«Брали русские бригады Галицийские поля!» (ФОТО, ВИДЕО)

https://rusvesna.su/news/1585341512

https://yandex.ru/video/preview/?

Долгие шесть месяцев восемь русских дивизий блокировали крепость и находившийся в ней 150-тысячный австрийский гарнизон.

Одну из крупнейших крепостей Европы осаждали дважды. Первая попытка штурма под командованием генерала Д.Г. Щербачева оказалась неудачной.

генерал Щербачев Д.Г.

Учтя все ошибки командующего, генерал А.Н. Селиванов окружил крепость крепким кольцом, рассчитывая взять ее измором и артиллерией.

Командующий гарнизоном крепости генерал Кусманек после неудачных попыток прорыва отдал приказ о капитуляции.

Неприступная крепость

Крепость, состоявшая из 18 фортов и четырех батарей, считалась неприступной. Большинство фортов были оснащены современной артиллерией: гаубицами, скорострельными орудиями и мортирами.
 
Все главные и броневые форты имели электроснабжение, прожектора, лифты, вентиляторы, помпы, рефлекторы для улучшения условий круглосуточной обороны. В крепости работала система радиосвязи.

Брусилов Алексей Алексеевич:

«Я сознавал, что, в сущности, время для взятия Перемышля нахрапом прошло и что теперь это дело гораздо труднее и не сулит, как недели три тому назад, верной удачи, но выгоды взятия Перемышля были настолько велики, что стоило рискнуть».

Генерал Брусилов А.А.

Ошибки первого штурма

Первый штурм под командованием генерала Д.Г. Щербачева начался 5 октября после отказа командующего гарнизоном Перемышля генерала Германа Кусманека фон Бургнойштэдтена от сдачи крепости.

Подготовленный наспех и потому бессмысленный штурм оказался неудачным.

Отсутствие тяжелой артиллерии не позволяло нанести серьезный урон укреплениям Перемышля и восьмого октября осада была снята.

Блокада крепости

Девятого ноября было принято решение возобновить блокаду крепости.

Учтя все ошибки предыдущего командующего, генерал А.Н. Селиванов принял решение взять крепость измором, окружив ее крепким кольцом.

Солдаты у тяжелого орудия
Руины Перемышля

Солдаты приступили к возведению линий траншей вокруг крепости. Легкие артиллерийские батареи защищали войска от обстрелов противника во время работ вокруг крепости. Тяжелые орудия были развернуты в сторону Перемышля для регулярных обстрелов.

Попытка прорыва блокады крепости

В письме Кусманек жаловался своему командованию на точность русских пушек, которые сильно парализовали жизнь в крепости.

Регулярные обстрелы серьезно подорвали боевой дух австрийских солдат.

С каждым днем падала их уверенность в благоприятном исходе обороны.

Обстановка ухудшалась с каждым днем. Начался голод.

Поэтому комендант решился на прорыв к своим основным силам.

И в ночь с 18 на 19 марта 1915 года гарнизон пошел в отчаянную атаку. Командование крепости надеялось захватить русские военные склады, после чего соединиться с австрийскими армиями в Карпатах.

Венгерской пехоте удалось сходу захватить передовую линию русских укреплений.

Однако главные позиции осажденные захватить уже не смогли.
 
Из 8500 солдат и офицеров 23-й венгерской дивизии, принимавших участие в прорыве, обратно в крепость вернулись лишь 2662.

Один из фортов крепости

Капитуляция Перемышля

Осознав безнадежность дальнейшего сопротивления, 21 марта 1915 года генерал Кусманек отдал приказ о капитуляции Перемышля. В 10 утра 22 марта 1915 года передовые русские отряды вошли на территорию крепости. Трофеями в Перемышле стали 900 орудий. В плен попали 9 генералов, свыше 2500 офицеров и 117 000 солдат австро-венгерской армии.

Интересный факт

О событиях Галицийской операции и осады крепости Перемышль написана песня «Брали русские бригады Галицийские поля».

Впервые с большого экрана она прозвучала в фильме «Молодо-зелено» 1962 г. Вспоминает Юрий Никулин: «Помню, в одном из павильонов снимали сцену, где мы с Табаковым сидим в кабине грузовика. В перерыве мы с Олегом закурили, и я тихо стал напевать песню русского солдата, одиноко доживающего свой век. Оказалось, Олег тоже её знает. Сидим мы и поем вместе:

«Брала русская бригада галицийские поля.
И достались мне в награду два солдатских костыля…»

Пока мы пели, к нам подошел Воинов.

— Что за песня? — спросил он.
— Да так, — ответил я, — старая, солдатская.

Описание подготовлено по книге А.М. Зайончковского
«Мировая война 1914–1918», изд. 1931 г.

Источник: https://rusvesna.su/news/1585341512

Шамбаров В. За веру, Царя и Отечество. Глава из книги. Ивангородско-Варшавская операция.

