Левушкин Н. Хождение за моря (окончание)

А потом, в 1975 г., они ко мне и подкатили… Ах, Николай Михайлович, да что Вам на этом «Скромном» делать, В.Н.Шевков только назначен командиром БЧ-5, Вам его не пересидеть, корабль здесь сгниет в вечном ремонте (как оказалось, они были правы), давайте-ка   командиром дивизиона живучести на тяжелый авианесущий крейсер «Минск»! Я, конечно, покочевряжился, но потом согласился. И началась совсем другая история…

Если кто думает, что после моего согласия меня с мешком и с кобылой выгнали на новостройку – тот глубоко заблуждается! Поначалу вновь набираемый экипаж авианосца собрали на крейсере «Мурманск» для совместного боевого слаживания, а было нас по литеру «Б» 13 офицеров, 2 мичмана и 11 матросов. Слаживание было исключительно информативным, т.к. преферанс в рабочее время на флоте никто не отменял. И основная задача тогда у нас была такая: кто явился к подъему флага на «Мурманск», тот уходит с него в обед, а кто приходит в обед – уходит в ужин. И такая лафа продолжалась до тех пор, пока меня днем в городе по-гражданке не отловил упоминаемый выше зам.командира 7 ОПЭСК по ЭМЧ к.1.р Феоктистов и спросил отеческим голосом, что это я, собака колхозная, делаю в рабочий день да ещё во время занятий по специальности (это вторник, кто помнит). Вот тут-то всякие поблажки для нас и закончились. Поначалу, всех про запас разогнали по отпускам с последующим прибытием в г.Николаев  на ТАКР «Киев» (головной корабль серии 1143) для стажировки. И повез я Таню с Димкой и готовым вот-вот родиться Денисом в Ленинград. Страшно боялся, что роды в поезде начнутся и, только когда за окном промелькнула Малая Вишера – вздохнул спокойно, т.к. это уже почти Питер. Надо сказать, что Денис родился все-таки в фамильной Снегиревке в день нашего приезда и я, наконец-то, встретил жену из роддома.

В марте 1976 г. я уже был на «Киеве» который проходил гос.приемку в Николаеве с последующим перебазированием в Севастополь. Сказать, что я обалдел, попав на эту махину – ничего не сказать. Ну видел я большие корабли – крейсер «Киров» пр.26, куча крейсеров пр.68, на которых мне пришлось побывать, но такое чудо…. Что Вы хотите – 273 м вдоль, 46 м поперек и водоизмещение как у трёх «Октябрин» (43200 т).

ТАКР «Киев» — головной корабль серии

Я по нему ходил, как провинциал из глубинки при первом посещении культурной столицы России, крепка сжимая потной ладошкой суровую руку тамошнего командира ДЖ, у которого я дублировался.

Вообще-то, изучить этого монстра за такое короткое время чисто физически не представлялось возможным. За два месяца, что мы были на нем, можно только напугаться до икоты свалившемуся на меня счастью. Но это было только начало ужаса…

«Киев» был принят госприемкой (а чего бы ему не быть принятым, если этой госприемкой руководил упомянутый выше «пьяный с бритвой» вице-адмирал Волобуев) и спокойно попылил в сторону Краснознамённого Северного флота, а нас, бедолаг, стали от безысходности пинать с места на место сначала в Севастополе, потом в Николаеве.

В общем, всё более-менее устаканилось в 1977 г., когда мы осели на ПКЗ в Черноморском судостроительном заводе, где и строился наш крокодил, дабы принимать непосредственное и активное участие в этом благородном деле. И все бы было хорошо, НО! В 1978 г. Экипаж «Минска» стали комплектовать до полных норм, а делали это всё на КСФ, котрый выступал в качестве приемника-распределителя. Ну, полбеды – это когда личный состав командами прибывает к тебе, дело, в общем-то, житейское.

Но вот огромный ляп североморские кадровики совершили, когда весь выпуск Кронштадтской школы мичманов 1977 года (где-то около ста с лишним человек) отправили служить на «Минск». Вернее, якобы на «Минск». Т.е. эти пацаны около года валяли дурака в Североморске, исправно получая северную зарплату и НИЧЕГО не делая!

Порядочный человек в таких условиях просто ОБЯЗАН развратиться, а поскольку молодые мичмана такими и являлись, то они и развратились, а когда эту стаю целиком и полностью пригнали в Николаев, я сразу вспомнил замечательный кадр из фильма «Оптимистическая трагедия», когда к основному отряду рев.моряков прибыло пополнение анархическое пополнение.

Как там говорил Э.Гарин в роли Вожачка: «Смотри, братан, каких орлов я тебе привел, Варфоломеевские ночки делать!». Вот они, примерно, так все и выглядел. Мне такого счастья отвалилось в количестве шести душ и началось…

Ребята они все были свободолюбивые и на службе находились только тогда, когда у них не было денег на береговое отдохновение. Но были и такие, которые вставали на полное половое довольствие у николаевских разведенок – вот тут-то я их и видел.

А поскольку пребывание мичмана вне службы является преступлением для его командования, то и поимка оного является первостепенной задачей.

О строительстве корабля я тогда и не вспоминал, т.к. выполнял более ответственную задачу – лежал в бурьяне с группой захвата у дощатого гальюна типа М-Ж в частном секторе Николаева и ждал, когда искомый задрыга выйдет туда справлять нужду. Вот тогда-то мы его и брали, изумленного и тепленького. А всё потому, что в дом его пассии мы вторгаться не могли — private property (частная собственность). Ну, как было написано на кольце царя Соломона «И это пройдет!». Вот оно как-то и прошло после того как мы переехали с ПКЗ непосредственно на авианосец.

