут! На предварительной не была, прыгать не будешь», — охладил я её пыл. Оксана встала передо мной на колени, не стесняясь лётчиков, которые были на старте. Слёзы из красивых глаз лились в «три ручья». «Василий Васильевич, поверьте, я справлюсь, дайте прыгнуть». Да, ты в своём уме? На предварительной подготовке не была, как ты будешь прыгать»?
Ответ – мольба был один: «Дайте прыгнуть, я справлюсь»… И всё это сопровождалось потоком слёз из красивых женских глаз. В конце концов, я не выдержал, авантюризма в характере мне не занимать. Слушай инструктаж: «Если ты что-то сделаешь не так, ты разобьёшься насмерть, а меня посадят в тюрьму. Кому из нас хуже»? Отвечает: «Вам»…
«Молодец, соображаешь. Тогда слушай сюда». Дальше я ей на пальцах объяснил её действия при выполнении прыжка, включая действия при отказах основного парашюта. Закончил словами: «Если не сообразишь, как перед землёй разворачиваться на лямках, поскольку не тренировалась в подвесной системе, как бы ты не приземлялась, главное – держать ноги вместе!»
В общем, одели на неё парашют Д-6, пристегнули запаску, дали пару раз выпрыгнуть с АН-2 на земле и вместе с семью лётчиками посадили в самолёт. Запустили двигатель. Вдруг лётчик АН-2 машет мне рукой, показывает – оденьте наушники. Протискиваюсь в кабину, одеваю гарнитуру. Руководитель полётов передаёт: «Ветер усилился до 6-8 метров, Ваше решение?» Передаю: «Лётному составу отбой, вылет по плану, вдвоём пойдём на высоту». РП: «Принял».
Даю команду: «Лётному составу на сегодня всё, ветер превышает предельный». Многие, но не все, с удовольствием покинули борт самолёта. Оксанка сидит. Говорю: «Оксан, тебе тоже не повезло. Бог хочет, чтобы ты прыгнула не в этом году, а в следующем. Ветер…» Она мне: « А, Вы почему не выходите?» Отвечаю: « Мы с полковым Начальником ПДП будем прыгать, у нас же крылья». «Василий Васильевич, я с вами. Возьмите». «Нельзя, мы лётный состав при таком ветре не бросаем».
«Василий Васильевич, я справлюсь!!!» И столько решимости было в её голосе, что я вдруг нутром почувствовал: «Эта – справится». Меняю решение. Передаю РП: «Прыгать будем втроём, с 1000 метров, с нами спортсмен». Вырулили, взлетели. Оксанка сидит бледная, но спокойная и сосредоточенная. Блеск глаз выдаёт внутреннюю борьбу, но в целом, мне её состояние нравится. Открываю дверь, выходим на боевой курс. Три подъёма я уже отбросал, но сейчас надо взять поправку на усиление ветра. Пора. Первым выскакивает Начальник ПДП, капитан Лёша Дюпин. Потом решительно в пустоту делает шаг Оксана. Убеждаюсь, что через 3 секунды купол её парашюта раскрылся, выскакиваю сам. Пропадал ниже. Хожу вокруг неё кругами, готовый дать команду или совет, но смотрю, она так хладнокровно действует, что у меня, помню, мелькнула мысль: «Ё-Маё, если бы так лётный состав действовал при первых прыжках, у меня проблем бы не было»…
Приближаемся к земле, Оксана попыталась развернуться на лямках, чтобы встретить землю лицом, но не смогла. Приземляется спиной, но ноги чётко вместе. Удар, кульбит через голову, дальше парашют волокёт «безжизненное» тело, которое не делает никакой попытки погасить купол. Я пока снимал с себя свой парашют, Оксанку переволокло через полосу, и парашют погас сам, уткнувшись в антенну РСП. Тело не шевелится. Я подбегаю с мыслями: «Всё, хана, поломал девушку…» Бью по щекам. Лицо всё в грязи, вдруг глаза открылись и первые слова были: «Василий Васильевич, дайте зеркало». Я даже опешил от такой просьбы: «Где?» Показывает: «В кармане комбинезона». Расстёгиваю молнию на ноге, достаю зеркальце, она из другого кармана достаёт губную помаду и начинает, вся в грязи, не снимая парашюта, лёжа на спине, наводить на лице макияж. «Уф… Жива, и ничего не сломала». Не передать словами моё ей восхищение: «Женщина всегда остаётся женщиной».
По прибытию в парашютный класс Оксана вручила мне две бутылки армянского коньяка, мои пилоты тут же организовали «закусь» и праздник стихийно начался… Буквально через 20 минут появилось «специально обученное лицо, умеющее играть на гитаре», а также наше авиационное «шило» или «шлемка» — (по — русски 60-и градусный спирт, его на каждом самолёте, аж, по 36 литров, и мы его не только против обледенения фонаря используем) Короче, через час «банкета» вдруг в класс залетает перепуганный прапорщик, дежурный по штабу: «Товарищ командир, Вас Начальник Центра генерал Амиров на телефон требует». Даю команду: «Без меня не наливать, я сейчас». Выхожу из класса, звоню Амирову: «Тов. Генерал, звоню, по вашему приказанию»…
Голос генерала: «Чечельницкий, я Вас сниму с должности, время час дня, из парашютного класса на весь гарнизон пьяные голоса с песнями раздаются. Вы что там себе позволяете?» Не моргнув глазом, отвечаю: «Тов. Командир, закрытие парашютного сезона отмечают, я сейчас разберусь с этими разгильдяями и прекращу это безобразие». И чтобы не дать Амирову почувствовать, что я сам уже изрядно «принял на грудь» от радости за Оксану, положил трубку. На моё счастье его мой ответ устроил.
