Начало коллективизации. Кулаки, пожары и теракты

Папка с делами… Фото автора

Однако материалы из предыдущей статьи — это поистине «цветочки», потому что в этом материале дело уже дойдет и до «ягодок». Едва только в деревне от слов о колхозах решительно перешли к делу их создания, как в деревнях стали вспыхивать пожары, началась поножовщина и убийства колхозных активистов. Донесения с мест в окротдел ОГПУ (а Пензенской области в то время уже не существовало, так как в 1928 году ее ввели в состав Средне-Волжской области) наглядно свидетельствуют о значительном росте противоправных действий, ставших ответом крестьян, причем не только кулаков, на организацию колхозов.

Некоторые моменты покажутся вам, уважаемые читатели, знакомыми, словно они прямо-таки списаны с книги Шолохова «Поднятая целина», но это говорит всего лишь о массовости данных явлений в масштабе всей страны. Разница была только в том, что где-то их было больше, где-то меньше, но в любом случае в них было очень много общего.

Сплошная коллективизация по прямому указанию сверху должна была обеспечить ликвидацию кулачества как класса. С этой целью 20 января 1930 года на закрытом заседании бюро Средневолжского крайкома ВКП(б) было принято решение о создании «Краевого боевого штаба по раскулачиванию». Были созданы еще окружные и районные штабы — или «чрезвычайные тройки». В них входили секретарь окружного или районного парткома, председатель окрисполкома или райисполкома, а еще представитель ОГПУ, прокурор или начальник милиции или гарнизона.

Это вот всё к вопросу об организации коллективизации и раскулачивания на местах. Но наступления на крепкие крестьянские хозяйства начались уже осенью 1929 года и осуществлялись в форме уплаты задатков в фонд тракторизации, то есть, по сути, выкупа крестьянами тракторов для будущих колхозов. Сумма уплаты на трактора устанавливалась индивидуально, причем сумма выплат была не маленькой и составляла 300–500 рублей, которые требовалось уплатить в 2–3 дня. И если крестьянин не мог эту сумму отдать, у него описывали личное имущество, дом, сараи, скот.

В крестьянских анкетах (а их в рассекреченном в 90-е годы ХХ века фонде Пензенской избирательной комиссии (по раскулачиванию) Пензенского государственного архива хранится свыше 6,5 тысячи личных дел) есть факты, что конфисковывались даже самовары и… рейтузы. Как итог, только в четырех районах Пензенского округа зимой 1929/30 годов было таким образом ликвидировано 1400 крестьянских хозяйств. Так что озлобление многих крестьян «на такую жизнь» было совсем неудивительно.

Впрочем, давайте обратимся к документам архива…

Сообщение о «Красном обозе»

А вот в этом сообщении видна судьба… конечно же отца Павлика Морозова. Он тоже подобными делами занимался и ни к чему хорошему это не привело!

Поджог дома. Фотокопия только одного такого события, но в папке их на самом деле очень много. Обычным делом было тогда подпустить «петуха» соседу. Часто и сами от этого горели. Но тут главным было, чтобы никому ничего не досталось!

А вот это донесение о поджоге интересно совсем с другой точки зрения

Оказывается, попасть в кулаки было очень даже легко, просто легче легкого. Имеешь двух лошадей и двух коров — кулак. Имеешь две лошади, одну корову и просодранку — кулак. А вот если у тебя две лошади, но одна корова, то ты крепкий середняк. То есть крестьянам в деревне в ту пору было выгодно едва сводить концы с концами, а если ты хотя бы немного выделался из общей нищей массы, то жди беды! Подобные расплывчатые трактовки определения того, кто есть кулак, открывали массу возможностей для произвола и сведения личных счетов. Например, человек, глава семьи, был болен и работать не мог. Нанял работника, и вот он уже эксплуататор наемного труда со всеми вытекающими последствиями.

Можно даже сказать, что ни власти, ни даже сами крестьяне не знали точно, кого же следует называть кулаками.

Первым критерием, разумеется, зажиточность. Вторым, и очень важным, эксплуатация наемного труда. Но крестьяне «эксплуатацию в целях личной наживы» отличали от «трудовой помощи в исключительных случаях». Кстати, торговцев тоже далеко не всегда считали кулаками. Часто лавки открывали бедняки, чтобы хотя бы так не пойти по миру побираться — весь домашний скарб продавали и открывали какую-никакую торговлишку или же постоялый двор. Поэтому если торговец и без торговли жил безбедно, то это был явно кулак, в противном случае считалось, что считать его кулаком нельзя. Применив эти принципы, решили посчитать кулаков в Кочетовской волости Инсарского уезда бывшей Пензенской губернии, и выяснилось, что там не 100 кулаков, как думали до этого, а «по всей волости имеется всего лишь 4 кулака».

Одной из форм борьбы с коллективизацией стали подметные анонимные письма…

Ну а эта докладная записка в ОГПУ попала в крестьянские дела, скорее всего, случайно, потому что касается проверки на одном из пензенских военных заводах. Очень интересные факты в ней изложены…

Например, что брак по некоторым деталям взрывателей достигал 60%…

А вот этот отрывок не может не вызывать смеха

Вы только посмотрите: проверка была в феврале 1930 года, но всё это же самое имело место и в 60-е, и в 70-е, и в 80-е годы советской власти. Ну никак нельзя было тогда покупать бытовую технику, выпущенную в конце месяца. А только ту, что была сделана в начале. И плохо было тем, кто на это не обращал внимания! То есть прошли десятилетия, но искоренить подобное явление у нас в советское время так и не сумели.

Ну и опять же всё та же проблема: нет людей. То есть люди из деревни в город приходили, на заводы рабочими устраивались, но… проходили годы, прежде чем им можно было поручить какую-то сложную работу. Вы только подумайте, на дворе 1930 год, но на весь завод в наличии всего двое грамотных, которые известны по именам!

Сообщение о «массовом восстании женщин» разогнанное выстрелами в воздух. «На почве ареста попов». То есть женщины собрались, чтобы их защитить!

Один из ежедневных отчетов ОГПУ о совершенных в деревнях терактах. Даже избу-читальню и ту подожгли…

«Шапка» отчета за 3-е марта 1930 года

У Шолохова нет ничего про выступление женщин против снятия колоколов. Зато такие выступления имели место в Пензенской области, и закончились они (по крайней мере, вот это, о котором идет речь в данном отчете) победой негодующих женщин. Церковные колокола им удалось отстоять!

А еще женщины выступали против выселения кулаков! Как же это так? Ведь они же были «пауки-мироеды», обиравшие сельчан… Вот только именно у кулаков везде, где они были в наличии, пусть и под проценты и за отработку, но всегда можно было взять в долг и деньгами, и зерном, и скотом, и инвентарем. Кулак в деревне был не только мироедом, он был своеобразной «подушкой безопасности», который всегда мог прийти крестьянину на помощь. Он не зависел от государства, а вместе с ним от государства не зависели и все те, кто были ему должны. Но разве такое могло себе позволить наше государство, целью которого являлось построение социализма в одной отдельно взятой стране, модернизация экономики и, разумеется, мировая революция. В государстве просто не могло быть силы, способной бросить ему вызов. Вот почему кулачество в СССР и было уничтожено как класс, несмотря на огромные экономические потери. Зато теперь все остальные крестьяне были поставлены в полнейшую зависимость от государства и уже не могли существовать без его помощи.

Отчет о терактах с января по март 1930 г. Убийство одно, избиений четыре… А в целом не так уж и много, да и какие уж это теракты? Но… Важно правильно «явление» назвать. Если пырнули ножом в пьяной драке, то это бытовка, а вот если зарезали сельского активиста, то, разумеется, это теракт. Так органы повышали собственную значимость, а количество терактов по стране росло, словно снежный ком, со всеми вытекающими из этого последствиями!

Продолжение следует…