Недавно на экранах телевидения прошел фильм «Адмирал Кузнецов». Многие морские офицеры и адмиралы остались недовольны сюжетом, многие опытным взглядом нашли огрехи в тексте, в антураже, в отходе многих сцен от мемуарных книг адмирала Кузнецова «Накануне», «Курсом к победе».
Фильм не документальный, а художественный и автор имеет право на вымысел. Хотя … сложно сказать можно ли искажать историческую реальность. Претензии по фильму наверно заслуживают и военно-морские консультанты. Ну и слишком много внимания было уделено, прошу прощения, постельным сценам. «Грязное белье» легендарного адмирала перемыли авторы фильма с каким-то мазохистским удовольствием.
Ну суть этой статьи не в самом фильме, а в том, что было после него.
После окончания Великой Отечественной войны в руководство страны пришли много новых людей. Политбюро, управлявшее всей страной, значительно обновилось. Из стариков остались Молотов, Ворошилов, Микоян, Каганович. А к ним прибавились новые это были Жданов, Берия, Маленков, Хрущев, Вознесенский, Алексей Кузнецов, Булганин, Хрущев. Появились новые кандидаты в политбюро.
В политбюро началась борьба за власть и путь страны. Сложившаяся во время войны «придворная» система была поколеблена внезапным ухудшением здоровья Сталина – в начале октября 1945 года у него случился первый инсульт, видимо сказалось последствие напряжения военных лет. Как говориться, «кот из дома – мыши в пляс». Для начала «молодые члены Полтбюро» начали борьбу со «стариками», стремясь их вытеснить из политбюро и правительства, показать Сталину, что «старики» все делают не так и неправильно. Многие молодые перед войной поднялись именно на борьбе за чистку партии. И проведение репрессий для них было делом не новым. Особое их внимание было обращено на тех, кто обладал после войны реальной властью – генералы победы. Это прежде всего были военные и представители МГБ (министерства госбезопасности). Активно в фабрикации дел против военных использовался один из молодых членов Политбюро Маршал Советского Союза Министр ВД Лаврентий Павлович Берия.
Одним из первых под удар попал Маршал Авиации Новиков А.А. Он активно выступил за разработку реактивных истребителей. Первый реактивный МиГ-9 поднялся в небо 24 апреля 1946 года — на второй день после ареста А. А. Новикова. 25 марта 1946 года приказом Министра Вооруженных Сил СССР И. В. Сталина был отстранён от должности командующего ВВС. 22 апреля 1946 года на заседании Секретариата ЦК ВКП(б) заочно исключён из ВКП(б) и в ту же ночь арестован с санкции заместителя Главного военного прокурора А. А. Чепцова по сфабрикованному «авиационному делу». Дело Новикова вёл заместитель начальника Следственной части по особо важным делам полковник госбезопасности МГБ СССР М. Т. Лихачёв, который непрерывными практически круглосуточными допросами без сна и отдыха довёл маршала до состояния, в котором тот подписал приготовленные «признательные показания», участвовал в этих допросах и лично министр государственной безопасности СССР генерал-полковник В. С. Абакумов.
Маршал авиации Новиков А.А. (из Интернета)
11 мая 1946 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила А. А. Новикова к 5 годам лишения свободы по статье 193-17 п. «а» УК РСФСР. Вскоре, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 мая 1946 года Новиков был лишён воинского звания главный маршал авиации, звания дважды Героя Советского Союза, всех орденов и медалей. Арест Новикова и министра авиационной промышленности Шахурина иногда объясняют конфликтом Новикова с Василием Сталиным. Новиков полностью отбыл весь срок наказания и ещё один год сверх срока, назначенного ему по приговору, без какого-либо судебного или прокурорского решения. Освобождён 12 февраля 1952 года. После освобождения его никуда не принимали на работу, больше года находился на иждивении жены.
