Дементьев Ю. Лева

 

Капитану 1 ранга

Льву Николаевичу Сиротину (Левону)

— прекрасному человеку.

Прощай, Лёва…

 

 

Привязанный к стенке Дальзавода крейсер заканчивал ремонт. Поздний октябрь 71 года принес холод и тучи. Военморы надели шинели.

Вахтенным офицером на якоре (попросту — на юте) с семи утра и до одиннадцати стоял лейтенант Лёва Сироткин. Это самая ответственная вахта. Не спрашивайте! Знающий  — понимает!

Все дело в том, что где-то в семь тридцать на борт поднимется командир крейсера капитан 1 ранга Карпович.

Его надо достойно встретить в полном соответствии с Корабельным уставом. А этот Устав, как всем известно, писался с крейсера прожженными и суровыми моряками с большими звёздами.

Строгая фигура вахтенного офицера при всем могучем великолепии крейсера могла только подчеркнуть чёткость и красоту воинского ритуала встречи Командира Крейсера! И даже бардак на палубе, неизбежный при ремонте, только оттенял незыблемость и строгость службы на флоте!

Лёва был полностью готов: отутюжен, начищен, выбрит и по-уставному коротко пострижен. Аккуратные светлые усы придавали боевой вид, зелёные глаза внимательно и строго обозревали окрестности. Новое снаряжение и пистолет с двумя обоймами в тугой скрипящей кобуре подчеркивали гармоничность плотной и подтянутой фигуры вахтенного.

И молодой лейтенант Лёва был готов на все сто показать командиру себя во всем блеске!

Да…

Но корабль был в ремонте… И конец декабря был не за горами. Не то что – коммунизм! Потому с семи утра толпы рабочих спешили на корабль. До Нового года его необходимо было сдать, вытолкнуть с завода и получить премии и другие блага.

На крейсер рабочие шли по широкой затоптанной сходне. За час несколько сотен или больше рабочих поднимались на борт. Причём все на одно лицо: в темных стеганках, красных касках, среди которых изредка мелькнет белая – строителя.

Толпа формировалась метров за 70 и шла вдоль стенки мимо краснокирпичного цеха царской постройки образца аж 1905 года, несколько утопленного относительно стенки.

Вот из этой толпы надо было выловить командира, который тоже шел в шинели черного цвета. Но командир был высокий и представительный мужчина и, в отличие от работяг, носил фуражку. Это облегчало задачу своевременной встречи.

Но были и сложности: старпом требовал, чтобы вахтенный офицер проверял пропуска у рабочих, и если замечал попущения, то безжалостно снимал вахтенного. Старпомом был ужасно строгий, умный, иронично-циничный карьерист капитан 3 ранга Гротов Феликс Николаевич. Ему нужна была только командирская карьера. А её на крейсерском стартовом поле можно создать только умопомрачительной требовательностью и жесткостью отношений при стальной воле. Всего этого у старпома было в наличии сверх меры. И потому его военная судьба сложилась немыслимо счастливо, и он дорос до самого верха военно-морской иерархии. Все понимали, что Феликс перешагнет кого угодно, и пощады от него никто не ждал.

Поэтому Лёва одним глазом смотрел на пропуска, другим – высматривал командира.

Его действия дублировал командир вахтенного поста на юте. И к семи тридцати его главная задача была проверять пропуска, а Лёвы – усечь командира на подходе.

Дежурный по кораблю тоже был наготове и маячил в районе кормовых шпилей.

Дальше планировалось так: как только командир одной ногой становится на сходню, то Лёва страшным голосом кричит «Смирно!», предварительно послав рассыльного на стенку отсечь рабочих от трапа и обеспечить почетное одинокое восхождение командира на борт.

С криком «Смирно!» Лёва возьмет под козырек своей красивой фуражки, а пока командир будет подниматься, Лёва будет стоять, выпятив грудь лицом к командиру. Только командир вступит на борт, Лёва сделает широкий шаг влево и станет спиной к правому борту, а подоспевший дежурный доложит командиру, «Что в отсутствие его не случилось ничего!»

Командир выслушает рапорт, скомандует «Вольно».

Дежурный скоренько продублирует команду и тоже с широким шагом вправо освободит дорогу командиру и пойдет сзади и слева.

Всё привычно и просто.

Процесс идет: Лёва высматривает, дежурный наготове, а командира нет!

Но Карпович – человек пунктуальный, а уже семь тридцать!

Где Карпович?

А вот он – уже на середине сходни в окружении промасленных ватников и синих на ватине рабочих курток!

