Блытов В. Русалочка

Моряки до сих пор являются суеверными людьми и одним из главных суеверий, в течении длительного времени, было невозможность нахождения женщины на корабле. Женщина на корабле это к несчастью! — один из основных принципов суеверных моряков.

Во всяком случае не к добру. Многие из вас помнят известный фильм «Пассажирка», когда офицеры корабля чуть не передрались на дуэли из-за пассажирки.

В 1562 году королем Дании был принят довольно на эту тему весьма свирепый закон, он гласил следующее:

«Для женщин и свиней доступ на корабли Его Величества запрещен; если же они будут обнаружены на корабле, незамедлительно следует выбросить оных за борт».

Потом в этих дискриминационных правилах наметились некоторые послабления, однако за женщинами на кораблях внимательно следили, ни в коем случае не допускали на капитанский мостик и категорически не слушали никаких женских советов. 

Арабские моряки к тому же, чувствуя, что женщина – это проблемы, брали с них двойную плату. 

В далекие времена моряки в пору бурь и гроз вообще могли решить, что лучший способ как-то умилостивить стихию – выбросить пассажирку за борт.

Все помнят песню о Стеньке Разина и знаменитые слова:

— И за борт ее бросает в набежавшую волну!

Это о женщине — персидской княжне.

Сегодня во многих флотах мира женщины уже служат на кораблях. Известны даже капитаны кораблей. Знаменитая Анна Щетинина вывела свое судно из Таллинна в Кронштадт во время войны в 1941 году и одна из немногих капитанов довела до места назначения.

И суеверие стало постепенно уходить. Но тем не менее знаменитую присказку можно иногда услышать в этой связи. Хочется обратить внимание, что чисто психологически — несчастья приходят, тогда когда их ждут. Но если несчастье случается, то его списывают на известное суеверие. Удобно, особенно если на борту корабля или судна есть женщина.

Есть и другие воспоминания, когда в своих произведениях о парусном флоте Константин Станюкович вспоминает, что матросы умудрялись протаскивать женщин с собой на корабль и брать их в дальние плавания. И офицеры находили женщин в матросских кубриках.

Хочется рассказать один из случаев, когда женщина в советском флоте выходила в море на боевом корабле. И ничего плохого не случилось. А были даже положительные моменты.

Так что и как было у нас?

Не для кого, не является большим секретом, что когда корабли уходят в море с высокими штабами, на них подсаживается группа усиления связи. Как правило, на выход кораблей в море под флагом командующего флотом приходят лучшие специалисты с Узла связи флота.

Так было и в этот раз, за два часа до отхода подъехала бортовая машина на причал и с нее стали спрыгивать прикомандированные специалисты связи. Высокий мичман попросил прибыть командира БЧ-4 – командира боевой части связи.

— Капитан-лейтенант Матвеев – представился я ему, замученный приготовлениями к встрече высокого начальства, открытием бешеного для нашего корабля, разнообразных сетей связи и выбором радиоданных.

— Мичман Черных — с улыбкой представился мичман – группа усиления связи штаба флота. Два специалиста ЗАС Петров и Мошкин, два телефониста Никонов и Кириченко, фототелеграфист Анциферов, ионосферщик Булдатый, я помощник дежурного по телеграфу и радиотелеграфист матрос Лаврова. Все лучшие!

Я слушал в полуха, но когда прозвучала последняя фамилия, меня аж передёрнуло. Я посмотрел на матроса, маленького росточка в белой робе и бескозырке, и внезапно для себя, разглядел тонкие девичьи черты лица.

— Мичман вы что издеваетесь? Здесь корабль, а не институт благородных девиц — вспылил я – какие матроски Лавровы? Мы что без женщин обойтись уже не можем? Я лучше сам в сеть сяду чем возьму женщину на корабль.

Мичман скептически усмехнулся и тихо на ухо сказал:

— Да она сама не хотела идти, да ее начальник связи уговорил. Чемпион СССР по радиоспорту, в сетях никто лучше ее не работает. Асс! Лучшая на узле. Начальник связи уже согласовал этот вопрос с вашим командиром. А этот выход и предстоящие стрельбы будут очень трудными.

Я попросил у мичмана немного времени, для согласования с командиром корабля.

— Ну что Александр Александрович придется брать эту Лаврову. Я пообещал вашему адмиралу. Будишь лично за нее отвечать и находиться рядом, что бы ни-ни, никто даже не подходил т не обидел. Не испортил её мнение о нашем корабле. В туалет и умываться лично сопровождать.  А что поделать? Командующий сказал, что у нас корабль высокой культуры поведения и быта. Надо оправдывать. Нам эту Лаврову, я думаю, для специальной проверки прислали. А вот ты за нее отвечаешь головой, чтобы это ее наши матросики или не дай господь офицеры и мичманы, ничем не обидели. А у нас есть такие бонвиваны и донжуаны. Вот их к ней и не подпускай. Смотри, чтобы словом ни действием, что бы никто ее не обидел. Обращаю внимания – особенно словом. Узнаю про мат при ней – не прощу.

Я тяжело вздохнул и отправился выполнять приказание командира.

У разгрузившегося грузовика у КПП стояли матросы с вещмешками. В конце строя стола маленькая и невзрачная Лаврова. Ждала приговора командира.

Подошли старшины из БЧ-4 принимать пополнение. Со многими узловскими они обнимались, так как заканчивали одни и те же учебные отряды или в Пинске или Николаеве.

Здорово Колян! Здорово Серый! Сто лет, сто зим — только в эфире и встречаемся.

Ни чего сейчас выйдем, тебя качнет, посмотрим, какой ты моряк. Плафон соленой воды придется принимать. Традиция.

Ассы с узла связи тоскливо опускали глаза, как оно там в море. Внезапно ко мне подошел сияющий старшина приемного центра старшина второй статьи Бронис Янулайтис.

— Товарищ капитан-лейтенант – это та сама Лаврова, чемпион Союза. Она по 160 знаков и более принимает. Я на первенстве флота с ней встречался – зверь. А в сети получить от нее ЩЬЬ – это как в иллюминатор посмотреть. Не терпит в сети, кто хуже ее работает.

(ЩЬЬ – радокод, означающий срочно смените оператора, снятие с вахты оператора старшей радиостанцией)

— Вот Бронис ее к себе в приемный и бери. И отвечаешь головой, за то чтобы ее никто не обидел.

— Да вы что товарищ капитан-лейтенант, да у нас ее все по подчерку знают радисты. Для нас честь нести вахту рядом с ней.

— Бронис ты наверно не понял – она женщина! Женщина — повторяю. Женщина на корабле!

Бронис посмотрел на меня, а потом как-то потух немного

– Да, я об этом даже не подумал товарищ капитан-лейтенант. А что делать будем? Ведь это же беда?

— Вот и я думаю Бронис, что делать будем? Обстановка сложная. Дураков на корабле полно. Узнают, что у нас женщина, приставать начнут, заглядывать. Приемный поставишь на осаду, под внутренний замок — ни офицеров, ни мичманов, ни матросов не пускать, даже просто посмотреть одним глазком. Внутренний замок не открывать, кто бы не стучал, только через окошко все общение и по делу. Ломиться и стучать будут — сразу меня вызывай. Ну, а я помогу. Питание ее в посту. В туалет и умываться под охраной минимум двух бугаев посильнее и меня вызывать. Сон в посту там за приемниками матрасик ей постелите, одеяльце почище и простыню найди. А то пустишь ее в кубрик, потом не найдешь на корабле. Понял, во что мы вляпались?

— Понял – опустил голову старшина – задачку вы мне задали товарищ капитан-лейтенант.

— Это не моя задача – это задача поставленная нам командиром, а ему командующий флотом, и начальник связи приказали.

Говорят, что на американских кораблях, женщины живут даже в кубрике с матросами, в душ вместе ходят – задумчиво сказал Янулайтис – как это у них получается? Не представляю! Хорошо бы попробовать — почесал он затылок и улыбнулся.

— Я тебе помоюсь в душе с ней. даже во сне не думай. У нас свои советские традиции. Вон во время войны была капитан военного танкера Анна Щетинина – провела свой корабль из Таллинна в Кронштадт, спасла от гибели тысячи людей, пошла не в конвое по южному фарватеру, а проскочила у финских берегов. Да — риск, но людей спасла, продовольствие и вооружение в Ленинград доставила, а победителей не судят. Ладно, давай поговорим с матросом Лавровой, узнаем, что она сама думает обо всем этом.

Мы подошли к Лавровой. Бронис, не слова не говоря, взял у нее из рук вещьмешок с личными вещами.

— Ну, здравствуйте матрос Лаврова – улыбнулся я, как мог.

Она приложила руку к бескозырке с надписью «Черноморский флот» и громко ответила:

— Здравия желаю товарищ капитан-лейтенант! Старший радиотелеграфист матрос Лаврова прибыла для выполнения задания командования, в ваше распоряжение!

Ее черные глаза блестели, лицо светилось. Чувствовалось, что человек радуется предстоящей командировке.

— Зовут как? Как матросам тебя называть? – улыбнулся, как можно спокойнее я.

Она шмыгнула маленьким носиком и ответила:

— Матрос Аня!

— Так вот матрос Аня, мы все очень горды, что к нам на выход в море прикомандирован лучший специалист с Узла связи. Мы постараемся вместе с тобой сделать все, чтобы связь командующего флотом была надежной и бесперебойной. Есть маленькая проблема. Ты женщина – это не в укор. Мы очень любим и уважаем женщин, но корабль военный для женщин не приспособлен. Нет специальных туалетов, умывальных комнат и возможно усиленное внимание матросов. Все же ты экзотика на нашем корабле — я улыбнулся — как все это ты представляешь будем преодолевать?

— Я надеюсь, что вы и ребята мне помогут – она посмотрела на Брониса, что он зарделся, как мак – Брониса я знаю с соревнований по радиоспорту. Толковый мальчик, вернее старшина, но я его поднатаскаю немного. Чемпионом флота станет точно.

— Спасибо Аня. А мы все тебе, будем помогать, и сделаем все, чтобы было все нормально – сказал Бронис.

Он хотел сказать что-то еще, но мы подошли к трапу, блестевшему медью струн и лееров. Первым пошел я, за мной Аня, а за ними весь личный состав Узла связи. Шествие замыкали мои старшины во главе с Бронисом Янулайтисом. Я объяснил дежурному по кораблю ситуацию с прикомандированной группой усиления. Он не обратил никакого внимание на матроса Аню. Матрос, как матрос в форме, как и все. Вызвал на трап продовольственников за аттестатами, строевиков за командировочными, и мы цепочкой направились в выделенный для группы усиления кубрик. Матросы тут же начали раскладывать вещи. Аня тоже села на рундук и задумчиво осмотрела кубрик.

— Я всю жизнь мечтала выйти в море на корабле. Это мечта всей моей жизни, даже не вериться. Я ради этого в ДОСААФ пошла на морское отдление, а потом на службу.

Мы с Бронисом, молча переглянулись. Наше переглядывание не ускользнуло от нее и она, улыбнувшись, сказала:

— Да что вы все переживаете, все хорошо, я на корабле, и мы идем в море! Это так здорово, — задорный девичий голос звенел колокольчиками.

— Ладно, давайте по боевым постам, старшины разобрать прикомандированных, товарища мичмана проводить в КПС (командный пункт связи).

ТА-ТА-ТА    ТА-ТА-ТА – звонковые сигнализации колоколов громкого боя по корабельному уставу обозначает — Слушайте все! И по трансляции громким хорошо поставленным голосом прозвучало «Корабль к бою и походу приготовить!»

По коридорам раздался топот матросских ботинок. В нос по правому борту в корму по левому понеслись сотни людей занимать боевые посты, согласно корабельного расписания.

В приемном радиоцентре было не протолкнуться, прибежали все три смены всех вахт. Янулайтис и помогающие ему радисты проверяют исправность радиоприемников и специальных устройств, замеряют сопротивление изоляции антенн. На самую важную по значимости вахту с узлдом связи Черноморского флота заступает матрос Аня Лаврова. Она открывает вахтенный журнал и аккуратно заточенным с двух сторон карандашам записывает данные об открытие радиовахты – время открытия, номинал частоты, уровень шумов. Слева лежат бланки радиограмм. Быстро и умело она проверяет магнитофон, датчик кода Морзе, вертикальный ключ. Матросы с других радиовахт боком поглядывают на нового соратника по радиовахтам, за тем как тщательно и размеренно матрос Лаврова готовиться к открытию вахте. После того как наушники или как называют сами радисты головные телефоны водружаются на маленькой женской головке и все записи в вахтенном журнале проведены она докладывает Янулайтису:

— Товарищ старшина 2 статьи радиовахта в радиосети номер на частоте такой-то открыта. На связи прослушивается работа узла связи флота. Разрешите выйти на связь и проверить ее наличие. Вахтенный радиотелеграфист матрос Лаврова.

Янулайтис тяжело вздохнул. Давно ему не приходилось слышать таких докладов и видеть такую подготовку к несению радиовахт от своих радистов.

— КПС (командный пункт связи) — приемный – разрешите проверить связь с узлом связи в радиосети такой-то.

— Не разрешаю – внезапно раздается голос дежурного по связи лейтенанта Моисеева – выходим в режиме радиомолчания. Все передатчики включены только на накал, кроме канала СБД.

— Есть понял – четко доложил Янулайтис.

— Лаврова лишь пожала плечами.

Где-то далеко в коридорах разнеслись по кораблю подряд пять длинных гудков колоколов громкого боя.

— Командующий прибыл – оповестил всех Янулайтис.

Далее раздался сигнал боевой тревоги и команда по трансляции «Баковым на бак, ютовым на ют, шкафутовым на шкафут – со швартовых и якорей сниматься! Что-то где-то заскрежетало, по коридорам раздался топот матросских ботинок.

— Командирам боевых частей и начальникам служб прибыть в ходовую рубку. Я встал из кресла, посмотрел на Янулайтиса и незаметно показал пальцем на Лаврову и предупреждающе кивнул головой – мол, отвечаешь по полной.

Лаврова была увлечена прослушиванием эфира и не обращала ни на что никакого внимания.

— Эх, вот бы всех радистов мне с такой подготовкой и таким отношением к делу – подумал я взлетая вверх по трапу, ведущему в ходовую рубку.

Командир поставил задачу, рассказал, где наши красные, чем занимаются, приблизительно показал место синих – противников. Командующий флотом из кресла одобрительно кивал головой. Когда все командиры боевых частей разошлись, командир незаметно жестом подозвал меня к себе:

— Ну как там Лаврова?

— Нормально товарищ командир. Заступила на вахту.

— Твои моряки не обижают ее?

— Никак нет!

— Ну, смотри, если, что не так, можешь и с погонами попрощаться, — и командир погрозил мне пальцами.

По пути в приемный радиоцентр я успел заскочить в КПС. Там было полное единение наших специалистов с узловскими. Раздавалось мирное пиликанье морзянки, шумы в посту ионосферно-волновой службы.

— Товарищ капитан-лейтенант связь во всех каналах есть – доложил дежурный по связи.

Я уселся в свое штатное кресло и стал расспрашивать мичмана Черных о прибывших на усиление матросов.

— Да вы что товарищ капитан-лейтенант – лучшие спецы, их сам начальник связи с начальником узла отбирали. Надо сделать все, чтобы по связи претензий не было.

Постепенно день уходил и спускалась черная ночь. Начало качать. Задергались частоты в каналах связи. Как только нас обнаружили силы вероятного противника, сразу поступила команда установить связи в радионаправлениях с узлом связи флота. Приемный центр начал обмениваться частотами. Застучали линейные телеграфные аппараты БПЧ (буквопечатающей связи), прослушивалась в динамиках работа сопровождающих нас кораблей, телефонисты доложили об установлении связи с узлом связи. Начало покачивать, и я решил сходить в приемный радиоцентр и посмотреть на нашу «Русалочку», как Лаврову успели окрестить наши матросы. Корабль медленно поднимался на волну, а затем как бы проваливался вниз. Скрипели переборки, кое-где перекатывались незакрепленные вещи. В первом же коридоре я увидел убирающего с палубы матроса остатки обеда.

— Как там Русалочка – подумал я. В приемном центре на вахте Лавровой не оказалось.

— Она попросилась по своим делам – доложил мне Янулайтис с головными телефонами на ушах – ее сопровождают Нестеров и Вареников.

— Им доверять можно? – спросил осторожно я.

— Как мне — улыбнулся Янулайтис и стал что-то быстро записывать, идущее в эфире.

Я отправился на поиски Лавровой. Черти что может произойти на корабле с этой по сути дела девчонкой. Через полчаса я увидел три фигуры у торпедного аппарата на верхней палубе. Волна заливала корабль и катилась по палубе, смывая со своих мест все, что плохо лежало. Темнело и только в свете палубного освещения мне удалось разглядеть нашу Русалку, прижавшуюся к леерам.

— Можно же поскользнутся и упасть – подумал я.

Придерживая пилотку руками и балансируя по уходящей из-под ног палубе, я еле прошел к торпедному аппарату. Святая троица обернулась, услышав меня. Лицо Лавровой сияло радостью.

— Товарищ капитан-лейтенант я такого еще никогда не видела!

Лица матросов были явно кислые, потому, что если бы не эта вынужденная прогулка, они бы давно лежали в своих койках.

— Так все свободны, я сам провожу Анну в приемный радиоцентр – скомандовал я. И матросы растаяли, как тени в темноте корабельных надстроек. Где-то щелкнули кремальеры задариваемой тяжелой двери и все стихло.

— Аня – сказал я как можно мягче – на корабле есть свои корабельные правила, и они не разрешают никому, кроме расписанных по специальным расписаниям, в штормовую погоду находиться на верхней палубе. Так что прошу вернуться в Приемный центр.

Она с сожалением взглянула на вздымавшиеся вдоль бортов серо зеленоватые до черноты волны.

— Как красиво. Я мечтала это увидеть своими глазами.

— Пойдем — я аккуратно взял ее под руку.

— Тихонько вдоль специально натянутых штормовых лееров мы стали пробираться к входу в корпус корабля. Я поддержал ее рукой и почувствовал, что вся ее роба уже мокрая от брызг волн.

Придерживая левой рукой бескозырку, зажав ленточку в зубах, она ловко, как кошка, скользнула вовнутрь корабля.

— Куда-то надо сходить на ночь — спросил я, боясь, что она застесняется мне сказать и ей придется терпеть.

— В туалет бы зайти – жалобно посмотрела она на меня.

— Понятно. А как в мокром теперь вахту будешь нести? В офицерский пойдем, там никто не потревожит. А я посторожу.

— У меня есть еще одна роба в Приемном – доложила Лаврова.

— Запасливая девушка — подумал я.

— Зайдем в приемный центр, я возьму робу переодеться.

И мы пошли, придерживаясь руками за переборки, в приемный радиоцентр.

В приемном Янулайтис мне доложил, что связи нет в нескольких каналах, и вместо похода в туалет и умывальник Лаврова отстранила матроса, и вся мокрая села на свою вахту и стала настойчиво вызывать узел связи. Эфир гудел помехами. Янулайтис покачал головой, мол, ничего не выйдет — эфир забит. Но внезапно Лаврова ожила и застрочила по бланку радиограмм карандашом. Вот частоты для БПЧ и телефонии – она подала бланк радиограммы Янулайтису.

— Как же ты, ничего же не слышно?  — посиневшими от переживания губами спросил Бронис.

Он все же был опытный радист по третьему году. Чемпион дивизии по радиоспрту. А поди ж ты, как она его и других радистов.

— Я же не слушал. Ничего. Одни  шумы – он виновато смотрел на меня и на Анну.

— Вот поэтому товарищ старшина 2 статьи, я мастер военного дела, чтобы в такой обстановке суметь все принять. Да у женщин, как у кошек, слух лучше, чем у вас мужчин.

Все радисты с уважением посмотрели на Лаврову, многие чесали затылки. Она взяла свой вещмешок, и мы с ней отправились в офицерский отсек переодеваться, умываться и справлять остальные надобности.

Когда мы вернулись в приемный, сияющий Янулайтис приготовил для нашей гостьи горячий чай и шоколадное печенье.

Всю ночь связь дергалась. У меня не было времени покинуть КПС (командный пункт связи), но присутствие Анны на вахте я чувствовал, тем, что в приемном был полный порядок. Там связь не пропадала.

По утреннему докладу Янулайтиса, Русалочка стояла на вахте всю ночь не сменяясь и только под утро залезла за приемники и уснула.

Матросы берегли ее сон, разговаривали только шепотом.

— Тихо Русалочка спит! – предупреждали друг друга.

Матросы приняли в свой коллектив Анну, теперь она стала не просто прикомандированным, а полноправным членом экипажа, и я уже знал, что в обиду они никому ее не дадут.

После учений, которые завершились благополучно, мы возвращались в базу, а Анна как умела, рассказывала молодым матросам премудрости специальности радиста. Это было настоящее обучение и слушали ее широко раскрыв рты.

Провожать группу усиления на причал вышла вся боевая часть четыре.

— Ребята я всех вас люблю — блестя своими карими глазами, кричала Анна уже из машины – я с вами еще пойду в море.

Более я Анну Лаврову не видел, но Бронис Янулайтис внезапно мне признался, что если бы Анна вышла за него замуж, он остался бы на сверхсрочную.

И уже спустя месяцы, спускаясь в приемный радиоцентр, я слышал слова матросов – Русалочкой пахнет у нее духи незабываемые. А на самом видном месте приемного радиоцентра, Бронис, ушедший уже в запас, повесил фотографию, улыбающейся Ани Лавровой, нашей корабельной Русалочки.

Заходя в приемный радиоцентр, я всегда смотрел на ее фотографию и очень жалел, что у нас нет специалиста такого класса, как наша Русалочка.

А Бронис позднее погиб трагически. Не доехал до дома, по пути сбила машина. Пьяный шофер. И когда прошло много времени и я уже служил на другом корабле, и пришел на свой первый корабль, зашел в приемный радиоцентр, то увидел там на переборке фотографии Брониса Янулайтиса и Ани Лавровой, висевшие рядом. Фотография Брониса была в траурной рамке. Радисты помнили своего легендарного командира отделения.

Фотографии взяты из базы данных Яндекс

10 комментариев

Оставить комментарий
  1. Александр

    Виктор Александрович!
    Прекрасная жизненная история с печальным финалом.
    Но такова наша жизнь!

  2. Николай. Если на берегу женщины — это норма, то на корабле все это гораздо сложнее. Многие матросы не видели берег и женщин практически все три года службы. Женщина для моряков не просто экзотика, а очень далекое недоступное желание. Особенно после моря и в дальних походов. Корабль возвращается из Средиземки в Севастополь с боевой службы 4-6-8 месяцев, а иногда было и больше до полутора лет в море. Без берега и женщин. Попробуйте. Не то, что иметь, а просто даже видеть — не видели. Прошли Босфор, а люди не спят. Утром Севастополь. Стоят на палубе и вглядываются в ночь. И вдруг один говорит — женщинами пахнет. И все принюхиваются. Да пахнет нашими женщинами — говорит другой и все начинают подтверждать. А до Севастополя еще 500 километров. У молодых людей, порой от этого крыша едет. Чего только не бывает. Поэтому и охраняют женщин на кораблях, как бы чего не случилось. Люди-то разные. Представьте себе на каждом корабле от 300 до 1500 половозрелых мужиков, которые месяцами, а то и годами женщин не видят. Хорошо говорить, когда ты не там. Безусловно — это огромная проблема, которая никак не решается государством. Считается, что перетерпят. А это сложно. Можете поверить. особенно, когда после многих месяцев сходишь на берег и видишь женщин воочию, своими глазами. А что в душе происходит не перескажешь словами.
    Есть различные притчи о посещении корабля женщинами. При личной встрече как-нибудь расскажу. И притчи и что было на самом деле.

    1. Николай Сорокин

      Спасибо за развернутый ответ, Виктор Александрович! Я думаю он многим будет очень интересен. Извините меня, сухопутного.

  3. Спасибо, Виктор!!! Жаль, Русалочка более не появилась……

    1. Наталья Русалочек было много в нашей жизни и службе. Всякое было. Конечно жаль, что более мы не увиделись. Жаль что Бронис погиб. Это был очень хороший человек и мой друг. Когда становишься старше вдруг начинаешь ощущать себя в одиночестве. Тот ушел, этот ушел. Жалко ребят. Наверно скоро кто=-то пропоет и обо мне — вжик, вжик уноси готовенького, вжик, вжик. Кто на новенького!

  4. Не надо о грустном, Виктор Александрович! Все когда-нибудь да уходят… И будем радоваться, что жизнь всё-таки состоялась, было и есть, о чём вспомнить. И мечтать и уйти — красиво: просто и быстро! Но вот это — не для всех! Это и заслужить надо. Всей своей жизнью!
    А рассказ мне очень понравился! Большое спасибо!

    1. В принципе это было фактически на Москве. А Бронька Янулайтис погиб. Очень жаль

  5. Виктор Геманов

    Этот рассказ напечатан в сборнике «На флаг и гюйс!» № 4 в 2019 году. Сборник издаётся Калининградским Союзом ветеранов Великой Отечественной войны, боевых действий и ветеранов ВМФ. Составитель — вице-адмирал Бражник А.И. В сборник принимают авторов со всех флотов нашей страны. Недавно вышел очередной номер сборника — № 6.

    1. Спасибо приятно.

  6. Наталья

    Устаревшая теория. Если женщина офицер с безукоризненной репутацией, славный специалист, умеющий соблюдать корабельные законы и правила, почему ей не место на Корабле? Да, обладающая приемом рукопашного боя (кроме своей специальности связи). Могла бы охладить «пыл» жаждущих! С уважением ко Всем!
    Подполковник Войск Связи ВМФ! Тем более, что рубка связи всегда обязана быть Замкнута на «мертво»! Стратегически важный объект!…

Добавить комментарий для Наталья Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *