Ткачев Ю. Кошмарный сон

Капитан 3 ранга в запасе Юрий Ткачев, бывший флагманский химик бригады спасательных кораблей Тихоокеанского флота внезапно проснулся в два часа ночи от кошмарного сна.  Быстро прошлепал в ванную комнату. Ополоснул лицо  и заглянул в зеркало. В нем отразилось хоть и несколько заспанное, но ещё довольно благородное лицо офицера запаса ВМФ.

— Господи! Опять тот же сон! — вздохнул Юрий Васильевич.

… Он идет след в след за рослым оперативным дежурным штаба флота. На левой руке офицера  надета сине-бело-синяя повязка «Рцы». Такую повязку на флоте носит вся дежурная служба.

— Куда это мы идем? – с тревогой спрашивает химик у оперативного.
     В ответ ни звука, только хруст плитки под ногами. Коридор узкий, бесконечный и темный, но там где они идут попеременно вспыхивают лампочки, освещая путь.  Наконец путники утыкаются в дверь. Выше на стене зловещим, багровым светом  мерцает вывеска «Политическое управление Тихоокеанского флота».
— Пришли! – кратко произносит оперативный дежурный и открывает дубовую дверь.

 В приемной вдоль стен на стульях сидят офицеры и адмиралы. Некоторых Ткачев знает – они являются политработниками флотских войсковых подразделений. Все сидят и читают книги. Присмотревшись в полумраке приемной, Ткачев в замешательстве видит – книга у них в руках одна и та же. Его сборник флотских рассказов «Маленькие истории Большого Улисса».

 Дежурный берёт Юрия Ткачева под руку и вталкивает его в кабинет  начальника политуправления флота.
    За широким столом, покрытым зеленой скатертью,под настольной лампой, сидит грузный вице-адмирал. На флоте его все знают и боятся. Это главный проводник идей коммунистической партии в военную среду, начальник политуправления флота Хазаров.

    Ткачев видел его несколько раз на флотских совещаниях. Власть этого человека безгранична. Для него было раз плюнуть, чтобы лишить офицера воинского звания или заслать на военную службу в такую точку, куда Макар телят не гонял.

    Позади Хазарова в полутьме сидит худощавый капитан 1 ранга с зализанными наверх волосами. Ткачев стоит посреди кабинета и эти двое, подняв головы, гипнотизируют его долгим взглядом. «Как удавы», думает военно-морской химик.
  — Знакомьтесь, Бардин, – сказал вице — адмирал, поворачиваясь к тому второму, -это наш писатель, Юрий  Ткачев.  Вам лично и всему вашему особому отделу флота было бы неплохо познакомиться с его творчеством.
  — Товарищ вице-адмирал, я всех уже знакомлю, раздал политработникам и особистам его книжку, — отвечает бравый чекист Бардин, — сидят вон, читают в приемной. Потом свое мнение вам выскажут.

  — Подойди ближе, писака! – грохочет Хазаров. – Да как ты смеешь такое писать о нашем советском флоте?

 — А что я такого неправильно написал? – спрашивает у свирепого адмирала Ткачев,- как было все, так и писал.

   Начальник политуправления задыхается от злости. Лицо его краснеет, а глаза вылезают из орбит. Особист наливает воду в стакан и протягивает адмиралу. Тот с размаху разбивает стакан об пол.

  — Да как ты вообще смеешь описывать быт советского флотского офицера с такой точки зрения? На кого работает твой реализм? На буржуев работаешь? – орет на химика адмирал Хазаров. — В твоих рассказах нет патриотизма, нет веры в светлое будущее человечества – в коммунизм. Ты описываешь какие-то трущобы, где жили несчастные семьи офицеров вместе с крысами и тараканами.  Пишешь, что воды в вашем задрипанном Большом Улиссе не было. Но ведь её всё-таки привозили, благодаря неустанной заботе нашей Коммунистической партии и политического отдела бригады ракетных катеров. Привозили на водовозке почти каждую неделю! А крыс и тараканов вы в домах сами расплодили,  небось с кораблей и складов таскали их вместе с пайковыми продуктами. 

  — Товарищ адмирал, — оправдывается Ткачев, — но ведь я сам восемь лет прожил в девятиметровой комнатке,  с женой и маленьким ребенком и все так и было, и крысы, и соседи дебоширы да пьяницы, и проблемы с водой, когда жены таскали воду из водовозки скользя и падая по обледенелой сопке. Мужья в море, а они бедняжки таскают, заполняют емкости. Да еще и печки топят, если углем запасутся на зиму.

   Начальник особого отдела ТОФ Бардин открывает книжку на одном из рассказов.

  — Вот, вы тут описываете некоего алкаша доктора Петрова. А в следующем рассказе трезвенника, но непредсказуемого придурка Толика Золотарева. Неужели таких алкоголиков и сумасшедших держали бы на военной службе? Этого быть не может!

  — Держали почему-то, — виновато вздыхает Ткачев, — может, замены не было, а может по другой причине. А Золотарева вообще в Москву перевели по линии КГБ, теперь он ваш коллега.

   — А этот молодой комсомолец… украинский националист э-э-э… Валера Душко,  действительно существовал?

   — Существовал, — кивает Ткачев, — более того он был моим другом.

   Адмирал Хазаров встает и прохаживается по кабинету.

  —  Пишешь ты забавно, и тебе цены не было, как флотскому писателю, если бы проникся тем, что живешь в стране победившего социализма и описывал, как все советские морские писатели, наши флотские подвиги, корабли, дальние походы, нелегкую службу наших политработников, — говорит адмирал, — а ты судя по всему относишься к политотделу и его сотрудникам с издевкой.

   «Пиши по уставу, завоюешь честь и славу» — хочет сказать Юрий Ткачев, но благоразумно сдерживается.

  Главный политработник флота полистал «Маленькие истории Большого Улисса».
 — Ты  ещё и генерала обманул на фронтовых учениях, насчет того, сколько японского десанта сдержит Тихоокеанский флот! – возмущается Захаров.

 — Пришлось, — соглашается с ним Ткачев, — а что мне было делать, я ведь не знал, сколько именно в процентах, сказал, что девять с половиной процента сдержит. А иначе замечание было бы.

   Особист Бардин рассказывает адмиралу Хазарову, что на учениях в Японском море к нашему крейсеру подходил американский фрегат  и его командир просил подарить книгу Юрия Ткачева «Маленькие истории Большого Улисса».

  — У нас тогда её с собой не было, — говорит адмиралу Бардин, — а если бы подарили, то еще и нобелевским лауреатом стал бы наш бывший химик, а ныне писатель. Американцам только дай повод позлорадствовать над нашим убогим и паршивым бытом. А эта книжка и есть такой повод.

  — Значит так, Ткачев, — адмирал рвет книгу, — нам твоя правда не нужна! Весь тираж, все сто экземпляров пойдут под нож. А тебя сейчас расстреляют во внутреннем дворике.  Мы вынуждены так поступить, чтобы другим писакам неповадно было. Бардин, пригласите из приемной всех сюда, зачитайте приговор трибунала и уведите приговоренного на расстрел…

   …При зачтении приговора сон прерывается и  военный пенсионер, ветеран флота и флотский писатель Ткачев в очередной раз просыпается в поту и потом ворочается до утра.

  «Как же долго будет жить во мне страх перед этими Хазаровыми и Бардиными, канувшими в небытие с их лживой идеологией всеобщего братства и равенства? С их светлым коммунистическим будущим, которое они строили для себя и своих родственников, живя в благоустроенных квартирах с удобствами? …  Пойду приму пятьдесят капель валерьянки».