Лагард А. Крымская война. Инкерманское сражение

17.03.2025

История России, Лагард Александр Оскарович, Севастополь

Инкерманское сражение русской армии в ходе Крымской войны 1854-1855 года было одним из трех основных сражений вне Севастополя русской армии против армий союзников (британцев, французов и турок).

После поражения русской армии в Альминском сражении командующие французской армии маршал Франции Леруа де Сент-Арно Арман Жак Ашиль и британской армии Сомерсет Фицрой Джеймс 1-й барон Реглан не решились идти сразу на Севастополь. Хотя русская армия после поражения под Альмой отошла к Симферополю и путь к Севастополю был открыт, но в городе оставались только моряки экипажей Черноморского флота и эскадры Черноморского флота, береговых частей Черноморского флота под командованием адмиралов Корнилова В.А., Нахимова П.С., Истомина В.И., Новосильского Ф.М, которые стали строить редуты и прочие укрепления, снимая орудия даже с кораблей. А в тылу в «союзников», в этом случае, оставалась довольно сильная армия князя Меншикова А.С. Видимо не рискнули или предполагали, что в Севастопле есть занчительные силы. Никто не мог ожидать, что Меншиков уведет из Севастополя на сражение всю армию и потом не став защищать Севастополь, отступит к Симферополю. Не то, что наши адмиралы, но и даже враги.

Британцы осуществили рокадный маневр вдоль укреплений Севастополя и вышли к Балаклавской бухте, которая им была нужна для доставки подкреплений и вооружения. Для этого создали морскую базу в Балаклаве, а французы проследовали к Камышовой бухте. Заболевшего холерой маршала Сент-Арно на посту командующего французской армией сменил генерал Ф. Канробер. Маршал Сент-Арно отправился на пароходе в о Францию и по дороге скончался. Значительную часть сил и французы и британцы оставили на господствующих высотках для укрепления флангов. Вьторую линию заняли турки, которым после алтминского дела командующие союзников практически не доверяли.

Правда через некоторое время русская армия через Северную сторону вернулась в Севастополь, оставив в Симферополе значительные силы, угрожая ударом с тыла французской и британской армиям. Постоянно подходили через Симферополь силы из Дунайской армии князя Горчакова М.Д. для помощи Севастополю.

Союзники повели правильную, с их точки зрения, осаду Севастополя. Союзная 70-тысячная армия в это время разделилась на две части: осадный и обсервационный (наблюдательный) корпуса. На правом крыле осадного корпуса примерно в 4 верстах от Севастополя стояли 28 британских батальонов (16,4 тыс. человек). На левом крыле, на расстоянии 2-3 двух верст от города, располагались французские войска — 32 батальона (18,5 тыс. человек). Всего в осадном корпусе было 60 батальонов, всего около 35 тыс. человек. В обсервационном корпусе под началом французского генерала Боске было около 30 тыс. человек.1-я бомбардировка 5 (17) октября Севастополя не принесла результатов, но союзники усиленно продолжали осаду, готовясь к штурму, как им казалось самого слабого 4-го бастиона. Было очевидно, что гарнизон бастиона № 4 — 4-й батальон Волынского полка и две роты 6-го стрелкового батальона (около 800 солдат), не выдержит мощного вражеского удара. Однако усилить его было нельзя, так как на бастионе не было значительных защищённых от огня артиллерии укреплений, могущих разместить больший гарнизон. Направлять войска на расстрел артиллерией было бессмысленно. Чтобы с потерей бастиона № 4 не рухнула вся оборона Севастополя, а остатки гарнизона укрепления могли отойти срочно оборудовались новые позиции, где их могли при отступлении поддержать резервы, все ближайшие здания на этом направлении были приспособлены к обороне, были устроили каменные баррикады и несколько батарей вооруженных карронадами (легкие корабельные и береговые орудия). Главным опорным пунктом внутренней оборонительной линии стала батарея Скарятина, имевшая на вооружении шесть 24-х-фунтовых карронад. Командовал внутренней оборонительной линией генерал-майор Баумгартен, в чьём распоряжении было 14 батальонов (около 9 тысяч человек) и 12 полевых орудий. Эти силы могли подкрепить 4 батальона Минского полка (2,5 тысячи солдат).

Русский командующий князь Меншиков усилил гарнизон Севастополя частями прибывшей 10-й пехотной дивизии, а 11-я дивизия была направлена к Инкерману. Главная квартира армии (штаб) была перенесена в Чоргун, а затем в Инкерман. Прибытие новых 10-й и 11-й дивизий усилило русскую армию вместе с гарнизоном Севастополя до 90 тыс. человек (по другим данным до 100 тыс. человек), не считая флотских экипажей и 20-тыс. корпуса генерала Хомутова, который располагался на севере Таврического полуострова в Симферополе. Непосредственно в распоряжении Меншикова на речке Чёрной было более 50 тыс. солдат, остальные войска защищали Севастополь.

Понимая, что длительная осада неподготовленного Севастополя к успеху привести не может, князь Меншиков попытался свежими силами 4 корпуса генерала Данненберга, прибывшего из Дунайской армии атаковать французов и британцев, окапывавшихся на исходных рубежах в районе Черной речки и Инкермана.

Но по каким-то своим причинам Меншиков не доверял генералу Данненбергу – командиру 4 корпуса и поручил атаку сил британцев на правом фланге в районе Инкермана и Черной речки производить командирам 10-й пехотной дивизии генералу Соймонову Ф.И и командиру 11 пехотной дивизии генералу Павлову П.Я. Надо сказать, что в Крым прибыли пехотные дивизии были неполного состава. Усталые после переходов. Обозы и некторые чати отстали.

10-й пехотной дивизии генерала Ф. И. Соймонова и 11-й пехотной дивизии (за исключением Камчатского полка) и генерала П. Я. Павлова из 4-го корпуса Меншиков решил атаковать правый фланг британцев со стороны Чёрной Речки, что привело к сражению у Инкермана.

Карта Инкерманского сражения ВКонтакте

Надо отметить, что, несмотря на превосходство русской армии в численности, местность, которую занимали союзные войска, несколько уравновешивала силы обеих сторон. Высоты между Черной речкой и Килен-балкой образовывали плато. Между верховьем Килен-балки и обрывами Сапун-горы располагалась хорошая позиция, которая была прикрыта со стороны Севастополя двумя оврагами, один впадал в Килен-балку, другой, Каменоломный шёл по направлению к Черной речке. Таким образом, единственный удобный для наступления узкий участок располагался между вершинами этих оврагов. Остальное пространство от Каменоломного оврага до Балаклавской дороги было практически недоступно из-за крутизны скатов и глубины обрывов Сапун-горы. Наступление на Сапун-гору было возможно только по немногим и труднопроходимым путям. На высоты, где располагался правый фланг британской армии, вели от инкерманской плотины две дороги. Сапёрная дорога шла по Георгиевской балке, спускалась в Килен-белку, и вела через Каменный мост в Корабельную сторону. Вторая шла от инкерманского моста на Сапун-гору и выходила на Воронцовскую дорогу, которая вела в Севастополь. Далее не юг на врага можно было наступать по трём неудобным путям: 1) от брода на Черной речке, через водопроводный канал, и далее, по труднопроходимому скату Сапун-горы, к Воронцовской дороге; 2) по Воронцовской дороге, где необходимо было пройти Сапун-гору; 3) дорога из Балаклавы, через селение Кидикиой и в Севастополь. Дорога проходила между укреплёнными высотами Балаклавы и Сапун-горы.

Карта Инкерманского сражения krimoved-library.ru

Русский основной удар по правому флангу противника мог иметь успех только при одновременных атаках в центре, с целью прорвать вражеский фронт, и на левом фланге, чтобы сковать врага боем и не дать перебросить подкрепления на другие направления. 23 октября (4 ноября) Меншиков дал войскам предписания. Утром отряд генерал-лейтенанта Фёдора Ивановича Соймонова — 29 батальонов, одна казачья сотня и 38 орудий (около 19 тысяч человек при 38 орудиях) полки 10 и 16 пехотных дивизий (генерала Жабокритского И.П.) с Бутырским полком из 17 пехотной дивизии, должны были атаковать британцев со стороны Севастополя и Килен-балки. Второй отряд под командованием генерал-лейтенанта Прокофия Павловича Павлова — 20 батальонов с 96 орудиями (около 16 тыс. человек), наступал с Инкерманской горы навстречу войскам Соймонова – 11 пехотной дивизии, 2-ой егерской бригады 17 пехотной дивизии с задачей восстановить Инкерманский мост, перейти Черную речку и идти навстречу отряду Соймонова. При отряде Павлова находился командир 4-го корпуса Пётр Андреевич Данненберг, который должен был возглавить оба отряда, после их соединения, хотя князь Меншиков был категорически против этого. Третий отряд русской армии князя Горчакова П.Д – командира 6 армейского корпуса, в составе 12-ой пехотной дивизии и всей кавалерии (16 батальонов, 52 эскадрона, 10 казачьих сотен и 88 орудий всего 20 тысяч человек при 88 орудиях) должен был атаковать центр вражеской армии, ударив по французским войскам в районе Сапун-горы

Гарнизон Севастополя, где оставалось 4 пехотных полка различных дивизий, 8 резервных батальонов 13 пехотной дивизии, флотские части под командованием генерала Моллера Ф.Ф. должен был прикрывать правый фланг отряда генерала Соймонова, а в случае успеха атаковать батареи противника в районе 6-ого бастиона. Для этой атаки выделялась бригада генерала Тимофеева Н.Д. в составе Минского и Тобольского пехотных полков (5 тысяч человек и 12 орудий).

В случае удачи сражения удавалось практически разбить армию британцев и французов и снять блокаду Севастополя.

Сражение началось в 05:45, когда отряд генерала Соймонова (Томский, Колыванский, Екатеринбургский полки) из 10-й пехотной дивизии атаковал пикеты 2-й дивизии британцев на горе Казачьей. Командир дивизии, генерал Де Ласи был в тот день ранен и дивизией командовал бригадный командир генерал Джон Пеннфазер, который сразу не осознал масштабов происходящего и, вместо того, чтобы отступить под прикрытие артиллерии, приказал своей дивизии наступать. Его 2700 человек двинулись вперёд, навстречу наступающим войскам Соймонова (15 300 чел.). Но смелость города берет. Действия отряда Соймонова в итоге разбились на ряд отдельных боевых эпизодов, главный из которых произошёл в районе основного лагеря британцев, атакованного 7 батальонами. Стоявшие за валом 12 орудий открыли по русским колоннам картечный огонь. Рассыпавшиеся в цепь штуцерные британские стрелки поддержали своих артиллеристов. В итоге за короткий промежуток времени были ранены генералы Соймонов (смертельно) и Вильбоа (командир бригады), командиры Екатеринбургского и Томского полков. Потеряв командиров под непрерывным огнём британцев, атакующие колонны сначала остановились, а затем были еще и опрокинуты штыковым ударом 47-го, 49-го полков и нескольких рот 95-го полка британцев. Отход скорее напоминал бегство. Их удалось остановить лишь когда они отошли под прикрытием Бутырского и Углицкого пехотного полков. Потери и моральное потрясение от этого удара в отряде Соймонова было столь велико, что в расстройстве отойдя по дну Килен-банки к Севастополю, полки потерявшие большинство офицеров, больше не приняли участие в сражении.

Инкерманское сражение Британские художники Pinterest

Далее в сражение вступил отряд генерала Павлова, опаздавший к началу сражения из-за строительства моста через Черную речку. Находившиеся на левом фланге отряда Бородинский и Тарутинский полки 17-й пехотной дивизии опрокинули британскую бригаду Адамса, но, понеся огромные потери от огня дальнобойных штуцерных винтовок, под натиском главных сил британской армии отошли назад в Инкерманскую долину.

Британские войска стали преследовать отступающий отряд генерала Соймонова, но вскоре их остановили, а затем начали уничтожать картечным огнем подошедшие Охотский, Селенгинский и Якутский полки 11-й пехотной дивизии. А введение в бой резерва 4-й британской дивизии под командованием генерала Д. Каткарта — не улучшило положения британцев, дивизия потеряла от картечного огня четверть своего состава, сам Каткарт был убит. В пылу преследования отдельные полки британцев потеряли более 3/4 своего состава. Изнурённые и готовые признать себя побеждёнными, они были, однако, спасены вмешательством французов, приведённых командиром 2-й дивизии генералом П. Боске.

Выделенный против французского корпуса генерала Боске отряд Горчакова подошёл к Сапун-горе, после чего ограничился лишь артиллерийской перестрелкой с противником, потеряв за всё сражение лишь 15 нижних чинов.

Поняв, что Горчаков слишком пассивен, генерал Боске бросил свои силы (10 батальонов, 4 эскадрона и 20 орудий), на помощь уже побежавшим британцам.

Резкий контраст с пассивностью Горчакова представляет удачная вылазка генерал-майора Н. Д. Тимофеева. С одним только Минским полком 14-й дивизии, подкреплённым 4 орудиями, он сковал 3 дивизии осадного корпуса генерала Э. Форе. Отходя, Тимофеев удачно завлёк под огонь русских батарей преследовавшую его французскую 1-ю бригаду Лурмеля 4-й дивизии, понёсшую большие потери. Сам бригадный генерал Ф. Лурмель был убит.

Вступление против основных сил французских войск переломило ход сражения. В распоряжении Данненберга ещё оставались 16 батальонов из состава Углицкого, Владимирского и Суздальского полков 16-й дивизии, Бутырского полка 17-й дивизии, но эти силы были использованы им только для прикрытия отступления разбитых полков Соймонова.

В 11 часов по приказу князя Меншикова был дан сигнал к общему отходу на исходные позиции. Именно при отступлении русская армия понесла наибольшие потери от французской картечи.

Официально общие потери русской армии составили 11959, британской — 2612 и французской — 1726 человек, из них убитых и пропавших без вести, соответственно, 5031, 660 и 299 человек»[ Высокая доля погибших в русской армии возможно объясняется тем, что в число убитых занесли также умерших от болезней.

По другим данным потери русских убитыми составили до 3500 нижних чинов и 109 офицеров. В числе последних находятся: генерал-лейтенант Соймонов, получивший сквозную рану в живот и вскоре умерший; генерал-майоры Вильбоа и А. Р. Охтерлоне; командиры полков полковники: Екатеринбургского пехотного — Александров, Томского егерского — Пустовойтов, Охотского егерского — Бибиков, Владимирского пехотного — барон Дельвиг и Бородинского егерского — Верёвкин-Шелюта 2-й. Контужены: начальник артиллерии генерал-майор Кишинский — осколком бомбы; генерал-майор князь Меншиков — в шею; флигель-адъютант полковник Альбединский и адъютант ротмистр Грейг — в голову.

К поражению привела слабая подготовка сражения, в частности карты местности войска получили только на следующий день после сражения. Кроме того, контратака противника была допущена при пассивности со стороны других русских подразделений, в частности резерва под командованием генерала И. П. Жабокритского. У сражения был и положительный итог: генеральный штурм Севастополя, намеченный союзниками на следующий день, не состоялся.

Инкерманское сражение. Британские художники tass.ru

«Печальное известие об этой неудаче, привезённое гонцами в Гатчину 31 октября, произвело на Императора Николая I самое тяжёлое впечатление», — сообщает Д. А. Милютин в своих записках. Именно после Инкермана многие в России осознали всю серьёзность положения в Крыму. «Мы думали, что Луи Бонапарт не может 20 тысяч войск выслать из Франции, а он выслал сто, приготовляет ещё сто, а слух пошёл уже о полумиллионе, — писал М. П. Погодин. — Мы не воображали, чтобы в Крыму могло когда-нибудь попасть иностранное войско, которое всегда, де, можно закидать шапками… Кто мог прежде поверить, чтоб легче было подвозить в Крым запасы из Лондона, чем нам из под бока, или чтоб можно было строить в Париже казармы для Балаклавского лагеря?».

Ещё хуже было то, что неудача тяжело отозвалась на главнокомандующем в Крыму князе Меншикове. На третий день по получении донесения о сражении при Инкермане, Николай I писал князю М. Д. Горчакову: «Крайне жаль, что намерение князя Меншикова не имело удачи, стоив столько драгоценной крови; потеря храброго Соймонова весьма чувствительна, но ещё более сожалеть должно, что эта неудача, нисколько не уронившая дух войск, отразилась на князе Меншикове таким упадком духа, что наводит на опасения самых худших последствий. Он не скрывает, что не видит более надежды с успехом атаковать союзников и предвидит даже скорое падение Севастополя. Признаюсь, такое направление мыслей Меня ужасает за последствия. Неужели должны мы лишиться Севастополя после такой крепкой защиты, после стольких горьких потерь храбрейших героев, и с падением Севастополя дожить до всех тех последствий, которые легко предвидеть можно от подобного события? Страшно и подумать…».

Самое страшное, что армия и прежде всего офицеры и генералы, потеряли веру в своего командующего князя Меншикова А.С.

Осада Севастополя продолжилась. Последовали штурмы. В конечном итоге русские войска были вынуждены отступить с южной стороны на северную. Русская армия не смогла создать преимущества над армией союзников и разбить их, несмотря на то, что обладала значительными вооруженными силами.

Император Николай II с дочерями у памятника Инкерманскому сражению (установлен в 1904 г). 1913 год.

Обелиск на месте сражения в память погибших британских, французских и русских солдат, установлен в 1856 году

13 (25) февраля 1856 начался Парижский конгресс, а 18 (30) марта был подписан мирный договор.

Россия возвращала османам города Карс с крепостью, Баязет, Ардаган, Кагызман, Олты и позиции в 5,5 км от Эрзурума, получая в обмен захваченный у неё Севастополь, Балаклаву и другие крымские города.

Чёрное море объявлялось нейтральным (то есть открытым для коммерческих и закрытым для военных судов в мирное время), с запрещением России и Османской империи иметь там военные флоты и арсеналы.

Плавание по Дунаю объявлялось свободным, для чего русские границы были отодвинуты от реки и часть русской Бессарабии была присоединена к Молдавии, а дельта Дуная к Османской империи.

Россия лишалась предоставленного ей Кючук-Кайнарджийским миром 1774 года протектората над Молдавией и Валахией и исключительного покровительства России над христианскими подданными Османской империи.

Россия обязалась не возводить укреплений на Аландских островах.

В ходе войны участникам антироссийской коалиции не удалось добиться всех своих целей, но удалось предотвратить усиление России на Балканах и на 15 лет лишить её Черноморского флота.

Представитель Британии, граф Кларендон потребовал разоружения города Николаева и уничтожения его верфей в соответствии с мирным договором. Однако представлявший Россию граф Орлов заявил, что Николаев находится не на берегу Чёрного моря, а на реке Буг, и условия договора на него не распространяются. Во время переговоров поднялся вопрос относительно русских фортов на восточном побережье Чёрного моря. Некоторые из них были взорваны во время войны, и Кларендон заявил, что форты — это, по сути, те же арсеналы, только называются по-другому. Следовательно, Россия не имеет права их восстанавливать. Орлов с ним не согласился: по его мнению, форт и арсенал — разные вещи.

Руководители Инкерманского сражения