Работа на радиопеленгаторе АРП-53. Лето 1964-го года
Когда мой корабль ПЛК-20 был принят флотом в его состав (как водится, в декабре 1964-го года), то, начиная с января 1965-го года, он начал нести свойственную ему службу, решать те задачи, которые возлагало на него командование флота. В это как раз время (конец 1964-го – начало 1965-го года) наш Главнокомандующий Военно-морским флотом Адмирал флота Советского союза Горшков Сергей Георгиевич начал на флотах проводить политику так называемой Боевой службы.
Пару раз наш корабль посылали нести Боевую службу в район, расположенный на выходе из Проливной зоны в Балтийское море, между островами Мён и Борнхольм, примерно посередине между ними (широта 55 градусов, долгота 13 с половиной градусов). Недели, наверное, по две мы там болтались в дрейфе, периодически выбирая сносы течением, для того, чтобы находиться в отведённом нам оперативными планами районе. Задача наша была тривиальной. Отслеживать входящие в Балтийское море корабли. И в случае обнаружения военных кораблей, расшифровывать их (узнавать государственную принадлежность, тип корабля, водоизмещение, если есть у него название, то выяснять название его и т.п.), докладывать информацию на ЦКП ВМФ и далее следовать указаниям ЦКП. К счастью или, к сожалению, но при нас ни один военный «чужеземный» корабль в Балтийское море не входил. Мы фиксировали только гражданские суда различного типа: пассажирские, контейнеровозы, лесовозы, танкеры.
На такого типа Боевой службе для меня, штурмана, раздолье. Выходим в заданный район, ложимся в дрейф, я контролирую с периодичностью, скажем 20 минут, своё место. Вижу, куда несёт / сносит ветром и волной мой корабль. Рулевые докладывают мне скорость и направление ветра. Направление движения волны и море в баллах оцениваю сам. «Залезаю» в «Атлас течений». А там, ну, совершенно, другая картина течений … Вольно или невольно сделаешь некоторые выводы.
Именно там от нечего делать я собирал информацию об имеемых там течениях, обрабатывал её, сравнивал с течениями, приведёнными в «Атласах течений», делал выводы. Изучив розу течений, и розу ветров, я обсудил их с командиром корабля, и мы приняли с ним грамотное решение: зная течения, и учитывая направление ветра, а, стало быть, и дрейф корабля, мы выходили в нужный угол отведённого нам района, стопорили машины и ложились в дрейф (лежали в дрейфе от 6 до 8 часов). Течение за это время медленно (со скоростью от полутора до двух с половиной узлов) относило нас в другой угол назначенного нам района. Мы возвращались снова в тот же угол, что занимало по времени около часа, скоростью 14 узлов, опять ложились в дрейф, и всё повторялось. Таким образом, мы экономили топливо, экономили моторесурс, не особо напрягали личный состав, имели возможность устраивать разного рода тренировки с личным составом, положенные учения, нормально завтракать, обедать, ужинать, отдыхать.
А по результатам изучения течений я написал статью и послал её в «Морской сборник». Её не напечатали. Хотя, на мой взгляд, статья была очень полезной, особенно для штурманов-практиков и тех штурманов, кто регулярно проходит Балтийские проливы.
Прошло время и как — то раз в Доме офицеров Балтийска была объявлена встреча с одним из редакторов Морского сборника. Я пошёл на эту встречу. Капитан 1 ранга. ФИО его я, разумеется, благополучно забыл. Он делал свой доклад о том, насколько журнал «Морской сборник» полезен офицерам флота, насколько он нужен в повседневной работе офицера с личным составом, поэтому, убеждал он нас, каждый офицер, по его мнению, просто обязан подписаться на него. Вот в последнем тезисе, судя по всему, и заключалась вся суть доклада. Журнал стал настолько политизированным, что многие — и я в том числе, — перестали подписываться на него. Официально-то никто ему об этом не сказал, но когда все разошлись и остались только те, кто хотел пообщаться с ним лично, задать ему вопрос напрямую. Остался и я. Подошёл к скромной толпе, окружавшей капитана 1 ранга.
Какой – то седой капдва сказал ему о том, что в журнале стало нечего читать – сплошь политические лозунги, соцсоревнование, то-сё, пятое-десятое, а собственно о морском деле, о новом в кораблях, их вооружении, о новостях в зарубежных флотах, новостей в навигации, новые разработки в вопросах связи, радиотехники и т.д. и т.п. не печатаются, ну абсолютно ничего интересного для нормального флотского офицера нет. Надо, мол, менять, политику журнала, уделять больше внимания технике, теории флота, его вооружениям, новым способам боевого применения оружия и технических средств. Тогда, мол, и подписка на него вырастет. На что капраз скромно ответствовал этому седому капдва, что, мол, они бы и рады давать такие материалы, о которых Вы говорите, но у них сидит цензор, который следит за тем, чтобы в Морском сборнике не раскрывались наши секреты. А то, о чём вы говорите – всё относится к секретам. Поэтому, мол, мы вынуждены печатать больше политических статей, статей общего типа, организационных статей, чем технических.
Задал и я ему вопрос о том, что я дважды посылал свои материалы в Ваш журнал. Как раз в моих статьях никаких секретов нет. Первая статья, которую я вам посылал из Североморска в позапрошлом году, была об ошибках в приведённых формулах одного молодого штурмана по решению астрономических задач. Вторую статью я послал уже отсюда примерно полгода назад. Во-первых, обе статьи напечатаны не были. А во-вторых, мне редакция не посчитала нужным даже ответить в обоих случаях, я не знал — получили ли вы мои статьи, рассматривала ли редакция их на предмет возможности опубликования, или не рассматривала, и, кроме того, я так и не знаю – почему мои статьи не были принята к публикации, не были опубликованы – по какой такой причине. Может быть, я учёл бы замечания редакции в своих будущих публикациях.
На то, почему редакция не отвечает авторам, он сказал, что у редакции Морского сборника такая огромная переписка, что на почтовые дела у них уходит существенная часть выделяемого редакции бюджета, а бюджет им выделяется весьма и весьма, мол, скромный. Его, мол, еле-еле хватает на бумагу, краски и оплату сотрудников. Журнал, мол, отвечает не всем, а только весьма уважаемым людям, которым нельзя не ответить – генералам, адмиралам, Героям Советского союза, Министрам, Командующим флотами … Ну, Вы, мол, понимаете кому мы отвечаем, а кому не отвечаем? — Понимаю, чего ж уж не понять! — Всякой мелкой сошке они не отвечают.
Ну, а насчёт того, почему статьи мои не были опубликованы, ответствовал он, так другие более важные статьи печатаются: Решения Съездов КПСС, Пленумов ЦК КПСС, соответствующие постановления Партии и Правительства, разрешённые выписки из Приказов Министра обороны и Главнокомандующего ВМФ, ну, вы понимаете, о чём я говорю? — Да, теперь я понимаю. – Короче, мои статьи не относятся к статьям первого ранга по важности. Они остаются в архивах, как не очень важные для флота в сей момент …
Больше я писать в «Морской сборник» не стал, хотя иногда подходящий для печати в «Морском сборнике» материал был – например, об особенностях плавания в том или ином районе Средиземного моря, о работающих аэро и радиомаяках, по которым в принципе можно определить своё место в Чёрном море (в условиях отсутствия видимости, и при нахождении корабля вне видимости берегов), о появлении новых положений в Международном морском праве, о котором морской люд ещё не знает, особливо плавающие штурмана, об особенностях перехода с карты на карту в южной части Средиземного моря, выявленных мною в практическом плавании, о работе отечественных и американских наземных РНС в восточной части Средиземного моря. Ну, и т.д. и т.п.
Возобновил я писания в «Морской сборник» только тогда, когда я служил уже в Военно-морской Академии, когда я мог по телефону связаться с Редакцией Морского сборника, когда мне нужны были печатные материалы для защиты кандидатской диссертации, а затем – и для получения звания доцента. Теперь «Морской сборник» печатал мои статьи. Не всегда, конечно, печатал через две на третью, но мне и этого хватало. Мой редактор «Морского сборника», а им был капитан 2-го ранга Михаил Головко – сын известного адмирала Арсения Головко, Командующего Северным флотом в годы Великой Отечественной войны, мне подробно рассказывал, почему редакция отклонила ту или иную мою статью (слишком много математики; возможно, часть материала ещё секретна; не время для подобных выводов; ну и тому подобные отговорки. Но, по крайней мере, теперь хоть мне было ясно, почему та или иная статья отправляется в урну для бумаг).