- Служба мичмана В. А. Корнилова под наставничеством М.П. Лазарева и после Наваринского сражения
Русская эскадра на Севастопольском рейде. 1848 год. Айвазовский. Фото из Википедии
Тем временем 10 июня 1827 г. отряд кораблей и фрегатов БФ направился в Средиземное море, чтобы в начале октября соединиться у берегов Греции с союзными силами Англии и Франции.
За участие в происшедшем 8 октября бою, «по представлению командира «Азова» капитана 1-го ранга Лазарева мичмана Владимира Корнилова, командовавшего в Наваринском бою тремя пушками нижнего дека и действовавшего как весьма деятельный и храбрый офицер, командир российской эскадры контр-адмирал Л. П. Гейден полагал 13 ноября 1827 г. наградить среди прочих отличившихся орденом Св. Анны 3 класса» (так написано в подлиннике). «На подписанном Собственною Его Величества рукою написано тако: Анна 4» [170]. Видимо, Николай Павлович имел возможность получить более детальное описание участия «Азова» в бою с персональной оценкой действий офицеров корабля.
И что подвигло строгого Лазарева на такое выпячивание воображаемых заслуг своего подчинённого можно только догадываться и, к сожалению, приходится констатировать, что отношения между капитаном 1-го ранга М. П. Лазаревым и мичманом Корниловым уже тогда выходили за рамки служебных.
М. П. Лазарев через 9 лет так характеризует действия мичмана Корнилова, отвечавшего за действия трёх орудий «Азова» на батарейной палубе и не отлучавшегося от своего места по боевому расписанию на всё время сражения: «… мичмана Корнилов и Истомин (Константин Иванович) были одни из самых деятельных и исполнительных во время самого Наваринского дела» [171].
После Наваринского сражения М. П. Лазарев, произведённый в контр-адмирала, станет командовать всей Российской эскадрой, осуществлявшей блокаду Дарданелл, а командиром «Азова» будет 10.12.1828 г. назначен капитан 2-го ранга С. П. Хрущов.
Степану Петровичу незачем было покровительствовать мичману Корнилову и уделять ему большее внимание, нежели другим. Это ущемляло самолюбие Корнилова, привыкшего к особому отношению прежнего командира. По возвращении эскадры в мае 1830 г. в Кронштадт Хрущов немедленно спишет Корнилова на корабль «Нарва» к капитану 2-го ранга М. П. Шаховскому.
Обиду на такое унижение Корнилов будет в себе хранить на протяжении многих лет, пока в 1852 г. не отплатит Хрущову самым пакостным образом, удалив его с поста командира Севастопольского порта и военного губернатора с использованием специально сфабрикованного подмётного письма.
Но вернёмся в 1830 год на Балтику. И в новую команду «Нарвы» Корнилов вживался непросто, это вынудило его отправить Лазареву на ЧФ просьбу о содействии.
Михаил Петрович имел обыкновение поручать молодым офицерам управление малыми кораблями с небольшими командами, чтобы они ощутили свои способности к самостоятельному управлению парусным судном и подчинённым им ограниченным командам.
Видимо, при содействии князя Меншикова, благоволившего Лазареву, удалось определить лейтенанта Корнилова на достраивающийся в Петербургском Адмиралтействе тендер «Лебедь», приписанный к 14-му флотскому экипажу, «как пробное испытание его самостоятельной деятельности» [172].
30 июля 1831 г. Корнилов присутствовал при спуске «Лебедя» на воду. С 1.10.1831 г. по 16.10.1832 г. он водил тендер по Балтике, посещал Ревель (Талинн), Данциг. Вдали от своего благодетеля Лазарева лейтенант Корнилов сможет выдержать только год, при этом всего 7 месяцев в двух кампаниях.
В этих каботажных походах «Лебедя» участвовал мичман Михаил Иванович Нахимов, мой родственник из соседнего Бельского уезда, родовое имение которого располагалось также на Днепре, ниже по течению в 60 верстах от Волочка в селе Мымреве. А его родители Иван Михайлович Нахимов и Прасковья Николаевна Глинка венчались в 1798 г. в Введенском храме Волочка, где располагалась главная усадьба Нахимовых на Смоленщине, где родился Павел Нахимов и откуда родом мои прямые предки Нахимовы.
И Лазарев в очередной раз выручает неприкаянного Корнилова, призвав его к себе на Чёрное море в качестве офицера по особым поручениям.
Пока в Петербурге оформляли перевод летуна в 34-й черноморский экипаж, контр-адмирал Лазарев во главе отряда кораблей направился 2 февраля 1833 г. из Севастополя в Босфор. Корнилову пришлось добираться к новому месту службы уже со вторым отрядом Босфорской экспедиции, возглавляемым контр-адмиралом М. Н. Кумани. Лейтенанта Корнилова определили пассажиром на один из фрегатов отряда.
Первое же появление несдержанного лейтенанта в кают-компании привело к конфликту и к его отторжению обществом господ офицеров. От него, по их общему желанию, командир судна незамедлительно избавился. «На корабле всё решалось сеймом, и новичка при первом случае сбыли, откомандировавши на жалкое, зафрахтованное под войско купеческое судно» [173].
Отряд вице-адмирала Кумани прибыл в Босфор 24 марта в составе трёх линейных кораблей, фрегата, парохода, 4 военных и 7 торговых транспортов с десантом в 5000 человек пехоты, с артиллерией и казачьим полком, которые были высажены в проливе на азиатском берегу в местечке Ункяр-Искелеси. 25 февраля Корнилов явился со своего «купца» на «Память Евстафия» к Лазареву для исполнения функций помощника по особым поручениям. Позже Михаил Петрович определит Корнилова в помощь лейтенанту Е. В. Путятину, производившему опись берегов Дарданелл и Босфора с их береговыми укреплениями.
Ранее 23 апреля к русской экспедиции, разместившейся в Босфоре в ответ на просьбу султана Меджида II, прибыл чрезвычайный посол и главнокомандующий морскими и сухопутными силами генерал-адъютант граф А. Ф. Орлов на корвете «Пендераклия» в сопровождении парохода «Громоносец» и транспорта. К этому времени у Константинополя оказались сосредоточены следующие российские силы: 10 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 корвета, 1 бриг, 2 бомбардирских судна и 2 парохода (всего 1250 орудий) и до 11000 сухопутных войск. К доставке войск, численностью не более 15 тыс. человек, было также привлечено 31 транспортное судно. Таким образом, экспедиция, растянувшаяся без малого на три месяца, потребовала 55 различных судов.
Перевозка контингента производилась без риска нападения потенциального неприятеля и не потребовала судов боевого сопровождения. И море в те дни особых сюрпризов черноморцам не предъявило.
Капитан 2-го ранга Иван Алексеевич Шестаков был первым из черноморцев-сослуживцев Корнилова, отозвавшихся на его героическую гибель добросовестным, честным очерком. Он писал: «Корнилов был сын бывшего моряка и потом сенатора, жившего в Петербурге. Всему учившись, он ничего не знал основательно и не имел никакого направления; одарённый от природы, был способен на всё, но ни на что особенно не пригоден» [174].
Да, к сожалению, честолюбивый Владимир Алексеевич таким и останется до последнего своего дня.