Немцы атаковали каждый день, то и дело доходило до штыков. Их отбрасывали, контратаковали — и напарывались на жестокий огонь. Чтобы уменьшить потери от германской артиллерии, командование пробовало хотя бы на ночь отводить полки в тыл, оставляя на позициях лишь прикрытие. Но получалось еще хуже — утром снова приходилось возвращаться в окопы для отражения атак, а немцы вскоре раскусили уловку и перенесли огонь орудий по тыловым рубежам, так что утренние выдвижения на передовую сами по себе стали похожими на атаки. Тылы отстали за Неманом, солдаты голодали. Добровольцы по ночам выползали на нейтральную полосу и шарили по ранцам убитых немцев, которые носили при себе «железный паек» из 2 банок консервов, плитки шоколада, галет и маленькой фляжки шнапса (употреблять все это разрешалось только по особой команде). Но нередко такие добровольцы оставались лежать рядом с телами врагов. Сражение у Красного Багна продолжалось 9 дней, особенно тяжелый урон понесла Кавказская гренадерская бригада, стоявшая на острие германских атак, однако потеснить русских Шуберту так и не удалось.

Тяжелая обстановка сложилась и в Галиции, где оставшимся двум армиям пришлось растянуть фронт, а вдобавок у них в тылу осталась крепость Перемышль с огромным гарнизоном. Осаду ее сперва поручили 3-й армии, командующим которой после Рузского стал ген. Радко-Дмитриев. Он был уроженцем Болгарии и прославился во время Балканских войн. Но из-за прогерманской политики своего правительства добровольно перешел на русскую службу. Брусилов советовал ему брать Перемышль сразу, пока гарнизон деморализован отступлением главных сил австрийцев. Но Радко-Дмитриев в новой должности сперва чувствовал себя неуверенно, промедлил, взвешивая и осматриваясь, и противник успел изготовиться к обороне. По правилам того времени для осады крепостей использовались второочередные и ополченские части, но гарнизон Перемышля насчитывал 150 тыс. чел, и Ставка решила из таких частей создать новую, 11-ю армию. Ее командующим стал ген. Селиванов — тоже «ополченский» начальник, призванный из запаса, очень старый и упрямый. А до формирования армии руководить осадой поручили решительному командиру 9-го корпуса 3-й армии Дмитрию Григорьевичу Щербачеву. Он окончил 2 училища, Академию Генштаба, 30 лет прослужил в гвардии. Кстати, 9 января 1905 г. именно он, будучи командиром Лейб-гвардии Павловского полка, руководил войсками на Дворцовой площади, и когда из толпы демонстрантов по солдатам стали стрелять из револьверов, распорядился открыть огонь. Столь же решительно участвовал в подавлении беспорядков в Москве. А в мировую во главе корпуса блестяще проявил себя под Львовом и Рава-Русской.

Основное внимание Иванова и Алексеева было теперь занято сражением на Висле, поэтому группировку из 3-й, 11-й и 8-й армий подчинили Брусилову. И Щербачев обратился к нему с предложением штурмовать Перемышль, указывая, что хотя при этом неизбежны потери, зато вся 11-я армия освободится для активных действий. А данные разведки свидетельствовали, что противник намеревается перейти в наступление. И Брусилов его поддержал. Разногласия между ними возникли лишь в частных вопросах. Щербачев считал, что атаковать надо группу восточных, Седлисских фортов — самых сильных и современных, но если их взять, то крепость сразу падет. А по мнению Брусилова больший успех сулил штурм западных фортов — это отрезало бы гарнизону пути отступления и могло вызвать панику. В итоге выработали компромиссный вариант — атаковать Седлисские форты, чтобы привлечь туда резервы, а потом обойти Перемышль и ударить по западным укреплениям.

Но обстановка обострилась. 2-я, 3-я и 4-я австрийские армии 4.10 действительно перешли в наступление. 2-я Сводная казачья дивизия Павлова, направленная Брусиловым к г. Турка, чтобы занять карпатские перевалы, была остановлена встречным ударом венгерской дивизии. Павлов запросил помощи. Помощи просил и Радко-Дмитриев — крупные силы австрийцев, двинувшись с рубежа р. Дунаец, стремились отбросить его армию к Сану. Стоит отметить, что наступление австрийцев сопровождалось жестокими репрессиями по отношению к собственному населению. На русинов и поляков, радушно встречавших русские войска, теперь обрушились кары. Сплошь и рядом хватали и казнили за «связь с врагом» православных священников — ведь русские ходили к ним на службы, заказывали молебны и панихиды. Часто поводами для расправ становились доносы немцев и евреев — иногда просто сводивших с кем-то личные счеты. Но военные власти в таких случаях не особо разбирались, арестовывали и вешали обвиненных.

