Жизнь любого человека состоит из различных этапов. Этапы эти различаются по продолжительности, значимости, очередности и, в конечном итоге, формируют жизнь, причем для каждого свою, принадлежащую только ему. Пришел момент смены жизненного периода и у курсантов минно-торпедного факультета училища подводного плавания имени Ленинского комсомола. С 1967 по 1972 годы офицеры воспитатели и преподаватели “лепили” из мальчишек защитников Родины – офицеров Советского военно-морского флота. Но вот, наконец сданы государственные экзамены, защищены дипломы, сшито обмундирование и наступил момент перехода курсантов в новое состояние – офицерское. Что ни говори, курсант есть курсант, хоть ты и носишь на рукаве пять галок, а на погонах у тебя лычки главного корабельного старшины. Офицерское звание – это уже совсем другое. Младшие по званию, зачастую намного старше по возрасту, тебе честь первыми отдают, ты можешь наложить арест даже на мичмана, который еще только вчера обеспечивал твои тренировки в учебных кабинетах. Вместе с лейтенантскими погонами вчерашний курсант получает не только огромные права, но и колоссальная ответственность ложится на его молодые офицерские плечи.
Подготовка к выпуску начинается практически сразу же с момента поступления в училище и проходит весь период обучения, но особенно активна она на пятом курсе, когда у курсанта все чаще холодок по спине пробегает – как-то оно дальше будет, без командиров — нянек?
На преддипломной стажировке пятикурсники стараются зарекомендовать себя, чтобы получить вызов на службу в эту же войсковую часть. В училище все чаще посещают кабинеты, где установлены механизмы, которые в скором времени придется самим обслуживать. Посещение ателье военной одежды для пятикурсников становится обыденным делом, там опытные закройщики тщательно обмеряют курсантские, возмужавшие за годы учебы фигуры, чтобы по их лекалам, такие же опытные портные сшили офицерское обмундирование. К выпускному дню, курсанты, как невесты на выданье, обрастают приданым, которое в несколько чемоданов не влезает.
Наконец день “Ч” наступает, и хотя его ждут с нетерпением, подходит он всегда неожиданно. В этот день все училище преображается, становится каким-то не обычно ярким. Даже у камбузного персонала белые фартуки и поварские шапочки кажутся белее, чем обычно. На выпуск приходят друзья, родители, жены и подруги. Конечно, никакой институтский выпуск даже сравнить нельзя с производством курсантов в офицеры, ведь пять лет ребята спали в одном кубрике, ели из одного котелка, бороздили моря и океаны, в общем, делили все тяготы и радости службы и учебы.
И вот торжественное построение, пятый курс последний раз в курсантской форме проходит по парадному плацу. Выпускники 1972 года участвовали в нескольких парадах на Дворцовой площади, а в год 50-летия Комсомола — на Красной площади. Поэтому ходить строем курсанты умели, полтора месяца каждодневных тренировок при подготовке к столичному параду даром не прошли.
После прохождения торжественным маршем пятикурсники уходят в казармы, переодеваются и, уже в новых лейтенантских парадных тужурках возвращаются на плац. Начинается процедура производства курсантов в офицеры. Вновь испеченные офицеры получают кортики, дипломы и вливаются в офицерский корпус Военно-морского флота, одного из самых сильных флотов мира. Перед ними открывается жизнь, величиною с океан.
После выпуска – первый офицерский отпуск. Бывшие курсанты в новом обличии разъезжаются по родным местам. Некоторые в отпуск не едут, а сразу же направляются к месту будущей службы, чтобы занять места получше. Наиболее ушлые ищут старших товарищей, родственников одноклассников, их друзей, которые готовы помочь выпускнику найти свое место в новой жизни. Тем более, что Главнокомандующий Военно-морским флотом СССР Адмирал Горшков С.Г. издал приказ, согласно которому на атомные подводные лодки минных офицеров назначать только после того, как они наберутся опыта на дизельных подводных кораблях. Теплых береговых должностей никто не ищет, все стремятся попасть на самые боевые корабли, чтобы немедленно окунуться в пучину “холодной войны”.
Выпускник второго факультета училища подводного плавания вновь испеченный лейтенант Владимир Цветков отпуском жертвовать не стал. За годы учебы он, как и многие другие курсанты, хорошо усвоил правило, что “дальше Севера не пошлют, меньше зарплаты не дадут”.