Следующим под удар попал «маршал-победа» Жуков Г.К. Летом 1946 года состоялось заседание Высшего военного совета, на котором разбиралось его дело. Использовались материалы допроса Главного маршала авиации А. А. Новикова, арестованного органами госбезопасности по «делу авиаторов». Жуков был обвинён в незаконном присвоении трофеев и раздувании своих заслуг в деле разгрома Гитлера с личной формулировкой И. В. Сталина «присваивал себе разработку операций, к которым не имел никакого отношения». На заседании практически все высшие военачальники, за исключением начальника Главного управления кадров Ф. И. Голикова, высказались в поддержку Жукова. Бывшие членами Военных Советов фронтов «молодые» члены Политбюро обвинили Жукова в «бонапартизме» за то, что он «вывел политотделы из состава сухопутных войск».
А уже в июне 1946 года было открыто расследование по «трофейному делу». Предварительным следствием были добыты свидетельства о том, что Жуков вывозил из Германии «в значительных количествах» мебель, произведения искусства, различное другое трофейное имущество «для своего личного пользования». Также в деле имеется объяснительная записка Жукова на имя секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова: — Я признаю себя очень виноватым в том, что не сдал всё это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно.
Маршал Советского Союза Жуков Г.К. (из Интернета)
9 июня 1946 года Жуков был снят с должности Главкома сухопутных войск — замминистра Вооружённых Сил СССР и назначен командующим войсками Одесского округа. На Пленуме ЦК ВКП(б) в феврале 1947 года маршал Жуков был выведен из числа кандидатов в члены ЦК ВКП(б). Посадить Жукова и разжаловать все же не дал сам И.В.Сталин.
Надо сказать, что под удар попали не только главные фигуры «сфабрикованных дел», но и их помощники, севшие на длительные сроки.
Следующими под удар Политбюро попали моряки. Кузнецов, имел сложные отношения со многими командующими, членами военных советов в ходе войны. Понятно, что кому-то он мешал, кто-то хотел поставить на его место своих ставленников, чтобы всегда иметь флот союзниками.
В марте 1946 г. самостоятельный Наркомат ВМФ был упразднен, флот переподчинен вновь созданному Министерству Вооруженных Сил, а сам Кузнецов из членов правительства стал одним из заместителей министра вооруженных сил — главнокомандующим ВМС. Не секрет, что ликвидация Наркомата ВМФ была продиктована еще и желанием ближайшего окружения вождя понизить служебный статус Кузнецова, лишив тем самым права личного доклада первому лицу государства.
В недрах госбезопасности было экстренно сфабриковано дело «адмиралов». Основанием послужил обыкновенный донос. Донос капитан 1 ранга Алферова. Если верить Владимиру Жухраю, автору книги «Личная спецслужба Сталина», в начале 1947 года генерал Лавров получил сообщение о том, что в период Великой Отечественной войны советские адмиралы Лев Галлер, Николай Кузнецов, Владимир Алафузов и Георгий Степанов, без согласия Государственного Комитета Обороны и властей страны передали британцам секретную документацию на парашютную торпеду, изобретенную Алферовым. Тем самым военачальники якобы усилили мощь английского флота. Это сообщение основывалось на рядовом доносе, офицера Военно-Морского флота СССР. По словам Жухрая, письмо написал служащий Минно-торпедного управления, капитан первого ранга по фамилии Алферов.
Адмирал флота Совестого Союза Кузнецов Н.Г. (из интернета)
Вся информация об этой истории была передана Лавровым лично Иосифу Сталину. Согласно изданию «Все правители Москвы. 1917-2017», Михаила Полятыкина, незадолго до этого пост заместителя министра вооруженных сил занял Николай Булганин, а через несколько месяцев он стал заместителем Председателя Совета Министров. Последнее назначение сделало Булганина заместителем самого вождя. Именно Булганин, по мнению «подсудимого» адмирала Кузнецова, и сыграл центральную роль в «деле адмиралов».
Впервые на адмиралах опробована такая форма «мягких» репрессий, как предание виновных так называемому суду чести. (Из Интернета)
Последней каплей, переполнившей чашу терпения вождя, стали возражения главкома ВМС против наметок первой послевоенной кораблестроительной программы. Высказываясь за более сбалансированный подход к развитию флота и глядя тем самым далеко вперед, Кузнецов настаивал на проектировании и закладке авианосцев, считая, что за ними и за подводными лодками — будущее. Сталин же с 1930-х годов отдавал предпочтение линкорам и тяжелым крейсерам с мощным артиллерийским вооружением. «Почему, Кузнецов, ты все время ругаешься со мной? Ведь органы уже давно просят у меня разрешения тобой заняться…» — как-то спросил Сталин. Чего было в этих словах больше: желания предостеречь или скрытой угрозы?
