Рогожкин С. Один день из службы Сергея Борисовича

Каждый раз с удовольствием возвращаюсь в мыслях на берега Белого моря в годы своей юности. Хоть и прошлый век, а отсутствие зоны приёма телевизионных передач даже тогда воспринималась как первобытная дикость. Суровый климат, удобства во дворе (точнее – всяческое их отсутствие), оторванность от Большой земли, создавали неповторимый колорит и некоторый дискомфорт. Чем они компенсировались? Нетронутым, первозданным характером местной природы и, в первую очередь, конечно же, людьми.

С «восьмым чудом света» Сашкой Бронниковым Читатель уже познакомился. А вот первым человеком (в любом смысле этого слова), автор имеет право назвать Астахова. Ибо с Лёшкой не только прослужил, но и прожил бок о бок не один месяц в Приполярье. Как известно, офицеры делятся на настоящих (кадровых) и ненастоящих (двухгодичников). Лёшка был настоящим офицером. Хоть и двухгодичник.  Не являясь кадровым офицером, обладал некоей наивностью и отсутствием цинизма, характерными для кадровых военных. Жизнь с замполитом также внесла свой отпечаток. Разбуди Алексея среди ночи с вопросом: «Что должен делать комвзвода по Готовности №1!», ответ и сейчас будет неизменным: «Выпустить Боевой листок для поднятия морального духа подчинённых!».

С самого первого дня пребывания в Наволоке, жил с Лёшкой в одном доме, проще говоря – избе. А после того как он отправил жену Светлану на Большую землю рожать – перебрались жить в одной комнате. Во-первых, вдвоём легче коротать долгие зимние вечера и, во-вторых, необходимо топить только одну печь вместо двух!

С налаживанием быта также быстро утряслось. Не договариваясь, домашние обязанности быстро распределились сами собой. Лёшке, как женатому человеку, весьма поднадоело таскать воду из колодца, выносить из-под умывальника помои и т.п. Так что наши обязанности распределились примерно следующим образом. После приезда со службы, автор выносил помои (не более 10-ти метров от дома).  Приносил ведро (много ли надо двум мужикам) воды из колодца. Тоже не далее одного десятка метров. Итого – пять минут. Алексей «за это» — топил печь и готовил ужин. И при этом каждый ходил с сияющим видом, про себя посмеиваясь над соседом! Из развлечений – приёмник «Океан», раза два в месяц – фильм по кинопроектору «Украина» и неограниченное межличностное общение. С тех пор друзья считают меня неплохим рассказчикам, а я, с недавнего времени пишу рассказы, дабы не повторять их по сотне раз!

А ещё с нами жила Муська. Сообразительнее кошки я не встречал. Умнее была любой собаки. Даже прощала нам порой двух – трёхсуточные отлучки из-за учений, готовностей, неисправностей и т.п. По возвращении домой, едва приоткрыв дверь, Муська пулей летела на улицу справлять естественные надобности, а затем с остервенением бросалась на нашу обувь. Видимо от обиды и от голода. Ну да ничего. Военная обувь и не такое переносила, а Муська, после рыбных консервов уже мурлыкала и тёрлась о ноги хозяев.

Ну да пора переходить к делу. Название рассказа предполагает описать один день из службы автора. Что ж. Попробую точнее передать неспешное, размеренное течение жизни в поморском Севере, с одной стороны. А с другой – яркую, насыщенную жизнь молодого офицера ПВО. С какого места начнём описание? Предлагаю – с вечера. А почему бы и нет. Хозяин – барин. Итак …

В Е Ч Е Р

С сопки, урча мотором, в деревню въехал бортовой ЗИЛ-157. Трудяга так гремел бортами, что уже за километр до деревни, все её немногочисленные жители абсолютно точно определяли его местонахождение и «расчётное» время прибытия. Раньше ЗИЛок ездил ещё громче, т.к. у него были исправны воздушные тормоза, и он постоянно шипел на бесчисленных ухабах и колдобинах грунтовой дороги. Теперь, при необходимости, водитель мог тормозить только двигателем. В общем-то, это конечно нарушение, и возить людей на нём ни в коем случае нельзя. Ну да людей мы и не возили. Ездили только офицеры!

Развернувшись у пекарни, машина притормозила. Или правильнее сказать – остановилась. Из кузова попрыгали офицеры, а из кабины вышли мы с Лёшкой. Обычно (так сказать по статусу) в кабине ездил командир роты и замполит (Ваш покорный слуга). На сей раз, командир был в командировке, и автор исполнял его обязанности. Освободившееся место занимал Алексей. С момента прибытия в деревню, офицеры как бы переставали быть подчинёнными, а становились «мужиками» и сверстниками. Если прощались – жали друг другу руки, либо делились планами, как совместно «убить» свободное время. Затем, непременно, заходили на пекарню и брали свежий хлеб. Он всегда был чудный. Его рецепт непременно передавался всеми солдатами-пекарями. А есть его можно было как пирожки. Так он собственно и было. До дома доносили максимум полбуханки.

