Дементьев Ю. Чифир

Петрович нехотя дослуживал: пропал запал.  Пенсионный срок,  год, как вышел.  Но полковнику не могли найти замену. Посещая с отвращением старый царской постройки кирпичный корпус, оглядывая с тоской решетки, спирали, старые крыши, он мечтал о свободе, как зек  о воле.

Полжизни в тюрьме! Вот судьба. Зачем? Да я  зоной пропах до костей.

Что я видел? Загубил, блин, сам себе жизнь,- рассуждал он в одиночестве, втайне ото всех.

Но мысль о пенсии давала надежду.

Тем более знакомая тетка-адвокат нехило пошла в гору. Укатила в Москву, и там, по слухам, стала нефтяной королевой. А на днях нашла Петровича, вспомнила общие дела и предложила работу после дембеля. Недлинные размышления Петровича, куда девать себя на пенсии, он сам гнал прочь, слабовольно надеясь на авось. Но времена были лихие, и страна билась в сетях криминала, беззакония и беспредела. Делать что-то, кроме как работать в тюремной контрразведке Петрович не умел. Но надеялся, что как-то вывернется. А тут звонок от адвоката — Ольги.  И блестящие  обещанные ею перспективы.

И сегодня в вечер пятницы Петрович в отличном настроении налаживал снасти. Завтра с утра он махнет на рыбалку. Очень хотелось отвлечься. И отвлекаться он планировал не один, а в компании из двух человек, второй половиной которой был он сам.

Звонок не предвещал ничего хорошего: завтра же выходной, значит сегодня ЧП.

Дежурный помощник скучно сообщил, что в тюряге захват заложника — вертухая, что тюремный СПЕЦНАЗ готов к штурму, что ждут только его.

-Вы там без меня ничего не вздумайте делать! Вообще ничего не делайте без меня!- испугался Петрович.

-Эти мудозвоны, дай им волю, начнут штурм. А урки с испугу замочат вертухая, а мне отвечать, что не выявил преступный замысел.

-А мы и не делаем.

-Вот и хорошо. Да, спецнабор  приготовили?

-Молодцы! И сдобу, чтоб пахла, свежую?

-Уже готова? Хвалю. Моя школа, салаги. Ждите, минут через пятнадцать подъеду: мне ещё на рыбалку  готовиться.

…

Петрович спешил по знакомым до боли коридорам. Вдоль стен приготовился к штурму СПЕЦНАЗ. А вот камера, или хата, с чепушниками.

Петрович открыл  дачку.  Вертухай сидел на шконке рядом с уркой.

— Здорово, урки!  Сидоров, Женя, ты как, тебя эти орлы не обижают?

— Нет, Валентин Петрович, даже чаем напоили.

— Кто там у вас за старшего? Киреев или Рвачёв?

— Так и знал – Киреев. Ну, и зачем ты  взял заложника и подбил товарища на это дело? Он же за кражу сидит. Ну, Рвачёв — рецидивист, конечно. Но надо совесть иметь. У него срок кончается. Ты, Киреев, зачем узкого специалиста на теракт подбил.

Но зачем ты, Рвачёв, себе такую статью вешаешь? Ну, не кончал ты среднюю школу в своем Куйбышеве, ну не было у тебя отца. Ну, не пожалел ты мать свою, но ты же не по уши деревянный, чтобы заложников захватывать?  Как ты считаешь?  Сколько там тебе осталось?

-Полтора года? Ну, ты и мудак! Не дай бог, что с сотрудником сделаете. Можете сразу себе зелёнкой лоб мазать: спецназ тогда живыми вас брать не будет. Промахнется нечаянно! Обещаю. Эх, Рвачёв, Рвачёв, как ты меня перед пенсией подвёл. Теперь мне укажут. А как ты думаешь, отразятся мои неприятности, по твоей личной вине произошедшие, между прочим, на ужесточении режима? Ты об этом думал, когда не остановил от умысла Киреева? И Череп тебе не указ?

-А кто это?

-Ты Черепа не знаешь? Ты откуда  вообще сюда попал? Ты что с Урала? Дятел, ты – птица военно-морская!

-Только  неделю здесь и не знаешь? Да, как у вас всё запущено.

-Ладно, я вас уговаривать не буду. Только скажите, вам Череп дал добро на захват заложника?

-Вы сами захватили? Смотрящего не спросив? А то  я удивляюсь: Череп никогда себе такого не позволит. Ну, вам звиздец, не завидую совсем. И что вы с такой инициативой на свободе делать будете? Череп по всем крыткам и зонам малявы разошлет. Вас на правёж поставят.  А как я даже здесь вашу безопасность обеспечу? Что, и в баню и на прогулку вдвоём вас посылать?

-Ах,  мы должны вас отпустить? А что же вы хотите?

-Ну, слушаю пожелания. Так, чаю, один миллион долларов, самолёт до Грозного, ещё что?

-Прикид  клёвый?

-Понятно, но вот вам бумажка и карандаш, пишите маляву Черепу, потом будем думать, а ваши требования или пожелания  я начальству прямо сейчас и передам. Но я не уверен, что они быстро миллион долларов соберут. Пятница, банки закрыты. Придется в любом случае до утра ждать. Но Женьку мне не трогать и пальцем!

Через полчаса Череп прислал ответ. Каракулями, с немыслимыми ошибками листок грозил Кирееву и Рвачёву страшными карами. Череп грозился порвать, их, как бобик мячик, если те не отпустят вертухая.

Захватчики вертухая пригорюнились. Но еще пыхтели: видно план захвата вынашивался давно, и так просто отказаться от начального успеха они не могли.

Киреев шептал Рвачеву:

-И хера, Череп?  Он, что нас в Грозном найдет? Да там у меня Аслан кореш. Он этого Черепа сам на перо поставит. Там свои законы. Там такие дела!  Не ссы, прорвемся.

Рвачев старался верить рецидивисту Кирееву, по кличке Штырь.

Петрович поднял им настроение:

-Поняли, что вас ждёт, дураки. Отпустим мы вас, так ведь всё равно опять поймаем, куда вам деться: шарик-то круглый. Ну, думайте, ждите, а пока вам деньги собирать будут, я прикажу вам чаю принести. Да и пять пачек чаю. Хватит? Женьку чаем не забудьте напоить, проверю!

Пачки чая, кипяток в чайнике и сахар, несколько свежих и одурманивающее пахнувших свежим хлебом булочек из тюремного пищеблока сбросили  напругу.

Петрович закрыл дачку и пообещал зайти через час.

Через двадцать минут Петровичу сообщили, что в камере все уснули.

СПЕЦНАЗ, громыхая на лестницах щитами,  сел в автобус и уехал на базу.

 

Киреева и Рвачёва спустили в карцер. Утром, проснувшись,  они были очень удивлены произошедшей переменой.  Режим им ужесточили и сильно испортили здоровье. Скорее всего они стали инвалидами.

Петрович утром уехал с компанией на рыбалку. Впереди его ждало светлое будущее: секс на природе, шашлыки, а пенсия была в двух шагах.

Жена оставалась в сильном заблуждении.