И матросы перестали в самоволки бегать, и от части уж самых свободолюбивых мичманов мы избавились, взяв им на замену неиспорченных кронштадтских мальчиков

Надпись: Закладная доска. Висела у кают-компании

18 февраля 1978 г. на «Минске» подняли военно-морской флаг и жизнь приобрела определенный смысл, т.к. начались обычные механические будни командира дивизиона живучести ТАКР пр.1143. Хотя, конечно, в прямой постановке вопроса такое моё времяпровождение жизнью в обычном понимании этого слова назвать было нельзя. В своей комфортабельной одноместной каюте (секретер, журнальный столик, диван, телевизор, ковры и т.п) я практически не бывал, т.к. если Вы помните, други мои, главу «Содержание корабля» КУ ВМФ, то там четко прописано, что я ежедневно должен был обходить как Мороз-Воевода владенья свои, а уж паче чаяния чего испортится или поломается – так вообще тушите свет! Редко, когда в течение часа я не слышал истошного крика по трансляции или «Командиру ДЖ наверх!» или «Командиру ДЖ прибыть в …». А если сюда приплюсовать ещё и главу «Обеспечение живучести корабля! так и вообще страшнее меня зверя на авианосце не было. Такого заведывания я и врагу в страшном сне не пожелаю:

— системы: противопожарная, топливная, пресной, забортной воды, гидравлическая, про прочие балластные, водоотливные, креновые и пр. не говорю, причем все это километрами, все системы пожаротушения (пенные, фреоновые, водяные и пр.), и, конечно, фановая – куда-ж без неё, родимой;

— обитаемость: 4 холод.машины МХТМ 235/2000 на 2 млн.килокалорий как во Дворце съездов в Кремле, а в каждой по 2 т фреона (может кто-то помнит, сколько стоит 1 кг этого самого фреона?). Одна радость – на каждую из них положено было по 0,5 кг шила в сутки, что мне беспрекословно и выдавалось. 60 кг (не литров!) в месяц – это вам не баран чихнул. Вся БЧ-5 на меня молилась;

— камбузы, бани, сауны, прачечные (оборудованы ого-го как), гальюны, душевые по кораблю;

— система кондиционирования и аэрорефрежирации (все вентиляторные – мои!), реф.машины морозильных камер и МОРГА (тоже мое!), системы отопления и бытового пара;

— палубные машины и механизмы, век бы их не видел: шпили, ПОУ командирских катеров и рабочих барказов (за которые меня чаще всего и долбали), лебедки трапов, корабельные краны, которыми, между прочим ракеты грузил Ваш покорный слуга, зажмурив глаза со страху, ПОУ хитрой ГАС на корме, о которой будет отдельная история;

— ремонтная команда, водолазная команда, учебно-тренировочный отсек, аварийные партии, системы обеспечения безопасности полетов и т.п. и т.д.

Наверное, чего-то забыл – сколько времени прошло. Вот только точно могу сказать, что не мытьем так катаньем так выучил устройство корабля, что вполне мог ориентироваться там в полной темноте. Да и не суть это важно, главное, что четко помню –хорошего было мало, но зато было не скучно. Корабль проходил ходовые и заводские испытания, нас трогательно и нежно «любили» командиры и начальники как КЧФ так и ТОФ (по принадлежности),а жизнь продолжалась.  С сентября 1978 года ТАКР «Минск» временно находился в составе 30-й дивизии противолодочных кораблей КЧФ. 26 октября при взлете с корабля упал в море самолет Як-38; пилота спасти не удалось. Так в моем морге появился первый постоялец, а скольких я потом там перевидел, переукладывал…

Никогда не забуду добавившей мне несколько седых волос истории при проведении заводских испытаний. На корме авианосца находились здоровенные ворота (3х6 каждая створка), которые открывались гидравлической системой, обслуживаемой моими ребятами, когда нужно было вывалить за борт на сумасшедше дорогом кабель-тросе сумасшедше дорогую буксируемую ГАС по фамилии «Платина», хотя может и вру. В походном положении каждая створка этих ворот стопорилась сверху и снизу двумя гидравлическими пальцами толщиной с тело первоклассника. И вот мы проводим сдаточные испытания этой ПОУ, для чего нарезаем галсы в отведенном нам полигоне, где под водой скрытно дефилирует наша субмарина, которую и должны мы засечь и радостно об этом доложить. Но как-то всё не срасталось и у заводчан, и у наших высоколобых научников – ну никак они лодку не видели, хотя она нам чуть ли не корму бодала своим форштевнем. Бывает такое – кто после ремонта или постройки выходил из завода и ещё и не то может рассказать. Но дело не в этом. Т.к. задача была супер ответственная, меня запрягли там находиться постоянно, поскольку –НАДО! А вся эта химата длилась уже третьи сутки и всех развлечений там об это время было — открыть ворота, закрыть ворота. Пост управления гидравликой находился там же в помещении ПОУ в выгородке, нависающей над палубой. На высоте около 2-х метров над палубой в этом посту управления имелись большие иллюминаторы для наблюдения за всем этим безобразием. И вот в ночи я спускаюсь на палубу к ПОУ, дабы узнать у науки – когда это всё закончиться, как вдруг поступает команда на открытие створок ворот. И тут я слышу противный металлический скрежет и вой гидравлических насосов. Оглянувшсь,…..Господи, вспомнить страшно. Ворота начинают открываться, а пальцы стопоров из зацепления НЕ ВЫВЕДЕНЫ! Вот честно скажу: никогда я не был спортсменом-легко и тяжелоатлетом, но то, как я с места вспорхнул в иллюминатор на 2-хметровую высоту – это вам не Олимпиада! Попал в окошко я удачно, влепил плюху заснувшему краснофлотцу левой рукой и нажал большую красную кнопку экстренной остановки правой. Это я пишу долго, а по объективному времени прошло всего секунды 2 – 3. Когда утих тремор в руках и схлынул адреналин, я представил себе, что было-бы, если бы мы потеряли ворота: внеплановая постановка в док, снятие с должности, в лучшем случае, меня и командира и ещё много всяких негативных моментов. Вот где-то так…