Ну а Брусилов готовился к столкновению. Свой 7-й корпус он передал Радко-Дмитриеву, чтобы тот удержался на левом берегу Сана. А 12-й корпус направил Щербачеву, чтобы все-таки попытаться взять Перемышль. Артиллерии, особенно тяжелой, чтобы раздолбить укрепления, было недостаточно. Это постарались компенсировать качеством стрельбы — артподготовку устроили не массированную а прицельную, по выявленным огневым средствам. 5.10 начался штурм. К 7.10 частями 19-й пехотной дивизии были взяты 2 форта Седлисской группы, особенно отличился при этом Крымский полк. Щербачев уже готов был атаковать западные форты. Но австрийское наступление развивалось быстро и успешно. 3-ю армию оттеснили к р. Сан, а южнее Перемышля, до Днестра, отбивалось всего два корпуса — 8-й и 24-й. А за Днестром, на его правом берегу, прикрывали фланг армии три кавказских кавалерийских дивизии и недавно присланная 71-я пехотная, которую объединили с кавказскими в 30-й корпус. И прикинув, что для завершения штурма потребовалось бы еще 5-6 дней, Брусилов решил его прекратить.

12-й корпус возвращался в состав 8-й армии, а 11-й было приказано снять осаду Перемышля и занять позиции между 8-й и 3-й. Радко-Дмитриев считал рискованным оставаться за Саном — начинался осенний разлив из-за дождей, и он опасался, что при новых атаках противника не сможет отступить. Брусилов был против его отхода на правый берег. Армия действительно могла прикрыться рекой, но и сама была бы не в состоянии наносить удары, и австрийцы получали возможность, оставив против нее заслон, перебросить дополнительные силы на участок 8-й армии. Однако Радко-Дмитриев апеллировал к Иванову, и тот ему отход разрешил. Брусилов, по своему обыкновению, опять решил спутать карты противнику упреждающим ударом. Южнее Перемышля местность гористая, дорог мало, поэтому австрийцы двигались колоннами, и встреченные неожиданно для себя русским контрнаступлением, вынуждены были принимать бой в невыгодных для себя условиях. Но постепенно опомнились, стали наращивать натиск. Против 8-й армии, как и предвидел Брусилов, стали перебрасывать войска с участка 3-й, и на нее навалились вдвое превосходящие силы.

Фронт держался, но выявились два опасных участка. Один — позиции 11-й армии, состоявшей из ополченцев и второочередных частей, и к тому же ее фланг обстреливался тяжелой артиллерией из Перемышля. Другим уязвимым местом стал левый фланг, поскольку значительные силы австрийцев перешли в наступление из-за Карпат, через перевалы. В какой-то момент положение 11-й армии стало критическим. На одну из второочередных дивизий 11-й австрийский корпус обрушился среди ночи. Она бросила окопы и побежала. Фронт был прорван. Правда, и австрийцы в темноте сбились с ориентиров и заблудились в лесу, поэтому не смогли сразу же использовать успех. Брусилов бросил туда свой резерв, 9-ю и 10-ю кавдивизии, а командиру 12-го корпуса ген. Лешу приказал атаковать тычущегося по лесу противника и восстановить положение. Но и в бойцах запаниковавшей дивизии заговорила совесть, они стали возвращаться. А когда встретили посланную Брусиловым конницу, то выяснилась и главная причина случившегося — в дивизии не хватало офицеров, да и имеющиеся были неопытными, и солдаты, не получая команд, растерялись. Кавалеристы проявили инициативу и выделили им своих офицеров, которых пехота приняла с радостью. Совместными усилиями навалились на врага и отбили свои окопы. Дальнейшие неприятельские атаки здесь, несмотря на огонь из Перемышля, были отражены.

Но тем временем на левом фланге сильная австрийская группировка наступала от г. Турка, пытаясь охватить 24-й корпус Цурикова. Брусилов приказал ему самому наступать, чтобы предотвратить окружение — собрать в кулак все силы и резервы, оставить заслон с фронта и сманеврировать южнее, стараясь «обойти обходящих». Цуриков задачу выполнил, возникшая вдруг угроза флангового охвата заставила врага остановиться. Однако другой опасный удар австрийцы нанесли еще южнее, из-за Днестра. Их дивизии неожиданно перешли Карпаты, развернулись у Сколе и Болехова и устремились на Стрый. Откуда перед ними открывалась прямая дорога на Миколаев и Львов, в тылы 8-й армии. А противостоять им было почти некому — за Днестром у русских располагались лишь части нового 30-го корпуса, слабого и еще формирующегося. Несколько батальонов 71-й пехотной дивизии, тоже второочередной и необстрелянной, собранные у Стрыя, были выбиты и стали отходить на Миколаев, а казаки Кавказских кавдивизий — в другую сторону, на Дрогобыч. Командование фронта резервов не давало. Их не было. И Иванов, сознавая создавшуюся угрозу, уже распорядился начать эвакуацию Львова. Ближайшие к месту прорыва 24-й и 8-й корпуса помочь не могли, связанные жестокими боями. Но Брусилов сумел найти выход. Снял 58-ю пехотную дивизию 11-й армии с пассивного участка севернее Перемышля и направил ее закрыть прорыв. Правда, ее еще как-то требовалось перебросить за 100 с лишним километров. Однако, как пишет этот военачальник в своих мемуарах, «8-й железнодорожный батальон сделал невозможное».

