Влияние политики советского руководства на решение флотских проблем
C 1954-го по 1964 годы Советским Союзом «правила» партийная группировка, возглавляемая Никитой Сергеевичем Хрущевым.
В этот период в СССР сформировался механизм продвижения во все партийные и высшие государственные структуры малообразованных, наглых, напористых, но при этом лояльных к верховной власти карьеристов. В историографии подобное явление принято называть «отрицательный отбор». Особенно рельефно это явление прослеживалось в сравнении с жестко критикуемым Хрущевым сталинским стилем подборки руководящих кадров.
Инициированный и возглавленный Хрущевым фаворитизм и протекционизм в политической, экономической и военной сферах государства влиял на все стороны жизни страны до самого конца существования советской системы, пережив Брежнева, слегка пошатнувшись при Андропове и зашкалив все разумные пределы при Горбачеве. Адекватной смены правящих элит попросту не было, что не могло не привести к, так называемому, «застою».
После смерти И.В. Сталина основой внешнеполитической доктрины советского руководства стала навязчивая идея о мирном сосуществовании капиталистической и социалистической систем.
Противоречивость внешнеполитической доктрины предопределяла двойственность советской внешней политики, в которой боролись две тенденции – соперничество и сотрудничество со странами Запада.
Соперничество проявлялась, прежде всего, в традиционном противостоянии двух лагерей, оформившимся к середине 1950-х гг. и утвердившимся в противостояние двух военных блоков. Это противоборство за сферы влияния в мире привело к крупнейшим внешнеполитическим кризисам: Берлинскому, в 1961 году, и Карибскому, в 1962 году, особую остроту которым придавало наличие у сверхдержав ядерного оружия. Противостояние систем и потенциальная угроза нападения со стороны Запада заставляли Советский Союз реформировать Вооруженные силы, якобы, для совершенствования и поддержания их в постоянной боеготовности.
Второй тенденцией советской внешней политики являлось сотрудничество Советского Союза со странами Запада. Угроза ядерной войны и осознание возможности гибели в ней человечества привели советскую партийную элиту к пониманию неизбежности сотрудничества. В целях налаживания отношений между двумя блоками Советский Союз выступил с рядом мирных инициатив, главным образом, волюнтаристского, пропагандистского характера.
К субъективным факторам, оказавшим пагубное влияние на реформирование вооруженных сил в 1950–1960-х гг. следует отнести личность руководителя государства – Н.С. Хрущева, и его отношение к военно-политическим проблемам так и непосредственно к реформе Вооруженных сил.
Являясь фактически приемником И.В. Сталина, который вдумчиво, последовательно и решительно решал важнейшие вопросы обороны страны, Н.С. Хрущев продолжил установившуюся традицию по единоличному принятию решений, но к величайшему сожалению, действуя исключительно троцкистскими методами, предпочитал не только рубить «с плеча», но и резать «по-живому»… Подобная «методика» решения важнейших государственных и оборонных проблем в полной мере соответствовала деятельной натуре и темпераменту главы государства, являвшегося классическим образцом воинствующей «образованщины» образца 20-х годов прошлого века. Недорезанная Сталиным вечно ноющая и привычно гадящая интеллигенция троцкистской ориентации, недолго радовалась долгожданной «оттепели». «Бульдозерный» финал выставки работ художников-модернистов быстро отрезвил и надолго загнал в «культурно-кухонное» подполье всех этих поборников свободы еврейско-европейского образца, ведущих представителей которого тот же Хрущев на удивление прозорливо обозвал «пидерастами». «Пидерастия» была у них не только в штанах, но и в головах. Если сами «шестидесятники» еще скрывали свои деструктивные, антигосударственные цели и нестандартные склонности, то их детишки-вырожденцы, со своими вывихами и отклонениями от традиционных православных норм, уже в полной мере оправдали смелый прогноз генсека.
Но посещать корабли Никита Сергеевич любил
Никита Сергеевич Хрущев в силу своего достигнутого интригами положения и дутого, вымученного авторитета в партийной иерархии, не только инициировал изменения в военной области, но и приводил их в жизнь в соответствии с собственными дилетантскими представлениями о месте и роли армии в государственной структуре той поры.
Посетив США и объективно оценив обстановку, Никита Сергеевич убедился в том, что в возможной войне «американцы не будут устилать трупами своих солдат нашу землю, а будут пользоваться, главным образом, дистанционными, стратегическими средствами ведения войны.