13 января 1979 года «Минск» зачислили в состав 175-й БРК ТОФ, и экипаж начал готовить корабль к переходу на Тихий океан. Межфлотский переход крейсера «Минск» (бортовой номер 117, старший на борту — контр-адмирал В.Ф.Варганов) из Севастополя к месту постоянного базирования начался 24 февраля 1979 года. ТАКР сопровождали ВПК «Ташкент», «Петропавловск» и танкер «Борис Чиликин». До Средиземки с нами шел Командующий КЧФ адмирал Ховрин Н.И. И вот как-то одним прекрасным днем где-то около о.Китирос меня в очередной раз срывает из каюты вопль корабельной трансляции «Командиру ДЖ прибыть в каюту Командующего флотом». Ну наконец-то, подумал я и припустил наверх. Тихо постучавшись в салон флагмана, я гвардейски грянул «Товарищ адмирал, командир дивизиона живучести капитан-лейтенант Лёвушкин по вашему…» А докладывать-то некому. И где-же, думаю, прячется от меня этот старый проказник? Блок флагмана, конечно, не чета моей каюте: большой салон, кабинет, спальня, гаванна (кто не знает – это гальюн+ванна в одном помещении). Вот там-то я его и обнаружил. Командующий Краснознаменным Черноморским флотом стоял, согнувшись над унитазом, и что-то с интересом там разглядывал. Орать я не стал, тихо доложился – гальюн не такое место, где можно хвастаться своим служебным положением. Диалог был, примерно, такой:

— Лёвушкин, что это? (палец торжественно указывает в таинственную глубину унитаза);

— Это дерьмо, товарищ адмирал! (это я так бодро докладываю, потому-что тоже успел заглянуть туда);

— Это я и без тебя сообразил. Я тебе более скажу, приоткрыв страшную тайну – это моё дерьмо, но ВОТ ПОЧЕМУ ОНО ОТСЮДА НЕ СПУСКАЕТСЯ?!!! Вывалившись задом из адмиральского будуара, я, конечно, сразу проверил клапанчук забортной воды в районе адмиральского трапа и он, естественно, был закрыт, т.к. советские матросы в то время обладали специфическим чувством юмора. Так было спасено душевное равновесие адмирала Ховрина и третья мировая война не началась.

В первый и единственный раз встретились два ТАКРа

В Средиземном море произошла встреча «Минска» с находившимся на боевой службе авианесущим крейсером «Киев» (бортовой номер 802). Впервые одновременно две советские авианосные группы отрабатывали боевые задачи в море, взаимодействуя друг с другом и приданными силами в условиях плотного сопровождения их кораблями и авиацией США и НАТО. Так, за «Минском» долгое время следовал американский ракетный крейсер CG-27 «Дж. Дэниеле», его, в свою очередь, «опекал» БПК «Красный Крым». В воздухе постоянно находились самолеты и вертолеты супостата, осуществлявшие наблюдение за всеми маневрами наших кораблей. В таких непростых условиях отрабатывалось взаимодействие авиагрупп, а также взаимодействие ТАКР с другими кораблями, в том числе с ККС «Березина».

8 марта «Минск» принял с ККС на ходу по канатной дороге 8 т продовольствия, а на следующий день — еще 1,7 т груза, 800 т мазута, после чего «Березина» отрабатывала передачу грузов на «Киев» и другие корабли. Надо сказать, что прием топлива на ТАКР – это малая войсковая операция. Во-первых, для флотоводцев это головная боль экстра-класса, т.к маневрировать такой махиной как ТАКР в штормовую погоду в связке с танкером удовольствие ещё то.

Прием топлива в Индийском океане. На фото ЗЭМЧ 10 ОПЭЭСК Масютин, командир ДД Марчуков и я

Корабль, что зачастую ассоциировал себя с ним и тогда у него проскакивали фразы «я подошел к нему своим правым бортом», «и тогда я своими винтам…».

НИ ОДНОЙ предпосылки к навигационному происшествию не было во время его командования. Ну, во-вторых, возвращаясь к теме приема топлива вообще и на ходу в частности, должен заметить, что и у меня головная боль наличествовала. Вы прикиньте – принять 8 000 т мазута за 45 минут. Это же акробатический этюд!

После Средиземки «Минск» вместе с сопровождавшими его кораблями — в Атлантике к отряду присоединился пришедший с Балтики БДК проекта 1174 «Иван Рогов» — начал переход вокруг Африки, совершив по пути деловые заходы в Луанду (Ангола), Мапуту (Мозамбик), Порт-Луи (Маврикий) и Аден (НДРЙ).

Дети Анголы

Про африканские страны и вспоминать не буду – кто побывал хотя-бы в одной, тот уже имеет полное представление обо всех других. Единственное, что врезалось в память – дикая вонь на местном рынке в Мапуту, куда меня затащили любопытные краснофлотцы. Это я вам скажу, братцы, что-то! Белому человеку там точно не выдержать более 15 минут, а местные ребята очень даже хорошо себя там чувствуют. А в полуцивилизованной Луанде меня поразили больше всего (командир я ДЖ или погулять вышел?)  прикрепленные к стенам домов писсуары в центре города, куда аборигены мужеского пола легко и просто выплескивали ненужное из организма. Но самое удивительное это то, что сточных труб у этих благ европейской цивилизации и в помине не было.

