Скромный сборник стихов и авторских песен представляет известный московский поэт и прозаик, лауреат премий «Золотое перо Московии». имени В. В. Маяковского, имени А.П. Чехова и Корнейчуковской премии (Одесса). Член Союза военных моряков России, он посвящает этот сборник Союзу, морскому музею в Сокольниках и его руководителю Петру Стефановичу Паршикову.
Союз военных моряков,
Сердец горячих и умов,
Неравнодушных к Родины судьбе,
И мне он нужен, и тебе!
Живи, союз и курсом чести следуй,
И радуй нас любой победой!
Опора он морской душе
В крутом у века вираже.
Нам к светлым дням любой откроет шлюз
Наш крепкий, праведный союз!
У века на крутой волне
Поможет кораблю-стране
Её исправить, если надо, курс
Военных моряков союз!
Живи, союз, расти числом и радуй
Нас всех любой заслуженной наградой!
Голос павшего моряка
В сухопутных боях и в морских
Много нас не пробилось к Победе.
Но давно гром сражений затих,
Смолкли звуки торжественной меди.
А я покоюсь здесь, на дне
Среди убитых на войне.
Душа пронзила толщу вод
И среди звёзд горит, живёт.
Опускают на волны венки,
Ленты и поминальные свечи…
Павшим честь отдают моряки
И клянутся нам в памяти вечной.
Звёздный свет наших душ не погас,
Вам спасибо за память, но всё же,
Как в Державе сегодня у нас,
Щит морской, как и прежде, надёжен?
А я покоюсь здесь на дне
Среди убитых на войне.
Душа пронзила толщу вод
И среди звёзд горит, живёт.
Морскому канониру
Ветерану войны Г. А. Широкову
«Раскинулось море широко…» —
Матрос у прицела поёт,
И бьёт по фашистам Широков
За весь пострадавший народ.
Он – русского флота элита,
Родная морская душа;
Паша ли турецкий иль Гитлер
В прицеле – ударит, круша.
Наследник Отечества славы,
Великой Победы творец,
Он гордость советской державы,
Для новой Руси – образец.
Их было в стране – миллионы,
Что встали навстречу врагу…
Прогнали его за кордоны,
На рейнском добив берегу.
На флотской Широковской робе
Нет места уже для наград.
Они для матроса – не хобби,
А пропуск на Главный Парад.
И всё тяжелее плечами
Парадная форма его.
И сны возвращают ночами
К боям моряка своего.
Теперь ветеран с бородою,
До правнуков память донёс.
Походкой идёт молодою,
А дети кричат: «Дед Мороз!»
Смотрите, ребятки, на деда,
Гляди, православный народ:
То наша живая Победа
Морскою походкой идёт!
Шагает товарищ Широков
Как совесть российской земли…
«Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали…»
Баллада о А. И. Маринеско
1.
Одессит, подводной лодки
С-13 командир,
Сдвинув набекрень пилотку,
В шведский заглянул трактир.
И хозяйка обомлела:
Принесло издалека
Ей того, кого хотела –
Боевого моряка.
Утром в койку ему кофе
Подала, цветя лицом:
– В море ты такой же «профи»,
Как в постели? Молодцом!
Вестовой примчался с базы:
– Командир, опять скандал!
Ты не выполнил приказа,
Снова в море опоздал!
— Ничего, пойдём в разведку,
Сократим поход на день. –
Обнял он до хруста шведку
И пилотку набекрень.
– В море, жаль, обняться не с кем,
Некого к губам прижать. –
Улыбнулся Маринеско. –
Нет, не надо провожать.
2.
Две недели в море рыскал –
Пусто. Плюнув на приказ,
В бухту Данцигскую с риском
Заглянул подводный ас.
Стерегла его удача:
Глядь, на выходе конвой.
И готовиться он начал
Враз к атаке боевой.
Всплыл и шёл за ним не с моря,
А от берега, но так
Ни в одном нет руководстве
По ведению атак.
Снова что-то он нарушил,
Но догнал, атаковал.
Взрыв окрестность оглоушил;
«Густлофф» плыл и вдруг пропал.
Проломили три торпеды
Борт, другого не дано.
Всё, исчез корабль бесследно,
«Вильгельм Густлофф» лёг на дно.