По воспоминаниям советского дипломата О.А. Гриневского, Н.С. Хрущев часто повторял: «Времена изменились. Не числом солдат с ружьями, а огневой мощью и средствами доставки боевых зарядов определяется теперь обороноспособность. Необходимо поэтому укреплять и совершенствовать ракетно-ядерный щит страны, а военная авиация и флот утратили прежнее значение. Их нужно сокращать и заменять ракетами».
Совокупность объективных факторов делали военную реформу в 1955-1960-е гг. неизбежной, а субъективный фактор (личность и взгляды Н.С. Хрущева) придавали ей своеобразие и предопределили ее ущербность и незавершенность.
Следует признать, что по ряду ключевых вопросов позиция Хрущева по вопросам реформирования армии получила поддержку у руководства Министерства обороны, прежде всего Маршала Советского Союза Г.К. Жукова. И опять-таки, здесь сыграл большую роль личностный фактор – открытая неприязнь Жукова к Военно-морскому флоту и личная неприязнь к адмиралу Николаю Кузнецову была широко известна в военных кругах, что не добавляло авторитета «маршалу Победы». Процесс реформирования – развала Вооруженных сил был запущен.
10 мая 1955 года СССР представил на рассмотрение ООН проект о частичном разоружении. Вооруженные силы СССР, США, КНР, Англии, Франции и других государств, сохранявших армии и флоты на уровне военного времени, планировалось существенно сократить. Сокращение намечалось провести в два этапа: на первом – уменьшить численность обычных видов вооруженных сил и прекратить испытания атомного оружия; на втором -осуществить программу полного запрещения атомного оружия.
Новый подход к сокращению гонки вооружений был предложен СССР 18 сентября 1959 года на заседании Генеральной ассамблеи ООН. Н.С. Хрущёв от имени советского правительства сделал заявление о всеобщем и полном разоружении в четыре этапа, представив программу, рассчитанную на четыре года. Предполагалось распустить сухопутные армии, военно-морские флоты и военно-воздушные силы; упразднить генеральные штабы, военные министерства, военные базы; закрыть военные учебные заведения и уничтожить или утилизировать уже созданное оружие. Военные ракеты всех радиусов действий предлагалось ликвидировать, оставив ракетную технику лишь как средство транспорта и освоения космического пространства. Должны были сохраниться только минимальные контингенты внутренней охраны (милиции, полиции), вооруженные легким стрелковым оружием и предназначенные для поддержания внутреннего порядка и защиты личной безопасности граждан.
В своем докладе Н.С. Хрущев отмечал: «…Гонка вооружений уже сейчас тяжелым бременем ложится на плечи народов. Она влечет за собой рост цен на предметы народного потребления, сокращение реальной заработной платы, пагубно влияет на экономику многих государств…от мирного труда оторвано более ста миллионов человек, причем наиболее энергичных и работоспособных людей труда, людей науки и техники. Огромное количество человеческой энергии, знаний, изобретательности, мастерства падает, как в бездонную бочку, поглощается растущими вооружениями».
Руководитель страны выступал за сокращение финансирования вооруженных сил, намереваясь «срезать лишний жирок» у военных, освободившиеся деньги направить на сокращение или полную отмену налогов с населения, повышения его жизненного уровня, увеличение жилищного строительства, сокращение рабочего дня, а также субсидирование национальной экономики и широкую помощь слаборазвитым странам».
Несмотря на явно пропагандистский характер советских мирных инициатив 1950-х гг. во внешней политике СССР, очевидна, тем не менее, готовность советского партийного руководства к компромиссу и сотрудничеству с Западными странами. Кроме того, предложения СССР о сокращении Вооруженных сил подкреплялись в середине 50-х гг. выводом советских войск и ликвидацией военных баз в Финляндской республике, Австрии, Китае и Румынии. Не напоминают ли вам эти действия, внешнеполитическую политику Горбачева, для начала направленную на разрушение структур Варшавского блока?
Таким образом, политика мирного сосуществования, наивно предполагавшая снижение прямой угрозы третьей мировой войны, позволяла советской партийной элите приступить к одностороннему сокращению Вооруженных сил СССР и резкому сокращению расходов на оборону страны.
