Сорокин Н. Первый раз за границей

У всех нас что-то было впервые. Первый поцелуй, первая любовь, первое безобразие какое-то. В общем, много чего. Но этот первый раз запоминается на всю жизнь. Одним из ярких событий в жизни советского человека являлась поездка за границу.

Я расскажу о своем первом визите за границу. Это было в конце 80-х.

Путь до границы был долгим. 8 часов на самолете из Москвы до Читы, а на следующий день 6 часов на КАМАЗе до поселка Мангут на границе с Монголией.

Вы, наверное, спросите, а как меня туда занесло? Да все просто. По нашему проекту строилась кабельная линия связи из Читы до Чойбалсана. А меня направили (послали) в эту глушь на авторский надзор. Ну, проверить качество строительства и соответствие проекту. А место там интересное. Как раз рядом река Онон уходит из России в Монголию. И как раз наш кабельный переход через это коварную реку, где как гласит легенда, под ее руслом похоронен Чингиз-Хан.

Интересно? Ну, тогда продолжаем.

Володя, водитель КАМАЗа, был личностью колоритной. Шутник, балагур, распи… Ой! Простите, разгильдяй. Но машину чувствовал, как опытный любовник любимую Женщину. Она пела в его руках. Он же стал и моим гидом в этой дороге. Мы даже радио не включали. Он всю дорогу анекдоты травил.

Что удивительно, но дорога там была асфальтированная, двух полосная. Хотя за 6 часов пути, мы, наверное, встретили всего три встречные машины. Местность там пустынная, сопки, но посмотреть и удивиться там есть чему.

Едем, вдруг вижу, справа от дороги торчит рыжая кабина трактора «Кировец».

— Володь, это что? Кто его закопал?

— Да обычное дело. Вечная мерзлота. Летом солнышко пригрело, оттаяло и почти болото. Тракторист, наверное, командировочный был, вот и влетел в «лужу». Трактор мгновенно под землю уходит. И вытаскивать смысла нет. Да чего говорить. Тут климат такой. В этом году мальчик ушел в сопки 6 июля, заблудился и не вернулся. Оказалось, что замерз…

Деревень по дороге было не много, но они для меня тоже были удивительны. Избы были бревенчатые, и даже фронтоны крыши тоже из бревен. Участки возле дома огорожены заборами, а за ними ни кустика, ни деревца. Рядом с домами стояли небольшие домики так примерно 5х5 м. Тоже из бревен.

— Володь, а вот эти маленькие домики, это бани?

— Да какие бани? Тут воды еще найти нужно, что бы помыться. Это зимники!

— Подожди. Зимник – это же дорога зимняя.

— Ну, ты дикий. Тут же дров нет. Сопки и степь. Топить не чем большой дом. Вот местные жители и живут все вместе в этом домике зимой вместе со всеми своими домашними животными!

На торпедо КАМАЗа у Володи лежала мелочь. Ну, как мелочь? В Союзе 20 копеек были деньгами. В каждой из редких деревень по дороге, нашу машину встречали дети и женщины.

— Володь, а где мужики?

— А они все лето овец пасут. Другой работы тут нет, а есть нужно что-то.

В каждой деревне Володя останавливался, брал с торпедо горсть монет и бросал детям.

— Володь, зачем?

Володя хитро улыбнулся.

— Да у них тут мужиков нет, а я тут часто езжу. Вдруг кто-то из детишек мой?

Вот так и ехали.

Километров за 30 до Мангута мы увидели строгий плакат: «Внимание! Приграничная зона. Въезд по пропускам»

— Володь, у меня же только командировочное удостоверение до Читы.

— Не парься! Тут все свои.

В Мангуте меня ждал сюрприз. ОУП (обслуживаемый усилительный пункт) Через него проходил наш кабель. Я вышел из машины и понял, почему у Бурятов глаза узкие. Я шел навстречу ветру под наклоном в 30 градусов и ветер в вперемешку с песком выбивал у меня слезы из глаз.

Добрался до ОУП, переступил через порог и присел на стуле, как усталый поломник на паперти церкви. Я как в рай попал. Все знакомо до боли. Ряды аппаратуры К-60П, СПМ, ПСП, знакомый шум источников питания, трансформаторов и дросселей. И запах линейно-аппаратного цеха, непередаваемый, как запах нового автомобиля. И, О ЧУДО! Из-за стативов выходит молоденькая стройная блондинка с голубыми глазами, прям как Ангел. Я стал глаза тереть от неожиданности.

— Простите, в откуда здесь? Спросил я ошарашенно.

— А у меня родители местные, а я окончила институт связи в Иркутске и вернулась сюда работать.

Я уже не стал расспрашивать, как ее родители сюда попали. Может вместе с Ермаком?

На следующий день я осмотрел стройку, порешали со строителями технические и финансовые вопросы. Половина дня еще была в запасе.

— Мужики, а граница тут далеко?

— Да вон, поднимись в горочку и увидишь.

Я пошел.

Увиденное для меня тоже было неожиданным. На грунтовой дороге стояла небольшая будка – пункт пропуска. Рядом с ним на дороге шлагбаум. Зачем он нужен был вообще не понятно. Не было не ограждения не контрольно следовой полосы. Шлагбаум можно при желании просто объехать, но он был, как символ нерушимости наших границ, наверное.

На встречу мне вышел солдатик-пограничник с автоматом. Ну, думаю, сейчас повяжут меня без пропуска и документов.

— Простите, товарищ старший лейтенант, обратился он ко мне. У Вас закурить не будет?

Я озарил его радостной улыбкой, достал полпачки «Явы».

— Да кури. Забирай все. У меня еще есть.

Постояли, закурили. Я солдатику:

— Слушай, ни разу за границей не был. Можно за шлагбаум пройти?

— Да идите, пожалуйста. Жалко, что ли?

И я шагнул ЗА РУБЕЖ!

Прошел метров 50 по загранице. Сел на камень, вдохнул воздух. Он совсем другим мне показался. И небо и сопки не как у нас. А главное земля под ногами чужая. И такая ностальгия на меня нахлынула… Я решительно встал и быстро пошел назад. Домой, на Родину!