Преддипломную практику курсант проходил на атомной подводной лодке в Западном Лице. Командование атомохода оформило на него вызов, а заместитель командира по политчасти даже показал квартиру, в которой будущий покоритель морских глубин будет жить, после прибытия на подводную лодку. Один из мичманов корабля заканчивал службу и освобождал жилье. Но приказ Главкома все переменил. Правда, командование факультета, учитывая нормальную учебу выпускника, несколько раз предлагало Цветкову ехать на Камчатку в Магадан служить на дизельной подводной лодки 641 проекта и, даже в поселок Тихоокеанский на атомную субмарину. Попасть на Камчатку мечтали многие выпускники, все-таки двойной оклад, год идет за два, да и от начальства далеко, но Цветков остался верен Северному флоту.
В конце отпуска лейтенант заболел банальной ангиной, видимо переусердствовал в употреблении холодного пива, так что на Северный флот он прибыл, когда уже все его однокашники “трубили как медные котелки”.
На перроне Мурманского вокзала будущий подводник встретил одноклассника. Лейтенант Геннадий Головченко нес патрульную службу. Чеканя шаг, начальник патруля дефилировал по перрону, выискивая нарушителей воинской дисциплины и формы одежды. За ним “нога в ногу” следовали двое рослых матросов с повязками на рукавах. Увидев однокашника, Гена скомандовал: ”Патруль, стой!”. Троица остановилась, старший патрульный огляделся и, не увидев ничего подозрительного, бросился к бывшему сокурснику.
Однокашники обнялись.
— Ты откуда? – спросил Головченко.
— На службу еду, — ответил приехавший лейтенант.
— Чего так поздно, все наши уже давно служат, я уже раз десять в патруле отстоял, — произнес Геннадий.
Бывшие курсанты немного поговорили, при этом Головченко все время вертел головой, осматривая перроны вокзала. На вопрос – чего он волнуется, Гена пояснил, что часто по вокзалу комендант ходит, проверяет несение службы патрульными, а отвлекаться патрулю строжайше запрещено. За нарушение можно и на гауптвахту угодить, так что стоять на одном месте он долго не может.
В разговоре выяснилось, что попал Гена на дизельную подводную лодку 651 проекта, базируется она в Видяево, а сейчас стоит на ремонте в Росляково, небольшом поселке вблизи Мурманска. Вспомнил Головченко и приказ Главкома о запрете назначать выпускников — минеров на атомные лодки, что привело к переизбытку их и отсутствию мест на кораблях. Многие одноклассники в ожидании места стоят на самых разных должностях. Перекинувшись еще парой фраз, приятели разошлись. Лейтенант Головченко пошел продолжать патрульную службу, а Цветков, вздохнув и подумав про себя “вот она служба боевая”, сдавать вещи в камеру хранения, чтобы налегке ехать в Управление кадров Северного флота, куда ему было приказано явиться.
До Управления кадров Северного флота, находящегося в Североморске, офицер доехал на автобусе. Североморск является столицей Северного флота. Здесь расположен штаб флота, все самое большое флотское начальство, службы обеспечения боевой деятельности кораблей и судов.
Североморск город молодой, красивый, построен специально как Главная база самого боевого флота страны. Старожилы говорят, что в выборе места для будущей главной военно-морской базы Северного флота участвовал И.В. Сталин.
В кадрах молодого лейтенанта направили к специалисту, курирующему распределение выпускников – минеров, которым оказался не молодой добродушный капитан 1 ранга. Поинтересовавшись, почему выпускник так поздно приехал, кадровик достал его личное дело и внимательно ознакомился с ним. Увидев в деле вызов курсанта на атомную подводную лодку, капитан 1 ранга уточнил:
— К сожалению, выполнить просьбу командира атомоходы мы не можем, Главком требует назначать минных офицеров на атомные лодки только после того, как они послужат и наберутся опыта на дизельных лодках.
Еще раз, перелистав личное дело, кадровый специалист добавил:
— Вот что, документы у тебя лейтенант отличные, как смотришь насчет назначения командиром БЧ-3 дизельной ракетной подводной лодки 629 проекта? Поедешь в Оленью губу.
Предложение было заманчивым. В Оленьей губе курсанты подплава были на практике после 3 курса, 629 проект знали хорошо. Лодка, безусловно, не плохая, на вооружении три баллистические ракеты, которые, после переоборудования, могли выпускаться с глубины 50 метров, при волнении моря до 5 баллов и скорости подводной лодки до 4 узлов.