            Как всегда, водитель поинтересовался: «Товарищ лейтенант! Кто сегодня дежурный по боевому управлению?». В переводе на нормальный, гражданский язык, это означает только одно: кто будет доставлять командира на пункт управления при объявлении готовности или другой гадости. Вариантов не так уж много. Это либо сам водитель на ЗИЛу.  Либо я, самостоятельно, на собственном мотоцикле, или же на ротных «скакунах» — Орлике и Чайке. Лошадки дежурили чаще железных коней, поскольку не потребляли бесценного топлива, доставляемого раз в год на теплоходе в ограниченных количествах. На сей раз, дежурить выпало Чайке. Для неё это означало одно – бедная кляча простоит всю ночь в стойле под седлом…

А вот мотоцикл «Минск» был особой гордостью обладателей. Говорю во множественном числе, т.к. мы с Андрюхой купили его «вскладчину» на двоих. Андрюха — двухгодичник из Смоленской области. Тоже отличный парень. Больше всего мотоциклу радовались, как ни парадоксально, бабки. Так и говорили: «Мы теперь прям как в городе живём!». Некоторые из них, за всю жизнь, не были даже в Архангельске. А по прямой до него менее двухсот километров! Идя навстречу пожеланиям старожилов, мы даже сняли глушитель, усилив тем самым «городской эффект».

Как раз, вспомнив про мотоцикл, предложил Андрюхе зайти к нам с Лёшкой и заняться нашим железным конём, т.к. он был не на ходу. Андрюха обреченно вздохнул, махнул рукой и пообещал придти. Отсутствие энтузиазма объясняется просто. Андрей ясно осознавал, что ремонтом придётся заниматься самому. Замполит мог проделывать только одну ремонтную операцию, когда мотик глох или не заводился. А именно – как можно сильнее вдарить по сиденью, ибо под ним располагался какой-то разъём. Лёшка так же подлил масла в огонь: «Пожрать дома не забудь, а то будешь довольствоваться фирменным Борисычевым блюдом – чайком!». «Потарахти ещё, так завтра на дежурство заступишь!», — так же в шутку прервал «издевательства» и дискуссию исполняющий обязанности командира.

Вообще-то я любил оставаться за командира. По одной лишь причине. Можно было отдыхать вечером, а если повезёт и после обеда в субботу и всё воскресенье! Замполит такой возможности не имел. В воскресенье он непременно находился с любимым личным составом. В ПВО это называлось быть ответственным. У соседей моряков – обеспечивающим. До сих пор не врубаюсь: за что конкретно ответственным и что обеспечивающим. Случись что – так и так все шишки на комсоставе. Замполиту правда «полагался» выходной в среду. О-очень смешно (как говорит дочь подруги жены). Во-первых, никто его не предоставлял. А во-вторых, автор сам как-то взял отгул зимой в среду. Никогда не доводилось слышать, как воют волки. За то точно знаю, как. Ибо уже к обеду сам взвыл от одиночества. Так что выходной в одиночку – такое же извращение как балет на льду и хоккей на траве.

            На завтра, по календарю ожидалась суббота, так что некоторые везунчики могли уже настраиваться на два выходных. Одним из них был Андрюха, и заявился он «в гости» через час.

— Ты чего так долго? – по игрушечному нахмурив брови, поинтересовался автор.

— А куда спешить? Телевизора всё равно нет. Да и ужин пока сготовил, — выстроил логическую цепочку Андрей.

—  Ну ты чё, всерьёз? Не накормили бы что ли? – уже обиделся Лёшка, несший основное бремя по приготовлению пищи.

— Ладно, проехали, — флегматично отозвался гость и, разминая в воздухе пальцы (как хирург перед операцией), обратился к «ассистентам», — выводите агрегат.

Кстати для его покупки было несколько причин. Во-первых, мы были молоды. Во-вторых, для экономии бензина. Чтобы не гонять грузовые и прожорливые машины по объявлении готовности, целесообразнее преодолеть пятикилометровое расстояние на мотоцикле. Ну а третья причина сугубо личная. Поясню подробнее. Будучи заместителем командира, как уже отмечал, на службу ездил в кабине ЗИЛа между солдатом-водителем и командиром. У командира в ногах – ружьё. В кузове офицеры. У них тоже пара стволов. А птица в наших краях технику не боится, так что снять тетерева было не сложнее, чем сбегать в магазин за солью. «Раскрепощенные» люди выразились бы ещё понятнее: как два пальца…  Автор же при всём только присутствовал в качестве зрителя. Покупка мотоцикла в корне изменила ситуацию. Только вот бить живность так и не стал. Зато от оглушительного треска мотоцикла разлетались не только пернатые, но и насекомые. А пассажирам в ЗИЛу теперь оставалось наслаждаться полётами поднятых с насиженных мест птиц…

…Вывели мотик из «ангара». Это своего рода пристройка к дому. На севере дома длинные. Во все помещения можно проникать, не выходя из дома. Очень ценная, особенно холодной и снежной зимой, архитектурная особенность. К этому мы ещё вернёмся. А пока мастер стал колдовать над определением диагноза и устранением неисправности. Кажущаяся простота операции, принимала формы священнодействия, т.к. ближайший магазин запчастей находился в Архангельске. Но нужные детали, как правило, отсутствовали даже в специализированных магазинах. Так Андрюха в глазах автора превращался из подчинённого в фокусника, если не сказать волшебника!

…Через двадцать минут мотик, не поменяв ни единой детали, весело огласил округу задорным треском. Да так, что даже заглушил рев мотора и лязг гусениц подкатившего вездехода моряков. Моряки тоже не сдавались и лихо развернулись на пятачке, обильно обдав нашу троицу смесью песка, пыли и выхлопных газов. Из нутра бешеного вездехода уже не так резво материализовался тучноватый командир моряков.

— Здорово, орлы! – с поддельно-заискивающим задором приветствовал присутствующих.

— Привет, Лексеич! – корректно поприветствовали в ответ командира соседей, старшего нас, и по годам, и по званию.

— Борисыч! У меня к тебе дело на миллион! – подхватив автора за локоток, вкрадчиво начал гость.

— Судя по тому, как развернулся, явно не рассчитываешь на положительное решение! – всё-таки «уколол» соседа замполит.

— Да, будет! Считай, что водила уже на губе, — произнёс собеседник и тут же поверил в своё враньё.

— Ладно, не надо крови. Излагай.

— Серёжа, — чуть ли не по-родительски начал старый лис, — надо бы на Вашей доре в море выйти.

— Это ещё зачем?

— Видишь ли, мы свою дору обкатывали, и теперь она на рейде, напротив части стоит, — тщательно подбирая слова, поведал командир.

В переводе с «дипломатического» языка, это означало, что моряки вышли самостоятельно в море и позорно посадили дору на мель на «собственной» косе. А теперь, стало быть, просят стянуть её с мели.

В армии, а тем паче на Севере, два раза просить не надо.

— Лёшка, пойдёшь со мной? – не сомневаясь в ответе, спросил Лёху.

— Усегда готов, — голосом Папанова и согнув руку в пионерском салюте, отозвался офицер.

Вечер продолжался. На резинке подошли к якорной стоянке доры, и уже через 15 минут деревянная посудина, переваривая солярку и урча клапанами, вышла на помощь своей близняшке. Строго говоря, близнецами они не были. Наша красавица была на год постарше морской и окрашена в более светлые тона. Интересное наблюдение. Вся обеспечивающая жизнедеятельность техника у моряков была ненамного новее нашей. И объяснялось это просто. Командир моряков, увидев у нас очередную новинку, «выписывал» себе такую же. Уверен, закупи мы дамские велосипеды, вскоре их копии появились бы у соседей. Поражало же отнюдь не отсутствие воображения у соседей, а та легкость, с которой они получали нужную технику. Не всякий капризный и избалованный малыш может похвастать таким потаканиям со стороны родителей. Создавалось впечатление о том, что Армия и Флот финансировались из разных карманов. Поэтому и отношение к сбережению техники было разным. К примеру, летом наш вездеход стоял на деревянных катках в ожидании зимы, сберегая тем самым ходовую часть. Мариманы же, эксплуатировали свой ГТС не хуже столичного такси…

«Спасатели» тем временем на всех парах спешили к севшему на мель объекту. Торопливость вполне объяснима. Во-первых, молодые организмы скоро потребуют полноценного сна. Во-вторых, положение «терпящей бедствие» доры, усугублялось начавшимся морским отливом. Благо ещё стояли белые ночи. Спешили не напрасно. Из воды уже начали проглядывать камни подводной косы, оголяемые отливом. Сама дора слегка накренилась. В рубке сиротливо маячила фигура матроса.

— Накренилась в сторону части. Хорошая примета! – выдал экспромт Ваш покорный слуга.

— Правда?! – обрадовался «владелец» судна, напрочь потерявший чувство юмора.

Алексей бодро перепрыгнул на морскую близняшку, не забыв прихватить буксирный трос. Та же операция у командира моряков заняла гораздо больше времени, и вызвала скрытые усмешки у присутствующих.

Далее, люди на соседней лодке поразмахивали руками и, скинувший одежду матрос полез в воду в районе кормы.  Молодец, Лёшка! Решил винт проверить, — мысленно похвалил друга. После проверочной процедуры закутали матроса в бушлат, а Лёшка показал сомкнутые на американский манер большой и указательный пальцы. О′кей, — дескать.

И вовремя. Автор уже с трудом удерживал спасателя на безопасном от косы расстоянии. Дал малый назад. Натянул трос. Затем дал полный газ, высвободив весь табун лошадиных сил. С достоинством, не спеша, морская близняшка поддалась воле людей. Вот всё. Очень просто. В награду получил эпизод «клоунады». Автор уже перевел реверс на нейтраль и переместился в кокпит, наблюдая всю последующую картину воочию. Вырвавшись из плена, суда по инерции продолжили движение, соединённые спасительным концом.  Теперь Лёшке требовалось скинуть его, что стоя в рубке за штурвалом, сделать было проблематично. А посему он принял верное решение, но не учел человеческий фактор. Моряки, после схода лодки с мели, мгновенно превратились если не в балласт то, по крайней мере, в пассажиров.

Вот какая последовала картина. Лёшка из рубки, заглушая дизель, выкрикивает команду:

— Бросай якорь!

— Бросать? – недоумённо уточняет командир моряков.

— Отдать якорь! – по всем правилам морского искусства подтверждает двухгодичник ПВО.

Далее, пожав плечами, Лексеич хватает и решительно бросает якорь за борт. Идеальное зрение позволяет рассмотреть автору, что якорь улетел в воду «голым», без конца…

Вот на такой юморной ноте закончился ВЕЧЕР.

Через час, но уже ночью, нарушив сон хозяев, в дверь снова постучал и вырос на пороге с бутылкой водки командир моряков. Запоздал с благодарностью, — пронеслось в голове автора. А вслух, не совсем гостеприимно, произнёс:

— Лексеич, я вроде бы не соскучился!

Машинально выглянув в окно, с удовлетворением отметил: доры мирно покачивались на якорной стоянке.

 Я по другому делу, — перехватив взгляд хозяина, отозвался вошедший.

— Ну, чё ещё? – обреченно спросил автор, подозрительно косясь на бутылку (хороши дела ночью с таким обеспечением).

— Борисыч, у меня завтра боевая работа! – тоном, лишь чуточку не дотягивающим до Левитана, объявил командир.

— Поздравляю! Святой праздник,- натягивая штаны и не переставая бубнить, поднялся с кровати автор. У меня боевая работа по 2-3 раза на дню.

Тут исполняющий обязанности командира не покривил душой. По всем руководящим документам, даже само несение боевого дежурства в ПВО является выполнением боевой задачи.

— Мне завтра пуск ракеты с подлодки обеспечивать! — взмолился коллега.

— Ну а я при чём? – искренне недоумевал оппонент ПВО.

— Включи станции, Борисыч! Мне важен момент старта ракеты.

— Лексеич! Если мы увидим на экране и дадим 2-3 засечки, мне в пору орден давать. А ты – «момент старта». Хочешь секрет? Посади матроса на бережку – он тебе лучше всякой РЛС (радиолокационной станции) момент старта выдаст.

— А координаты? – не сдавался Лексеич.

В общем, разговаривали по-русски, а понимали друг друга слабо. Понятно, что у моряков завтра действительно серьёзная работа, а действенной помощи обещать не приходится. Нас похоже тоже задействуют, да ещё и ракету контрольной целью сделают. Хорошего мало. Не до орденов. В лужу не сесть – и на том спасибо!

Чуточку поразмыслив, пообещал гостю:

— Станции включу по любому, и к ГГС (громкоговорящая связь) тебя подключу. А там видно будет.

— Вот спасибо! – удовлетворился посетитель. Пропустили по соточке и провалились в сон раньше, чем моряк спустился со ступенек…

У Т Р О

Утро начинается обыденно: с дикого звонка будильника. Два постояльца нашего дома его, как принято, не слышат. Тут всё учтено. Через пять минут, в качестве дублёра раздаётся слабенькое треньканье полевого телефона. Это пекарь звонит с нижнего (деревенского) коммутатора чтобы разбудить замполита, а на сегодняшний день командира роты. Поскольку телефон является предвестником тревог, готовностей, другого рода пакостей, организм военного постоянно настроен на его волну и реагирует мгновенно. В данном случае организм просыпается вместе со своим хозяином, и тут же отдаёт приказание:

— Попов, через пятнадцать минут жду у себя!

— Есть, товарищ лейтенант! – как положено отзывается ротный пекарь.

— А кстати, что со светом? – поинтересовался вдобавок, заметив, что нет напряжения в сети.

— Дизель не заводится, — просто объяснил солдат.

— Передай Исамходжаеву (дизелист и конюх одновременно), что ещё раз не заведёт и уволится «под ёлочку», — по телефону провёл воспитательную работу автор.

По закону подлости, термос накануне кипятком не залили. Делали это регулярно, дабы не ждать с утра пока вскипит чайник.

— Давай компот попьём, — предложил Лёшке.

— Придётся. Тут главное не «промахнуться».

Дело в том, что компот находился в жестяных банках, по внешнему виду идентичных банкам с квашеной капустой. Лёгким движением руки Алексей вскрыл банку. Закон подлости доказал свою жизнеспособность. Эксперимент далее не продолжали. Вышли не солоно хлебавши. Точнее – вообще не хлебавши.

У крыльца уже поджидал боец с преданными глазами. Получил короткий инструктаж:

— Попов, по моему звонку, залезешь на крышу пекарни с телефоном и любуйся красотами моря с трубкой возле уха. Как только из-под воды стартанёт ракета – сообщи примерную высоту и направление.

С этой целью показал бойцу где север, северо-запад и северо-восток. Не впадая в подробности, замечу – другие направления исключались. Больше информации боец не услышал, ибо другой объем, он просто бы не переварил и загубил бы идею на корню. Недаром он сгодился только на пекарне, несмотря на русскую фамилию и незлобный характер.

— А я думал ты вчера пошутил Лексеичу насчёт наблюдения за морем, — удивился Алексей.

— Я тоже вчера так думал. А на голодный желудок, эта идея не кажется столь абсурдной. Ладно, в роте увидимся. Я на мотике проеду, — закончил разговор автор.

Лёшка пошёл к машине, а Ваш покорный слуга развернулся отворять двери «ангара». За время неисправности мотоцикла, ветром намело немало песка, и дверь поддалась с трудом. У порога и вовсе образовался небольшой занос из песка. С благоговейным трепетом завёл и дал прогреться мотоциклу. Затем, оседлав железного коня, эффектно дал полный газ, и с силой оттолкнулся ногами.  Колёса мотика послушно въехали на образовавшийся из песка трамплин. В результате уменьшенного дверного просвета, голова наездника встретилась с косяком. Далее одна физика. Тело приземлилось у двери на пятую точку опоры, а мотоцикл ещё метров пятнадцать продолжал движение.  Фуражка исправно сыграла роль шлема, так что на физиономии следов столкновения не осталось.

Первым делом поинтересовался, не стал ли казус достоянием общественности. Поодаль, с детской непосредственностью хихикал Попов.

— Кому расскажешь – будешь пожизненно чистить территорию у дома от песка и снега! – продублировав угрозу кулаком, пообещал автор.

Заочно виноватый боец не стал ждать репрессий и быстро удалился в утренней дымке.

При въезде в лес, совсем недалеко от деревни, обогнал машину с офицерами.  Не отвлекаясь на красоты пробуждающегося леса, помчал дальше.  На ПУ (пункте управления) первым поджидал командир взвода связи с сюрпризом.

— Сергей Борисович! Есть проводная связь! – наполовину доложил, наполовину похвастался он. Бедолага уже неделю восстанавливал проводную связь, не покидая расположение роты. Сигналы боевого управления принимали в радийном режиме.

— Спасибо, Виктор Сергеевич! Дуй домой отдыхать, — поблагодарил я взводного, хотя в любом случае собирался прогнать его домой, независимо от результата.

— Сергей Борисович! Вас комбат к телефону! – прокричал оперативный дежурный заметив меня на ПУ.

— Как вообще дела? Ничего срочного? — поинтересовался у оперативного на ходу, немного удивившись раннему появлению комбата на службе в субботу.

— В целом нормально, — заверил оперативный.

Продолжать было некогда. Взял трубку и поприветствовал командира, находящегося за двести километров от нас:

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Здравствуй, Серёжа! – ответила трубка.

Начало обнадёживало. Хорошие предчувствия оправдались. Командир продолжал:

— Молодцы! Нормально отработали. За учения Вам оценка «хорошо». Сдавайте оружие. Как проверишь – доложи.

— Слушаюсь, товарищ главком! – в такой ситуации автор допускал некоторые вольности.

Сам же просто обалдел от явной догадки. Пока не было связи, в бригаде прошли учения. То-то в течение недели нас включали и объявляли готовность чаще обычного. Команды приходили только в виде сигналов. А мы и не догадывались! Какое там оружие. Никто его, разумеется, не выдавал. Мы даже не имели права покидать расположение подразделения!!! Вот так хохма.

— Ну, а теперь, как дела «не в целом»? – вернулся к диалогу с дежурным.