К объективным причинам реформы Вооруженных сил можно отнести явное несоответствие штатной структуры вооруженных сил от новых реалий развития военной техники и способов ведения боевых действий.
Сокращая Вооруженные силы, партийно-государственное руководство СССР вынуждено было заботиться и о материальном обеспечении демобилизованных. Остро встал вопрос трудоустройства, обеспечения жильем и социальной адаптации увольняемый военнослужащих. На протяжении 1953-1958 гг. Советом министров СССР и ЦК КПСС были приняты постановления, определявшие размеры пенсий, материальное обеспечение и порядок переквалификации и трудоустройства бывших военнослужащих. Прежде всего, это касалось кадрового состава армии, авиации и флота. Вместе с тем необходимо отметить, что льготы и привилегии в полном объеме распространялись, в основном, на военнослужащих, прослуживших в вооруженных силах 25 и более лет. Лица с выслугой менее 20 лет лишались значительной доли привилегий, а также прав на получение пенсии.
12 августа 1957 года Министерством обороны была издана директива «О трудоустройстве и включении в активную общественно-политическую жизнь демобилизованных из армии и флота воинов», в которой рекомендовалось обращать особое внимание на поддержку патриотичных стремлений демобилизованных поехать работать на новостройки восточных и северных районов, шахты и целинные земли, а также разъяснять молодежи из сельскохозяйственных районов, чтобы они возвращались в свои районы, а не собирались ехать в крупные города.
Н.С. Хрущев наиболее удачным примером трудоустройства выбрал некоего бывшего майора Чижа, ставшего свинарем в колхозе. На декабрьском Пленуме ЦК КПСС в 1959 году, обращаясь к воинам Советской армии, глава государства рассказал о другом, на его взгляд, поучительном примере: во время визита в США Н.С. Хрущёв на ферме у Президента США Д. Эйзенхауэра познакомился с бывшим генералом, ставшим управляющим президентским имением. «А наши генералы, – продолжил Первый секретарь, – скажут: ты что, что я тебе плохого сделал, я же за Родину воевал?». Небезынтересен факт, что впоследствии, при правке этого выступления по указанию главы партии последняя фраза была отредактирована: «А возьмите-ка наших отставных генералов. Разве найдешь среди них такого, который бы согласился пойти, скажем, директором совхоза. Он, вероятно, посчитал бы это делом ниже своего достоинства».
Несмотря на то, что на вооружение Советской Армии в первой половине 1950-х гг. стали поступать ядерное оружие, реактивная авиация и ракетная техника, в ее составе все еще оставались части и подразделения, эффективное применение которых в возможных военных конфликтах было маловероятным.
Так, например, только к 1956 году были переформированы кавалерийские дивизии и пересмотрены планы по снабжению армии лошадьми и гужевыми повозками. В 1956 году были расформированы зенитные артиллерийские дивизионы и зенитно-прожекторные части «как не имеющие особой боевой ценности в современных условиях» и «как средства, не обеспечивающие надежного прикрытия аэродромов».
Г.К. Жуков выдвинул и ряд собственных инициатив. В частности, им было предложено сократить должности заместителей по политической части командиров рот и батарей и вместо них создать партийно-политический аппарат в батальонах. Кстати, эта попытка реформировать партийные структуры в Вооруженных силах стала одной из причин отставки маршала Жукова с поста министра обороны.
Одновременно с уменьшением численности Советской Армии происходило и сокращение военного бюджета.
Для уменьшения расходов на армию изыскивались все возможные средства. В 1957 году по инициативе Г.К. Жукова началась работа по изменению военной формы одежды, направленная, в том числе и на ликвидацию «излишеств» в нормах снабжения военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота. Именно этой Директивой начальника тыла ВС были отменены шитые золоченой канителью «крабы» на фуражках офицеров и мичманов флота, введены кремовые рубашки вместо летних кителей и суконные куртки вместо рабочих кителей на флоте и в специальных частях армии. На рабочей и повседневной форме были отменены погоны с золоченой нитью.
Значительно снизить расходы на оборону был призван и новый порядок начисления пенсий военнослужащим и их семьям, принятый постановлением Совета Министров СССР № 876 от 27 июля 1959 года «О пенсиях генералам, адмиралам, офицерам, военнослужащим рядового, сержантского и старшинского состава сверхсрочной службы Советской Армии и Военно-Морского Флота, Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР и войск Министерства внутренних дел СССР, а также их семьям».