Дальность стрельбы ракетами правда была не большая всего 1400 км. Время между стартами первых двух ракет составляло около 5 минут. Ракеты устанавливались в шахты в заправленном состоянии и могли находиться там в течение трех месяцев, что и определяло длительность походов этих кораблей. Через три месяца ракеты необходимо было выгружать для проверки технического состояния. Лодка имела довольно мощное торпедное вооружение. В носу было четыре 533 мм и два 400 мм торпедных аппаратов. В корме два 533 мм и столько же 400 мм торпедных аппаратов.
Звание командира минно-торпедной боевой части — капитан 3 ранга. Можно сидеть спокойно, хоть до пенсии. Богатой была история подводных лодок 629 проекта. Именно с “К-102”, 629 проекта 20 октября 1961 года был выполнен первый и единственный в мире пуск ракеты с термоядерным мегатонным зарядом. “К-83” во время Карибского кризиса была отправлена для ведения боевых действий против американского флота. Правда вышла подводная лодка с одним неработающим дизелем и с неукомплектованным экипажем. В спешке забыли на берегу старшего помощника, замполита, помощника и командира боевой части связи. Хорошо, что кризис закончился и корабль получил приказ на возвращение.
Подводная лодка “К-129” 629 проекта погибла на Тихом океане 8 марта 1968 года, предположительно из-за столкновения с американской атомной подводной лодкой “Суордфиш”.
В последствии американцы подняли часть “К-129”, построив для этого специальное судно “Эксплорэр”. С помощью установленной аппаратуры судно могло занимать позицию строго над затонувшей подводной лодкой и затем с помощью специальных устройств осуществлять ее подъем.
Но служба морская ракетоносца заключается в маневрировании по заданному маршруту в готовности к ракетному удару. Главная ударная сила – ракетное оружие, а торпеды так, для самообороны. На принятие решения лейтенанта повлияла, еще живая в душе недавнего курсанта романтика, и он мгновенно ответил:
— Нет, товарищ капитан 1 ранга, на ракетную лодку нет желания идти.
Старший офицер, знавший все прелести и перспективы службы минера на ракетной лодке, несказанно удивился:
— Там звание у минера – капитан 3 ранга, оклад высокий. Послужишь годик другой и на атомоход.
Но решение лейтенанта было окончательным:
— В Оленью не пойду! – твердо заявил молодой лейтенант и оказался прав, так как впоследствии подводные лодки 629 проекта перевели на Балтику.
— Куда же? Дизельные лодки 613 проекта в Линахамари стоят, но ходят они только в ближнюю зону. Да и старые они уже. Жалко тебя с отличными характеристиками туда посылать. Может время тебе дать, погуляй, подумай.
Цветков, помолчав, ответил:
— Товарищ капитан 1 ранга, давайте в Полярный на четвертую эскадру пойду, на 641 проект.
— В дикую эскадру??? – с огромным удивлением и даже тревогой, воскликнул кадровик.
Про четвертую эскадру подводных лодок знал весь военно-морской и гражданский флоты страны. В морских кругах про нее слагались легенды, так как именно лодки эскадры всегда оказывались в самых горячих местах Мирового океана, выполняя наиболее ответственные задания и демонстрируя мощь советского флота. В том же Карибском кризисе лодки 641 проекта стали основной ударной силой в противостоянии двух сверхдержав.
В 1962 году в мире разгорелся один из самых острых международных кризисов – “Карибский”. В связи с усилением угрозы нападения США кубинское правительство летом 1962 года обратилось к Правительству Советского Союза с просьбой о помощи. В соответствии с договоренностью, СССР поставил на Кубу ракетное оружие, что послужило началом грандиозной антикубинской компании со стороны американцев. 26 сентября 1962 года конгресс США принял резолюцию, в которой выражалась решимость любыми средствами, вплоть до применения оружия, не допустить распространение влияния Кубы на любую часть Западного полушария. Для реализации решения в октябре США установили “строгий карантин на все виды наступательного оружия, доставляемого на Кубу”. Остров Свободы оказался в блокаде.