— Калинкин вчера напился – как-то безразлично и злорадненько ответил офицер.

— При каких обстоятельствах? Что пил? Где взял? Какие меры приняли? – сухо поинтересовался в ответ. Собеседник мне и ранее не импонировал, особенно по своим моральным качествам.

— Ну вот. Э-э-э. Доложил, – растерялся офицер.

— Хорошо хоть не наложил. Скоро бойцы верхом на Вас ездить будут, а Вы только жаловаться командиру, — выговорил офицеру, а затем ещё и соли подсыпал на рану, хоть и не специально:

— Сегодня работа серьёзная ожидается, без разрешения домой не уходить. Смену разрешаю, — это уже касалось и нового дежурного.

Неприятный осадок остался. Пошёл на развод в роту. После постановки задач вызвал Калинкина. Время позволяло. Из положительных качеств у него присутствовали доброжелательность и открытость. В остальном – обычный здоровенный детина из Владимирской глубинки, вбивший себе в голову, что не может без спиртного. Воспитательный процесс длился около сорока минут, но схематично выглядел примерно так.

— Ты хоть что пил-то? – вопрос отнюдь не праздный, с учётом того, что обычное спиртное добыть было очень проблематично.

— М-м-м, — прогнозируемо прозвучало в ответ.

— Я ж обязан буду, сообщить матери, от чего её сынок загнулся, — попытался одновременно напугать и задеть за живое.

— Не беспокойтесь, там порядок, — это явно про зелье.  «Живое» и вовсе не заделось.

— Ты мать-то любишь? —  попытался зайти с другого бока.

— Ага.

— А кого ещё любишь?

— Водку, — откровенно заявил боец.

— Ну, она же вредная! Мозг поражает, на печень влияет, почки, желудок! – тщетно пытался достучаться до воспитуемого.

— Не-а, на меня не влияет, — как бы что-то припоминая, успокаивал солдат. Потом просиял и признал: на голову иногда влияет!

Пришлось затронуть военную тему:

— Представь, если завтра в бой. Ты же задачу не выполнишь!

— Товарищ лейтенант, — чуть ли не обиженно начал дизелист. У меня агрегат завсегда как часы работает.

— Дак ты другие распоряжения не выполнишь!

— Ваши приказы – беспрекословно выполню.

И, как ни странно, я ему почти верил, отчего ещё больше досадовал. Надо было как-то заканчивать беседу. Пустился на другую хитрость в продолжение темы:

— Вообрази, что сейчас война. А я тебе приказываю разбить вот эту тумбочку головой!

Автор ещё не окончил фразы, а воин уже начал разбег. Расположение столов не позволило перехватить живой снаряд, и через секунду дверца тумбочки переломилась надвое!

По лицу довольного (почти радостного) Калинкина обильными ручьями текла кровь.

Глубоко вздохнув, попытался взять себя в руки. С хрипотцой от пересохшего горла произнёс:

— Пшёл вон. Найди фельдшера, что бы перевязал.

Калинкин вышел из кабинета и побрел в другой конец казармы. Воспитательный процесс претерпел полное фиаско. Вышел из кабинета в кубрик. Бойцы, свободные от вахты, смотрели раскрыв рты.  Дабы хоть что-то «выжать» из ситуации громко произнёс в спину удаляющегося Калинкина:

— Если кто–нибудь вздумает нажраться, тоже будет бить тумбочки, столы или сейфы!

А теперь пусть рассказывает, что хочет. Никто не поверит, что сам голову разбил. Роль великомученика сыграет, а в «герои» уже не прокатит!

Только вернулся в канцелярию – звонок телефона. Оперативный сообщил, что автора по телефону разыскивает командир морской части. Сказал соединить и самому оставаться на линии. Ночной гость сообщил, что пуск ракеты ожидает через 10-15 минут. Дал указания дежурному подключить моряков к громкой, «загнать» Попова на крышу и объявить готовность №1. Сам не торопясь выдвинулся по деревянным мосточкам на ПУ. Завыла сирена, включенная оперативным дежурным. Вместе с ней сзади послышался и стал нарастать топот примерно двадцати пар солдатских сапог. Предусмотрительно отошёл в сторонку пропустить бегущую «сороконожку». Впереди всех бежал Калинкин. Вылитый Щорс: «голова обвязана, кровь на рукаве». Не хватало только красного знамени. Я уже не держал зла на него, но улыбку всё-таки сдержал. Воспитательный процесс перерывов не знает.

Когда пришел на рабочее место, всё уже крутилось и вертелось. Есть в боевой работе своя прелесть и, можно сказать, красота. Поверьте, на слово. Ибо описывать подробности дело неблагодарное. Остановлюсь только на телефонном диалоге с Поповым. Ну, никак без него!