-«Смирнааа!», запоздало кричит Лёва.

Но поздно: звиздец подкрался незаметно. Приняв доклад, дежурный  получает приказание, брошенное  мимоходом и небрежно:

-Снять!

Конечно, снять! Это как два пальца!  А нельзя было облажаться, нарушить традиции и опустить настроение командиру ниже ватерлинии. Премию что ли давать?

Лёва сдал вахту, до конца которой оставалось три с половиной часа, и расстроенный пошёл к любимому личному составу.

День пролетел, и в 19-00 Лёва опять заступил вахтенным офицером на якоре. Он отстоял до 23-00, поспал до шести утра и стал готовиться к заступлению в 07-00.

Вахта началась. Помня вчерашний урок, Лёва усилил бдительность, рассыльный и помощник вахтенного прониклись моментом, но тут появился старпом и стал контролировать пропускной режим.

Работяги доставать пропуска ленились, проявляли тупое упрямство, выражая, если и не откровенную ненависть к порядкам на флоте и к её двум славным представителям, но, во всяком случае, как минимум, – стойкую неприязнь гражданского к узурпатору-военному, душителю свободы! Потому толкались, протискивались, матерились и ворчали.

А многие из гордых строителей светлого будущего – читай коммунизма, до которого оставалось ровно девять лет, пили накануне отнюдь не воду и не сок, как будущий идеалист генсек Горбачёв, поэтому состояние похмелья и сушняк во рту у рабочей массы формированию положительной ауры у вахтенного совсем не способствовал.

Сама проверка отвлекала от главного и тормозила пропуск рабочих на корабль. У сходни собралась толпа, сама сходня была вся забита стремящимися вовремя попасть на рабочее место строителями социализма.

Лёва нервничал, дергался: семь тридцать на носу, толпа прёт, а командира не видно.

Старпом отошел, Лева ускорил процесс контроля, но это не помогло: и он и помощник заметили Командира опять на середине сходни!

-Смирно!-  упавшим голосом прокричал Лёва.

И был немедленно снят, при этом командир не удостоил его словом, только с интересом посмотрел на фигуру с лейтенантскими погонами.

За снятие Лёвы старпом выдрал командира БЧ-4 третьего ранга Босалаго Алексея Кондратовича.

Алексей Кондратович собрал 18 штук офицеров БЧ-4 в своей каюте и выдрал всех, а Лёву особенно.

Потом он в запале обошел боевые посты и выдрал всю боевую часть. Потом извлек из чужих кают, спящих после подъема флага, двух оборзевших и готовящихся к неизбежному дембелю военнопленных-лейтенантов, выпускников одесского института связи, что в Одессе на ул.Профессора Попова, и выдрал их с особым садизмом.

Жизнь в БЧ-4 закипела с новой силой, и матросы, как тараканы, искали любую щель, только бы не попадаться бычку.

Лева, проклиная корабляцкую жизнь, целый день занимался личным составом, а вечером в третий раз заступил на ют.

Простоял до 23 часов. Переживая грядущую встречу командира, не спал всю ночь и злой заступил на боевой рубеж!

Опять работяги, старпом, пропуска, высматривание командира. Весь пароход знал о нетипичном случае. О случае, который для крейсера немыслим. Все понимали, что Лёва не причём, и жалели его. И ждали, чем же закончится день третий.

А вы попробуйте три дня подряд, не вынимая, простоять вахтенным у трапа! Лёвка устал элементарно, да и стыдно ему было: ну, нет причин так облажаться. Матросам на смех!

В общем, семь тридцать близится, серые грязные дождевые тучи сеют мерзкий дождик, но Лёва на стрёме, он – весь из себя — собранность и бдительность, а вся вахта — начеку!

Беспокойный Левин взор сканирует пространство от дальнего к ближнему углу того самого кирпичного цеха постройки чуть ли не девятьсот пятого года, потом со стороны ближнего торца: вдруг и туда командира занесёт, и опять к дальнему углу цеха, просеивая толпу ненавистных ему своим однообразием рабочих. Командир терялся в рабочем классе, как черный кот в тёмной комнате.

И его труды смог оценить сам Командир крейсера. Это когда Лёва опять увидел его где-то ближе к середине сходни и автоматически крикнул  стандартное  «Смирнааа!»

Наверное, кстати было бы прокричать: «Прощайте!»

Командир поднялся на борт, скомандовал «Вольно» и величественно повернулся своей царственной фигурой к лейтенанту.

Он с нескрываемым интересом обозрел Лёву, смотревшему сквозь командира. Потом спросил:

-Лейтенант, скажи, ты специально стремишься уронить авторитет своего Командира?

