Началась служба Алексея Морозова на эсминце «Спокойном-Покойном».
Вспоминался рассказ Сергея Колбасьева «Джигит» о службе на миноносцах: «Самая лучшая служба, конечно, на миноносцах. Не очень спокойная и не слишком легкая, особенно в военное время: из дозора в охранение и из охранения в разведку; только пришел с моря, принял уголь, почистился — и пожалуйте обратно ловить какую-нибудь неприятельскую подлодку или еще чем-нибудь заниматься. Словом, сплошная возня с редкими перерывами на ремонт, когда тоже дела хватает. И все же отличная служба. Совсем не такая, как на больших кораблях, которые воюют, преимущественно оставаясь в гаванях, и от скуки разводят всевозможную строевую службу и торжественность в казарменном стиле. Нет, служить надо на миноносце. Будь ты хоть самого последнего выпуска, на походе ты стоишь самостоятельным вахтенным начальником, а в кают-компании чувствуешь себя человеком. Конечно, выматываешься до последней степени, зато учишься делу, а в свободные часы живешь просто и весело».
Но Алексей чувствовал, что на миноносце не вымотается, не переслужит, не устанет.
Должность капитан-лейтенант, оклад на двадцать пять рублей выше, нежели на «Азове». Должность академическая, можно поступать в академию или на офицерские классы. Подчиненных, как на «Азове» в его группе. Техники связи так же. Объем работы, наверное, на порядок меньше. Ответственность — только люди и секреты. Все! Плакать или радоваться? Старшины и мичман вроде нормальные. Раз в неделю дежурство по кораблю. Построения — подъем флага и вечерняя поверка.
Начальство странное.
Командир — капитан 3-го ранга Золотарев. Невысокий капитан 3-го ранга, задумчивый, сам себе на уме.
Алексей представился по прибытию. Реакция — ноль. Никаких вопросов.
— Мичман у вас все знает. Расскажет и покажет. Будут вопросы к старпому, он ваш начальник. Если его не будет — все расскажет капитан-лейтенант Мамай.
— А планы какие корабля? — задал вопрос Алексей.
— Все вопросы к старпому.
Все!
— Вопросы есть?
У Алексея была масса вопросов. Но, почувствовав, что командир не настроен на беседу с ним, промолчал.
Старпом смотрел на Алексея, как на инородное тело.
— Прибыл к нам? Ну иди служи! Мичман тебе все расскажет. Главное, чтобы трансляция работала и поменьше стучали у тебя твои архаровцы. Спать мешают. За внешний вид матросов шкурку спущу. Распоясались. Ходят в тапочках. Никакого понятия о службе.
Красные глаза старпома от постоянного пьянства светились огоньками.
— Ну, что стоишь? Выматывайся!
Когда Алексей подошел к двери, то старпом вслед крикнул:
— ЖБП проверь! А то твой предшественник запустил, а мичман не вел. Надо заполнить. Предшественник твой капитан-лейтенант Селиверстов ушел на полгода на боевую службу на «Неустрашимом» и, судя по твоему прибытию, уже не вернется сюда.
Алексей кивнул головой.
Замполит был молодой, но очень заносчивый офицер. Алексею он сразу не понравился.
— Будете вести группу политзанятий в БЧ-4. Член партии или комсомола? Мы вас в комитет комсомола выберем.
— Мне двадцать восемь лет и я выбыл по возрасту из комсомола, — развел руки Алексею.
Но замполит не думал сдаваться.
— Ну, это дело поправимое. Выпишем вам новый комсомольский билет и будете первым помощником у секретаря. Все же старшина 2 статьи, а здесь нужен офицер. Вы мне понравились и подходите.
— А в партию вступить нельзя? — задал вопрос в лоб Алексей.
— В партию? Нам надо к вам присмотреться. Понять, почему до капитан-лейтенанта вы не вступили в партию. Может, у вас там груз проблем висит? Я уточню в политотделе эскадры о вашей предыдущей службе, и мы поговорим потом. Позже. А пока впрягайтесь. Служба у нас нелегкая. Воз есть, а везти его в БЧ-4 некому. Не берите пример с офицеров БЧ-2, БЧ-1 и БЧ-5. Они не являются примером для настоящего офицера. Советую обратить внимание, как служит начальник РТС, замполит БЧ-5, парторг корабля Фетисов, наш командир. Достойные офицеры.
Алексей кивнул головой.
Пошел в секретную часть.
Секретчик старшина 2 статьи Амелин, даже не спрашивая кто и что, протянул Алексею журнал боевой подготовки БЧ-4. Журнал оказался девственно чистым, то есть не велся с начала года.
«Придется восстанавливать почти за целый год» — подумал Алексей и усмехнулся.
Он не боялся этого, он знал, что все сделает. Отец всегда говорил ему, что свое дело надо делать хорошо.
Со штурманом Алексей познакомился в кают-компании за обедом.
— Саша Голицын! — протянул руку Алексею штурман, — а ты связист? Мамай рассказал.
— Алексей Морозов. Мне бы попасть в свою каюту.
Пока командир БЧ-3 был в отпуске, Алексей спал на верхней койке в каюте Мамая.
Штурман внимательно осмотрел Алексея.
— Слышал, слышал о тебе. Говорят, на эскадре, что ты командира «Азова» снял с должности?
— Врут! — коротко ответил Алексей, не желая вдаваться в подробности.
— Ну-ну! — усмехнулся штурман.
— Так как по поводу моей каюты?
— А приемник поставишь? А то мой в железе ничего не ловит.
— Поставлю.
— А где возьмешь?
— Выпишу в управе связи «Волну».
— И будет работать?
— А куда она денется? Антенну из приемного заведем и будет работать.
— Класс. А телефон?
— У командира БЧ-4 должен быть береговой телефон по штату.
— А что же Селиверстов муму изображал?
— Не знаю, я не Селиверстов, а Морозов.
Офицеры за столом внимательно прислушивались к их разговору.
— Алексей Иванович, тогда уж заведите городской телефон и мне в каюту! — вдруг попросил замполит. — а то мне с политотдела звонят, а надо бежать в рубку дежурного. Неудобно, а у командира есть.
— Если командир разрешит, то заведу без проблем в параллель, — ответил Алексей, но потом, увидев, что замполит махнул рукой, — посмотрим, Александр Николаевич, как это можно сделать.
После обеда Алексей наконец перебрался в свою каюту.
— Койка верхняя твоя. Шкафчик твой. Остальное, извини, мое.
— Хорошо, — согласился Алексей, не желая конфликтовать со штурманом.
— Три недели после получки у меня маленький запой, — штурман улыбнулся, — придется терпеть. Пью один. Компании не люблю. Поэтому ты на цыпочках в койку и назад и все. Работай у себя на посту или в кают-компании. Селиверстов понимал и не мешал жить.
— Я тоже не буду мешать, — заверил штурмана Алексей.
— А как ты телефон заведешь? — спросил штурман.
Алексей усмехнулся, почесал подбородок.
— Замполиту заведем отдельный номер через нашу каюту. Здесь тумблер поставим и телефон будет или здесь, или там. Замполита нет на борту — телефон здесь, а на борту — значит у него.
— А на оперативную связь будет возможность выйти?
— Решим на узле связи флота. Есть возможность.
— Ну, решишь, пользуйся в каюте столом, когда меня нет, — разрешил штурман.
Служба Алексея началась. В управлении связи выписал имущество связи, числящееся за кораблем. Сверил с тем, что в наличии. Выяснил, что многого не хватает. Имея опыт службы на «Севастополе», он понимал, что недостающее имущество надо списывать. Вешать недостатки на мичмана, который исполнял обязанности командира БЧ-4, нет смысла. Выписал много расходного имущества, приборов, инструментов, понимая, что недостатки, если действовать с умом, то можно. Был одна позиция — не хватало одного приемника КВ диапазона. Это плохо. Но и это решаемо.
Теперь вся БЧ-4 занималась по планам Алексея списанием имущества и аппаратуры связи, ремонтом неисправной техники, пополнением ЗИПов. Часть личного состава, чтобы не мешали и повышали свой уровень, Алексей отправил на плавающие корабли через флагманского связиста.
Журнал боевой подготовки подбил он сам с нуля. Планы боевой части подбил за целый год старший матрос Ивашов, назначенный Алексеем писарем боевой части. Матрос Шахов занимался восстановлением корабельной трансляции. Мичман Жаров составлял ведомости на списание оборудования связи. Шахов же занимался береговыми телефонами и установил отдельный номер у замполита и в каюту командира БЧ-1 и БЧ-4.
Через три месяца практически все вопросы по технике были решены.
Шахов — узбек из Ленинграда — сумел создать систему корабельной трансляции, которая сама контролировала работу всех четырех линий (боевой, офицерской, матросской и верхней палубы) и отключали отрезки линии в случае замыкания. Корабль был старый, кабельная проводка потрескавшаяся часто отказывала. Были и умышленные повреждения, когда матросы хотели слушать музыку на боевых постах, то сажали матросскую линию на линию боевых постов. Уровень сигнала садился, линия трансляции начинала отказывать. Но изобретение Шахова позволяло сразу автоматически определить перегруженный участок и отключить его, причем, в трансрубку сразу шла сигнализация об аварийном участке.
Потихоньку Алексей вошел в курс дела и ему даже понравилось командовать БЧ-4. Неисправные средства связи отремонтировал, отсутствующие списал, личный состав постоянно в командировках на плавающих кораблях, трансляцию восстановил.
Флагманский связист бригады Фрезер Борис Михайлович стал посылать Алексея в море на других кораблях бригады. При введении в действие нового комплекта документов по заданию флагманского связиста проверял готовность к введению документов и готовность кораблей.
Флагманский связист не мог нарадоваться. У него появился нештатный помощник.
— Пойду выше, ты станешь флагманским связистом бригады. Гарантирую.
Алексей сомневался. А потом был недоволен командир корабля Золотарев.
-Ты это, Морозов, прекращай свои командировки! Ты командир БЧ-4 «Спокойного» и должен служить и быть на корабле, а не в море на других кораблях.
— Так я же не сам. Комбриг присылает приказ об откомандировании, и я иду. Может, у меня в БЧ-4 что-то плохо?
— Было бы плохо, ты бы с корабля вообще никуда не сошел. Вот что, Морозов! У нас проблема — пропился наш заведующий секретной частью старшина 2 статьи Амелин. Я принял решение его убрать из секретной части. Долго думал кого поставить вместо него. Пока кандидатуры другой нет — принимайте секретную часть!
— Так это же не офицерская должность?
— И что? Вы самый секретный человек на корабле, имеете самые высокие допуски. Вам и карты в руки.
Алексей аж от волнения очесал затылок. Он понимал, что таким образом командир хочет удержать его на корабле. Но приказание командира есть приказание и никого выше командира на корабле нет.
Амелин с огромным удовольствием сдал Алексею секретную часть.
— Каждый день приходят новые документы, а класть уже некуда. Все шкафы забиты.
Алексей принимал каждый документ и пришел к выводу, что большинство документов старые, давно выведенные из действия. Были даже документы конца сороковых годов.
«Авгиевы конюшни, — подумал Алексей, — как все это расхлебать и разгрести?»
На докладе командиру о приеме секретной части он рассказал, что надо разбираться с документами и старые уничтожить.
— Вот и занимайтесь! — равнодушно бросил командир.
— А БЧ-4 кто будет заниматься?
— Вы. А кто еще будет за вас работать? Деньги будете получать, как командир БЧ-4, а работать как старшина 2 статьи? Нет, так не пойдет. И БЧ-4, и секретная часть. Совмещайте! Не успеваете — не сходите на берег, оставайтесь на ночь. Все, теперь вы загружены по самые помидоры и ваши командировки закончены. Сколько принимали секретную часть?
— Трое суток.
— Не получатся больше твои командировки. Подготовленных людей у нас на корабле нужного штата нет. Передавать некому. А допуска такого, как у вас, нет ни у одного офицера, кроме меня и замполита.
Алексею больше обсуждать этот вопрос не хотелось, и он пошел в каюту. Хотелось уединиться, обдумать все.
В каюте, как ни странно, пили вместе шило командиры БЧ-2 и штурман.
— Леха, где ходишь? — прогудел Мамай с покрасневшими веками и удивительно голубыми глазами, — садись, выпьем понемногу. Обмоем твою новую должность. Офицер — начальник секретной части! — и радостно рассмеялся.
— Лех, ты это, не обижайся! — попытался сгладить штурман, — командир даст старшину, а ты снова будешь свободен, как птица.
— Не даст! — пробурчал Алексей.
А в душе ворочалось: «Может, напиться с горя? И командир отставит эту секретную часть, как старшине. Нет, напиваться нельзя. Замполит обещал решить вопрос с кандидатством в партию. А значит нельзя».
Алексей извинился и пошел в секретную часть. Здесь можно уединиться.
Секретная часть представляла два помещения одно за другим. В дальнем помещении хранились совершенно секретные документы. В большом переднем помещении хранились секретные документы. Иллюминаторов не было. Алексей обратил внимание, что не было мешков для эвакуации секретной части, грузов для уничтожения (затопления) секретных документов. В постах БЧ-4 все это было, а должно ли быть в секретной части. Секретной частью бригады руководил мичман Сергиенко. Надо узнавать. И перебирать все документы, сравнивать с другими кораблями и бригадой и уничтожать лишнее.
Началась кропотливая работа по изучению всех документов. Алексей каждый день отбирал по пятьдесят документов, сверял с секретной частью бригады и потом заполнял ведомость на уничтожение.
Теперь каждое утро он после подъема флага с ведомостью на уничтожение секретных документов шел к командиру подписывать.
— Заходи! — командовал командир, зная, что это Морозов.
— Товарищ командир! Подпишите, пожалуйста, ведомость на уничтожение секретных документов.
— Возьми серебряный поднос.
Алексей знал, что у командира есть бзик. Просил подавать документы на подпись на серебряном подносе. Брал поднос и подносил документы.
Командир, не проверяя их, подписывал документы.
— Надеюсь, ты меня, Морозов, в тюрьму не посадишь?
— Не посажу, товарищ командир!
— Если что, сидеть будем в соседних камерах, — хихикал командир.
Потом надо было собрать комиссию на уничтожение и уничтожить в одном из вспомогательных котлов. В комиссию входили: председатель — замполит корабля, члены комиссии — Алексей Морозов, шифровальщик — старшина 1 статьи Борисюк, старший лейтенант Фетисов — парторг корабля.
Замполит подписывал, но на уничтожение не ходил, что сильно удивляло Алексея. Он так не привык относиться к своим обязанностям и знал, что доверять в таких делах можно только себе.
Так продолжался целый месяц. Потихоньку шкафы освобождались от лишней документации.
Внезапно командир вызвал к себе Алексея, вид его был напуганный.
— Эскадру едет проверять инспекция министерства обороны и если узнают, что обязанности секретной части исполняет не секретчик, а офицер, то могут быть проблемы. По решению командира бригады нам дают руководить секретной частью мичмана. Завтра он будет на корабле. Будьте готовы передать документы.
На душе Алексея запели птички, тем более, что через месяц он ждал приезда Наташи с дочерями. Лишнее дело ему мешало и передачу секретной части он ждал, как манны небесной.
Пришел мичман Вересов и Алексей без проблем передал ему секретную часть. Мичман был молодой — только после окончания школы мичманов-прапорщиков. На срочной службе был секретчиком и проблем с передачей документов не возникло.
Мамай снова потребовал от Алексея проставки за освобождение от должности, и Алексей принес ему бутылку коньяка. За это можно было и выпить.
Душа Алексея пела от радости.