Сталин, однако решил не предавать дело огласке и суду, а решить все проблемы на суде чести офицерского состава. По указанию Булганина практически сразу состоялся суд чести, который стал отправной точкой для репрессий в отношении упомянутых выше адмиралов.
Адмиральфлота Советского Союза Кузнецов Н.Г. (из Интернета)
Организацию всех «судов чести» в СССР курировал Андрей Жданов. Как считает Владимир Кузнечевский, автор издания «Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931-1953 гг.», по замыслу Жданова суды чести должны были стать эдакими инструментами для воздействия на государственный и партийный аппарат. В послевоенные годы суды чести были довольно привычным явлением. Суды устраивались над сотрудниками министерств образования, геологии, электропромышленности, станкостроения, а в 1947 году суд чести состоялся и в Министерстве вооруженных сил. На скамье подсудимых оказались перечисленные выше адмиралы.
Помимо обвинений в передаче чертежей торпеды, возникли многочисленные дополнительные обвинения в передаче союзникам во время войны карт, схем, документов и даже просто информации. Причем в обвинении участвовали даже близкие друзья обвиняемых адмиралов, одним их которых оказался друг адмирала Кузнецова по училищу адмирал Трибуц..
12 января 1948 года открылось судебное заседание. Адмирал Кузнецов и его товарищи по процессу пытались донести до сведения суда, что предъявленные им обвинения не имеют под собой никакой разумной почвы. Скажем, карта Севастополя. Ее невозможно было не передать англичанам и американцам, поскольку по решению советского руководства севастопольские бухты использовались кораблями союзников во время Крымской конференции в феврале 1945 года. Причем все меры предосторожности были выполнены — союзникам передали специальную карту, то есть без указания береговых объектов. Таким же абсурдным было обвинение и в передаче карты Северных Курил. Не передать ее Главный штаб флота тоже не мог, поскольку в войне с Японией в августе-сентябре 1945 года американцы выполняли важные для советского ВМФ союзнические задачи в акватории Тихого океана.
Адмирал Алафузов Владимир Антонович (из Интернета)
Аналогична ситуация и с передачей союзникам якобы секретной техники и вооружения. Немецкую торпеду с потопленной подводной лодки передали Великобритании с согласия самого Сталина, который дал на этот счет обещание У. Черчиллю, что и было зафиксировано в переписке глав государств.
Но Кузнецов не был новичком в политике, и, конечно, даже не пытался довести эту информацию до сведения суда, хорошо понимая, что попытка разделить ответственность с вождем лишь усугубит положение подсудимых.
Адмирал Галлер Лев Михайлович (материалы из Интернета)
Не выдерживают никакой критики и обвинения в передаче якобы «сверхсекретных» чертежей. На самом деле это были чертежи крайне неэффективной торпеды, купленной СССР у Италии и уже снятой с вооружения.
Выполняя политический заказ сверху, члены суда вслед за председательствующим маршалом Говоровым пытались любой ценой доказать, что карты и образцы вооружения, которые были переданы союзникам, в силу секретности представляли большую ценность, что факт их передачи фактически означает измену Родине. «Мы считали весь суд какой-то гнусной комедией, так как ни один из привлеченных к этому «суду» адмиралов ни в чем не был виновен», — такую оценку позднее дал присутствовавший в зале заседаний адмирал Ю.А. Пантелеев, служивший в те дни начальником оперативного управления Главного штаба ВМС.
Вице-адмирал Степанов Георгий Андреевич (материалы ихз Интернета)
Если верить Вячеславу Звягинцеву, автору книги «Трибунал для героев», суд чести признал всех четверых виновными в передаче информации британцам, нанесению значительного ущерба СССР и ходатайствовал перед Советом Министров СССР, чтобы дело было отправлено в суд Военной коллегии.
Суд чести над адмиралами был опасной «комедий». Режиссура была отработана, обвинения выстроены детально. Если не одно, то значит другое. Обвинения сыпались, как из рога изобилия, а все реплики были выверены. По ходу суда чести его инициаторам удалось «сломать» большинство экспертов, от первоначальных показаний отказались даже многие свидетели защиты, по существу примкнувшие к лагерю обвинителей, — заместитель начальника Минно-торпедного управления контр-адмирал К.И. Сокольский, начальник факультета Военно-морской академии кораблестроения и вооружения им. А.Н. Крылова контр-адмирал В.В. Чистосердов, председатель Научно-технического комитета ВМФ вице-адмирал М.И. Акулин, главный артиллерист ВМФ капитан 1-го ранга А.А. Сагоян. Лишь один из свидетелей защиты — начальник Минно-торпедного управления ВМС контр-адмирал Н.И. Шибаев сохранил верность правде и офицерской чести: и на предварительном следствии, и на суде он давал объективные показания. В результате он был снят с должности.
Но, увы, это было единственное исключение. Остальные же лица, вовлеченные в разбирательство, тщились доказать, что деятельность четырех адмиралов носила антигосударственный характер и способствовала подрыву обороноспособности страны.
Особо выделялся главный общественный обвинитель бывший главный политработник Черноморского флота вице-адмирал Кулаков. Не исключено, что Кулаков (как и Булганин) тоже мстил Кузнецову. В марте 1944 года постановлением ГКО за плохую организацию набеговой операции и потерю трех эсминцев он был снят с должности члена военного совета Черноморского флота и понижен в звании с контр-адмирала до капитана 1-го ранга. Представление о наказании Кулакова подписал Кузнецов. И высокопоставленный политработник теперь мог взять реванш. Он требовал как можно строже наказать адмиралов, «потерявших бдительность и опозоривших советский флот». С трибуны то и дело раздавались формулировки: «преклонение перед Западом», «лизоблюдство», «раболепие».
«Мы обвиняем адмирала флота Кузнецова, — обвинял с трибуны адмирал Кулаков, — в том, что, преклоняясь перед иностранщиной, барски-пренебрежительно относясь к интересам советского государства, не вникая в существо дела, он самовольно, без ведома советского правительства, разрешил передачу английским и американским миссиям ряда ценных секретных сведений об отечественном вооружении, составляющем государственную тайну и приоритет советского ВМФ в области высотного торпедометания и артиллерийского вооружения. Мы обвиняем адмиралов Галлера, Алафузова и Степанова в том, что, раболепствуя перед иностранщиной, они поступились интересами нашей Родины .., нанесли серьезный ущерб нашему государству и боевой мощи советского ВМФ». Но апофеозом стало обвинение в том, будто боевые адмиралы, «потеряв чувство национальной гордости и политической зоркости, оказались на поводу иностранных разведок и пошли на национальное уничижение».
Материалы из Интернета
После окончания суда, до вынесения приговора Председательствующий маршал Говоров поехал в Кремль за инструкциями.
Решение, продиктованное больным вождем, которого буквально поставили доказательствами суда чести гласило: ходатайствовать перед Советом Министров о передаче дела в Военную коллегию Верховного суда СССР.
Когда был закончен первый акт драматического действа под названием «суд чести над адмиралами», сценические подмостки для продолжения спектакля перенесли в другое место. Второй акт проходил уже по новому адресу — Никольская улица, дом 23. Сегодня здесь располагается Мосгорвоенкомат, а в 1948 году в этом здании заседала Военная коллегия.
13 февраля 1948 года адмиралов вызвали в Главкомат ВМС и пока еще без конвоя в одной автомашине направили на Никольскую. Здесь их по очереди стали вызывать в небольшой зал, где члены Военной коллегии во главе с генерал-полковником юстиции В.В. Ульрихом допрашивали подсудимых. Задавали те же самые вопросы, что и на суде чести. «Никто не ссылался на соседа, и каждый готов был принять на себя полную ответственность», — вспоминал Н.Г. Кузнецов.