Кстати, это одно из немногих упоминаний о деятельности русских железнодорожных войск в той войне. А ведь они, даже судя по косвенным данным, проводили колоссальную работу, внося огромный вклад в каждую операцию и добиваясь куда больших успехов, чем, скажем, их германские «коллеги». В составе российских железнодорожных батальонов было всего-то 40 тыс. чел., в несколько раз меньше, чем в армиях противника. Но если немцы во Франции очень долго не могли пользоваться железными дорогами из-за поврежденных путей, взорванных мостов, отсутствия подвижного состава, то русские железнодорожные войска при тех же трудностях, да плюс еще разной ширине колеи, всего за месяц смогли наладить в занятых областях Австро-Венгрии надежные перевозки. Вот и в этот раз, перекрыв все нормы загрузки и количества вагонов в составах, военные железнодорожники сумели быстро перевезти всю пехоту 58-й, а артиллерию погнали по шоссе аллюром. К Миколаеву подкрепление прибыло вовремя. Командир дивизии ген. Альфтаг тоже оказался на высоте положения. Не дожидаясь сбора всех сил, с ходу атаковал севернее Стрыя, во фланг противнику, заставив его остановиться — и выиграл время. Сорганизовал отступившие части, и после двухдневных боев австрийцы были разбиты и стали откатываться обратно к Карпатам.

Ну а в эпицентре сражения, на Висле, Гиндербургу пришлось срочно менять планы. Он встретил стойкую оборону и нес потери, а из-за перегруппировки русских армий сама идея операции теряла смысл — те самые силы, которые он хотел обойти, находились уже перед ним. Поэтому для выхода им во фланг и тыл, наоборот, нужно было бы осуществить прорыв в Галиции, где они располагались прежде — что и вылилось в попытки австрийцев опрокинуть армии Брусилова. А в Польше немцы пришли к мысли вместо стратегического разгрома русского фронта ограничиться более узкой задачей победой хотя бы и не решающей, но громкой. Захватить Варшаву. Под Ивангородом, куда был нацелен удар 9-й германской армии, оставлялись заслоны, немецкие части здесь начали заменять австрийскими, и создавалась группа ген. Макензена из 17-го, 20-го и Сводного корпусов, которая получила задачу с ходу, пользуясь внезапностью, взять польскую столицу, пока русские не сосредоточили там крупных сил. 9.10 эта группа повернула на северо-восток и через Радом и Белобржеж устремилась на Варшаву.

Да только ведь командование Юго-Западного фронта планировало нанести по прорвавшимся к Висле немцам фланговый удар из района Варшавы. Тут были собраны 3 корпуса 2-й армии, начали прибывать передовые эшелоны 5-й армии. И в тот же день, 9.10, Иванов дал им приказ перейти в наступление. Обе группировки столкнулись в ожесточенных встречных боях. Сперва Макензену удалось потеснить русских. К 12.10 немцы пробились на линию фортов Варшавы (не вооруженных, так как в предвоенные годы Варшавская крепость была упразднена), форсировали Вислу у Гуры Кальварии, Козенице, Новой Александрии. Но бригада 3-го Кавказского корпуса удержала сильный плацдарм у Козенице, и многочисленные атаки, направленные на то, чтобы ликвидировать его и сбросить бригаду в реку, разбивались о стойкость защитников. В ходе боев немцы несли огромные потери, резервы их истощались, и натиск слабел. А силы русских напротив, нарастали, так как все еще продолжалась переброска войск из Галиции — подтягивались растянувшиеся по осенней грязи полки, эскадроны, батареи. Отлично сражался и прибывший на фронт 2-й Кавказский корпус во главе с уже прославленным генералом Павлом Ивановичем Мищенко. Он успел повоевать в Турецкой, в Туркестане штурмовал со Скобелевым Геок-Тепе, отличился в Китайской кампании, а в Японскую прогремел на всю Россию, совершив со своими казаками несколько дерзких рейдов по тылам противника. И в мировую, уже в чине генерала от артиллерии, снова проявил себя блестяще, прекрасно подготовив вверенные ему войска и умело ими командуя.

12.10 в Холме состоялось новое совещание Ставки с главнокомандующими фронтами. Великий князь Николай Николаевич приказал организовать новое решительное наступление. При этом разгром 9-й германской армии возлагался на Северо-Западный фронт, для чего ему возвращалась 2-я армия и передавались 5-я и кавкорпус Новикова. К середине октября, благодаря исключительной самоотверженности и выносливости солдат и офицеров, преодолевших все трудности, широкомасштабная перегруппировка была завершена. Русские войска теперь обладали значительным преимуществом над противником, и 18.10 Варшавская группировка из 2-й и 5-й армий обрушилась на врага. В ходе трехдневных жестоких боев немцы стали терпеть поражение. Новые части переправлялись на Козеницкий плацдарм, и германские контратаки на него, продолжавшиеся до 21.10, результатов так и не дали. По мере продвижения русских положение группы Макензена становилось все более опасным. Ее прорыв за Вислу был осуществлен южнее Варшавы, а основной удар русских наносился севернее. Над немцами нависла угроза окружения. Гинденбург и Людендорф попробовали применить хитрость. Сняли с рубежа Вислы Гвардейский резервный корпус, передав его позиции австрийцам, и еще одну группировку, состоящую из этого корпуса, 11-го и 20-го, стали собирать севернее, в районе Лодзи. А Макензену приказали отступить от Варшавы на 3 перехода. Чтобы русским, которые разгонятся его преследовать, нанести тремя северными корпусами внезапный удар. Из плана ничего не получилось. Части Макензена отступили, но удержаться на новом рубеже и остановить русских, пока у них на фланге сосредоточится вторая группа войск, не смогли. Их опрокинули и погнали дальше. А 23-й корпус и кавалерийские соединения 2-й русской армии, продвигавшиеся севернее, на Лович и Лодзь, разбили поодиночке и погнали корпуса, предназначенные для контрудара, так и не успевшие собраться в кулак.