Карпович был выше Лёвы на голову и его слова камнем падали на деморализованного вахтенного. Тяжесть слов, несомненно, усиливалась колоссальной разницей в служебном положении.

Лёва, понимая, что эта беседа может оказаться и последней, со всеми вытекающими для его дальнейшей карьеры последствиями, тем не менее, держался достойно. И вообще, он и в училище пользовался уважением и был парень-кремень. А такой авторитет в системе просто так не получить.

Карпович услышал:

-Никак нет, товарищ капитан 1 ранга. Но объяснить, почему я Вас вовремя не вижу, не могу. Вся вахта не может загодя Вас увидеть! Виноват! Прошу простить упущение!

Краткость и тон ответа, и сам вид вахтенного, видимо, Карповичу понравились. Он проявил и высокое педагогическое мастерство, и милосердие, и, гм, даже – какую-то долю демократичности:

-Ладно, думаю, что тут просто стечение обстоятельств, продолжайте службу, товарищ лейтенант!

-Есть!- прокричал обрадованный Лёва.

Мы все тоже облегчённо вздохнули.

Жизнь была прекрасна, и серое небо отливало благородным серебром, а мелкие капли дождя на погонах и шинели сверкали голубыми искрами, как бриллианты!

Потом Лёва никогда не пропускал командиров и начальников на своих вахтах и дежурствах.

А объяснить происшедшее никто из нас так и не смог. Мы в неформальной обстановке, конечно, этот случай проанализировали. Но даже после рюмки чая объяснения не нашлось.

Такое просто могло случиться с каждым. А вот последствия могли быть совершенно другими.

Но жизнь прекрасна!

А Левон был мне всегда очень и очень симпатичен, но он этого конечно не знал.

Но на душе теплее, когда есть такие ребята, как Левон.

Помню, ночью во Владике мы возвращались с ним из ресторана «Коралл» на крейсер. Шел легкий тихий снежок, морозило. На тротуарах дети раскатали ледяные дорожки. Лёва шел в новой теплой японской куртке, которую мы утром вместе покупали на барахолке за фуникулёром. А потом под вечер обмывали в «Коралле». Нам было весело и как-то бесшабашно: Лева разгонялся у очередной чёрной на фоне белого тротуара скользилки, летел по ней ровно до половины, потом сознательно падал на спину и скользил дальше до упора и при этом крутился вокруг своей оси, сопровождая действо радостным смехом. Я поспешал рядом и тоже падал на скользком тротуаре, но не специально, но часто, и орал и гоготал также беззаботно: нам в тот вечер всё было до фени и в радость!

Надо сказать, что в тот вечер мы спёрли в ресторане два стеклянных бокала для вина, чтобы, как приличные люди, пить из них в каюте. Каждый сунул по одному за пазуху. Падали мы несколько раз, но бокалы остались целёхоньки и дожили до крейсера. Странно? Может быть, не знаю…

Они лежали у меня в правом верхнем железном ящике стола в 65 каюте, перекатывались во время качки и потом у них отлетели основания. Но ничего: мы ещё долго пили из них, просто держа в кулаках.

А теперь Левона уже нет! Попался в руки двоечнику-врачу. Недоказанная врачебная ошибка, и не стало действительно прекрасного человека. Почему так? Ну, что за жизнь! Когда я услышал о его смерти, то заплакал.

-Ничего, Лёва, наши встречи ещё впереди!

Жизнь прекрасна не кончается в этом мире!

Краткая справка:

Сиротин Лев Николаевич родился 03.02.1948 года в городе Ленинграде.

капитан 1 ранга, почетный радист России, доцент. Окончил ВВМУРЭ  имени Попова в 1971 году факультет радиосвязи, академические курсы офицерского состава при ВКАС имени Буденного в 1985 году. Службу проходил на Тихоокеанском флоте. Командир группы связи крейсера управления «Адмирал Сенявин», командир БЧ-4 эскадренного миноносца «Блестящий», командир БЧ-4 большого противолодочного корабля «Василий Чапаев», командир БЧ-7 сторожевого корабля «Рьяный», преподаватель, старший преподаватель, заместитель начальника кафедры, начальник кафедры боевого применения средств связи ТОВВМУ имени Макарова. Участник 10 дальних походов и боевых служб, Участник вьетнамо-китайского вооруженного инцидента. Автор более 30 научных, методических и учебных трудов. С 1998 года в запасе. За выполнение важного правительственного задания награжден медалью «За боевые заслуги».

 

 

23.30 05 августа 2009г. Калининград