В дополнение к интенсивно проводящимся дипломатическим переговорам, обмену посланиями между СССР и США на высшем уровне, для выхода из создавшейся кризисной ситуации Советское правительство приняло ряд мероприятий, одним из которых было решение направить в район кризиса силы военно-морского флота. Выбор, конечно, пал на 4 эскадру подводных лодок Северного флота. “Б-4”, “Б-36”,” Б-59” и “Б-130” были направлены к берегам Кубы. Здесь им противостоял практически весь Атлантический флот США, включающий 8 авианосцев и вертолетоносцев, корабли охранения, противолодочную авиацию. В адских условиях, не имея кондиционеров, системы водяного охлаждения аккумуляторной батареи и других механизмов жизнеобеспечения экипажа, подводные лодки эскадры выиграли это противостояние.
Правда и лодкам досталось, все они, за исключением “Б-4”, были вынуждены всплыть на виду американского флота. Но, может быть, как раз молодецкий вид моряков североморцев и их готовность к отражению любых провокаций и утихомирили американцев. Блокада острова Свободы была прорвана, США отказались от вторжения на Кубу и вывели ракеты из Турции.
Эскадра наплавывала за год больше, чем весь военно-морской флот страны. Совершенствовались подводные лодки эскадры, накапливали боевой опыт моряки. Все дальше и дальше от родной базы – города Полярного несли службу моряки эскадры. С шестидесятых годов боевую службу полярнинцы стала нести, в основном, в Средиземном море.
Экипажи гражданских судов уважали подводников Четвертой эскадры как грамотных, бесстрашных моряков. Встречая подводные лодки 641 проекта, они старались создать самые благоприятные условия для подводников. Снабжали их свежими продуктами, потчевали разносолами, организовывали пресноводную баню, давали недавно выпущенные на Родине фильмы и книги. Рыболовецкие суда с удовольствием делились с подводниками свежей рыбой. Все хорошо понимали, военные моряки всегда придут на помощь в сложный момент, что пока наши корабли и подводные лодки бороздят океанские просторы им не страшны никакие пиратские выпады, ни один супостат не осмелится поднять руку на Советский флаг. Специалисты, работающие за границей, признавались морякам эскадры, что во время коротких заходов лодок в иностранные порты, прекращаются провокации против них и даже самые оголтелые антисоветчики прикусывают языки.
Уважали Четвертую эскадру и потенциальные противники. Флоты США и НАТО, некогда чувствовавшие себя полноправными хозяевами Мирового океана, вынуждены были признать, что есть реальная сила, способная им противостоять.
Американцы присвоили подводным лодкам 641 проекта класс “Foxtrot“, в переводе означающий “лисья походка”. По замыслу автора этого модного танца, Артура Каррингфорда, фокстрот необыкновенно гармоничный танец, в основе которого гладкие скользящие движения, напоминающие перекаты морской волны. Комбинация быстрых и медленных движений создает огромное количество вариаций, лучше всего способствующих приобретению большого самообладания и равновесия. Фокстрот характерен плавностью движений, грацией и игривостью, а что самое главное – мягкими “лисьими” шагами. Здесь сплелись стиль катания на специальных лыжах (телемарк) с теорией импетуса , согласно которой причиной движения брошенных тел является некоторая внешняя сила.
Действительно, лодки эскадры вызывали ужас у вероятного противника, а выход их в Мировой океан вынудил поубавить имперские амбиции международного жандарма.
На флоте считалось, что, если моряк пришел с четвертой эскадры, он настоящий морской специалист — ас. Но эскадра была и мясорубкой человеческих судеб и жизней. Одни, не выдержав бешеный темп жизни боевого соединения, просились на береговые должности или на атомные корабли, другие искали выход на дне бутылки. Но были и третьи, которые, стиснув зубы, продолжали служить на лодках эскадры.
Помолчав, представитель управления кадров вздохнул и произнес:
— А может быть ты лейтенант и прав, кто прошел “дикую” эскадру, тот познал морскую школу наяву. Главное не потеряйся там, поднаберешься опыта и на атомный флот просись. Глядишь, через несколько лет и в Главкомы пробьешься. Правда, на эскадру уже очень много выпускников минеров направлено, должностей на лодках нет. Придется ждать, пока бригада с моря вернется, но, я думаю, тебе место найдется быстро.
Выписав предписание и пожелав молодому офицеру “семь футов под килем” капитан 1 ранга пожал ему руку и попрощался. Молодой выпускник поблагодарил кадрового офицера и помчался в Мурманск за вещами.