— Попов, ты где? Занял позицию?

— Так точно! На крыше.

— Что наблюдаешь?

— Баба Маша в магазин пошла…

Выругался про себя. Попова нельзя пугать. Иначе у него будет ступор. В трубку же тихонечко сказал:

— Смотри только на море. В указанном секторе. Как только из-под воды вылетит ракета, сразу доклад!

На экранах РЛС тоже чисто…

И всё же первым заорал Попов, сработала «домашняя заготовка»:

— Пошла ракета! Вижу!!!

Азарт захватил даже нашего флегматичного, если не сказать тормознутого пекаря. Жестами показал оперативному – всё внимание на экраны, а сам продолжил диалог с героем:

— Отлично. Подскажи направление.

— Да в море, в море! – обрадовано сообщил смотрящий.

Потом резко замолчал. Наверняка услышал, как у автора зубы заскрипели. С горем пополам выяснили направление. Цель уже схватила дециметровая станция.

— А высота какая, сынок? – спросил у бойца, младшего на один год.

— Метров десять, товарищ лейтенант!

Убил бы! Лучше бы водку жрал как Калинкин. Ракету только воздухом выталкивает на куда большую высоту. А затем за секунду по пятьсот метров может отмерять. Собственно, погрешность в пятьсот метров и интересует. Надо сориентировать высотомер и другие станции. Поэтому предпринимаю ещё одну попытку:

— Витюша, посмотри внимательнее, поточнее. Какая всё же высота?

Воцарилось непродолжительное молчание, после чего трубка уверенно ответила:

— Ну, если поточнее, то одиннадцать метров!

Вот тут-то он получил весь поток незаслуженной ненормативной лексики. Понял, что думает командир про него самого и родню до девятого колена!

Будто выручая сослуживца, откликнулись операторы станций: «Цель наблюдаю… Координаты… Высота… и т.д.»… Справились. Соседи также выполнили поставленные задачи. Их командир по громкой:

— Серёга! С меня причитается! Я должник, что везти?

— Печенье и банку джема Попову на пекарню…

Наступал день. Приближался обед. Оперативный дежурный ответил на звонок из вышестоящего штаба. Прикрыл трубку рукой и шёпотом поведал:

— Просит сообщить, какая техника обеспечивает ПХД (парково-хозяйственный день).

— Ну и что сложного? Скажи ЗИЛ-157 и мотоцикл замполита.

Дежурный добросовестно ретранслировал данные «наверх». Что-то выслушав, также повторил:

— Спрашивает, какой номер у ЗИЛка.

— Нам бы их проблемы. Так и ответь: у него не только номеров нет, но и тормозов. Может, хоть какие запчасти пришлют. Ни одной заявки не выполнили. Только командир с НачПО пекутся. Да не будешь по каждой муйне к командиру обращаться. Дурдом. Всё, Михалыч, отбивайся дальше сам. И объяви задействованным офицерам конец ПХД. Выезд домой разрешаю. Пока.

Начался

Д Е Н Ь

Однако нет. Сразу покинуть ПУ не удалось. Можно отбрехаться или проигнорировать командование или начальство, а вот от подчинённых – никуда. Только повернулся к выходу — подоспел секретчик. Видимо, долго караулил. Протянул журнал принятых кодограмм. Читаю последние поступившие. Слава богу, ничего срочного. Кроме одной. Прочитал не один раз, но толком не врубился. Написано было примерно следующее.

«такого то числа сего года, к Вам, из порта Архангельск вышел теплоход. Прошу обеспечить разгрузку теплохода. Принять лес. По выполнении доложить кодограммой». Всё. И подпись уважаемого всеми лица.  На кой ляд нам лес? У нас с трех сторон море, а с четвертой леса километров на двести. Подсунут же «папе» всякую фигню на подпись. А вслух только и выдал фразу, которая через двадцать лет стала крылатой благодаря герою Виктора Сухорукова из фильма «Брат-2»:

— Вот уроды!

Возле ПУ уже скучковались офицеры и стояла готовая в рейс машина. Коротко благословил:

— Ну, если все на месте, по коням! Иначе ещё какую-нибудь вводную подкинут.

На мотоцикле уже укатил Андрюха. Сегодня его с Витюхой очередь топить офицерскую баню.

… Развернувшись у пекарни, машина притормозила. Или правильнее сказать – остановилась. Знакомая фраза? А куда деваться?! Тормоза-то за ночь не появились. Далее тоже как обычно. Водитель автоматически поинтересовался: «Товарищ лейтенант! Кто сегодня дежурный по боевому управлению?».

— Сегодня пускай Орлик мучается. Хотя седло не одевай. Если что – охлюпкой доскачу.

