Севастополь является главной военно-морской базой Черноморского флота. Город с давних времен овеян морской славой. Начиная с античности, когда здесь располагалась греческая колония Херсонес, основанная выходцами из Гераклеи Понтийской в V веке до н. э., ей пришлось защищать свой суверенитет. Во II веке до н. э. здесь шла кровопролитная длительная война со скифами. В 60-е годы I века римляне организовали крупную военную экспедицию в Таврику, чтобы вновь дать отпор скифам, угрожавшим городу. После разгрома скифов Херсонес становится форпостом римских войск в Северном Причерноморье. В цитадели города, сменяя и дополняя друг друга, стояли отряды I Италийского, XI Клавдиевого и V Македонского легионов, а в херсонесской гавани базировались корабли мизийского Флавиевого флота[1]. В городе находилась ставка военного трибуна, командовавшего сухопутными и морскими силами в Крыму.
В V веке Херсонес вошел в состав Византийской империи, а в IX веке стал одной из ее военно-административных областей. Лишь однажды врагам удалось вступить в городские пределы, когда в 988 году киевский князь Владимир после нескольких месяцев осады захватил город. Это позволило Владимиру диктовать свои условия императору Василию II и жениться на византийской царевне Анне.
После включения Крыма в состав России в 1783 году город начал развиваться как военно-морской порт и крепость. Первоначально поселение называлось Ахтиар («белый утес») по названию селения, находившегося на берегу бухты. Город быстро рос и развивался. В строительстве крепости и порта принимали участие А. В. Суворов, Ф. Ф. Ушаков, М. Н. Станюкович и другие флотские офицеры. В 1784 году город получил название Севастополь, что означает в переводе с греческого «величественный город».
Вместе с развитием города продолжалась летопись русских побед. Несмотря на то, что Россия проиграла Крымскую кампанию, героическая оборона Севастополя в 1854–55 годах вошла в историю как одна из славных страниц русского военно-морского искусства. Славные подвиги русских адмиралов Павла Степановича Нахимова (1802–1855), Владимира Алексеевича Корнилова (1806–1854), Владимира Ивановича Истомина (1809–1855) показали возможность длительной и успешной обороны военно-морской крепости.
Важным этапом борьбы Советского Союза за Крым стали боевые действия Черноморского флота, Приморской армии и населения Севастополя в годы Великой Отечественной войны.
В боевую летопись Севастополя вписано много подвигов российских моряков, но впереди, безусловно, стоят руководитель обороны города дворянин адмирал Нахимов и простой матрос-лазутчик Пётр Кошка.
Адмирал Павел Степанович Нахимов после гибели Владимира Алексеевича Корнилова возглавил оборону Севастополя. Здесь в полной мере проявились его военный дар и флотоводческие способности. Человек с сильным и энергичным характером, скрываемым под скромным и простодушным видом, Павел Степанович с самого начала осады стал душой защиты города, потому что все его действия были направлены на общую пользу — на служение Отечеству.
Невзирая на опасности, героический адмирал ежедневно обходил линию обороны, задерживаясь на самых опасных участках. Своим присутствием, добрым словом Павел Степанович поднимал дух защитников города, помогал раненым, в первых рядах шел в атаку на неприятеля. Славный адмирал сложил свою голову во время очередного штурма неприятельских войск. Похоронен Нахимов был в Севастополе, в соборе Святого Владимира, рядом с адмиралами Корниловым и Истоминым.
Матрос парусного корабля «Силистрия» Пётр Кошка был легендой обороны Севастополя. Он участвовал в ночных атаках, каждую ночь совершал одиночные вылазки в стан врага. Во время одного из ночных походов взял в плен трех французских офицеров. Нередко приносил нарезные английские штуцеры, боеприпасы, инструменты, провиант, а из одного рейда притащил горячую говяжью ногу, вытащив ее из вражеского котла. Находчивости матросу было не занимать. Однажды Пётр Кошка спас адмирала Корнилова, схватив бомбу, которая упала под ноги военачальника, и бросив ее в котел с кашей. Фитиль бомбы погас, и взрыва не произошло.