«Минск» на рейде у о.Сокотра

Надо сказать, что моряки срочной службы, которые со мной выводили корабль из ЧСЗ в Николаеве, были неплохо подкованы в отношении мат.части, за что спасибо и заводчанам, и моим офицерам, командиру трюмной группы Саше Анохину и командиру группы обитаемости Пете Ильченко, т.к. без их постоянной работы в этом плане ничего путного не получилось-бы с этими отличниками БП и ПП.

Командир ДД Саша Марчуков, я и командир дивизиона БЧ-2 Саша Назаров — последний командир «Минска»

Далее был Маврикий. Вот это действительно жемчужина Индийского океана. И климат замечательный, и природа, и грязи африканской нет. Чистенько, всё ухожено, всё в цветах – ну это просто праздник какой-то, именины сердца! Я словчился с моряками своими несколько раз на бережок сползать, так что облазал там всё, что можно. В Индийском океане сподобились оказаться в 10-бальном шторме – вот где апокалипсис был-то. Никогда прежде не видел, чтобы волны по полетной палубе гуляли, а авианосец болтало, как консервную банку в дворовом футболе, не взирая на всякие там успокоители качки, хождение поперек волны и т.п. Шторм как налетел, так и ушел, а нас ещё сутки после этого п инерции валяло.

Прием экзаменов на классность в ДЖ

3 июля 1979 года, спустя четыре с половиной месяца, «Минск», оставив за кормой более 13 261 мили трех океанов и 14 морей, прибыл в залив Стрелок и вошел в состав 175-й бригады ракетных кораблей Тихоокеанского флота. Встали мы, естественно, на рейде на бридель, т.к. система базирования 10 ОПЭСК не была технически готова к приходу такого постояльца.

А климат на ТОФе своеобразный, налетают там периодически разные шквалы и ветры, вот и случился со мной как-то очень нервенный случай. Командир БЧ-5 сошел на берег, за него, естественно, остался я, из командования на борту – старпом Соломатин Николай Петрович. Ничего не предвещало неожиданностей. С правого борта у нас стоит грязнуха, с левого – проставка у трапа, к которой швартуются ПСК и буксиры и чего-то ещё. Этакий остров полупогибших кораблей.

Залив Стрелок

И тут оно ка-а-а-а-к дунуло! Налетел ТАЙФУН! Нас в одночастье сорвало с бриделя и вся эта кавалькада довольно быстро и неуклонно направилась в гости к 4-й Флотилии подводных лодок в б.Павловского, на траверзе которой мы и стояли. А там, на всякий случай, стоят три стратега, загруженные   ядрен-батонами и с изумлением смотрят на приближающегося к ним северного пушного зверька. Никогда, ребята, экстренное приготовление корабля к бою и походу я не проводил в таком темпе. Спасало то, что у нас всегда работал один из главных котлов, т.к. на авианосце вспомогательных котлов нет по проекту. Ну, в общем, пробные обороты я дал через семь минут, а ход мы дали сразу после них. Короче, встали мы в кабельтове от бонового заграждения базы АПЛ. Командир нам за такое геройство по строгачу со старпомом влепил — ему за то, что метеообстановкой не интересовался, а мне за то, что я ему об этом не подсказал (вот мне лавров главного корабельного гидрометеоуролога, как говаривал наш замполит, для полноты ощущений не хватало). Правда, командир после нашей торжественной порки оделил каждого из нас бутылкой «Джони Уокера» из личных запасов и сказал большое флотское спасибо – он собирался в академию и такого страшного навигационного происшествия только ему и не хватало.

А климат на Дальнем Востоке действительно специфический, никогда не знаешь, что от него можно ожидать. Тут я должен отметить, что надо отдать должное Дальнему Востоку – наш пароход здесь ждали. Не скажу, что базирование было на уровне, но вот сам факт того, что к нашему приходу построили девятиэтажный многоквартирный дом в п.Тихоокеанский (он же г.Шкотово-17, он же г.Фокино) на ул.Усатого и был он предназначен только для нашего экипажа – это дорогого стоит. Там у меня появилась первая в моей жизни своя квартира, пустая, конечно, но своя. Так вот, новый 1980 год я должен был встречать на корабле, а посему всю нашу сходную смену отправили на берег 29 декабря. По предварительному сговору с группой товарищей было принято считать наступление нового года в ночь с 29 на 30 декабря, что успешно и претворилось в жизнь. А надо сказать, что экипаж минский у нас был очень дружный – ещё с Николаева, когда мы все жили в одном общежитии, все праздники принято было отмечать всей сходной сменой. Так было и на этот раз. В общем, встретили Новый год на высоком организационном уровне и, кое-как придя в себя, потянулись к вечеру 30 декабря в сторону парохода. А не тут-то было! Мы с пьяных глаз и не почувствовали, а там, в морях, стало быть, вовсю заштормило и наш «крокодил» отправили пережидать непогоду в Уссурийский залив. Мы ломанулись на казенной коломбине туда, там не было плав.средств… Короче, с высочайшего соизволения из-за непогоды мы пробыли на сходе и 30, и 31 декабря, встретили Новый год по второму разу со всем прогрессивным человечеством и, в конечном итоге, на корабль попали только во второй половине дня 1 января 1980 года, переломного года в моей флотской судьбе. «Кысмет…», как говорят правоверные мусульмане. Жалко, конечно, ребят, которые отсидели на корабле и за себя, и за того парня, но вины за собой наша смена не чувствовала, т.к. такое могло быть и с нами. А что поделать?  История не терпит сослагательного наклонения.

М-да! 1980 год был переломным в моей судьбе. Ну, для начала, я загремел в госпиталь с моими проблемными глазами, а потом оказалось, что не только ими я Родине служил долго и честно, но и ещё всякие разные болезни при этом ко мне прицепились. Короче, не взирая на мои упирания и колотье ногами по пыточному столу с криками «Хочу служить и умереть на «Минске», меня признали негодным к плавсоставу и выкинули за борт. В буквальном смысле. Кадры 10 ОПЭСК не стали заниматься моим трудоустройством, да оно им и не нужно было, по большому счету. И вот я впервые в жизни оказался предоставленным самому себе в поисках работы. И куда ж мне, сироте, не предлагали с так волчьим билетом пойти послужить – и на грязнуху «дедом», и на буксир штурманом (это меня убило!), и на побережье командиром поста СНИС. Правда, мне свезло и на этот раз. Я совершенно случайно зашел в МИС ПрФл (Морская инженерная служба Приморской флотилии разнородных сил) на предмет поинтересоваться –

Не нужны ли крепкие руки,
Не нужно ли твердое сердце,
И красная кровь не нужна ли
Республике иль королю? —

как меня тут же подхватил полковник Завылов Л.И. и сообщил, что они дней и ночей не спали – всё ждали, когда к ним придет такой интересный мужчина в тёмных очках и не займёт вакантную должность старшего офицера – главного энергетика.

Я, конечно, купился на такую наглую лесть, да ещё и слово ГЛАВНЫЙ энергетик. И вот я в МИСе. А должен вам заметить, други мои, что эта контора в 1980 году была очень даже серьёзной штучкой по той простой причине, что города Шкотово-17 ещё тогда не было и всем бытом в этом псевдо-городе заправляла вот та самая контора, в которую вне повезло пристроиться. Это была сказка, в которую я попал, не будучи заранее предупрежден о вредных в это самой морской инженерной службе условиях.

В МИС было только пять офицеров. Всё остальное место по штатному расписанию занимали дамы. И их было около сорока единиц. И все они имели своё собственное мнение на Вооруженные Силы, Военно-Морской флот, Приморскую флотилию, мужиков-козлов-начальников и на меня, естественно. Никогда в жизни не сидел полный рабочий день (кстати, для меня только там образовалось понятие «рабочий день» — это когда после работы каждый день можно домой ходить!) с шестью дамами в кабинете, которые нисколько не стесняясь меня, болезного, обсуждали в моём присутствии положительные и отрицательные качества силиконовых вставок во французские лифчики.

Вот тот мужик из фильма «Служебный роман», который сидел под лестницей и постоянно вздыхал, глядя снизу на женские прелести – это примерно я так поначалу.

1 мая в п. Тихоокеанский

А потом служба закрутила, а дамы очень даже оказались свойскими ребятами. А пример тому: когда у меня умерла мама в 1980 году, а проездные документы у меня уже были израсходованы – тетки МИСовские пустили шапку по кругу, собрали мне денег на авиабилет, пнули со слезами под зад и я успел на похороны. Это с Дальнего Востока-то!

Служба в МИСе оказалась для меня, любознательного, очень интересной. Я со стороны берега вопросы базирования крупных корабельных соединений никогда не изучал, а вот сейчас столкнулся со всем этим делом в полном объёме.

Моей основной задачей было бесперебойное обеспечение соединений кораблей ПрФл в пунктах их постоянной дислокации, т.е. снабжение их водой, паром, электричеством, ВВД и т.п. со стационарных и плавучих причалов. Принимая во внимание тот факт, что в составе ПрФл было порядка десяти корабельных соединений с дислокацией от залив Посьет до залива Владимир (умный – поймёт!) – мотаться мне приходилось по всему Приморскому краю высоко подбрасывая зад и, зачастую, опережая звук собственного визга.

Объехал и перевидел, а равно и пощупал своими руками всё, что можно было перевидеть и пощупать в Приморском крае, побывал в двух автомобильных авариях – это когда машина в хлам, а на мне ни одной царапины, да я ещё гордо выношу из пламени горящей техники на своих руках военного водителя срочной службы, дабы в последствии не заморачиваться с его мамой, а сам себе при этом думаю: куда же это при состоявшейся всеобщей катаклизме улетел мой правый ботинок?

В общем, жизнь была полна своими зубодробительными инсинуациями. И это не смотря на такой ОЧЕНЬ важный момент боевой подготовки, как участие в оперативно-тактических и специальных учениях флотилии. А это была песня!

Вы, друзья мои, не можете представить себе масштаб подготовки и проведения этих учений. Готовился флот, готовилась флотилия, готовился и МИС. Во-первых, сначала была подготовка. В соответствии с задумкой учения и оперативно-тактическим заданием предварительно отрабатывались документы для его проведения: планы, карты, предварительные боевые распоряжения и приказы, пояснительные записки, частные планы учений подчиненных частей и служб и многое-многое другое.

Потом, по зеленому свистку, объявлялась учебно-боевая тревога, корабли выходили в море, а мы переезжали на защищенный командный пункт в приморской тайге с последующим развертыванием боевого управления.

И вот тут, как писал А.С.Пушкин, «Старик Державин нас приметил и, в гроб сходя, благословил». Т.е. меня приметил штаб тыла Приморской флотилии, т.к. у меня нарисовался талант к оформлению всех графических документов (карты морские и топографические, приложения к ним и т.п. и всё это в размерах 2.1 х 1.55 м), а также незамутненный и незашоренный взгляд на всё это оперативно-тыловое безобразие. Всё это красиво обзывалось «высокой штабной культурой». В общем, не спрашивая меня, любимого, назначили меня в 1981 году заместителем начальника штаба тыла Приморской флотилии. И потянул я эту лямку…

ЗНШ тыла ПрФл

В мои обязанности входила организация оперативно-тыловой подготовки в самом тылу и в подчиненных соединениях и частях, содержание и развитие повседневного и защищенного командного пункта тыла, подготовка офицеров всех служб тыла, комплексные проверки подчинённых частей, организация оперативного дежурства и, конечно, разработка боевых документов, век бы их не видеть. Разрабатывались эти документы в тесной комнатке оперативного управления штаба ТОФ, без права выхода из неё и все от руки черной тушью. Длилось это месяцами, что мне не очень нравилось, но куда я денусь с подводной лодки?

Еще на меня замыкались чисто тыловские конторки: секретная часть, простое делопроизводство, узел связи и ОТДЕЛЬНАЯ АВТОМОБИЛЬНАЯ РОТА! Это я так потому крупно напечатал, что головная боль эта была постоянная: машин мало – заявок много, а попробуй завалить доставку боезапаса на корабль 1-линии! А в это самое напряженное время очередной отличник срывается в самовольную отлучку и что тогда делает ОАР? Правильно, сворачивает подвоз и в полном составе занимается поисками этого обалдуя во главе, естественно, со мной! Пока не найдем. А телефоны разрываются и подпрыгивают от нахальных вопросов начальников всех рангов, своих и чужих – где машины? Почему я срываю работу, стоящую в плане флота? И вообще, хорошо, что сейчас мирное время, а то бы меня уже бы давно вывели в чистое поле, прислонили к стенке и использовали несколько казенных патронов.

Но САМЫЙ кошмар начался, когда на базе тыла ПрФл создали отдельный взвод подвоза, отвечать за который с потрохами стал я.

Чтобы было ясно: сухие грузы, продовольствие, шхиперское и вещевое имущество нам в Техас поставляли по железной дороге. Обычно, приходили сцепи по четыре вагона, которые нужно было разгрузить за два часа. И хотя разгрузка вагонов было мероприятием гарнизонным, в котором участвовали все соединения з. Стрелок по графику, но пока пройдет команда, пока соберут народ, пока доставят его, к примеру, из б. Павловского (25 км) – глядишь, и время вышло, а за ним идут ШТРАФЫ за простой и немалые, я вам скажу.

Так вот для того, дабы уйти от этих штрафов и был сформирован этот самый взвод подвоза. Команда это была сборная, состояла из одних хулиганов (какой командир отпустит с корабля хорошего моряка? Нонсенс!), а жили они в здании тыла, где им выделили несколько помещений на первом этаже. Номинально у них был командир, целый капитан-лейтенант, и два разгильдяя-мичмана, за которыми тоже нужен был глаз да глаз. А поскольку за этой анархией ночью никто не смотрел, то они этим и пользовались в полный рост.

И когда с утра за ними приезжала «коломбина» для вывоза на выгрузку вагонов мы, с моими офицерами штаба, занимались чем? Правильно, сворачиваем выгрузку вагонов и ищем гнусных самовольщиков. Хорошо хоть, что все явки их знали. Ну, да это обычная флотская жизнь, где матросы-то в самоволку не бегают?

А настоящий кошмар начался тогда, когда мичман на почве личной неприязни зарезал самым распространенным орудием убийства (кухонным ножом) своего подчиненного, который ко всему оказался лицом кавказской национальности. Мичмана, конечно, повязали и осудили, а груз 200 кому на малую родину бывшего краснофлотца в славный город Сухуми кому везти? Мне, конечно! И вот я, с собранными по подписке деньгами и 4-мя бутылками шила убыл выполнять ту скорбную миссию. Шило грузчикам отдал ещё в Москве, где у меня была пересадка и перегрузка.

Вот очень большое человеческое спасибо хочу сказать встретившему меня в Сухуми помощнику военного коменданта. На моё невнятное вяканье, что мол начальник политотдела тыла велел довезти груз до места и сказать на похоронах прочувственную речь, капитан посмотрел на меня с сожалением и сообщил, что меня там уже ждут родственники погибшего ( а нужно было везти его в какую-то глухую горную деревеньку, где и по-русски никто не говорит), которые о- ч- е- н- ь меня хотят видеть как главного виновника гибели их сына, внука, племянника и просто хорошего человека.

Видя мою потерянную физиономию, капитан похлопал меня по плечу и сказал: «Не боись, майор, я тебе сейчас расписочку с печатью выправлю, о том что принял груз 200, а отвезет его в горы наш человек местной национальности, которого никто не тронет, т.к.все его в аулах знают» . А мне, добрая капитанская душа, присоветовала резко сматываться отсюда, т.к.не ровен час кто-то из родственников решит помахать мне в след. Ну я и рванул в обратную сторону со всей поспешностью. «Гарун бежал быстрее лани…»

Офицерская коробка тыла ПрФл на параде. г.Шкотово-17

Надо сказать, что служба на Дальнем Востоке мне нравилась. В Тылу ПрФл она катилась своим естественным ходом, были, конечно и неприятности разной степени гнусности, но были и хорошие моменты, которые остаются в памяти навсегда. Природа там – просто чумашедшая! Туда, до Приморья, ледник всеобщеобледененский не дошел и там осталась на вольном произрастании огромная эндемическая флора – женьшень, элеутерококк, лимонник, дикий виноград и многое-многое другое. Белые грибы на Востоке произрастали 1 раз в 5 лет, но как произрастали! Народ после пляжа без штанов переходил дорогу Владивосток – Находка с ножом и пакетом в руках, нарезал там в тайге себе грибов, сколько в пакет влезало и ехал домой. Вот ей-ей не вру! Да ещё и ружьишком баловался с группой товарищей – зимой за козами, летом – за утками, всё какая-то прикормка в доме.

К началу лихих девяностых я уже рулил штабом тыла. В 1991 году к сильнейшему расстройству всех наших политических бойцов путч ГКЧП не удался. Мы тогда все по тревоге опять сидели в тайге на защищённом командном пункте и следили за развитием событий.

Ну, обошлось!  После этого вообще чехарда началась: были и ВС СНГ, и ВС России, каждые начальники рулили непонятно чем, но в полный рост. Зарплату стали задерживать, как и везде, началась инфляция, в Техасе возник дикий рынок, на котором можно было купить напитки любой страны и ПИВО! Этим напитком нас наш 287 отдел военной торговли не баловал. В общем, кто ещё служил в это время – тот помнит.

Нач.тыла Литвинов В.А.,начПО Цховребов Р.Х. и НШ Лёвушкин Н.М.

Под личным призором у меня в тылу было где-то 2,5 тыс.военных и 5,5 тыс. гражданских — госпитали, поликлиники, склады топливные, вещевые, продовольственные, объединенные, отдел вспомогательного флота, поисково-спасательная служба, 750 отдел тыла в з. Владимир и пр. И все они хотели есть!

А централизованных поставок харчей из России с любовью уже не было. Было сказано – у вас есть продовольственные службы, вот пускай у них голова и болит, т.е. попку в горсть и в свободном полете искать жрачку где им заблагорассудится. Нас спасало только то, что начпродом у нас был Валя Левишко, щирый хохол, при появлении которого на «ридной неньке Украине» все вздрагивали. Украина тогда была ещё вполне нормальным и вменяемым государством, майданы никто не строил и харчей было как писал Н.В.Гоголь «…достаточное количество». В общем, благодаря таким простым тыловским героям как Левишко и Лёвушкин (шучу!) Приморская флотилия не голодала, чего не скажешь о топливе. Его просто не было и в 1992 году, чтобы выгнать на стрельбы в район корабль, на него сливали всё топливо с кораблей соединений (кроме НЗ, конечно), сажали стрельбовые расчеты со всех однотипных кораблей и, под присмотром гражданских специалистов, проводили все стрельбы, которые можно провести за 1 раз, после чего все корабли получали «зачет» и флотская жизни продолжалась.

Так, 1992 году, после 25 календарей, я встал перед выбором – оставаться на флоте и тянуться дрожащими ручонками к адмиральским орлам, которым соответствовала должность заместителя Командующего ПрФл по тылу, которую я мог бы занять, или ехать на малую родину, тогда уже Санкт-Петербург, где тёща, светлая ей память, получила после многоходовых обменов квартиру на Лиговском проспекте , в доме № 124, старинном, поповском, ранее принадлежавшим Крестовоздвижнской казачьей церкви, а ныне, после капитального ремонта ждавший своего хозяина. Да и пацаны мои в этом году заканчивали в Питере один – школу, второй –Военмех.

Так что посоветовались мы с Танюшей и двинули в декабре 1993 года осваивать тридцатую и, надеюсь, последнюю квартиру. Первым делом, я, конечно, с сыновьями и боевой подругой занялся ремонтам, а апреле уже устроился на работу.

Конечно, генеральным директором фирмочки «купи-продай» с капиталом полукриминального дяди: я же крутой приехал, какие там проблемы – вмиг вспомним, чему меня в тылу учили и проблем нет. Но через неделю ко мне подъехали симпатичные молодые ребята и сказали, что они – моя крыша, а чтобы не было сомнений, сообщили про меня и моих родных всё, чего я сам не знал. Это был рэкет новой формации и мне он очень не понравился. Прикинув, что бедным и живым быть лучше, чем богатым и мертвым, я оставил все поползновения преуспеть в коммерции и работать только там, где надомной есть другие кандидатуры на торжественные речи в скорбном месте.

Потом я работал контролером-охранником на «Монетном дворе» в Петропавловской крепости, слесарем-обходчиком в паросиловом цеху № 29 Государственного Обуховского завода, мастером, а потом начальником аварийно-диспетчерской службы ОАО «Гостиница «Спутник», инженером по эксплуатации зданий и сооружений, зав.отделом кадров, ответственным за электрохозяйство и  инженером по охране труда и пожарной безопасности ЗАО «Климат Проф».

Хорошая конторка, ничего не могу сказать. Они занимались проектированием и установкой внутренних инженерных сетей и очень в этом преуспели: я к ним пришел, когда там было 100 чел., а уходил – 1500.

Должность моя уже называлась «зам.генерального по общим вопросам», но сманили меня оттуда коварные люди. А точнее, контр-адмирал Гокинаев В.А. мой минский командир, работавший к тому времени помощником генерального директора ОАО «Пивоваренная компания «Балтика» по ОТ, ППБ, ГО и ЧС.

к.2р. Иванов, п/п-к Шумилов контр-адмирал Гокинаев и я.

Вот на «Балтику» он меня и сманил. И честно, я ни минуты не пожалел об этом. Нашего флотского брата там дофига работало и служебные взаимоотношения у нас на «Балтике» были самые человечные, что не мешало нам работать по своему прямому назначению.

Сначала я работал на заводе «Балтика-Санкт-Петербург «в качестве специалиста по ОТ,ПП, ГО и ЧС, потом перешел в штаб-квартиру Компании. Не скажу, что это была моя последняя мечта. По большому счету, я там занимался тем, чем привык заниматься на Востоке: разработка и проведение учений по ГО и ЧС, разработка локальных нормативных актов, обучение РиС по ГО, ПБ и ЧС, включая занятие с персоналом по допуске к эксплуатации опасных производственных объектов с последующей сдачей в Ростехнадзоре. Но всё когда-то приедается. По долгу службы мне приходилось ежемесячно ездить на наши заводы-филиалы с проверками. И если шеф выбирал себе не очень далекие места, то всё, что находилось за Уральским камнем – всё это было моё: Челябинск, Красноярск, Новосибирск, Хабаровск. Ну, иногда, Тула и Самара, в качестве бонуса.

Вот так и мотался, каждый месяц, пока не ушел оттуда на полставки в филиал одной американской фирмы в СПб ООО «Мэнпауэр СиАйЭс» специалистом по ОТ и ПБ. Потом мои полставки как-то плавно перетекли в полную мою занятость.  Собственно говоря, это была моя последняя работа, с которой я ушел в 2012 г.

После этого подрабатывал, консультировал, читал лекции в строительных фирмах, ну да это и работой нельзя назвать.

Мэнпауэр СиАйЭс. Цветник. Весь в белом – это я

12 комментариев

Оставить комментарий
  1. Прекрасные воспоминания об очень достойной жизни (о «Климат Проф»: уже на гражданке, помимо прочего, в 1995 году я создал Центр вентиляции и кондиционирования воздуха «АЭР», так что немного были коллегами).
    В адрес adminа хочу, без лести, заметить, что портал — очень хорошая идея, достойно воплощаемая. Помимо отлично подобранной исторической информации и другого материала, он побуждает нас вспомнить свою жизнь, и, главное — молодость. При этом можно встретить сведения о сослуживцах, о которых десятки лет не слышал. Так и в этой публикации я увидел фото Саши Назарова, который начинал на «Огневом» инженером БЧ-2, и узнал, что он был последним командиров Минска. Честно, не ожидал, что он так хорошо пойдет по командной линии.

    1. Сейчас Саша Назаров живет в Николаеве. Занимается проводкой судов по БДЛК насколько я понял. Последним командиром Минска был не Назаров, а Никифоров. Назаров Саша был перед ним. По моему Саша командовал эсминцем «Боевым» 956 проекта и привел его на ТОФ. После этого его назначили на «Минск» в завод. надеялись,что он его выведет. Не вывел к нашему сожалению

      1. Спасибо!

      2. Извини, а что такое БДЛК?

        1. Бугско-днепровский лиман-канал

  2. Владимир

    Спасибо, с удовольствием прочитал, повспоминал! А насчёт автороты- особенно! В описываемые времена перед постановкой в док ( РКР Владивосток, комбат-4) долго ждали удовлетворения моей заявки на выгрузку боезапаса. В конце концов командир сказал мне: » в отпуск пойдете только после сдачи боезапаса!» Поехал в Техас, купил два пузыря коньяка, нашёл автороту. Зашёл, сидят командир роты с замом. Я им с ходу изложил суть и оба пузыря на стол. На следующий день прислали аж два Камаза на пирс!

  3. Я стоял вахтенным механиком на ТАКР «Минск», когда в ПЭЖ спустился командир ДЖ и выдал следующую тираду:
    «Ни за что не угадаешь, что я сейчас делал, смывал высочайшее гавно командующего КЧФ!

  4. Николай

    Ну ты гигант!

    1. Геннадий

      Николай,прочитал.Хорошо написано,вроде ,как вернулся в то время. Спасибо тебе большое.

      1. Спасибо тебе, дорогой, за то сладостное чувство ностальгии, которое испытываю каждый раз, когда вспоминаю славные годы службы на ТОФ. Служба в МИС Приморской флотилии — это этап моей жизни. Почему-то в память врезалась фраза, записанная на внутренней стороне дверцы твоего сейфа:»Х… ню спрашивают, х… ню даём!». В своей жизни и работе неоднократно ею пользовался. Закончив службу, остался в Тихасе. Дети, внуки, бизнес… С удовольствием встречаюсь с бывшими сослуживцами, которые ещё пылят потихоньку. Ещё раз спасибо тебе за предоставленное удовольствие окунуться в наше незабываемое прошлое! С уважением, Еремин Ю.В.

  5. Спасибо тебе, дорогой, за то сладостное чувство ностальгии, которое испытываю каждый раз, когда вспоминаю славные годы службы на ТОФ. Служба в МИС Приморской флотилии — это этап моей жизни. Почему-то в память врезалась фраза, записанная на внутренней стороне дверцы твоего сейфа:»Х… ню спрашивают, х… ню даём!». В своей жизни и работе неоднократно ею пользовался. Закончив службу, остался в Тихасе. Дети, внуки, бизнес… С удовольствием встречаюсь с бывшими сослуживцами, которые ещё пылят потихоньку. Ещё раз спасибо тебе за предоставленное удовольствие окунуться в наше незабываемое прошлое! С уважением, Еремин Ю.В.

  6. Александр

    Моё дежурство помощником оперативного Тыла Флота. Всё спокойно. И тут… эффект адмирала Мэрфи — в помещение дежурного Тыла Флота не входит, а врывается Начальник топливной службы этого самого Тыла Флота капитан 1 ранга Ухин. Если его речь перевести на язык Толстого и Достоевского, то это будут сплошные многоточия… В общем, это звучало где-то так: «Кто его (это он про ТАКР «Минск»), этого крокодила, сюда звал? … … Он же, этот крокодил, … кнехт ему… весь мой годовой запас мазута сожрёт… … Он же (это он опять о ТАКР «Минск») … … за раз сжирает 15000 тонн, сууукааа…»
    И всё в том же духе.
    Даа, интересное, весёлое было время.
    Спасибо, Колька! Спасибо за сохраняемую память!

Добавить комментарий для Леонид Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *