Часть пятая.
Флагманский связист 11 флотилии подводных лодок Северного флота, (1974-1981 г.г.)
капитан 1 ранга Кубланов Вениамин Яковлевич
Работа с новой техникой постоянно приводила меня к мысли, что не все преимущества новых каналов связи используются. К примеру, встал законный вопрос, почему столь надежный и помехоустойчивый канал КС не используется для передачи специальных сигналов? Представлялось это следующим образом: если есть сеанс КС, а с ростом числа КА на орбитах, он обязательно будет, то такой сигнал должен по нему передаваться обязательно и, если по времени передача на КВ и СДВ совпадает с выводом с оконечного устройства КС принятого сигнала, этот вывод должен иметь приоритет. Исследовав прохождение спецсигнала в аппаратуре, опять же на страх и риск (нет предела совершенству и полету мысли) поставил в этой святая святых реле, которое при появлении спецсигнала от комплекса КС отключало один из КВ каналов и гнало чистый, неискаженный спецсигнал от КС.
Для тех, кто не захочет разбираться в изложенном, коротко скажу, что вводом одного реле космический канал был подключен к аппаратуре приема спецсигналов, т.е обретал функцию, видимо, планируемую в ближайшем будущем, но пока не реализованную. Это должно было повлечь существенные изменения и в береговой организации связи. Как я уже излагал, оба комплекса связи лодки позволяли полностью имитировать работу берега и провести всестороннюю проверку переделки, прежде чем доложить и продемонстрировать начальству. Результаты совпали с прогнозируемыми, и я пригласил Иванова Л.Ф. для демонстрации. Он сначала отмахивался, мол, что удумал, а когда увидел, схватился за голову. Куда полез, зачем, затаскают гэбисты! Леонид Федорович доложил на флотилию, меня выслушал Кубланов Вениамин Яковлевич, бессменный с основания флотилии флагсвязист, им было приказано мне обстоятельно все изложить в секретной бумаге и послать на флот и в 34 НИИС в Ленинграде. В общем через месяц-полтора я был вызван в Ленинград, в еще старое здание института на Васильевском, принял меня капитан 1 ранга Ахобадзе, начальник отдела, курирующего разработку КСБУ (командная система боевого управления), здоровенной машины, установленной через год от излагаемых событий на К-385, четвертом корабле нашей серии. Для ее установки отогнали корабль в Северодвинск или Нерпичью, сейчас уже не помню, вырезали 3 каюты в 5 отсеке, а испытывать ее досталось Олегу Загуменнову, (экипаж кап. 1 р. Травкина), назначенному вместо разгильдяя Соколова В.П. (не путать с будущим начальником связи СФ, который после академии сменил меня на должности помфлагсвязиста флотилии в 1982 году)
Ахобадзе мне объяснил, что для реализации того, что я сделал одним реле выделены большие средства, работает куча предприятий, что реле ненадежно, что будет создана аппаратура, осуществляющая прием с надежностью 0,999, в общем, я молодец, но работы будут продолжаться. Конечно, наверное, он был прав, скорее всего мое реле было полумерой, однако, думаю, до КСБУ на всех кораблях было далеко, а использовать КС для приема на всех лодках спецсигналов, затратив смешные средства, можно было уже тогда. Далее Ахобадзе повел меня к начальнику института, беседа длилась с полчаса, последовало предложение перейти в институт на должность младшего научного. У меня вообще-то было жилье в Ленинграде, но не хотел я в институт. А мое реле на лодке приказали убрать и все вернуть в исходное положение.
Анализируя свои действия позже, я понял, что нами, в том числе и флагсвязистом 11 флотилии Кублановым В.Я. была сделана ошибка, а именно: надо было копию нашей бумаги отправить в Оперативное Управление ВМФ и Начальнику Связи ВМФ. Когда еще создали бы КСБУ для лодок, а результат установки реле мог быть совершенно другой.
Как-то в один из дней осенью 1977 г. меня вызвали в центральный пост к береговому телефону, дело обычное, но в этот раз звонил адъютант командующего флотилией, передал, ничего не объясняя, чтобы через несколько часов я был в доме офицеров в парадной форме!!! Вот так номер, к чему бы это? Доложил старпому, конечно тот замахал руками, проваливай, мол, с лодки, раз такое дело. К назначенному времени был в ДОФе, полно людей, все одеты как в театр, оказывается какой-то праздник, к нему торжественная часть и концерт, а я тут причем? Да еще Сашу Кидова при параде увидел, его точно так же с корабля дернули. Прошли в зал, началась торжественная часть, в конце которой перед местными поощрениями, зачитывают Указ Президиума Верховного Совета СССР: ”За испытания новой техники наградить орденом “За службу Родине в Вооруженных Силах СССР” III степени…Кидова Александра Васильевича.
Мы с Сашей ошеломленно глянули друг на друга, а соседи уже шикают, давай на сцену, за наградой. Александр поднялся туда, а когда возвращался, прозвучала и моя фамилия. На концерт мы, конечно, не остались, это дело надо было срочно обмыть, чтобы, во-первых, не последняя была, во-вторых, хорошо носилась. История с награждением была следующая: параллельно с нами успешно испытывалась штурманская часть проекта, позволившая с помощью спутников значительно повысить точность определении места корабля в море, что в итоге сказывалось на точности стрельбы ракетами. Запахло наградами, за это действительно надо награждать, штурмана вовремя подали все документы на достаточно большое количество участников испытаний. С опозданием об этом узнали и связисты, в частности, наш Кубланов В. Я. Связисты также внесли немалую лепту в дело увеличения скрытности субмарин, потому как был испытан канал связи совершенно на демаскировавший корабль при передаче на берег. Это позволяло исключить радиопередачу с круговой диаграммой направленности на другой диапазон с диаграммой, направленной вверх, пеленгация которой была невозможна. Когда решался вопрос кого, он подал наши с Кидовым фамилии, видимо, как наиболее активных участников испытаний. Подали и забылось, а тут вдруг приезжают из Североморска ордена, надо вручать. Все было довольно внезапно. Надо сказать, что награды был достоин и А.Бояринцев, внесший большой вклад в это дело, но к этому сроку он уже учился на классах в Ленинграде, и к тому же у него были особые отношения с Вениамином Яковлевичем, о которых рассказано ниже.
Еще одно опытное устройство связи было на нашей К-465. Речь идет о второй антенне на подъемно — мачтовом устройстве. На всех кораблях это был известный ВАН, нам же еще с завода поставили новую антенну Анис-М. Они даже по виду отличались, наша была значительно толще и в полимерной изоляции. ВАНы затекали, Анис-М, насколько помню, снизил изоляцию только один раз и причиной было не затекание. На нашу антенну прекрасно работали УКВ и КВ (1 КВт) передатчики, а когда попробовали по рекомендации 34 НИИС работу на прием в КС, тоже получилось, на передачу же мощности передатчика КС, чтобы достать до спутника, учитывая круговую диаграмму направленности Аниса-М, на хватало, однако в пределах видимости и в не очень далекий загоризонт в направлении лодка-лодка без спутника связь комплексом КС была. Таким образом, наша лодка имела резервную антенну КС, правда без передачи через КА и с ручной коммутацией.
Все наиболее значимые по связи моменты службы на лодке исчерпаны. К 1979 году, пройдя 4 автономки, подготовив 4 офицеров, нацарапав с десяток всяких рацпредложений, ни разу не приняв с экипажем чужой корабль, кроме своей родной К-465 (так повезло, наверное, только нам из всех экипажей дивизии), обучив многих на технике, расчетам на планшетах и пр., я морально и физически готов был поступать в академию. Написал рапорт, его подписал флагманский дивизии Иванов Л.Ф., командир (к тому времени Самсонов И.А. ушел по здоровью в одно из управлений СФ, его сменил командир нашего второго экипажа Ерастов В.Ф.) тоже был не против. На лодке оставался и планировался на мое место вполне опытный А.Обухов, Николая Потапова забрали на новостройку, на многоцелевую лодку. Но….человек предполагает, а начальникам виднее. Вызвал к себе Кубланов В.Я. и заявил категорически, что в академию успеется, что я буду назначен к нему помощником на флотилию, на что я резонно ответил: уходит возраст, поэтому пойду в академию. Вениамин Яковлевич сказал, иди, мол, думай, не надумаешь, будем разговаривать в другом месте и с другими людьми. Пришел я домой, все рассказал жене, а в то время с партией шутки были плохи, Яковлевич уже отправил А. В. Бояринцева писать докторскую диссертацию (ниже об этом), вполне мог подсуропить и мне, если я упрусь. Жена как настоящая подруга, выслушав, ответила, что прожили здесь 5 лет, проживем и еще, ничего страшного. Кубланов нашел меня дня через два, ничего не оставалось как согласиться на его предложение. Гремиха светила еще, как минимум, на пару лет, но это был тот случай, когда человек, а именно, я, отказывался от того, чего не представляет. При всех особенностях Кубланова В.Я., а это был не простой человек и очень грамотный связист, я ему благодарен за это назначение.
О докторской Саши Бояринцева (как гласит об этом молва).
Однажды его лодка К-457 с командующим флотилией контр-адмиралом Устьянцевым А.М., а значит, как минимум, флагманским ракетчиком и связистом на борту выполняла двухракетную стрельбу. 50-метровая глубина, вблизи поверхности на тросе — Параван, все ждут сигнала на стрельбу. Переговорное устройство “Каштан” между ЦП и рубкой постоянно включено тумблером из ЦП, поэтому все что делалось в рубке было слышно в ЦП и наоборот. А. М. Устьянцев находился в кресле командира рядом с “Каштаном”. В рубке все сидели с головными телефонами и ждали сигнала. В этот момент в рубку входит Кубланов В.Я., что-то ему не понравилось, он с ходу начинает разнос, срывает телефоны с матроса, и в этот момент в эфире зазвучала морзянка. Саша Бояринцев всердцах посылает Кубланова, уже невзирая на лицо и звание, подальше, сам тоже с телефонами принимает под запись сигнал. Командущий все происходящее слышит в центральном и спокойно так, наклонившись к микрофону, говорит, мол, мотай, Веня (Кубланов) оттуда по-быстрому. Сигнал приняли, ракеты ушли, всплыли, на мостике стоят Устьянцев и Кубланов, ждут результатов стрельбы с Камчатки, последний возмущается происшедшим, ну, Бояринцев, сгною. Александр Михайлович ему отвечает:”Шиш тебе, не позволю!” И что Вы думаете, сгноить не сгноил, но постарался так, что когда Саша возвратился из Москвы после неудачной попытки поступления в Дипломатическую Академию, его уже ждало направление на офицерские классы в Ленинграде, а это, как правило, последующее возвращение на Север, может даже на равнозначную должность, но с потерей всех приобретенных в Гремихе льгот. Однако с Бояринцевым случай был особый, на классах слушателям читали лодочные комплексы связи. Естественно, преподаватели не знали их так, как знали мы, все прощупавшие на заводе своими руками, мало того, им читали то, что стояло в училище, устаревшее с вкраплениями новой техники. И вот Саша, в процессе лекции, раз поправляет преподавателя, минимум капитана 2 ранга, то же повторяется второй и третий раз. Невежливо, согласен, но истина дороже, с другой стороны такое разве можно терпеть, преподаватель взрывается, мол, может, Вы, капитан-лейтенант, расскажете о столь сложной технике. Не ручаюсь за достоверность, но Саша вышел, взял указку и прочитал лекцию, да так, что руководство классами решило его оставить преподавателем, но поскольку на флотах была очередь на классы в преподаватели из капитанов 2, а то 1 ранга, а мой однокашник имел всего лишь чин капитан-лейтенанта, было принято соломоново решение: послать Александра после классов в адъюнктуру Военно-морской академии, пусть защитится, к тому времени и погон его потяжелеет, тогда и вернут его на классы. В итоге получился доктор наук, профессор А. В. Бояринцев, окончивший ВВМУРЭ с золотой медалью, а в общем случилось то, что и должно было по большому счету произойти.