И хлебушка вынеси, — воспользовался служебным положением.

Дальнейший маршрут (в субботу) был несколько отличный от буднего. В субботу обязательно заходили в магазин и покупали, пардон за пикантные подробности, нижнее бельё с носками. В банный день бельё выбрасывали, т.к. стирать привычки не было.

Ну а уж после магазина пошли к дому. Дом, естественно, находился рядом, но короткого пути хватало, чтобы насладиться красотой моря. Оно было разным каждый день. То свинцовым, то иссиня-черным, то бирюзовым. Или зеркально- спокойным, или хмурым, или штормовым. А сегодня на нём стоял теплоход…

— Ты чё – нибудь понимаешь? – это вопрос к Лёшке.

— Не пассажирский, — ушел от прямого ответа корефан.

— Не слепой. Может, обещанный лес привез? — поразмыслил вслух.

Из дома позвонил бойцам на пекарню:

— Корабль давно стоит?

— Менее получаса. Недавно совсем гудел, — прояснил Попов.

— А если точнее, то «одиннадцать метров», — подначил пекаря.

А вот гудок корабля может быть ничем иным как нотисом капитана (извещением о разгрузке).

Сняв с гвоздя бинокль, вышли на берег. Глянул в оптику. У борта стоит плашкоут. На палубе катают бочки. От судна отваливает катер. К гадалке не ходи – с разгрузкой подошёл. Далее бинокль ощупал нос теплохода, и смотрящий в него Ваш покорный слуга от души заржал. Или неприлично громко засмеялся. Кому как нравиться.

Лёшка по-детски нетерпеливо стал выхватывать бинокль.

— На нос смотри, — подсказал автор.

Дело в том. Что на носу корабля чёрным по белому, простите, золотистым по серому красовалось гордое имя теплохода: «ПРИПЯТЬЛЕС». Вот и весь секрет с кодограммой. Сработал «испорченный телефон».

Через десять минут катер ткнулся в прибрежный песок и, после процедуры представления, старпом объявил, что доставил нам ГСМ в бочках.

Операция по разгрузке ГСМ была отработана до автоматизма. Вскоре Читатель в этом убедиться. А пока гражданские моряки, несмотря на уверения, что «там ничего нет», направились к магазину. За это время, исполняющий обязанности командира отдал распоряжения доставить бойцов на разгрузку, Астахову выйти на доре в море. Сам же в сопровождении пекаря и дизелиста прибыл на корабль для оформления бумаг и приёмке спирта. Спирт выдавал стармех, которого независимо от возраста на флоте величают Дедом. Мех выкатил три канистры и развернул накладные. По накладным значился спирт пищевой 96,3%. У деда глаза вылезли из орбит, когда увидел спиртометр в руках «приёмщика». С трудом отсортировали три канистры, близкие по консистенции, но всё же отличные от эталона. Дед молча достал две бутылки «Наполеона», о существовании которого, автор в те времена даже не подозревал. Выдержав укоризненный взгляд гостя, дед пожал плечами и произнёс: «выбрали лучшие, других всё равно нет».

Далее пошли принимать бензин. Моряки уже поняли, что перед ними не сопливые юнцы. Сочли даже излишним напомнить о том, что время разгрузки отсчитывается с момента, когда плашкоут пристаёт к берегу. Но главный сюрприз их поджидал впереди. Когда плашкоут зашел в некоторое подобие естественной бухточки, и до берега оставалось недалеко, пекарь и дизелист дождались команды: «Бочки в воду!».

Старпом оторопел. Бойцы с энтузиазмом принялись за дело. Одна за другой в воду падали бочки, покрывая поверхность акватории.

— Смотрите внимательно, — обратился автор к старпому, — вот первая.

И указал на бочку, опустившуюся на дно.

— Вот вторая!

Затем ещё две. Догадались в чём дело? Бензин легче воды и бочки с ним не тонут. Если же в ёмкости вода, или бензин разбавлен – бочка уйдет под воду. Пришлось морякам заменять бочки. Тут коньяк не прокатит. Горючее – жизнь для отдельной роты.

Распрощались с моряками. Лёшка умело загонял бочки к берегу и чем-то напоминал чабана с отарой овец. Жаль, что овец не так много, как хотелось бы. На берегу бочки подхватывали бойцы и складировали их ровными рядами на берегу. Недели за две их постепенно перевезут на позицию, а пока они будут стоять у моря. И никто их не будет охранять. И никто их не тронет. Фантастика!

Если бы не белые ночи, на улице бы смеркалось. Наступал следующий ВЕЧЕР.

— Лёх, мы наконец-то попаримся сегодня?

Вот и всё на сегодня. Ан, нет. Послышался звонок полевого телефона. Что он таит в себе для наших героев?..