Тепляков Н.А. Клюковка

Прадед мой, Александр Александрович был становым приставом – большим полицейским уездным начальником в древнем русском городе Лебедянь Липецкой области (основан в 1605 г.). Он прошел все ступени служебной иерархии от городового, околоточного, урядника, и преданно служил России, выполняя свои обязанности. Была у него слабость – уж очень любил выпить. Периодически он уходил в запой. Законодательство в царской России в то время было гораздо гуманнее по отношению к любителям крепко выпить — всякому чиновнику, страдающему запоями, разрешалось брать ежегодный отдых по «болезни души». Так именовался запой. Разрешалась «малая» (длительностью две недели) и «большая» (сроком месяц) болезнь души. Во время таких «болезней души» прадед брал отпуск и безудержно наслаждался выпивкой. Было это в самом конце 19 века.  Моей бабушке (его дочери) Лидии Александровне было в то время около 10 лет (1889 года рождения).  Прадед ставил перед собой «четверть» водки (самая ходовая в то время розничная емкость равная одной четверти ведра, или в метрическом эквиваленте 3,075 литра) и кричал дочери: «Лидушка! Клюковку!». Моя бабушка тут же приносила огромную тарелку клюквы. Прадед наливал стопку, выпивал ее и клал в рот одну ягоду. Выпивка продолжалась до тех пор, пока не заканчивалась «четверть» или клюква на тарелке… Так как мой прадед был недюжинного здоровья, то на его службу выпивка особо не влияла. В революцию прадед вместе с многочисленным семейством бежал к родственникам в Москву, поскольку хоть и не был помещиком и капиталистом, но все-таки принадлежал к системе правящего класса. Новая власть, используя лозунги «Землю крестьянам» и «Фабрики рабочим» полностью разграбила его дом и сняла с него всю крышу – она была покрыта медными листами. Здесь остановлюсь, поскольку речь в этом очерке не об этом…

Шел 1985 год. Наш экипаж проходил обучение в 93-м учебном центре ВМФ в эстонском городе Палдиски, после которого мы должны были уехать в Северодвинск на СМП для приема от промышленности нашего строящегося подводного ракетоносца К-114. Жизнь в Палдиски после Заполярья была своеобразным отдыхом от суровых условий Севера. Вкусное пиво, возможность сходить на обед в городскую «пельмешку» (кормили на камбузе в учебном центре, мягко сказать «не очень»), поужинать в местном ресторане «Приморский» и другие, не доступные для Севера прелести. В часе езды город Таллин – столица советской Эстонии, со всеми его достопримечательностями и злачными местами. Про этот период службы будет отдельное повествование.

А теперь о клюкве. По приезду в Палдиски я сразу приобрел подержанные Жигули — «копейку». Автомобиль в то время считался почти роскошью. И не в том смысле, что он дорого стоил (даже для молодого офицера-подводника североморца это было вопросом выплат за пару автономок), а в том, что машины были большим дефицитом. Мою машину в экипаже сразу прозвали «голубой мул» (она была небесно-голубого цвета) по аналогии с популярным в то время голливудским фильмом «Оклахома как она есть», поскольку там был грузовик с такой же голубой кабиной. И не беда, что аккумулятор был «дохлый» (периодически приходилось заводиться с «толкача») и капот открывался плоскогубцами – надо было дернуть за конец провода привода открытия капота в салоне и т. д. У меня были «колеса», и это значительно повышало уровень комфорта и предоставляло другие многочисленные возможности.  Поскольку наш старпом был заядлым грибником и охотником, а замполит рыбаком, мы периодически ездили на охоту и рыбалку, благо обстановка позволяла, иногда с разрешения командования даже в рабочее время.

В один субботний день они сагитировали меня поехать за клюквой, сообщив, что от местных они узнали очень хорошее место и там очень много клюквы. Я не был большим любителем шастать в сапогах по болотам, но на просьбу группы командования, естественно откликнулся. Мы приехали на место, взяли по пустому ведру и разбрелись по болоту. Не скажу, что клюквы было очень много. Через полчаса, промокший, напрочь искусанный комарами, и набрав клюквы на пару сантиметров от дна ведра, я вернулся к машине. Зам со старпомом еще не возвращались. Мне стало скучно, и я решил их разыграть. Я открыл багажник, достал оттуда пакет с ветошью, высыпал из ведра клюкву, положил в ведро ветошь и сверху присыпал клюквой. Создалось впечатление, что я набрал полное ведро клюквы. Пошел сильный дождь, и я укрылся в машине. Часа через полтора появились с ног до головы мокрые Олег Васильевич с Николаем Дмитриевичем. Я спросил – почему они ходили так долго? Старпом ходил в КЗМе, залезал в самые непроходимые места, это его и подвело. Провалился, позвал на помощь. Пока зам к нему добежал – он уже сам выбрался. У них обоих клюквы было меньше четверти ведра. Я сказал, что давно уже здесь их жду, и что я быстро набрал ведро, и поскольку больше тары у меня не было, мне пришлось вернуться к машине. Они мне не поверили, сказав, что клюквы здесь очень мало. Я молча открыл багажник – там стояло полное ведро клюквы. Далее последовала немая сцена из Гоголевского «Ревизора» и всю обратную дорогу до самого Палдиски они молчали. Я еле сдерживал себя, даваясь от смеха за рулем, чтобы не расколоться. На флоте без юмора не выжить, но я так тогда и не сказал им, что моя клюква была блефом и я их просто, как сейчас говорят, «развел». Думаю, что через 38 лет после вышеописанного события уже можно рассказать правду и его участники не будут на меня в обиде. J

Ответ Николаева О.В. Все верно. Не в обиде. Коля Мелешко тогда ходил в КЗМе. Это его и подвело. Залезал на болоте в совсем непроходимые места. Провалился. Я пока к нему добежал, он сам выбрался.