В героической летописи 1941–45 годов навсегда остались имена подводников, Героев Советского Союза Бориса Андреевича Алексеева, Михаила Васильевича Грешилова, Ярослава Константиновича Иосселиани, Астана Николаевича Кесаева, Николая Ивановича Малышева, Александра Сергеевича Морухова, Ивана Степановича Перова, Николая Куприяновича Пустовойтенко, Максима Игнатьевича Хомякова. Побывать в этом овеянном славой городе Герое было мечтой каждого Советского морского офицера.
Помощник командира подводной лодки Б-2 старший лейтенант Владимир Цветков, после трех боевых служб находился в отпуске продолжительностью 89 суток.
Когда до окончания отпуска оставалось чуть меньше месяца, пришла телеграмма за подписью командира: «Срочно прибыть в часть». Попытка разузнать, что случилось и зачем его вызывают на службу, успехом не увенчалась. Поэтому на следующий день старший лейтенант убыл в город Полярный. Старший помощник командира капитан 3-го ранга Тимофеев, которому Цветков доложил о прибытии из отпуска, был весьма удивлен таким ранним прибытием помощника.
— Ты чего приехал? — удивленно спросил старпом. — Ты же должен в конце октября вернуться.
— Владимир Васильевич, вот телеграмма, — ответил Цветков, чем вызвал еще большее удивление капитана 3-го ранга.
— Я ее тебе не посылал, — внимательно осмотрев телеграмму, произнес старпом. — Ладно, отдыхай пока, завтра разберемся.
Команду «отдыхай пока» помощник Б-2 воспринял почти буквально, тем более что его друг Василий Васильевич Филёв был на месте. Друзья отметили возвращение Цветкова в «Ягодке», потом добавили радость встречи и печаль прерванного отпуска дома.
На следующий день была суббота, но на лодке планировались авральные работы, поэтому в 7:30 офицеры уже были на службе. К полудню разобраться, кто же вызвал Владимира из отпуска, не удалось. Перед самым обедом начальник штаба бригады капитан 1-го ранга М. В. Поведёнок приказал Цветкову в 15 часов быть в штабе эскадры.
— Товарищ капитан первого ранга, — поинтересовался офицер, — а зачем в штаб эскадры, что я натворил?
Начштаба внимательно посмотрел на офицера и приказал:
— В четырнадцать сорок пять быть у меня в кабинете, пойдем вместе в штаб эскадры.
В штабе контр-адмирал О.П. Шадрич проводил совещание с командованием эскадры, куда и направился начальник штаба. Цветков же остался коротать время с дежурным по штабу мичманом Юрием Гниленьким. Юра служил в отделе кадров эскадры и был всегда в курсе событий, происходящих на эскадре. Но по какому поводу вызвали помощника командира Б-2, он не знал. Начали строить догадки.
— Мы с приятелем вчера немного дисциплину нарушили, — предположил Цветков. — Может быть, из-за этого? Кто-нибудь заложил.
Командир 4-й эскадры контр-адмирал О.П. Шадрич был весьма крут и скор на расправу, но опускаться до лейтенантских разборок было выше его уровня.
— Нет, я думаю, здесь что-то другое, — заметил дежурный по штабу. — Так быстро до экзекуции дело не доходит. Может быть, в отпуске что-нибудь натворил?
— Нет, в отпуске ничего такого не было. Разве что самогон у бабули тырили, но мы все потом возместили.
В 17 часов совещание закончилось. Капитан 1-го ранга Поведёнок подозвал Цветкова и представил его командиру эскадры:
— Товарищ адмирал, вот Цветков.
Командир эскадры грозно осмотрел молодого офицера и спросил:
— Цветков, знаешь, что четвертого октября ты должен убыть в Средиземное море?
Опешив от такого вопроса, помощник командира машинально ответил:
— Никак нет.
— Почему не знает? — набросился адмирал на капитана 1-го ранга Поведёнка и подошедшего начальника отдела кадров капитана 2-го ранга Кичкина.