От себя добавим, что Николай Герасимович, как бывший нарком, считал себя ответственным за действия подчиненных и настоятельно просил Галлера, Алафузова и Степанова ссылаться на то, что и чертежи, и торпеда, и карты были переданы с его разрешения.
— Не слишком ли, Николай Герасимович, вы рискуете? — спросил адмирал Алафузов. — Похоже, что «охота» идет именно на вас.
— Я — нарком, и мне за все отвечать. Если в этом деле и есть чья-то вина, то не ваша, — был ответ.
Неискушенные в юридических тонкостях, моряки и сами, судя по всему, не заметили, что суд, в общем-то, уже начался, театр абсурда продолжался. Причем следователи четко вели линию на обвинение адмиралов в антигосударственной деятельности.
Впоследствии Н.Г.Кузнецов был обижен на адмиралов Трибуца В.Ф. и Исакова И.С., которые на суде дали показания против него. Кузнецов считал Трибуца своим дорогом. Когда тот приезжал в Москву, всегда останаливался у Кузнецовых (данные из воспоминаний жены Кузнецова, изложенные в книге «Флотоводец»).
Ничего хорошего не сулило и участие Ульриха в процессе, который в тридцатые годы приговорил к расстрелу тысячи политических противников Сталина, включая представителей так называемой ленинской гвардии — Каменева, Зиновьева, Бухарина, Серебрякова, Крестинского, а также крупных военачальников — Тухачевского, Уборевича и Якира.
…Председатель Военной коллегии листал странички дела и лениво позевывал. Кузнецов вспоминал: «Разве его могли вывести из равновесия такие фигуры, как мы! Он видывал здесь и людей покрупнее, и дела посерьезнее… Позднее, продумывая этот процесс до деталей, я пришел к выводу, что Ульрих — это слепое орудие, в руках вышестоящих органов. Ничего вразумительного он нам не предъявил».
Следствие и суд закончились в течение одного дня, но точно так же, как перед вынесением приговора судом чести, здесь тоже возникла большая тягостная пауза. Куда ездил Ульрих, зачем ездил — очевидно. Антракт, правда, затянулся. В Кремле почему-то не очень спешили.
Лишь около двух часов ночи, вспоминал Кузнецов, подсудимых по очереди стали вызывать в зал заседаний и в отсеке за высокими прочными перилами расставлять по новому порядку — Алафузов, Степанов, Галлер, Кузнецов. Адмиралы, конечно, сохраняли внешнее спокойствие, но неизвестность предстоящего тяготила.
«Встать», — раздалась тихая, даже какая-то будничная команда, и на возвышении появилась фигура Ульриха. Началось чтение приговора. Алафузова и Степанова приговорили к 10 годам лишения свободы каждого. «Я прикинул: начали с младшего по должности, я — старший, — вспоминал Кузнецов. — Если начинают с 10 лет, то мне, пожалуй, грозит и «вышка»». Но вот Ульрих доходит до Галлера. Льву Михайловичу присудили 4 года лагерей. Кузнецов подумал: «Видимо, мне тоже — четыре. На четверых — 28 лет…»
Генерал-полковник юстиции Ульрих В.В. зачитывает приговор (из Интернета)
Но наш вождь, вероятно, решил, что бывшему наркому достаточно будет публичного избиения. Суд постановил: уголовному преследованию Кузнецова не подвергать, а снять с должности и понизить в воинском звании на три ступени — до контр-адмирала. «Вот что сделала записка карьериста Алферова и пакость Булганина», — напишет позже Кузнецов.
После команды «Решение суда исполнить!» Николая Герасимовича оставили в зале суда, а троих адмиралов увели под конвоем. Кузнецов очень переживал за своих товарищей, но ничего не мог сделать, чтобы хоть как-то облегчить их судьбу.
Если взять хронологию, то она может показаться слишком быстрым решением судьбы адмиралов. Как будтто кто-то очень торопился их наказать и уничтожить. Адмиралов однако не подвергали допросам с пристрастием в подвалах Госбезопаности, как маршала авиации Новикова.