Пока подходил к парашютному классу сам убедился, да, из окна, которое мы сами открыли для свежего воздуха, раздавался конкретный «песняк» и счастливый, звонкий голос Оксаны, в десятый раз рассказывающий о её чувствах и как прекрасна земля с «высоты птичьего полёта». Соответственно, «мир у нас не без добрых людей», меня тут же заложили добрые, не завистливые люди. Зашёл, приказал плотно закрыть окно, сам на ключ закрыл дверь парашютного класса, и дальше мы продолжили петь «Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги»… но уже шёпотом, как в «Иронии Судьбы или с лёгким паром».
Чем это всё кончилось? Оксана через три месяца вышла замуж, родила девочку, живёт сейчас в Крыму, и у неё всё хорошо. Рецепт, как устроить свою личную жизнь, я думаю, ясен. А чтобы народ не думал, что полковник, как «фанат парашютизма» пытается всех «облапошить» и приобщить к своему любимому виду спорта, приведу ещё пример. Как-то я пригласил на прыжки девушку, тоже, кстати, звавшейся Оксаной, 4-я ступень Цигун, а она,в свою очередь , взяла свою подругу Инну. И Инна мне сразу сказала: «Василий Васильевич, если я струшу, Вы меня всё равно выбросьте, дальше я справлюсь».
В общем, так и получилось, у двери она «заменжевалась», руки судорожно схватились за борта самолёта. Но, поскольку просьба была высказана, мы её с Геннадием Ивановичем Кустовым, Мастером Спорта СССР, взяли за зад и под руки, и как «кота выбросили» на свежий воздух. Парашют раскрылся, приземлилась Инна нормально. Но по закону «бутерброда» точная выброска в этом подъёме у Геннадия Ивановича «не удалась. Основная «масса парашютистов» приземлилась в 2-х км от старта, а Инна улетела на все 3,5 км. Ошалев от пережитого «волнения» и не найдя в поле зрения аэродрома, она собрала два парашюта и «потопала» строго наоборот в другую сторону. Народу тогда у нас прыгало более сотни человек: вся военная кафедра, ребята с Белгород-Днестровского приехали, и спортсмены со всего юга Украины. Поэтому наблюдающие видели, что Инна приземлилась нормально, а то, что пошла не в ту сторону, никто не обратил внимания. В общем, хватились мы, точнее я, её мы часа через два. «Заклеймил позором и всякими нехорошими словами, наблюдающих, которые должны были считать и оказывать помощь парашютистам-перворазникам. Потребовал поднять немедленно самолёт на поиски с двумя парашютистами на борту. Описав круг, мы увидели Инну, которая уже шла от села, находившегося от старта в 6 километрах. Выслали туда машину, и через 15 минут отважная парашютистка доложила Геннадию Ивановичу о совершении своего первого в жизни прыжка «без замечаний». Почему я вспомнил про этот случай?
Оказывается, Инна совершала этот прыжок на первом месяце беременности, и никак не могла решиться рожать ребёнка без мужа. После парашютного прыжка все сомнения у неё исчезли. Она родила здоровую девочку, которой уже 8 лет, папа на маме женился, хотя сначала «не сильно хотел». Они сейчас живут прекрасной дружной семьёй. И таких примеров я могу привести ещё несколько. Думаю, никакой «мистики» в этих случаях нет. Просто у большинства тех, кто прыгнул, повышается самооценка себя, как личности. Это сразу чувствуют окружающие и ведут себя по отношению к ним более уважительно, а некоторые даже, влюбляются… смеюсь.
А вообще, имея за плечами более 800 прыжков, я рекомендую всем, особенно влюблённым, испытать эту радость, когда остаёшься с небом наедине, и узнаёшь о себе то, о чём, возможно, даже не догадывался. Поверьте на слово, на земле таких ощущений не испытаешь…
На фото — мама с сыном, которых я, как Оксану и Инну сбросил с парашютом, а потом мы вместе поехали кататься на горных лыжах…
ЕСЛИ ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК У ВАС НЕ УДАЛСЯ — ЗНАЧИТ ПАРАШЮТНЫЙ СПОРТ НЕ ДЛЯ ВАС (аксиома парашютизма) ТОТ, КТО ХОТЯ БЫ РАЗ ВЕШАЛ СВОЮ ЖИЗНЬ НА ТРЯПКУ ПАРАШЮТА, НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕТ ЭТО НЕОПИСУЕМОЕ ОЩУЩЕНИЕ … ВСЕХ С ДНЁМ ВДВ !!!