Все находящиеся в штабе вздрогнули и притихли.
Цветков понял, что надо спасать старших офицеров, потому что виноватым в любом случае окажется он.
— Товарищ адмирал, я знаю, только не знаю нюансов.
— Идешь менять помощника командира на 839, а нюансы тебе сейчас обрисуют, — смягчился адмирал. — Сегодня должен убыть из эскадры. Во сколько последний катер идет из Полярного?
— В двадцать один тридцать, товарищ адмирал, — ответил начальник отдела кадров капитан 2 ранга Кичкин.
— Кичкин, в двадцать один тридцать пять доложите мне о том, что этот офицер с эскадры убыл. Прямо домой мне звоните, — приказал адмирал и пошел в свой кабинет.
Капитан 1-го ранга Поведёнок коротко изложил задачу старшему лейтенанту:
— В Александрии стоят в ремонте Б-839 и Б-130, офицеры в России уже год не были. Надо их в отпуска отпустить, да и отработать экипаж пора. А то они уже забыли, как лодкой управлять. Четвертого октября из Севастополя в Средиземное море выходит БПК «Николаев». Сегодня убываешь в Севастополь, там встречаешься с капитаном второго ранга Трусовым. Он старшим идет в Александрию. Сейчас идешь в финансовую часть, получаешь деньги, в продовольственной части выпишешь аттестат, потом в медицинскую часть, делаешь прививки — и на катер. Все понял?
— Понял, товарищ капитан первого ранга, — ответил офицер. — А когда я назад вернусь?
— К Новому году будешь дома. Еще вопросы есть?
Вопросов у Цветкова не было. Начальник отдела кадров добавил:
— Забеги еще в отдел кадров, забери лист сдачи зачетов на самостоятельное управление лодкой, он готов, — затем, потеребив старлея за пуговицу, спросил: — Ты точно сегодня уедешь? Не подведешь? Не надо ведь мне тебя контролировать?
— Нет, не надо. В двадцать один тридцать убуду, — заверил капитана 2-го ранга Цветков.
Стрелки на часах показывали 18:00. Понимая, что времени в обрез, ведь кроме указаний начальников нужно сдать дела помощника и проститься с друзьями, старший лейтенант бросился готовиться к убытию из Полярного.
Перед береговой базой Цветкова с нетерпением ждал мичман-финансист. Увидев офицера, мичман плачущим голосом заныл:
— Товарищ старший лейтенант, ну сколько можно ждать? У меня же сегодня выходной, а вы где-то бродите.
Получив деньги за два месяца и написав доверенность жене, Цветков зашел в продовольственную часть за аттестатом, а затем двинул в эскадренную поликлинику. Там его тоже с нетерпением ждал дежурный врач.
— Ты Цветков? — спросил он и, не дожидаясь ответа, приказал: — Оголяй плечо и спускай брюки.
Всадив в военно-морское тело несколько уколов, поцарапав плечо и выписав сопроводительную записку, врач, пожелав успехов, отпустил офицера. После того как все дела с представителями береговой базы закончились, стало намного легче, так как остальные мероприятия происходили на родной подводной лодке. Перед уходом с корабля офицеры успели даже принять по рюмке коньяка за успешную дорогу помощника.
В 21:30 старший лейтенант Цветков убыл из города Полярный. Прямых авиарейсов от Мурманска до Симферополя не было, поэтому пришлось лететь с пересадкой в Ленинграде.
Жена очень удивилась, увидев на пороге мужа, два дня назад убывшего на службу.
— Тебе что, отпуск догулять дали? — удивленно спросила она.
— Дали, да еще и поддали, — улыбнувшись, ответил Владимир. — В Александрию иду на подмену. Вернусь к Новому году.
Симферополь встретил старшего лейтенанта прекрасной погодой. Расспросив у прохожих, как добраться до Севастополя, старший лейтенант сел в автобус.
В этот героический город лежал путь старшего лейтенанта. Наконец автобус остановился на автобусной станции. Цветков, находясь под впечатлением от живописной дороги, вышел из автобуса. Тут же к нему подошел капитан в морской форме, но с красными просветами на погонах.
