Черт его знает почему, но в Советском Союзе, когда что-то случалось печальное, по телевизору с утра заряжали балет «Лебединое озеро». Видимо в Политбюро КПСС посовещались и постановили, что народ должен грустить именно под это произведение композитора Чайковского. Престарелые и немощные вожди от «руководящей и направляющей» умирали один за другим, поэтому народ уже понемногу привык смотреть по утрам «лебединые» танцы.
У нас с первым президентом СССР и генеральным секретарём коммунистической партии Михаилом Горбачевым выдался отпуск в самое лучшее время года – в августе. Отпуск у него президентский, а у меня офицерский. Он отдыхает в Крыму, а мы с женой и дочкой в селе Сидоры Волгоградской области.
Ничего так отдыхаем: Михаил Сергеевич купается в отгороженном участке Черного моря, а я ловлю карасей в илистой речке Тишанке, медленно текущей через село. И оба, представьте, ни о чем плохом не думаем.
Надо сказать, что я, при первой возможности, ещё до Ельцина, вышел из компартии. Надоела фальшь партийных собраний, блудословие политработников и неравенство при получении льгот. Квартиры, очередь на автомашины, путевки в санаторий, подписные издания (художественная книга в советские времена – дефицит!), продукты распределялись через политотделы и, конечно, в первую очередь для своих.
Вслед за мной положили красные книжечки на стол секретарю парткомиссии ещё три офицера штаба сахалинской бригады охраны водного района, где я служил.
— Почему ты решил выйти из партии? — пытал меня секретарь партийной комиссии.
— Потому, что меня обманули на государственном уровне, — с серьёзным видом отвечал я, — Хрущев в 1961 году пообещал, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, от всех будет по возможности, а всем по потребности. Прошло уже сорок лет, а где же обещанные мне потребности ?
— Зря выходиш…ш…шь из КПСС, — шипел начальник политотдела, — как бы не пришлось пожалеть!
И вот с утра, в Сидорах, включаю телевизор, а там, ё-моё, самозабвенно выделывают коленца маленькие «лебеди»!
Па-па-па-пара –па- па- па. Пора паааа.Пора папааа…
Неужели Горбачёв? Не верится! Вроде ещё молодой и активный, жить, да жить! Перестройку, вон затеял. Ещё не успел всё перестроить. Перестраивать ему и перестраивать.
Такие вот печальные, даже траурные, мысли.
Потом на экране появляются члены Политбюро во главе с вице-президентом Янаевым. Янаев заявляет, что, «в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР на основании Конституции я вступаю в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года».
Новая власть сразу же соврамши. Как не стыдно обманывать свой собственный народ? Чему вас учила семья и школа, товарищи Янаев, Язов, Пуго и остальные? Жив и здоров Горбачев, в море плавает в крымском поселке Форос! Это потом, конечно, стало известно.
— Всё, — говорит жена,- готовь тюремную котомку, зачем из партии вышел, паразит? Сидел бы там в своей комячейке и не высовывался! О семье хотя бы подумал! Предупреждал ведь тебя начпо, сам рассказывал.
Предупреждал, как же.
— Для таких предателей коммунистической партии и отщепенцев строят новые вместительные бараки на Колыме, — любил повторять он, — будете стране золото кайлом добывать.
Ну вот и приплыли…
— Поехали, — говорю жене и маленькой дочке, — сейчас начнут из отпусков офицеров отзывать. Преклоним на плаху буйну головушку.
Жена плачет, ругается, собирает вещи, мы все прощаемся с роднёй, и на другой день едем в Волгоград, чтобы оттуда убыть во Владивосток по первому зову командования бригады кораблей.
Остановились временно у двоюродного брата в Волжском.
В Волгограде и Волжском главная радиопередача страны «Маяк» играет симфонии, а телевизоры показывают всё ту же хрень – «лебедей» или суровые лица членов ГКЧП — государственной комиссии по чрезвычайному положению. То ли с похмелья, то ли от страха руки Янаева дрожат и все это видят.
Люди ходят с транзисторными приёмниками и «ловят волну». Через треск помех, музыку Чайковского и призывы «гэкачепистов» на третий день прорывается голос Ельцина. Он объявляет о победе над путчистами.
— Все они арестованы, — окает он в микрофон, — и понесут заслуженное наказание. Деятельность Коммунистической партии в стране запрещается.
Волжане ликуют, на улицах лозунги и, музыка и танцы.
— Колыма отменяется, — говорю жене, — поехали теперь к маме в Тихорецк, отдыхать дальше. Может, ещё на Черное море успеем оттуда съездить на недельку.
…Начальник политотдела стал называться заместителем по воспитанию личного состава, а секретарь партийной комиссии после запрета КПСС переквалифицировался и долго потом ещё служил «психологом».
На Колыму заселять «наши» гипотетические бараки никого из партработников не отправили.
Интересно они бы нас отправили туда добывать золото в случае победы путча ?
Разные были мнения. Но почему сейчас пишут так, что если бы было по-другому, то было бы хуже? «Волжане ликуют…» — «Колыма отменяется…» Чему радовались? Язов, кажется, в своих воспоминаниях сказал, что не нужно было балетом «терроризировать» народ, не нужно было тянуть время, а нужно было честно сказать народу, что Горбачева следовало отстранить от власти. Для этого могли собрать съезд народных депутатов, «придуманный» самим же «неудалым» генсеком. Это было в компетенции съезда. Что касается «начпо», то они ни в какой роли не делали ничего хорошего и особенно в роли «психологов». И самый последний вопрос: кого бы оправили на Колыму. И с чего вы взяли, что вас (это к автору)? Зато хорошо известно, что пришедшая власть сразу же едва не оправила в мир иной Крючкова. За то, что у него не хватило решительности отдать приказ группе «Альфа». Три государственных преступления ЕБН кажется остались для многих незамеченными. Либо его действия не были осознаны народом. Либо равнодушие населения, как обычно в таких ситуациях, проявляется в наибольшей степени.