21-23.10 перешли в наступление и войска 4-й и 9-й армий. Ген. Конрад тоже попытался сыграть хитро. Оставил по берегу Вислы сторожевые части, а за ними, чуть глубже, расположил сильные резервы. Чтобы позволить русским начать переправу, а когда часть их войск окажется за рекой, а часть — еще на правом берегу, ударить опрокинуть в Вислу. Однако и этот маневр сорвался. Русские форсировали Вислу широком фронтом, в том числе и в местах, где противник этого не ждал. Так, 83-й пехотной дивизии ген. Гильчевского не было придано понтонных парков, а река достигала ширины 500 м, не имея тут бродов. Но посреди Вислы было несколько островов с отмелями, а солдаты дивизии, обшаривая берег в поисках средств переправы, обнаружили несколько лодок, затопленных на мелководье — видимо, владельцами, спрятавшими таким образом свое имущество. И Гильчевский принял решение демонстрировать строительство моста в одном месте, а переправляться в другом. На выбранном участке стали свозить бревна, доски, а в стороне собрали лодки, и под покровом ночи 5 батальонов двинулись от острова к острову. Когда противник обнаружил их, было поздно — от последнего острова солдаты устремились в атаку по отмели, по грудь в воде, захватили плацдарм, на который стали стремительно переправляться подкрепления. Дивизия разгромила бригаду босняков и ударила во фланг вражеским частям, готовившимся встретить у понтонной переправы соседнее соединение. Подобное происходило и на других участках. Преодолев водную преграду, русские войска на едином порыве смели атаками как охранение, так и готовившиеся к контрудару резервы…

1-я австрийская армия была разбита, части Эверта взяли крупный г.Радом, южнее успешно продвигались соединения 9-й армии Лечицкого, а еще южнее, пользуясь успехами соседей, перешла в наступление и 3-я армия Радко-Дмитриева, форсируя Сан. Вот что вспоминал об этих боях один из их участников, будущий генерал, а в то время есаул А.Г. Шкуро: «Мы были направлены к Тарнове, к которой подошли в самый разгар боя. Без мостков, в чистом поле выпрыгнули казаки верхом из вагонов. С места, в конном строю помчались они в конную атаку на немецкую гвардию и австрийскую пехоту. Пролетая карьером, я видел, как наши славные апшеронцы, выскакивая из вагонов со штыками наперевес, в свою очередь, бросались в атаку. Мы бешено врубились в неприятельские цепи. Казаки дрались как черти, нанося страшные удары. Неприятель не выдержал, побежал. Далее последовала картина разгрома вдребезги. Мы пустились в преследование, забирая массу пленных. Гнали вглубь Галиции до замка Потоцкого близ Сенявы. Через реку Сан переправились вплавь на конях. Под Сенявой я, командуя взводом в составе 17 шашек, в разъезде встретился внезапно с эскадроном гвардейских гусар. Мы заметили их прежде, так как были в лесу, а они в поле. Я выскочил на них с гиком, но они, в свою очередь, пошли в атаку. Мы сбили их, взяли в плен 2 офицеров, 48 гусар и 2 исправных пулемета. За это дело я получил заветную «клюкву» Св. Анну IV степени на шашку, с красным темляком». При дальнейшем наступлении, уже командуя сотней, Шкуро снова отличился, взяв в плен 2 неприятельских роты. А при атаке на Радом захватил артиллерийскую батарею и несколько вражеских подразделений с пулеметами, за что был награжден Георгиевским оружием.

А на правом фланге 2-й армии гнала врагов Кавказская кавалерийская дивизия, продвигаясь на г. Калиш. 8.11 разъезды 16-го Тверского, 17-го Нижегородского и 18-го Северского драгунских полков, высланные к местечку Бжезины, обнаружили, что перед ними по шоссе движутся немецкие обозы с пехотой и артиллерией. Атаковали их лихим налетом, пехота не успела развернуться к бою, кого порубили, кто сдался. Было захвачено 200 пленных и 35 повозок. А когда враг опомнился и выслал подмогу, благополучно отошли. За этот бой был награжден своим первым Георгиевским крестом взводный унтер-офицер 18-го Северского драгунского полка Семен Буденный. А командиром взвода у него был поручик Улагай, тоже отличившийся в этом деле.