8 ноября 1947 года адмирал флота Кузнецов отозван в Москву вмексте с адмиралами Галлером Л.М., Алафузовым В.А., Степановым Г.А. Начальник штаба ВМФ адмирал Головко А.ГУ. сообщил, что бывшему руководству Наркомата ВМФ предъявлено обвинение в передаче Британии секретной документации на паршютную торпеду.
11 декабря на совещании у маршала Булганина Н.А. принято решение судить адмиралов судом чести.
12 декабря принято решение Совета Министров СССР, подписанное Сталиным И.В. о предании бывшего командования ВМФ суду чести. Приказом маршала Булганина определен состав суда. Председателем назначен маршал Говоров.
12-15 января 1948 года состялся суд чести. Несмотря на то, что вина адмиралов доказана не было, принято решение передать дело в Военную Коллегию Верховного суда СССР.
16 января И.В.Сталин подписал Постановление Совета Министров СССР об утверждении постановления суда чести и рассмотрению дела адмиралов Военной Коллегий Верховного суда СССР. Дело было поручено военному прокурору ВС СССР
18 января Главная военная прокуратура возбудила угловное дело против адмиралов. Наччато следствие.
29 января главной военой прокуратурой принято решение о привлечении адмиралов к уголовной ответственности.
31 января следствие закончено. Главное военой прокуратурой вынесено обвинительное заключение.
2 февраляя открыто судебное заседание.
3 февраля оглашен приговор военного суда. Тр адмирала взяты под стражу в здани суда.
10 февраля Кузнеуцов Н.Г. снижен в звании до конт-адмирала.
Понятно, что основной удар планировалось нанести по адмиралу флота Совевтского Союза Кузнецову. Но видимо что-то пошло не так и Сталин не дал разрешения на его арест. А его помощники адмиралы ответили за то,что не делали.
Судьба адмиралов была жестокой. Если адмиралы Степанов и Алафузов поплатились силами и здоровьем, то Галлер умер в заключении. Судя по некоторым сведениям, Лев Михайлович и не надеялся выйти из тюрьмы. Многих его боевых товарищей еще по Императорскому флоту репрессировали в 1930-е годы, и он, как представитель старого офицерства, хорошо знал, что представителей этой служивой касты Сталин редко выпускал из тюрем и лагерей.
Разжалованного до контр-адмирала Кузнецова вскоре направили на Дальний Восток — в заместители по военно-морским делам к командующему войсками Дальнего Востока маршалу Р.Я. Малиновскому. Здесь, на Тихоокеанском флоте, которым Николай Герасимович командовал еще до войны, его встретили тепло, морально поддержали. Не пройдет и двух с половиной лет, как Сталин примет решение реабилитировать Кузнецова: Кузнецов вновь назначен во главе флота, теперь уже в должности военно-морского министра. И это еще раз подтверждает, что наказание, которому были подвергнуты адмиралы, имело политический заказ. Надо было как следует припугнуть тех, кто обеспечили победу Советского народа в Великой Отечественной войне, поставить на место. Плохо, чьто в этом деле принимали непосрдественное участие бывшие соратники Кузнецова по войне и победе.
Еще до смерти Сталина Кузнецов , а именно в 1951 году, он был даже назначен военно-морским министром СССР. Однако снова адмиралом флота Николай Герасимович стал только в 1953 году, то есть после того, как с него сняли судимость.
К тому же, эта опала оказалась не последней. Позже адмирала обвинили во взрыве линкора «Новороссийск» и в 1956 году отправили в отставку. Между тем, как пишет Дмитрий Волкогонов в своей книге «Семь вождей» утверждает, что в момент трагедии Кузнецов вообще находился в отпуске по болезни.
Более печальная участь постигла трех других участников судебного процесса. Владимир Алафузов был лишен высокого звания адмирала. В заключении он, как и Георгий Степанов, находился до 1953 года. Тогда же их обоих и реабилитировали. Как утверждает В. Н. Булатов, автор книги «Адмирал Кузнецов», впоследствии по инициативе главкома ВМФ Алафузову и Степанову были выделены квартиры, оказана материальная помощь и предоставлена работа на флоте. Трагической оказалась судьба адмирала Галлера. Через несколько месяцев после приговора он был помещен в Казанскую психиатрическую больницу МВД СССР, где и скончался в июле 1950 года.
Г.К.Жуков был восставновлен в должности Министра вооруженных сил. Видимо у них чото-то не сложилось с Министром ВМФ Кузнецовым. Придворные интриги продолжались. Жуков добивался снятия Кузнецова и назначения своего ставленника адмирала Горшкова. Вопрос был принципиальным по будущему флота. Кузнецов наставивал на строительстве авианоцев. Горшков был приверженцем креййсеров и миноносцев.
В апреле 1955 года Николай Герасимович перенес инфаркт миокарда. После лечения в госпитале в сентябре-октябре он находился под наблюдением врачей в Крыму в санатории «Нижняя Ореанда». За Главнокомандующего оставался все это время адмирал С. Г. Горшков, недавно переведенный в заместители главкома с должности командующего Черноморским флотом.
Вот как описал эту ситуацию сам адмирал: «Я перенес инфаркт. Доктора предписали ограниченную продолжительность работы. Обдумав и учтя все равно не клеящиеся (без просвета) отношения с Жуковым, я сам обратился к нему с просьбой освободить меня с поста заместителя министра обороны и использовать на меньшей работе. …» Однако рапорт остался без ответа.
29 октября 1955 года в Севастополе произошла трагедия. Подорвался и погиб линкор «Новороссийск», унеся с собой сотни человеческих жизней. Н.Г. Кузнецов прервал лечение и утром, 30 октября, прибыл в Севастополь, где принял активное участие в работе правительственной комиссии, возглавляемой заместителем председателя Совета министров СССР В. А. Малышевым.
За эту трагедию на Н.Г. Кузнецове (хотя практически он около полугода болел и его обязанности исполнял С.Г. Горшков) и Н.С. Хрущев и Г.К. Жуков отыгрались по полной.
Постановлением Совета Министров Союза ССР № 2049–1108сс от 8.12.1955 года за неудовлетворительное руководство Военно-Морским Флотом Кузнецов Н. Г. снят с должности и зачислен в распоряжение Министра Обороны»;
“Указ Президиума Верховного Совета СССР „О снижении в воинском звании Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова Н. Г.“.
— За крупные недостатки по руководству флотами и как не соответствующего по своим деловым качествам званию Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова Н. Г. снизить в воинском звании до вице-адмирала.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Ворошилов, секретарь Президиума Верховного Совета СССР Н. Пегов, 7 февраля 1956 года”.
Н. Г. Кузнецов позднее писал:
-. “Больше всего я удивлен и даже возмущен тем, что для своего личного благополучия и карьеры Горшков подписал вместе с Жуковым документ, в котором оклеветаны флот в целом и я. У меня не укладывается в голове тот факт, что С. Г. Горшков не остановился перед тем, чтобы возвести напраслину на флот в целом, лишь бы всплыть на поверхность при Хрущеве…”.
После снятия Н. С. Хрущева и смерти Г. К. Жукова в ЦК КПСС пошел поток коллективных писем и ходатайств от флотских офицеров и адмиралов с предложениями восстановить Н. Г. Кузнецова в звании Адмирала Флота Советского Союза. Никаких ответов и реакции Хрущева на эти обращения не последовало.
Против этого, как оказалось, был и С.Г. Горшков, который также выступил против награждения погибших при гибели линкора “Новороссийск”, которое состоялось только после его ухода с поста Главкома. Было даже запрещено на мемориале захоронения погибших моряков упоминать фамилии погибших. Родственники приносили фотографии к мемориалу, а их тут же убирали специально назначенные люди.
Только через 14 лет после смерти Н.Г.Кузнецова (06.12.1974 г.) Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1988 года он был восстановлен в звании Адмирала Флота Советского Союза.
Использовались материалы из Интернета:
https://zvezdaweekly.ru/news/201812201618-j2nEU.html
https://dzen.ru/a/YRDOYRTaQyH0zp5c?ysclid=m9wwodu9d1705031080
Спасибо за исторический экскурс. У меня настольная книга «Записки адмирала»- самая любимая, необходимая и востребованная, поэтому всегда находящаяся под рукой.