И с собой, особо скажем,
Он унёс на дно к тому ж
(Этот факт в Победе важен) –
Девять тыщ фашистских душ.
Семь десятков экипажей
Для подлодок рейха – вот!
Вот что сделал наш отважный
Маринеско мореход!
Гитлер вой исторг из глотки
И в истерике кричал:
Он планировал те лодки
Для блокады англичан.
И стоят без экипажей
Лодки как металлолом.
Маринеско в том вояже
Главным фюрера врагом
Занесён был в чёрный список,
Но продолжил свой поход.
А ему за то английский
Высек памятник народ.
Гнал конвой за Маринеско,
Бомб глубинных сбросил тьму.
Но ушёл он, скрылся бесом,
Видно, Бог помог ему.
3.
Дальше в море, своим рейсом.
И кого ж встречает он?
Впереди немецкий крейсер
На 15 тысяч тонн.
Как его не взять на выстрел?
Мимо можно ли пройти?
Было в нём одних фашистов
Тысяч около пяти.
Враг – не друг для чай-беседы,
Нам беседа с ним одна:
Лучше нет конфет – торпеды,
Места нету лучше дна.
4.
Ну-ка, действуем, ребята!
Вот он, враг – незваный гость.
Кормовые аппараты
Заряжай и к залпу – товсь!
Убежал он от конвоя,
Море к дому бороздит.
А молва эфирным воем
Впереди него летит.
Браво, славный Маринеско!
За Победу наливай!
Говоришь, что выпить не с кем?
Так с потомками давай!
Сразу к званию Героя
Был представлен он. Увы,
Тяжелее геморроя
Слава, ореол молвы
Для штабных чинуш, не знавших
Ни походов, ни боёв,
Не тонувших и не павших
За Отечество своё.
5.
Зависть, злобное упорство.
«Только орден!» — весь наш сказ.
То чиновничье фразёрство
Мы слыхали и не раз.
Ах, вы, чёрные души,
Морфлота чинуши,
Удалось моряка вам допечь.
Но народную славу
(вам она не по нраву)
Вам не спрятать, как веник за печь.
Он ответил по-одесски,
Поплевав через губу:
– Не дождётесь! Маринески
Не поклонятся жлобу!
* * *
Чем вы славу ни измерьте,
Жизнь той славы поглавней.
Он и жил. Лишь после смерти
Был представлен, вы поверьте,
Наш герой к звезде своей.
Море-Маринеско
Солёных толщу вод прошьёт винтами
Подлодка С-13 и – вперёд!
У перископа Маринеско замер:
Охоту в море на врага ведёт.
Море, ты его стихия,
О, Маринеско, командир-герой!
Твоя атака, подвиги лихие
Навек покрыты славой боевой.
И крался волк морской по вражьим тропам, Обшивку взглядом будто брал насквозь.
У берегов пылающей Европы
Не раз топить фашистов довелось.
Отчаян кто и смел, как Маринеско,
Тому судьбою штормовой дано
Отмыть похода пот водою пресной,
Врага отправив перед тем на дно.
Поёт о нём ковыль в степи одесской,
И волны гимн поют в дали морской.
О, дерзкий, храбрый, славный Маринеско!
Живёшь ты вечно в памяти людской!
Море, ты его стихия,
О, Маринеско, командир-герой!
Твоя атака, подвиги лихие
Навек покрыты славой боевой.
Морская песня
Лишь корабль качнётся на волне,
Явится на сердце песня мне.
А о чём? – вы спросите, — о чём?
Я пою о доме о родном.
Пусть шторма в шпангоут ломят,
На пути ревут моём.
В море мы поём о доме,
Дома — лишь о море мы поём.
Налетают дьяволы-шторма,
Душу рвут, вот-вот сойдёшь с ума.
Чтоб спастись, я в сердце берегу
Образ той, что ждёт на берегу.
Но сойдёшь на берег, и – тоска,
Как болезнь, замучит моряка.
И здоровым станет он вполне
Вновь, когда качнётся на волне.
Нелегка работа моряка,
И судьба бывает нелегка.
Но зовёт и ждёт в далёкой мгле
Дом с любовью на родной земле.
Не бывает моря без воды,
Не бывают без цветов сады.
Как без утра не бывает дня,
Так без моря не было б меня.