К 27.10 положение, по признанию Людендорфа, стало «исключительно критическим», и германское командование отдало весьма любопытный приказ об «отступлении широким фронтом». К этому времени возобновилось и русское наступление в Пруссии. К частям 10-й армии, сражавшимся у Красного Багна, подходили подкрепления, подтянулись тылы, наладилось снабжение. И войска Сиверса предприняли общий штурм вражеских позиций. А с юга, совершив перегруппировку, ударила 1-я армия Ренненкампфа, выходя на линию Зольдау Липно и оттянув на себя часть сил противника. Германские части стали отступать, и русские снова вторглись в Пруссию. Остановить их на второй линии обороны, построенной в 30-35 км от границы, Шуберту не удалось. Продвигаясь дальше, русские заняли Видминен, Сучавки, Шталлупеннен, Гумбиннен, Гольдап и вышли к Мазурским озерам и внешним обводам крепости Летцен — между озерами, по речкам и каналам были устроены блиндажи, траншеи с проволочными заграждениями, прикрываемые артиллерией крепости и курсирующих бронепоездов. Атаковать этот мощный узел части Сиверса не стали и принялись закрепляться на достигнутых рубежах.

Успехи были одержаны и в Галиции. Армия Радко-Дмитриева, перейдя Сан и не имея против себя крупных сил противника, начала быстро продвигаться к Кракову. Чтобы задержать ее, австрийцы стали перебрасывать войска с участков 8-й и 11-й армий. Ген. Селиванов снова взял в осаду Перемышль. А 8-й Брусилов приказал наступать. Но сломить сопротивление австрийцев долго не удавалось. Напротив, враг еще пытался атаковать, чтобы фланговой угрозой парализовать натиск русского фронта. И снова отличился Деникин. Его бригада прикрывала подступы к г. Самбор, 9 дней отбивая атаки. 6.11, зная уже чуть ли не наизусть расположение противника, Деникин заметил, что на одном участке австрийцы ослабили свои войска в результате каких-то перебросок. Их позиции отстояли от русских на 500-600 шагов, и Антон Иванович тут же, без артподготовки поднял Железную бригаду в стремительную атаку. Для неприятеля это стало полной неожиданностью, части побежали. А Деникин во вражеских окопах набросал телеграмму «Бьем и гоним австрийцев» и устремился за отступающими. Впереди у него лежало большое село Горный Лужок, и передовые части с ходу ворвались туда. А в этом селе, как выяснилось, располагался штаб командующего армейской группы эрцгерцога Иосифа. Он как раз собирался завтракать и донесению, что русские близко, не поверил. И лишь услышав на окраине характерный стук «максимов», едва успел удрать со своим штабом. Деникин и его офицеры нашли накрытый стол с кофейным сервизом, украшенным вензелями эрцгерцога, и не отказали себе в удовольствии выпить еще горячий кофе. Когда было доложено о взятии Горного Лужка, в штабе корпуса сперва не поверили и запросили: «Не произошло ли ошибки в названии?» За эту операцию командира Железной бригады наградили орденом Св. Георгия IV степени. С взятием Горного Лужка перед русскими открылось важное шоссе Самбор — Турка. И австрийцы на соседних участках тоже стали откатываться к Карпатским перевалам, а преследующие части Брусилова захватывали обозы и пленяли арьергарды.

Германское командование было в панике. Русские армии по всему фронту громили и гнали противника. Уже ожидали их вторжения в Познань, Силезию, Моравию, падения Кракова. Людендорф писал: «Положение опять стало напряженным. На Восточном фронте исход войны висел на волоске». Делал расчеты, что для нормального снабжения армия может удаляться от железнодорожных станций не больше чем на 120 км, и чтобы замедлить русское наступление, немцы начали повсеместное разрушение железных и шоссейных дорог. Причем Людендорф лично разъезжал наблюдать, чтобы их портили как следует. Взрывали мосты, шахты. Отступая из Польши, калечили там лошадей, чтобы ими не воспользовались русские. Депорттровали в Германию всех мужчин. Но и из своих приграничных районов эвакуировали людей призывного возраста вглубь страны, чтобы русские не ответили тем же и не лишили их источника пополнений. Снова по Германии покатились толпы беженцев, разнося слухи и оглядываясь, не настигают ли их еще ужасные казаки. Однако и русские войска постепенно выдыхались. Солдаты были крайне утомлены. Были израсходованы боеприпасы, а тылы в ходе преследования врага отстали. Сыграли свою роль и меры противника по разрушению дорог. И наступление стало тормозиться, а 8.11 было приостановлено. В ходе Варшавско-Ивангородской операции Россия одержала внушительную победу. 9-я германская и 1-я австрийская армии были разбиты и отброшены, потерпев огромный урон. Была освобождена почти вся «русская» Польша, занята Галиция. Наши армии вышли на линию р. Варта Ласк — Пшедборж — Мехов — р. Дунаец — Карпаты. И что еще немаловажно, у противника был выбит важный пропагандистский козырь — миф о «непобедимости немцев», столь широко разрекламированный после их успеха в Пруссии. Великий князь Николай Николаевич за эту победу получил Св. Георгия III степени, начштаба Янушкевич и генерал-квартирмейстер Данилов — IV степени.

Стоит упомянуть, что в 1944 г., когда к Висле вышла танковая армия Катукова, местные жители вспомнили и сразу показали танкистам те самые места переправы, которыми наши части пользовались 30 лет назад, во время битвы за Ивангород и Варшаву. И эти старые, разведанные и вымеренные отцами переправы снова пригодились…

Заойнчковский А.М. Первая мировая война. Компания 1915 года. Карпатская операция русской армии

http://militera.lib.ru/h/zayonchkovsky1/index.html

Янушкевич письмом от 19 марта уведомил обоих главнокомандующих фронтами, что «отныне верховный главнокомандующий имеет своей основной целью перейти всем Северо-западным фронтом к чисто оборонительного характера действиям, а Юго-западному фронту предназначает главнейшую задачу будущей части кампании. Общая идея при этом та, чтобы действовать активно, нажимая с левого фланга Юго-западного фронта, продвигаясь в направлении примерно на Будапешт и далее в обход всей линии Краков — Познань — Торн». Этим письмом подтверждалось коренное изменение русского плана операций в 1915 г. Как мы видели, оно было внушено верховному главнокомандующему генералом Ивановым, лично побывавшим в Ставке 2 марта.

Но еще значительно раньше, с конца декабря 1914 г., главное командование Юго-западным фронтом самостоятельно приступило к подготовке операции прорыва через Карпаты для вторжения в Венгрию. Главная задача при этом возлагалась на 8-ю армию Брусилова, 4 корпуса которой, сосредоточившись на участке от Дуклинского прохода до Балигрода, должны были наступать на Гуменное в Венгерскую равнину. Одновременно через Турку на Унгвар должен был двигаться 1 корпус с кав. дивизией для отвлечения на себя части австрийских сил, а западнее левый фланг соседней 3-й армии генерала Радко-Дмитриева должен был содействовать армии Брусилова.

Но медленная подготовка этой операции не укрылась от внимания германцев, и их верховное командование решило прийти на помощь австрийцам. Как было [362] указано выше, была образована Южная армия Линзингена на Мункачском направлении с целью наступления на Стрый. Австрийцы также подтягивали к Карпатам все свободные войска. В конце января австрийцы и германцы в Карпатах перешли в наступление, желая предупредить маневр русских. Начавшееся одновременно наступление армии Брусилова привело к ряду трудных лобовых атак на горных перевалах в зимнюю стужу и подвигалось вперед крайне медленно. По мысли верховного командования, следовало начать нажим на австрийцев с левого фланга Юго-западного фронта, но именно на этом фланге положение русских было неустойчиво. На всем участке от Ужока до румынской границы находилось всего несколько дивизий, преимущественно второочередных, поддержанных конницей.

Только в первых числах февраля правое крыло 8-й армии овладело участком Карпат на линии Конечна — Свидник — Мезо-Лаборч — Балигрод; юго-восточнее русским, имевшим против себя 13-15 австро-германских дивизий, приходилось держаться оборонительно; особенно настойчивы были германские атаки на Мункачском направлении, в районе горы Козювки. В Буковине русские вынуждены были отходить на Серет и далее к pp. Днестр и Прут.

Иванов обратился в Ставку с просьбой о подкреплении фронта свежими силами. Ему было отказано вследствие неустойчивого, как уже известно, положения в этот момент на Северо-западном фронте. Тогда пришлось прибегнуть к перегруппировке войск за счет [363] частей Юго-западного фронта, растянутого от р. Пилица до Румынии. С левого берега р. Висла было переброшено на левый фланг Юго-западного фронта несколько корпусов, образовавших новую 9-ю армию генерала Лечицкого, всего в составе 8½ пех. и 5 кав. дивизий. Эта армия развернулась от Бочехова до румынской границы, имея задачей атаку австро-германцев, наступавших от Мармарош-Сигета на Надворную. Переброска 9-й армии закончилась к концу февраля.

Весь март прошел в непрерывных боях на левом фланге русской 3-й армии и на всем фронте 8-й армии. Здесь на кратчайшем направлении из Венгрии к Перемышлю, с целью его освобождения, настойчиво наступали австро-германцы, по пояс в снегу и неся ежедневно крупные потери. Наступление 9-й армии Лечицкого задерживалось по причинам организационно-хозяйственного характера.

22 марта после 6-месячной блокады пал Перемышль. За 3 дня до сдачи гарнизоном его была предпринята решительная вылазка, войска были снабжены довольствием на несколько дней, что свидетельствовало о намерении их пробиться к своим. Вылазка была отражена блокадными войсками русской 11-й армии. Всего сдалось 9 генералов, 2500 офицеров и 120 тыс. солдат, взято свыше 900 орудий. Это был последний русский успех в 1915 г. Падение Перемышля освободило 11-ю армию для участия в походе через Карпаты: ее корпуса по одному были поделены между 3-й и 8-й армиями. Иванов отдал директиву, согласно которой обе названные армии, прорвав центр австро-германцев на фронте Уйгель — Чап, должны были выйти на Сатмар-Немети — Хуст, т. е. во фланг и тыл войскам, действовавшим против 9-й русской армии.