До Полярного в то время можно было добраться двумя путями. Вернее, путь был один — по Кольскому заливу на катере, но сесть на катер можно было в Североморске или в Мурманске. Лейтенант, чтобы не таскаться с чемоданами по автобусам выбрал второй путь, то есть сел на рейдовый катерок на морском вокзале Мурманска.
Переход на катере от Мурманска до Полярного по Кольскому заливу длился около трех часов. Весь путь молодой офицер находился на палубе и любовался суровой северной природой.
Кольский залив получил название от древнего русского поселения Кола в XI-XII веках. Название поселка видимо происходит от названия реки Кола (от финно-угорского “Кульйоки” – “рыбная река”).
В 1565 г. здесь был сооружен Кольский острог, а с XVII века Кола стала отправным пунктом морских плаваний россиян на промысел к островам Шпицберген (Грумант) и Новая Земля, а также торговым центром региона.
Незамерзающий Кольский залив, обилие рыбы, удаленность от цивилизации привлекало людей в этот суровый край. Длина залива около 57 км, ширина от 1 до 7 километров.
В залив впадают богатые рыбой реки Кола, Тулома. Залив изгибается тремя коленами: переломы находятся у губы Средней и мыса Пинагорье. Берега залива очень живописны. Восточный берег состоит из непрерывного голого утеса и только у губы Средней выдается низменный, песчаный мысок. Западный берег также горист, но не так обрывист, кроме северной его части, которая от мыса Сеть до острова Тороса утесиста. Берега поросли мхом, а в ложбинах кустарником. Южный берег имеет несколько отличительных утесов или пахт от 50 до 60 метров высоты. На западном берегу расположен красивый утес Абрамов, а против него на восточном берегу отлогая гора высотой около 100 метров.
[1] Тео́рия импе́туса (от лат. impetus ‘толчок, импульс’) — натурфилософская теория, согласно которой причиной движения брошенных тел является некоторая сила (импетус), вложенная в них внешним источником.
Берега Кольского залива изрезаны множеством заливов и бухт. Наиболее крупными являются Торос, Кислая, Сайда, Большая Волоковая, Екатерининская гавань, Оленья, Пала, Тюва, Средняя, Питакова, Ваенга, Варламова, Грязная, Челнокутская и Рослякова.
В северном колене у западного берега расположены острова Торос, Зеленый, Медвежий, Ворунуха, Седловатый, Чевруйские, Екатерининский, Оленьи, Брантвахта, Горячинские и Шуринов. Самый высокий из островов Торос имеет высоту около 80 метров.
“Скоро придется на подлодке здесь ходить. Справлюсь ли?” – с тревогой подумал лейтенант. В это время катер прогудел и свернул в губу Кислая портопункт города Полярный.
Сдав вещи в камеру хранения, офицер пошел в отдел кадров Четвертой эскадры, который находился на улице Душенова, напротив циркульного магазина. Возле штаба в садике было полно молодых лейтенантов, в основном однокашников. Увидев однокашника, народ загудел “Во, еще один явился, не запылился! Ты откуда и куда?”.
Выяснив, что бывший сокурсник направлен для прохождения дальнейшей службы на Четвертую эскадру, бывшие однокурсники наперебой стали рассказывать о превратностях жития. Мест для минеров на эскадре не было. В этом году сюда было направлено более 50 выпускников минно-торпедной специальности и, конечно, такого наплыва молодых лейтенантов боевое соединение не выдержало. Получилось как обычно, Главнокомандующий отдал приказ “Минеров только на дизельные подводные лодки”, офицеры Главного штаба и Управления кадров ВМФ приказ скрупулезно исполнили, но никто не задумался и не проанализировал – а хватит ли мест на дизельных подлодках для выпускников.
В ожидании передвижки кадров, бывшие одноклассники Цветкова были временно поставлены на самые различные должности – от заместителя командира плавучей казармы по снабжению, до врача — гинеколога в Полярнинском госпитале.
Передвижение кадров ожидали в октябре. Во-первых, старшие помощники уедут на учебу на командирские классы в Ленинград и освободят места помощникам, те, в свою очередь, дадут продвижение командирам боевых частей. Часть командиров боевых частей, решивших не отрываться от родной специальности и стать флагманскими специалистами, тоже к октябрю уедут учиться. Ну а на освободившиеся места командиров боевых частей перейдут командиры групп. То же самое происходит и в других, в том числе и атомных соединениях подводников.
Схема отработана годами и если бы в главном распределителе военно-морских кадров в Москве – Управлении кадров немного задумались, то, несомненно бы, доложили Главкому о сложностях с распределением выпускников минно-торпедной специальности. Но, как говорится, такие мелочи как судьбы молодых выпускников, начинающих свой офицерский путь, по сравнению с мировыми проблемами мало кого интересовали. Вернее, интересовали, конечно, руководство и отдел кадров эскадры, но что они могли сделать, кроме того, чтобы распихать будущих флотоводцев по различным должностям.
Большие надежды командование Четвертой эскадры также возлагало и на возвращающуюся в октябре с боевой службы бригаду подводных лодок, на которой тоже должны были освободиться места для выпускников. Но, это все было в будущем, а пока толпа выпускников ежедневно собиралась у штаба эскадры и доставала офицеров отдела кадров вопросом “Ну когда же…”. Ведь всем охота как можно быстрее найти свое кровное место службы к которому готовился все курсантские годы.
После таких не совсем радостных напутствий в отдел кадров Цветков вошел в весьма удрученном состоянии. Как не странно, капитан-лейтенант, исполняющий, как выяснилось позднее, обязанности начальника отдела кадров Четвертой эскадры, встретил молодого офицера довольно радушно. Пожав руку, офицер усадил запоздавшего выпускника и принялся расспрашивать об училище.
Оказалось, что капитан-лейтенант пять лет назад тоже окончил училище подводного плавания и командиром роты у него был также капитан 3 ранга Аркадий Алексеевич Николаев. Послужив на подводных лодках, офицеру пришлось по здоровью перейти в кадры. Служба, конечно, намного легче, чем на кораблях, хотя и не такая интересная, но здоровье есть здоровье. Поговорив об училищных годах, кадровик еще раз перелистал личное дело молодого офицера и, вздохнув, сам у себя спросил:
— Что же мне с тобой делать? Уж очень много прибыло на эскадру минеров. Они там, в Москве нагородили, а нам разгребай. Жалко ребят, болтаются без дела, а ведь у кого-нибудь и нервы могут не выдержать…. Раньше как-то все более четко было продумано, каждый выпускник знал куда идет после училища. А теперь, не поймешь ничего, нормальный выпускник может на дурную должность попасть, а двоечник и разгильдяй на нормальную.
Полистав еще личное дело заместитель начальника отдела кадров вдруг неожиданно спросил:
— А командиром боевой части потянешь? Не испугаешься?
Цветков не задумываясь, ответил:
— Так я и должен был на должность командира боевой части идти на атомоход. А что?
Встав, капитан-лейтенант походил по кабинету и добавил:
— Да есть одна мысль, но пока ничего говорить не буду. Иди, отдыхай, а завтра часикам к девяти ко мне. Найдешь где переночевать?
— Так точно, найду, – ответил молодой лейтенант и, попрощавшись, вышел.
Толпа у штаба эскадры уже разошлась, так что делиться впечатлением о разговоре в отделе кадров было не с кем, и офицер направился в гостиницу.
На следующий день с девяти часов выпускники вновь собрались у штаба эскадры. Вышедший к выпускникам вчерашний офицер отдела кадров, оглядел молодых офицеров и со вздохом произнес:
— Ребята пока ничего нового нет, подождите еще немного, и, увидев Цветкова, добавил, – а Вы, лейтенант, через два часа зайдите ко мне.
Через два часа в кабинете отдела кадров капитан-лейтенант раскрыл папку и достал оттуда лист бумаги.
— Приказом Командующего Северным флотом Вы назначены командиром боевой части 3 подводной лодки “Б-49”, — торжественно произнес офицер и менее торжественно добавил, — Корабль хороший, команда дружная, командир опытный, но придется попотеть, лодка готовится к торпедной стрельбе на приз Главкома. Так что, ты уж не подведи. “Семь футов тебе лейтенант под килем”, иди, принимай дела! Экипаж живет в казарме “Помни войну”.
Получив предписание, лейтенант направился к первому месту службы. В казарме подводной лодки “Б-49” старшим был заместитель командира по политической части капитан 3 ранга Андрей Ильич Гусаров. Вновь назначенный на корабль лейтенант бойко доложил:
— Товарищ капитан 3 ранга, лейтенант Цветков для прохождения дальнейшей службы в должности командира минно-торпедной части прибыл, — и протянул замполиту предписание.
Заместитель командира, как впоследствии узнал лейтенант, ужасно боялся любых бумажек, поэтому сделал вид, что протянутое предписание не заметил. Удивленно поглядев на офицера, замполит произнес:
— У нас уже есть минер, только что назначили, выпускник Дальневосточного училища, лейтенант Миронов. Напутали что-то кадровики опять.
— Не знаю, вот у меня предписание на Вашу лодку, — произнес лейтенант и вновь попытался вручить капитану 3 ранга бумагу, но тот вновь ловко увернулся и предписание не взял.
За долгую службу старший офицер хорошо усвоил, что, всякая взятая бумажка сразу ставит тебя в положение ответственного за ее исполнение. А ответственности Андрей Ильич боялся, как “черт ладана”.
В кабинет зашел только что назначенный старший помощник командира капитан-лейтенант Николай Перехожук. Замполит тут же перевел “стрелки” на него:
— Что творят кадровики, только ведь нам минера назначили, а они другого уже на эту же должность пихают. Никакой организации в этих кадрах нет. Разогнать нужно эту шайку-лейку давно.
Старпом обюрократиться еще не успел, к тому же сам еще недавно был командиром минно-торпедной части. Внимательно посмотрев на лейтенанта, он спросил:
— Училище Ленинского комсомола закончил?
Получив положительный ответ, капитан-лейтенант добавил:
— Я тоже в 68 Ленком закончил, тебя я вроде помню, командиром роты у вас Николаев был вроде бы. Давай что у тебя за предписание?
Внимательно прочитав предписание, старший помощник воскликнул:
— Так ты на должность командира боевой части назначен. Что же ты не сказал?
— Я так и доложил, прибыл для прохождения службы в должности командира боевой части три, — четко произнес молодой офицер.
Сообразив, что сморозил что-то не то и довольный, что не пришлось ответственность на себя брать, замполит бочком вышел из кабинета.
Старший помощник, расспросив лейтенанта об училище, начал рассказывать о подводной лодке. Оказалось, что корабль недавно вернулся с боевой службы в Средиземном море и некоторые офицеры еще не вернулись из отпусков, в октябре предстоит выполнять торпедную стрельбу на приз Главнокомандующего ВМФ. Командиром минно-торпедной боевой части является однокашник старпома по училищу, которому уже давно пора освобождать место и становиться либо помощником командира, либо переводиться на берег. Командир уже давно ставил вопрос о замене минера перед командованием. Но, поскольку минер последнее время совсем перестал “мышей ловить” решение по нему до сих пор никто не принимал.
— Так что ты назначен вполне своевременно. Правда не знаю, как командир отнесется к тому, что назначили выпускника, но думаю, все будет нормально, — резюмировал капитан-лейтенант, — А на зама ты не удивляйся, они все такие.
В это время по казарме пронеслась команда “Смирно”
— А вот и командир прибыл, пойдем лейтенант, представлю тебя, — продолжил старший помощник.
Капитан 2 ранга Синюхин Б.С. командовал подводной лодкой уже довольно долго, поэтому к любым неожиданностям привык. В академию на дневное обучение он уже не проходил по возрасту, а заочно учиться желания не было. Да, в общем-то и очное обучение его не прельщало, хотелось перевестись куда-нибудь на теплое море – Балтийское или Черное.
Выслушав доклад старпома и, поздоровавшись с лейтенантом, командир удивленно произнес:
— Чего это они выпускников сразу в “бычки” сватают? Опытных нет, что ли? Или ты из блатных, лейтенант?
— Никак нет, не из блатных, из везучих, — ответил лейтенант.
— Из везучих, — удивился командир, — Молодец, в карман за ответом не лезешь. Ладно, иди, устраивайся. Старпом, я надеюсь, тебя в курс дела ввел. Работы предстоит много, завтра выгрузка торпед, а в октябре призовая стрельба. Не сдашь зачеты на стрельбу не пойдешь, а это позор.
На следующий день старый минер на службу не вышел и вновь назначенному лейтенанту пришлось самому руководить выгрузкой боезапаса. У проходящих по причалу однокашников рты от удивления раскрывались сами по себе. Служба на флоте началась.