Пусть шторма в шпангоут ломят,
На пути ревут моём.
В море мы поём о доме,
Дома — лишь о море мы поём.
Фетисову Анатолию Фёдоровичу
К 90-летию
Горела волжская вода.
Захлёбывались пулемёты.
Был берег крут. Рвалась туда
Морская русская пехота.
Ура! За Родину! За Ста!..
Рёв атакующих неистов.
И криком разорвав уста,
Нёс на врага свой штык Фетисов.
Пацан Сокольнический, он
В Московской военморспецшколе
К присяге в 41-м приведён;
Под Питером в Морской бригаде вскоре,
Варясь в свинцовом фронтовом бульоне,
Он в истребительном воюет батальоне.
А где-то дом, и под окном сирень,
И плещет Яуза в уставшие опоры.
И лиственниц стволы бросают тень,
На Майский просек нанося узоры.
* * *
Каспийский флот. И с батарей
Плавучих он под Сталинградом
Умело осыпал зверей –
Врагов стальным снарядным градом.
* * *
Войны зигзаг не угадать:
Двухмесячная переподготовка –
Поручено в пехоте воевать;
Он – лейтенант, ему – взвод под винтовку.
Был ранен. Астраханский лазарет.
А в 43-м вы его найдёте
На Южном фронте средь окопных бед:
Замкомандира в пулемётной роте.
* * *
Три звёздочки нёс на погоне уже,
Войны за зигзагом зигзаг.
Покорен судьбе на любом вираже,
С боями проходит моряк.
Декабрь 43-го, переведён
В Отдельный Кубанский отряд
Артиллеристом в дивизион,
В Азовской флотилии штат.
* * *
Цепей врага разорван круг
Не без усилий флота.
Наш Таганрог, Керчь и Темрюк –
Фетисова работа!
На третий год войны – Баку,
Каспийская учёба…
Вас на мгновенье отвлеку,
Хвалу пропеть вам чтобы.
* * *
И снова рвётся в бой герой:
На Северном на флоте
Морским охотником его
В конце войны найдёте.
Замкомандира корабля!
Очищены от горя
Моя советская земля,
Родное наше море!
* * *
А после долгой жизнь была:
Господь добавил сроки
За тех ребят вершить дела,
Кто пал в боях жестоких.
Лишь 22 в конце войны.
И три таких же срока
Ему ещё были даны,
Чтоб вровень жить с эпохой.
Он ездил, строил по стране;
Воздвигнуто немало.
И «Геофизика» вполне
Была труда финалом.
Не меркнут воинская честь
И верность давней той присяге:
И голос есть, и сила есть
Держать не спущенными флаги.
И ветеранов КЧФ Совет
Он возглавляет 20 лет!
* * *
Награды, как бронежилет,
У капитана-лейтенанта
Хранят его от зла и бед,
Как в шторм матросу в помощь – ванты.
Ещё есть место для наград.
Не поскупись на них, Россия,
Когда всю жизнь в строю стоят
Морские волки боевые!
* * *
В солдаты той войны я по годам
Не подхожу. Но в блоках Бухенвальда –
Я памятью всеобщей гибну там
И чую смерть ровесников буквально.
Но цепь морской пехоты прорвалась
И принесла свободу нам и волю.
И чую, как меня в то утро спас
В тельняшке старший лейтенант дядь Толя!
Морская пехота
Волна за волной,
Как в море прибой,
Накатит с налёта,
Сметая врагов
Ударом штыков
Морская пехота.
Припев: Для морской пехоты
На войне по край
Выпало работы –
И не вспоминай.
Жёсткая работа,
Страшная работа,
Смертная работа —
И не вспоминай.
Вода как вода,
Но где и когда,
Минутой какою
Мальчишки душа,
Атаку верша,
Вдруг станет морскою?!
В души глубине
До срока на дне
Запал героизма.
Морскою душой
Он ринется в бой,
Лишь кликнет Отчизна!
Припев.
Слухачи
Петру Стефановичу
Паршикову
Мы слушаем небо.
В нём шорох любой
Поймать нам потребно,
Вести за собой.
И если нащупал
Чужую волну,
Терять её глупо,
Настрой, как струну.
Если даже марсианки
Свой привет пошлют Земле,
Уловлю я их морзянки
В этой межпланетной мгле.
А космоса замок
Пронизан насквозь
Сплетеньем морзянок –
Ты ухо в них вбрось!
А небо всё глуше,
Всё тоньше волна.
Ты слушай, ты слушай,
Твоя там одна.
Наш труд – не забава,
Не детям игра,
И не ради славы,
А ради добра.
За каждой волною
Погоня сложна.
Но знай, за тобою –
Родная страна!
Если даже марсианки
Свой привет пошлют Земле,
Уловлю я их морзянки
В этой межпланетной мгле.
Над Сапун-горою
Над Сапун-горою
Звёзды ходят роем,
Звёзды над горою
Трепетно дрожат.
Под Сапун-горою
Полегли герои,
Под земной корою
Павшие лежат.
Нерушимой крепью
Шли вы цепь за цепью,
Наступали степью
В тельниках бойцы.
И пробили бреши.
И в пустых скворечнях
Вновь порою вешней
Залились скворцы.
Над Сапун-горою
Слышатся порою
Ночью под луною
Павших голоса.
Это звёздным роем
В память тех героев
Песню нам с тобою
Дарят небеса.
В Сокольническом морском музее
В морском музее тишина,
Здесь гавань битв и схваток бывших.
И только памяти волна
Фрегатов паруса колышет.
Героя Маринеско бюст
Взирает на гостей победно,
Как будто только что он с уст
Приказ к атаке дал торпедной.
Здесь каперангов кителя
Блестят в наградах за витриной.
И рында медная, дремля,
Подаст свой голос вам старинный.
А снежный Конюхова стяг
Дыханьем полюса холодным
Коснётся всех, кто был в гостях
В музее славы мореходной!
К Дню ВМФ
Слава флотоводцам,
Слава рядовым –
Всем, кто не сдаётся
Шквалам штормовым!
Слава капитанам,
Боцманам-отцам!
Слава ветеранам,
Юнгам-молодцам –
Всем, кто встал в дозоре
России на краю!
Всех, служит в море,
Славлю и пою!
Боль утихла, но память жива
За годами утихла
Боль от горя войны.
И какое бы лихо
Ни коснулось страны,
И какой бы порухи
Ни случилось иной —
Все печали и муки
Не сравнятся с войной.
А под травами кости
В той поры блиндажах
На безмерном погосте
И поныне лежат.
И на водных пространствах
Под морской толщиной
Спит матросское братство,
Что убито войной.
Без молитв и обрядов
Погребла их война.
Вот уж внукам нарядом
На висках седина.
Кинохроники титры,
Плеск печальной волны —
Поминанье молитвой
Не пришедших с войны.
Дальней молнии всполох,
Гром — взрыв бомбы тугой…
Память — в сердце осколок
Генетический твой.
За эпохой эпоха,
За годами года….
Память нет, не заглохнет
О войне никогда.
К Дню героев Отечества
Звезда героя на груди по праву
За Сталинград, за Курск, Берлин, Варшаву.
Ведь трус не шёл в атаку на врага,
Отчизна лишь героям дорога.
И мы споём о том ещё не раз:
Мы помним вас, мы не забудем вас!
А если нет звезды на гимнастёрке?
То ты уж не герой, а Вася Тёркин.
Но миллионы Тёркиных в войну
Геройски пали за свою страну.
И мы споём о том ещё не раз:
Мы помним вас, мы не забудем вас!
И под крылом морской пехоты флага
Врага громила русская отвага,
Зубами ленту бескозырки сжав.
И враг бежал, атаки не сдержав.
И мы споём о том ещё не раз:
Мы помним вас, мы не забудем вас!
Я вам, друзья, секрета не открою:
Солдату надо быть всегда героем,
Со смертью чтобы встать лицом к лицу,
Шагнуть навстречу стали и свинцу!
И мы споём о том ещё не раз:
Мы помним вас, мы не забудем вас!
Тельняшка
Полоски голубые
Да поперёк груди…
Походы боевые
Остались позади.
Ты в схватке рукопашной
Была мне как броня,
Тельняшечка, тельняшка,
Тельняшечка моя!
На память бескозырка
О времени о том,
Да на тельняшке дырка —
Осколок под ребром.
И по спине мурашки
У фрица; с криком: «Ой!»
Бежал он от тельняшки
В атаке штыковой.
И севера и юга
Прошли с тобой моря,
Военная подруга,
Тельняшечка моя!
Тяжёлая работа
Была у моряка.
От соли и от пота
Состарилась слегка.
Стирал тебя и штопал,
Орудовал иглой,
На день Победы чтобы
Сияла молодой.
Да, жизнь была незряшной,
Судьбу благодарю.
Тельняшечку, тельняшку
Музею подарю!
Фёдору Конюхову
Идёт война. Бомбят ИГИЛ,
Покой нарушен многих наций.
Под гнётом санкций русский мир
Живёт, как в годы оккупаций.
А Фёдор Конюхов плывёт
В просторах бурных океана.
А Фёдор Конюхов живёт
Святою жизнью без обмана.
Как будто в мире тишь да гладь,
И нет проблем, и всё в порядке.
Спокойно можно ночевать
На Южном полюсе в палатке…
Коль каждым овладеет цель,
Одобренная небесами,
Закроем злу любую щель,
И мир столкнётся с чудесами.
А Фёдор Конюхов плывёт
В просторах бурных океана.
А Фёдор Конюхов живёт
Святою жизнью без обмана…
Соловецкие юнги
Встали, словно по струнке,
Взгляд — на флаг и на гюйс…
Соловецкие юнги
Завершают свой курс.
И в кровавых атаках
Сквозь крутую волну
Жизни ставили на кон
За родную страну.
Юнги Соловецкие
Жгут суда немецкие,
Жгут с командой наравне
На Великой той Войне!
Кровью слава добыта.
Годы-волны летят.
Только память не смыта,
Вновь равненье на стяг!
И опять, как по струнке…
А под вечер на ют
Собираются юнги,
Под гитару поют:
Юнги Соловецкие,
Жгли суда немецкие,
Жгли с командой наравне
На Великой той Войне!
Время годы крутит в жгут.
Час пробьёт — врагов пожгут!
Бессмертный полк
В окопах и траншеях, в блиндажах
До сей поры убитые лежат.
Не всех ещё погибших извлекли
Из защищённой павшими земли.
Одно лишь им осталось на веку:
В бессмертном числиться полку.
Хранит на сына похоронку мать…
О нём всю жизнь дано ей горевать.
И муж пришёл с война на костылях…
А сколько полегло их на полях?!
Одно лишь им осталось на веку:
В Бессмертном числиться полку!
Уйдут в небытие иные дни.
Но не погаснут никогда огни —
Как дань поклона памяти людской —
Огни Победы над святой Москвой!
А память будет плыть через века
В строю Бессмертного полка!
1820-й год
К 200-летию открытия
Антарктиды
Земли все открыты вроде на земшаре,
Девятнадцатый в разгаре новый век.
Лишь на Южный полюс льды пройти мешали,
Даже Кук смутился льдами, путь сквозь них отверг.
Куку что за льдами видно?
Шхуна взять их не смогла.
Антарктида, Антарктида,
Там торосы, хлад и мгла!
Но ничто не сдержит русских мореходов.
Беллинсгаузен и Лазарев прошли.
Слава русская зажглась двадцатым годом:
Нашим край открылся Антарктической земли!
Эй, матрос, что с марса видно
Там по курсу корабля?!
Антарктида, Антарктида,
Наша русская земля!
НЕКРАСОВЦЫ
Петру Стефановичу Паршикову,
казаку, моряку, полковнику
к юбилею
Некрасовка родная на берегу Дуная.
Весна. И над лиманом плыл журавлиный клин.
У рыбака Стефана в день светлый Первомая
Двойной случился праздник: родился первый сын!
Ну, не прошло и года — советского народа
За счёт земель возврата прибавили семью.
Казаки-староверы — надёжная порода
Вновь у земли родимой на западном краю.
И у Стефана прибыль: сынок-малютка в люльке.
Он в храме окрещён был и наречён Петром.
И пусть пока он в люльке свои пузырит бульки,
Мы об отце Стефане поэму поведём.
Некрасовцы-казаки — России староверы
Спасались от расправы, родной покинув Дон,
Селились на Кубани, но жали их без меры,
И на турецком Майносе нашли они свой дом.
Известно всем издревле: казаки — это сила.
На Майносе пожили, и много лет спустя,
Как турок мы побили с паденьем Измаила,
Сюда императрица их Катя пригласила
Служить России верно, им все грехи простя.
Служили — не ленились, всяк службу нёс исправно.
Императрица каждому дала земной надел.
Дунай манил, лиманы, а море — и подавно,
Ну, как тут отказаться от рыболовных дел?
Вожак рыбацкий — парщик, так прадеда Устина
Рыбацкая ватага в свой выбирает срок.
Текло неспешно время, и вот уж Марком сына
По святцам, как положено, крестя, Устин нарёк.
Чем Марк судьбой отмечен? Тем, что родил Стефана.
Ещё чем? Для Петруши он станет дедом, вот!
А что же Пётр покажет за далью лет туманной?
Он вырастет, прославит весь Паршиковский род.
Но он пока малютка, пока что гулит в зыбке,
Двух месяцев не прожил, в стране советской — гром
Войны свалился с неба, и мир распался зыбкий,
Фашист на землю нашу влез грязным сапогом.
………………………………………………………………………
С рожденья под румыном жила семья Стефана,
И в школе били палкой за русскую их речь.
Лишь год пожили вольно, и что же? Как баранов
Нас снова будут резать и бить, и стричь, и сечь?
И в сердце гнев клокочет, оно от возмущенья
Трепещет, руки сами спешат найти курок.
Ведь пожили всего-то!.. И вновь порабощенье?!
Ведь в радости свободы родился наш сынок!
Лежали под румыном некрасовские земли
С осьмнадцатого года — не до того стране.
И жили, свою веру хранили, Богу внемля,
Язык и быт казацкий, и справились вполне.
К веслу привыкли руки, к сетям привыкли руки,
К труду привыкли руки Стефана-рыбака.
Но всё война сломала, и пробил час разлуки:
Отправили в концлагерь с друзьями казака.
В концлагере несладко под городом Силистра,
Стрельба, болезни, голод, на холоде ночлег…
И сговорились хлопцы тикать отсюда быстро,
И вскорости удался некрасовцам побег.
Через Дунай и плавни добрались под Одессу,
Пришли туда, где наши держали свой рубеж.
Но жизнь, она не может, чтоб не добавить стрессу:
Попали из неволи фашистской прямо в СМЕРШ.
И путь назначен долгий, туда, где возле Волги
Фильтрационный лагерь для тех, кто слишком смел.
И ехали — гадали, ходили кривотолки…
Доставили туда их, где ныне Марий Эл.
Шамовка никакая, на фронт скорей бы, братцы!
Что голодать впустую, ведь мы же не враги!
Вы дайте нам винтовки и обмундироваться,
Дорваться до фашиста нам, Боже, помоги!
И пробил час: вагоны приняли батальоны,
На фронт в 44-м отправлены году.
И в штурме Кенигсберга, как раньше — миллионы,
Стефан пошёл в атаку, стреляя на ходу.
И совершилось чудо: в атаке был покуда,
Вся гимнастёрка — в клочья, и ком земли в горсти,
И смолкший гул атаки, и павших в поле груды,
Три пули впились в ноги, не повредив кости.
Войне конец. Стефану ещё лечили раны.
И послан был в Берлине объекты охранять.
А в снах являлись плавни и кручи, и лиманы,
Яры и сын Петруша, жена, отец и мать…
В 46-м вернуться сумел Стефан до дому.
Семья его встречала слезами и вином.
А сколько «там» осталось, сказать кому другому —
Считать не хватит сердца, не охватить умом….
И вспоминали павших, от голода страдавших
( В Некрасовке в ту пору был страшный гладомор).
И хоронили близких, не ставя обелиски…
За это не ответил никто нам до сих пор.
Но как-то всё стерпелось, наладить жизнь сумели
Пошла у всех работа, крепчал страны каркас.
От счастья не хмелели, одолевали мели,
И Паршиков Петруха был принят в первый класс.
Он хлопец был казацкий, с конём знакомый с детства,
И плавать научился скорее, чем ходить.
Дунай, лиманы, кручи — всё получил в наследство.
И на него поэму пора переводить.
Года учёбы в школе стремительно поплыли,
Но после семилетки трудом занялся он:
Колхоз, совхоз, консервный завод, что в Измаиле,
Где был к электросварке парнишка привлечён….
Поэма — не анкета, не протокол допроса.
Морить мы вас не станем перечисленьем дат.
Но скажем: на ученье Петро не смотрит косо:
В заочной школе вскоре получит аттестат.
Заботой повседневной он жил, как все, но тайна
Давно в душе мальчишки гнездо себе свила:
Ведь вырос у воды он, у моря — не случайно,
И к морю она парня манила и звала.
Ну, а заводу кадры нужны иные, значит.
Рекомендуют в жизни ему другой маршрут
И посылают (верно, с директорской подачи)
Его в технологический Одесский институт.
Зачислен он в студенты, и флот пока отложен.
Но тут войны сурово повеяли ветра:
Карибский кризис грянул, конфликт весьма возможен.
И дух патриотизма вдруг одолел Петра.
В военкомата двери стучит студент упрямо:
Хочу служить Отчизне! Зачислите на флот!
Стремление похвально! Прощай, Одесса-мама,
И здравствуй, Севастополь, Отечества оплот!
Коль утолил желанье, так подчинись заданью:
В ученье пригодится душевный разогрев.
Забыт завод консервный, стал в памяти преданьем,
А Пётр — курсантом в пятой он школе ВМФ.
Эфир учился слушать: волну чужую в уши
Поймал, запротоколил — и вновь в эфирной мгле.
Курс слухачом закончил, стал мастер по прослушке
И вот на остров Кубу уплыл на корабле…
Ходил четыре года морями-океаном
И потянулся как-то он между дел к перу.
Статьи, рассказы, байки в газете, как ни странно,
«Флаг Родины» печатал — пришёлся ко двору.
Сошёл моряк на берег через четыре года
Со льготами в кармане — назад дороги нет.
Всё по плечу — такая казацкая порода,
И двинулся в московский он университет.
Но опоздал по срокам. Ну, что ж, на стройках — сварщик,
А через год студентом осваивал журфак.
Весь срок учёбы — староста на курсе, то есть — парщик:
Такой биографический у Паршикова факт.
Судьбы сложны извивы, как рек великих устья:
Яры, лиманы, плавни и омуты порой.
Пути Господни дивны: казак из захолустья,
Матрос из Севастополя, чекист — и неплохой.
Он учится успешно, замечен руководством
И в АПН направлен на практику студент..
В Некрасовке душою, не забывает род свой,
Союза журналистов заполучил билет.
«Замечен», так «замечен»: предложена работа.
Подумал. Согласился, вновь подчинясь судьбе.
Пётр сделал шаг, и новый виток судьбы отмотан:
И снова сел за парту он в Школе КГБ.
Не будем лезть в секретный его деяний список.
Придёт пора — раскроют полковника секрет.
Он честно и достойно, талантливо и с риском
Служил стране советской великой много лет.
Прижмёт таким вопросом меня читатель-дока:
Зачем у вас героем пенсионер-чекист?
Ушла, открыв кингстоны, советская эпоха,
Но верным ей остался мой друг, душою чист.
И нынче, как и прежде, он держит связей нити:
И в сердце — Севастополь, Некрасовка, Донбасс,
И моряков военных Союз — он вновь воитель,
И Конюхов сам Фёдор встречался с ним не раз.
В Сокольниках в районе в Морской музей зайдите.
Вас Пётр Стефаныч встретит улыбкою своей:
Директор и наставник, детей руководитель
И многих дел забойщик и всяческих затей.
Его не встретишь в парке с бабульками на лавке.
Что семьдесят с пятёркой? Всего-то ничего!
Известное присловье: «Чекиста нет в отставке»-
Вы поняли о чём я? — касается его!
Плывёт корабль семейный в житейском бурном море.
Он там старпом, а вовсе, друзья, не капитан.
Супруга капитанит, а он с ней и не спорит,
Пускай рулит по курсу: он ей старпомом дан.
Читатели! Я скромно судьбу представил друга
Стихами и поэму к финалу тороплю.
Казачьего желаю ему поклона круга
И долгого маршрута по морю кораблю!
1 мая 2016
Спасибо Юрий Иванович за ваш труд. Очень приятно читать Ваши произведения. Успехов Вам и ждем новые ваши работы для публикации на нашем морском сайте
спасибо
Замечательная поэзия, живая и искренняя. Спасибо, Юрий Иванович, за стихи.