— Капитан Нэчипорэнко, помощник военного коменданта Севастополя, — представился офицер. — Товарищ старший лейтенант, почему вы нарушаете форму одежды?
Цветков внимательно осмотрел себя и, не найдя никаких нарушений, ответил:
— Какие нарушения? Все чисто, поглажено.
— У вас неуставная фуражка, кожаный прошитый козырек, шитая кокарда, неформенный галстук.
Шитая кокарда, именуемая в обиходе просто крабом, — прерогатива высшего офицерского состава. Младшие офицеры обязаны были носить металлические кокарды. Но какой же уважающий себя полярнинский офицер будет железки на фуражке носить? Флотские фуражки все уважающие себя морские офицеры Северного флота шили на заказ в пошивочной мастерской на Невском проспекте и украшали их шитыми крабами. Конечно, фуражки были неуставные, но зато носить их было не стыдно.
— У вас шитые звезды на погонах, дутые пуговицы, расклешенные брюки, лаковые ботинки, — продолжал перечислять нарушения помощник коменданта.
На Четвертой эскадре таких вопросов не задавали, поэтому Цветков еще раз осмотрел себя и вновь с удивлением заявил:
— Товарищ капитан, вся форма чистая, отглаженная, ботинки начищены. Что еще надо?
Капитан, как будто не слыша старшего лейтенанта, вновь задал вопрос:
— Какие у вас носки?
Подводник Четвертой эскадры машинально приподнял обе брючины:
— Чистые.
Носки оказались ярко-красного цвета.
Это стало последней каплей для капитана, и он произнес ничего хорошего не предвещающим голосом:
— Товарищ старший лейтенант, я вынужден вас задержать и препроводить в комендатуру. Ваши документы.
— Пожалуйста, — ответил подводник и протянул удостоверение личности и командировочное предписание капитану.
По мере изучения документов лицо у помощника военного коменданта все более и более вытягивалось и в конце прочтения стало напоминать лицо человека, только что съевшего по меньшей мере лимонов пять без сахара.
— Так вы с Севера, из Четвертой эскадры, подводник? — изменившимся голосом произнес капитан.
— Так точно, с Четвертой эскадры, — ответил Цветков, гордый, что даже в Севастополе помощники военного коменданта знают его родное объединение.
— Так вы туда, — кивнув головой в сторону моря, продолжил капитан, — на «Николаеве»?
— Товарищ капитан, что же вы информацию секретную разглашаете?
— Да про это весь Севастополь знает, — попытался оправдаться офицер, но, сообразив, что сморозил глупость, добавил: — Я же не громко сказал, да и рядом никого нет.
Еще раз просмотрев документы, капитан, тяжело вздохнув, спросил:
— Вам куда ехать?
— Мне в гостиницу «Севастополь».
— Товарищ старший лейтенант, — просящим голосом произнес капитан Нечипоренко, — я вам сейчас объясню, как до гостиницы добраться. Только очень прошу никуда не ходить и вообще в таком виде на улицах не появляться. Иначе меня самого на гауптвахту посадят.
Капитан проводил Цветкова до автобуса, убедился, что офицер прошел в салон, предупредил кондуктора, чтобы тот остановил машину прямо у входа в гостиницу, и не отходил от остановки до тех пор, пока автобус не тронулся по маршруту. Так состоялась первая встреча с главной базой Черноморского флота офицера Четвертой эскадры старшего лейтенанта Цветкова.
Вернулся помощник «Двойки» в Полярный через год. На одном из совещаний Цветков спросил начальника штаба бригады:
— Товарищ адмирал, Вы сказали, что я вернусь со Средиземного моря к Новому году, а я вернулся через год.
Капитан 1 ранга, улыбнувшись ответил:
— А я разве говорил, к какому Новому году ты вернёшься? Ты и вернулся к Новому году, только к следующему.
[1] Флавиевый флот — первый по значимости флот древнеримских военно-морских сил.