Принятым постановлением был значительно снижен максимальный размер пенсии для военнослужащих и изменен порядок ее назначения. В результате этих решений расходы на выплату пенсий по Министерству обороны сокращались примерно на 820 млн. рублей в год. Указанным постановлением было предусмотрено, что «…средства, высвободившиеся в связи с упорядочением пенсионного обеспечения военнослужащих и их семей, будут обращены на строительство детских садов и яслей, школ, школ-интернатов и больниц».
Новый порядок назначения пенсий и их размер, естественно, вызвал негодование в офицерской среде, и открытые протесты в ряде воинских частей, подлежавших расформированию и военных гарнизонов, спланированных на упразднение. В сентябре 1959 года в записке, адресованной Н.С. Хрущеву, Председатель КГБ А.Н. Шелепин представил сведения о фактах «…нездорового реагирования на изменения в пенсионном обеспечении». А.Н. Шелепин также проинформировал Н.С. Хрущева о «…нездоровом политически вредном разговоре о постановлении Совета Министров СССР от 27 июля 1959 г. «О пенсиях военнослужащим и их семьям» между Маршалом Советского союза Жуковым Г.К. и генерал-майором запаса Ревякиным B.А.». Разговор двух отставных военных в дальнейшем стал предметом разбирательств Комитета партийного Контроля при ЦК КПСС.
Таким образом, приходится констатировать, что военная реформа в 1950-1960-х гг. не была достаточно продумана и подготовлена, имела ряд существенных изъянов, негативно повлиявших на развития Вооруженных Сил СССР, и имела много негативных последствий в плане социальном, для кадровых военнослужащих, подлежавших увольнению в запас, и членов их семей.
Решение проблем увольняемых военнослужащих было фактически отдано на откуп местных властей, которые решить их были не способны. Тысячи офицеров оказались фактически брошенными на произвол судьбы, не имея ни жилья, ни средств, ни гражданской специальности.
Шаги, предпринимаемые руководством страны по решению проблем уволенных военнослужащих, прежде всего офицеров, или не приносили должного эффекта, или еще больше усугубляли ситуацию, как это вышло с постановлением Совета Министров СССР № 876 от 27 июля 1959 года «О пенсиях генералам, адмиралам, офицерам, военнослужащим рядового, сержантского и старшинского состава сверхсрочной службы Советской Армии и Военно-Морского Флота, Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР и войск Министерства внутренних дел СССР, а также их семьям».
На долгие годы многие из уволенных офицеров сохранили обиду на партийные и государственные структуры и завещали частицу той обиды и ненависти к властям своим сыновьям. В частности, генерал Г.Н. Трошев, вспоминая своего отца, говорил:
«В 1958 году отец попал под так называемое хрущевское сокращение и был уволен из Вооруженных Сил. Эта участь постигла в те годы многих капитанов, майоров – молодых, здоровых, полных сил и энергии мужиков. Отец крайне болезненно переживал случившееся. Дошло до того, что как-то, с присущей ему прямотой, рубанул мне: «Чтобы ноги твоей не было в армии!».
Я никогда не забуду, как моего сорокалетнего отца, награжденного четырьмя боевыми орденами, с должности капитана 1 ранга уволили в запас с пенсией в 150 рублей… Такая пенсия до 1959 года начислялась мичманам, имевшим выслугу более 25 лет. В обносках отцовской военной формы я ходил до окончания школы, а негативное отношение к партийно-политическому аппарату Вооруженных сил я пронес через 30 лет последующей службы на флоте. Заявление о вступлении в партию, я подал только за полгода до окончания ЧВВМУ, и, только потому, что это способствовало моей дальнейшей карьере.
Понимали необходимость реформирования армии и другие военачальники. К примеру, о необходимости реформ адмирал Платонов говорил следующее: «Уже давно в нашей стране провели испытания атомной и водородной бомб, части береговой обороны были вооружены крылатыми ракетами, подводные лодки готовились к испытаниям баллистических ракет. А судостроительные заводы все еще продолжали строить крейсера и эсминцы, вооруженные только артиллерийскими системами. Флоты проводили учения без учета возможного применения и воздействия на них ядерного оружия. Хотя ни один наш крейсер не сделал ни единого выстрела по кораблям своего класса, большие надводные корабли по-прежнему считались главной силой флота. Все ждали новейших теоретических разработок от Главного штаба ВМФ и его научной лаборатории – военно-морской академии, но тщетно.
Несмотря на то, что началу реформ предшествовали многочисленные совещания и обсуждения, проходившие в высших эшелонах власти, единая концепция реформы так и не была выработана. Это привело к тому, что планы преобразований корректировались уже в ходе реформы, а отдельные военные учебные заведения и воинские части переформировались по нескольку раз…».
Согласно сведениям, приведенным в докладной записке министра обороны Г.К. Жукова и начальника Генерального штаба В.Д. Соколовского, направленной в ЦК КПСС в 1956 году, на 1 марта 1953 года численность Вооруженных сил СССР составляла 5 396 038 чел. За период с 1 марта 1953 г. по 1 января 1956 г. было сокращено 989 822 военнослужащих, таким образом, численность Советской Армии к 1 января 1956 года, составила 4 406 216 человек. На 1 декабря 1959 г. число военнослужащих Советской армии достигло 3 623 000 человек.
В результате всех мероприятий численность Вооруженных Сил к 1962 году должна была составить 2 423 000 человек. Вот и проявилась цифра в 1 миллион 200 тысяч, печально отметившаяся на судьбе сотен тысяч наших офицеров, принесенных в жертву хрущевскими реформаторами.
Впоследствии, в аналитических отчетах ОРГМОБ управления ВС СССР неоднократно отмечалось, что на последнем этапе «…сокращение так и не было произведено в полном, запланированном объеме». По западным оценкам, Советская Армия достигла минимальной численности (3 000 000 человек) к июлю 1961 года. С августа начался рост армии, достигшей к концу года 3 800 000 человек.
Первыми под пресс реформ Никита Сергеевич запустил ВМФ, где приоритет в развитии Военно-морского флота был отдан ракетоносным подводным лодкам. В итоге многие крейсеры и линкоры, в их числе только что построенные или еще строившиеся, пришлось утилизировать. По постановлению Совета министров СССР от 25 марта 1958 года данную участь разделили находившиеся в разной степени достройки линкоры проекта 24, тяжелые крейсера проекта 82 и, находившиеся в строю, 240 кораблей и судов, в их числе, 6 эсминцев, 12 подводных лодок, 7 десантных кораблей, 30 тральщиков, 89 торпедных катеров. Команды всех этих боевых кораблей были демобилизованы и отправлены «…трудиться в народном хозяйстве».
В фаворе у Никиты Сергеевича, помимо ядерных подводных сил, были и сухопутные ракетчики; именно при нем были созданы ракетные комплексы наземного базирования: тактические, оперативно-тактические, средней дальности и, наконец, стратегические (межконтинентальные). Два последних типа позже вошли в состав Ракетных войск стратегического назначения (РВСН), созданных по решению Совета министров СССР в декабре 1959 года на базе ракетных частей и соединений Сухопутных войск и Военно-воздушных сил. РВСН стали видом Вооруженных сил постоянной готовности, оснащенным современными системами боевого управления.
На реформирование советских Вооруженных сил в 1950-1960-х гг. оказал влияние ряд объективных и субъективных факторов. Военная реформа в период хрущевской «оттепели» должна была стать одним из основных процессов либерализации советского общества. Однако, на практике все было далеко не так радужно. Большинство демобилизованных военнослужащих столкнулось с многочисленными трудностями при поиске работы и получении жилплощади.
Так, например, среди 50 137 демобилизованных военнослужащих во второй половине 1955-го – августе 1956 гг., прибывших в Армянскую, Белорусскую, Казахскую, Киргизскую, Таджикскую, Туркменскую, Узбекскую и Украинскую республики, только около 75,4% нашли работу и 4,6% пошли на курсы, а 3,3% остро нуждающихся в работе, ее так и не получили.
Из всех анализируемых категорий только 78,4% от общего числа всех демобилизованных кадровых военнослужащих были обеспечены жилплощадью. В 1958 году, по данным Министерства обороны, должно было быть уволено 63504 офицера, из них только 64,3% было обеспечено пенсиями. На 1 октября 1958 года 6,2% от общего числа уволенных офицеров в течение 1958 года не было трудоустроено, а 18,4% – не обеспечены жилплощадью.
С учетом общего числа офицеров, уволенных по всем оргмероприятиям в 1953-1958 гг., 4736 офицеров от общего числа демобилизованных офицеров за эти годы не было трудоустроено и 47674 не было обеспечено жилплощадью. Руководство Министерства обороны признавало, что положение дел с трудовым устройством и особенно с жилищным обеспечением уволенных в запас офицеров все еще остается неудовлетворительным.
Наличие недостатков в трудоустройстве и жилищном обеспечении порождает большое количество жалоб от офицеров, уволенных в запас. Через министерство обороны таких жалоб прошло около 5000. Особенно в резкой форме высказываются офицеры, уволенные в запас без пенсии, имеющие трудности с устройством на работу и не имеющие жилья.
В марте 1958 года Председатель КГБ И.А. Серов информировал ЦК КПСС, что «в процессе выборочного контроля почтовой корреспонденции военнослужащих Забайкальского военного округа за период с 12 по 17 февраля 1958 г. выявлено более ста писем, в которых офицеры Советской Армии высказывают недовольство оргмероприятиями, связанными с сокращением численности Вооруженных сил СССР, и выражают тревогу по поводу своей дальнейшей судьбы».
Поскольку в результате сокращения 1960 года одновременно должно было быть демобилизовано большое число военнослужащих, Н.С. Хрущёв, предвосхищая беспокойство людей, в своей речи в январе 1960 года на сессии Верховного Совета СССР отметил, что необходимо, в первую очередь, позаботиться о нуждах кадровых военных (офицеров и политработников), которым предстоит переквалифицироваться.
В январе 1960 года начальник Главного политического управления Министерства обороны генерал Ф.И. Голиков, выступая на сессии Верховного Совета СССР, подчеркнул, что военнослужащие, демобилизованные из рядов Вооруженных Сил, нашли себя в рабочих специальностях. По имеющейся у генерала Ф.И. Голикова информации, солдаты, матросы, сержанты и офицеры, уволенные в запас с 1957 по 1959 гг., устроились на работу в Приморский, Сахалинский и Магаданский совнархозы, приняли участие в работе на дальневосточных и сибирских стройках, стройках Министерства тракторного строительства; в сооружении Братской ГЭС, Западно-Сибирского металлургического комбината; а также трудоустроились в различных городах и селах СССР.
23 марта 1960 года была издана директива Министерства обороны, которой создавалась специальная система профтехобучения для военнослужащих.
В тоже время, учитывая опыт предыдущих сокращений и сложности новой демобилизации, была несколько изменена нормативная база рассматриваемого процесса. В докладной записке В. Дутова и А. Белобородова, направленной 2 марта 1960 г., сообщалось о ходатайстве Главного управления кадров и Центрального финансового управления Министерства обороны об изменении положении, при котором из вооруженных сил увольнялся офицерский состав в пожилом возрасте без права на пенсию. На основании этой записки было вынесено решение о внесении дополнения в постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 20 января 1960 года № 74 о выделении этой категории военнослужащих минимального размера пенсий. Речь шла о пенсии в 30%, от полагавшейся по должностям и соответствующим званиям от капитана и выше. Для майоров и подполковников эта сумма не превышала 100 рублей после денежной реформы 1961 года. Для молодых офицеров, поступавших на дневные отделения вузов, предполагалась до конца обучения стипендия примерно такого же уровня.
Не смотря на принимаемые руководством страны меры, окончательно решить проблемы увольняемых военнослужащих так и не удалось. Мы, сыновья тех офицеров флота, что служа верой и правдой своему Отечеству, попали под Приказ Министра обороны от 1960 года о сокращении Вооруженных Сил на 1200 тысяч человек, надеялись, что кадровая вакханалия той поры больше никогда не повторится! Но как показали события середины 1990-х годов, наши надежды не оправдались. В процессе развала армии и флота демобилизации подлежали сотни тысяч кадровых офицеров и сверхсрочников. Для многих из них, уволенных без пенсий и жилья, «хрущевская реформа» по сокращению Вооруженных сил могла бы показаться подарком судьбы. Значительная часть семейных офицеров, уволенных «при Хрущеве», и прибывшая в места их призыва на воинскую службу, в кратчайшие сроки была обеспечена, если и не квартирами, то комнатами в «коммуналках», с перспективой улучшения жилья в процессе массового строительства «хрущевок». Как уже говорилось, демобилизованные офицеры, поступившие на дневные отделения вузов, были обеспечены достойными стипендиями, в зависимости от последних должностных окладов на службе. Эта льгота сохранялась до конца обучения.
Особым образом государство позаботилось о высшем руководящем составе Вооруженных сил. В 1958 году была образованна Группа генеральных инспекторов Министерства обороны, куда зачислялись подлежащие увольнению генералы армии и маршалы, а также им равные по воинскому званию адмиралы. Формально работа группы включала выезды в войска на маневры, учения, разработку важнейших вопросов строительства вооруженных сил, теории военного искусства, руководство государственными комиссиями в военных академиях и училищах. На деле генералы, маршалы и адмиралы получили право на пожизненную «службу» в рядах Советской Армии с сохранением всех положенных льгот и привилегий.
Абсурдность ряда решений по одностороннему сокращению вооруженных сил была слишком очевидна, на что обращали внимание генерального секретаря наиболее адекватные и решительные члены политбюро и военачальники, входившие в ЦК, такие как Шелепин, Тимошенко. По их инициативе разрабатываются очередные Директивы… Директивой Министерства обороны «О трудоустройстве офицеров запаса» от 1 сентября 1960 года запрещалось увольнять из армии молодых перспективных офицеров, а директивой Министерства обороны «О направлении в 1963 г. на ударные стройки и предприятия военнослужащих, уволенных в запас» от 9 июля 1963 года, не рекомендовалось досрочное увольнение военнослужащих, которым осталось прослужить незначительное время до выслуги лет, дающей право на пенсию.
Казалось бы, самое время привести поговорку – «лучше поздно, чем никогда». Но к этому сроку и поговорка уже «припоздала», так как, разбирая уроки Карибского кризиса, срочно принимались меры по восстановлению боеготовности оставшейся в строю части военно-морского флота, возобновлялся прием в военно-морские училища и реанимировалась система учебных центров ВМФ. Пройдет совсем немного времени и военкоматы в срочном порядке начтут массовую кампанию по призыву на действительную службу офицеров запаса до 35 лет, уволенных по оргштатным мероприятиям в период с 1955 по 1960 год.
От каждого появления Хрущева на флоте, моряки ничего хорошего не ждали
Кстати, далеко не все офицеры, подходившие под эту категорию, были в восторге от перспективы вернуться на службу в ту Систему, которая совсем недавно выбросила их на «улицу» как нашкодивших котов. Немало партийных и комсомольских билетов было брошено на столы слишком ретивых военкомов и секретарей местных райкомов, грозившим «отказникам» различными административными или партийными карами. С 1970 года на ведущей кафедре ЧВВМУ преподавал капитан 2 ранга доцент Максимов, который не один год перехаживал в звании из-за нежелания вступать в КПСС, после того как в 1959 году его, выпускника-лейтенанта, выставили за ворота родного училища с рекомендацией отправиться на стройки народного хозяйства.
Следом выйдут директивы Министра обороны СССР и Главкома ВМФ СССР о призыве на службу выпускников гражданских вузов, имевших военные кафедры, а для молодых специалистов, не имевших вузовской военной подготовки, по всем флотам будут созданы краткосрочные курсы по переподготовке или по подготовке офицеров, с перспективой замещения вакантных первичных должностей в частях и на кораблях! Как обычно, первыми и здесь подсуетились политорганы Вооруженных Сил. На базе тех же окружных и флотских учебных центров создавались учебные группы или «потоки», в которых, по опыту военного времени, на одиннадцатимесячных «пулеметных курсах» из комсомольских активистов, имевших хоть какой-то опыт срочной службы, готовились политработники для замещения должностей освобожденных секретарей комсомольских организаций и политработников ротного звена.
А затем еще выйдет Директива о призыве на действительную военную службу… девушек, имевших среднетехническое образование, годных по состоянию здоровья, и желавших служить на должностях младших специалистов в специальных частях армии и флота. Этому дикому по всем меркам явлению было дано наивное объяснение – не хватает юношей призывного возраста, чье рождение пришлось на 1941-1943 годы. Причем, заметьте: часть этих оргмероприятий пришлась на 1963-1964 годы, когда у власти оставался все тот же горе-реформатор Никита Хрущев. Так и хочется от имени офицеров флота той поры и их сыновей, которым вскоре пришлось служить на флотах, сказать: «Будьте вы трижды прокляты в своей загробной жизни, Никита Сергеевич!».