Австрийцы, разгадав замысел русских, обратились за поддержкой к германцам, и в конце марта был сформирован германский Бескидский корпус генерала Марвица в составе 3 дивизий. Он был направлен к Мезо-Лаборчу. После длительных боев на главном Бескидском [364] хребте к середине апреля корпусам 8-й и 3-й русских армий удалось овладеть главным гребнем этого хребта, но до выхода в Венгерскую равнину было еще далеко. Громадные потери и утомление русских войск, которым кроме боев с искусным противником приходилось преодолевать непривычные для них свойства горного Карпатского театра в зимнее время, при туманах и морозах на вершинах и распутице в долинах, задерживали развитие наступления. К этим невзгодам нужно добавить все более возраставший недостаток артиллерийских припасов; при войсках оставалось на орудие не свыше 200 выстрелов, и улучшения в этой отрасли снабжения можно было ожидать не ранее поздней осени 1915 г. С таким ничтожным количеством боевых припасов бесполезно было вести операцию для выхода в Венгерскую равнину. По признанию Брусилова, он не стал ввиду такого положения добиваться дальнейших успехов, наблюдая лишь за тем, чтобы держаться на занятых местах с возможно меньшими потерями.

Однако теперь Ставка уже сама торопила Иванова с продолжением «незаконченной операции», чтобы скорее выйти в Венгрию, так как положение русских войск 3-й и 8-й армий, глубоко втянувшихся в Карпаты, становилось рискованным. 6 апреля Иванов отдал директиву армиям, в которой указывалось, что ближайшими их задачами являются переход через Карпатские горы и очищение Заднестровья от противника; «Идея нашей операции в настоящее время состоит в том, чтобы, удерживаясь на наших флангах, выйти остальным войскам на линию Зборо — Варанно — Чап — Хальми и этим заставить противника очистить Заднестровье, ибо с выходом к Хусту прерывается лучшее железнодорожное сообщение Заднестровья с внутренними областями Австро-Венгрии…». Через несколько дней, когда русское наступление в Карпатах наткнулось на упорное сопротивление и германцы даже сами стали теснить XXII корпус армии Брусилова на направлении Мункач — Стрый, [365] Иванов приказал 11 апреля 3-й и 8-й армиям перейти к обороне. К середине апреля стало очевидным, что Карпатская операция «захлебнулась» и что задача вторжения в Венгрию должна быть признана неосуществившейся. На Юго-западном фронте получался ряд тревожных сведений о подготовке австро-германцами крупного удара в районе Краков — Н. Сандец. В конечном итоге Карпатская операция русских армий оказалась мертворожденной, ослабившей весь Русский фронт и не приведшей к какому-либо оперативному успеху. Самое зарождение идеи операции было уродливым. Она возникла в штабе фронта, была навязана верховному командованию, которое не находило нужным обеспечить всеми средствами выполнения задуманную Ивановым операцию. Во время ее развития не раз менялось направление главного удара; уже после начала маневра производилась перегруппировка сил, и австро-германцам предоставлялась возможность легко парировать этот удар.

2 комментария

Оставить комментарий
  1. Интереснейшая статья! Большой редкостью, и не только в последнее время, стала информация по Великой войне! Ведь в царской России не могло быть героев. Они «появились» лишь при советской власти. Видимо, так рассуждали руководители советского государства, приучив народ к этой мысли… Поэтому, и про Атаку мертвецов мало, кто знает, и про зверства австрийцев и немцев в отношении мирного населения и военнопленных.
    Наш предок по маминой линии, капитан 58-го Прагского пехотного полка, попал в австрийский плен. Несколько лет провел в нем. После освобождения вернулся тяжело больным в Николаев. И в 1920 эмигрировал с семьёй своей и брата-корабрестроителя с Русской эскадрой в Бизерту…
    Моя матушка об этом узнала из архивов и из переписки с родственницей ушедших… Моя бабушка говорила: Ушли и правильно сделали! В противном случае, они присоединились бы к спискам расстреляных советской властью миллионов русских людей…

  2. Ещё раз перечитал статью об одном эпизоде Великой войны.
    Лишь несколько лет назад узнал и прочёл в интернете об «Атаке мертвецов». Это было потрясающе! Потом я закладку на эту статью потерял. Долго искал. Но нашёл! Хотя до этого прочитал и другую информацию о том событии, нигде я не встретил настолько потрясающего описания и самой атаки, и не менее удивительного продолжения той истории, произошедшего через несколько лет!
    Я считаю, и уверен в этом, что страна, Россия, должна знать своих ГЕРОЕВ! Глядишь, и для наших детей станут образцами для подражания не вымышленные герои типа Гарри Поттер, черепашек-ниндзя и черовека-паука, а настоящие Герои, в том числе — и Великой войны…

Добавить комментарий для Андрей Кузнецов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *